Енраеом. Сборник. М. ГолосПресс, 2015. 368 с. Isbn 9785711707400
 Скачать 1.91 Mb.
|
|
Санаторий (слова и предметы) Слова и предметы «Когда мы говорим, в тексте наши слова заключа- ются в кавычки, – сказал Марк Таль, положив ногу на ногу и покачивая верхней из них, словно маятником. – То есть, если представить, что наша жизнь – это по- вествование, которое фиксируется письменно, то наши слова образовали бы в нем свое, отдельное простран- ство». «И что же?» – спросил Владислав Лисинский. – «Меня давно преследует мысль о том, что в моей жизни это отдельное пространство слов становится более зна- чимым, нежели другое – которое вне кавычек». «Не понимаю, в чем суть твоей идеи», – сказал Лисинский. «Внешнее пространство – это оболочка, – сказал Таль, для наглядности образуя руками круг, но не переста- вая при этом раскачивать ногой. – Вокруг нас что-то происходит, и в определенные моменты жизни именно внешние предметы и события наиболее важны для нас. Но в момент разговора наше внимание сосредотачива- ются на словах, на мыслях и эмоциях, связанных с об- щением, и это время как бы отделяется от остального, когда мы предоставлены самим себе. Слова обретают вещественность». «Ты бестолково объясняешь», – по- морщился Лисинский. «Суть дела в том, что для меня объективное пространство как бы сосредотачивается в общении, – нетерпеливо сказал Таль. – А предметы вокруг меня становятся, напротив, чем-то условным, и ход событий перестает подчиняться привычной ло- гике. По мере того, как слова обретают веществен- ность, а предметы теряют ее, все вокруг меня плывет и искажается, и в конце концов можно будет ожидать самого невероятного. Связи теряются; только силой моих слов – взывая к здравому смыслу, постоянно на- поминая о том, что все должно быть так, а не иначе – я 60 61 могу сохранить их. Это требует от меня все больших усилий, тем более, что и мои представления о правиль- ном порядке вещей расплываются, а мне не с кем по- советоваться, чтобы сохранить объективность». «Мне кажется, все это оттого, что ты ведешь затворнический образ жизни», – сказал Лисинский. Лисинский – черноволосый молодой человек с острым носом и бегающими глазами – не мог уси- деть на месте; поднявшись, отодвинув штору, он принялся крутить оконную ручку то вправо, то вниз. Беспокойное движение его, однако, выглядело более естественным, чем у Таля: оно было лишь проявле- нием неусидчивости, желания двигаться. Не переставая раскачивать ногой, Таль широко, сладко зевнул. Казалось, что верхняя половина его ту- ловища расслаблена, а нижняя – напряжена. Теперь, после того, как Лисинский приоткрыл шторы, на лицо Таля в потоке света падала и прямоугольная тень от края ткани, отсекая левую щеку и часть лба. Освещен- ным оставался только узкий фрагмент лица, и Лисин- ский, обернувшись, долго вглядывался в него, удив- ленный тем, что Таль так выглядел совсем по-новому. Казалось, Марк встревожено заглядывает в этот мир из какого-то далекого и темного угла, пристально рассма- тривая каждый предмет через некую щель, стараясь оценить, не представляют ли вещи для него опасности. «Да, это мешает, – сказал после долгой паузы Таль. – Я хотел бы сохранить ясность мышления, вер- ность оценок, но при моем образе жизни мне не уда- ется этого сделать». «Предстоящая поездка в санато- рий должна помочь», – высказал предположение Ли- синский. «А может быть, в террариум?» – неожиданно спросил Таль. – «Почему же в террариум?» «Не знаю, – сказал Таль. – Почему-то слово «санаторий» ассоции- руется у меня со словом «террариум». Как будто это стеклянный куб, заключенные в который люди ползают, словно змеи, и щелкают челюстями, будто крокодилы». «Ну, это преувеличение, – засмеялся Лисинский. – Вер- нее даже, не преувеличение, а выдумка, не имеющая никакого отношения к действительности. Уверяю тебя, ничего подобного там нет». «Надеюсь, – сказал Таль. – Хотя у меня нет такой уверенности. Может статься, там даже хуже». «Лучше, – сделал успокаивающий жест руками Лисинский. – Там нет ничего страшного или опасного». «Надеюсь», – со вздохом повторил Таль. Ненужный контрабас «Зачем тебе идти?» – спрашивал Таль, но Ли- синский, не объясняя, отправился на следующее утро проводить его. Белая, костистая голова Лисинского торчала из черного кружевного воротничка: он лю- бил экстравагантно одеваться. Что касается головы Таля, то она была ровно до середины закрыта жест- ким, как доска, воротником пальто, который царапал молодому человеку щеки. Лисинский все думал, о чем бы заговорить, но не мог найти ни одной темы: ему мешало и то, что он не видел лица Таля – только лоб и волосы на виске. «Ты бы мне дал чемодан», – сказал наконец он. «Не дам», – огрызнулся Таль. Он сам тащил оба своих громоздких чемодана. «Зачем тогда мне было про- вожать тебя?» – спросил, поежившись, Лисинский. «Не знаю, – ответил Таль. – Ты же сам захотел, я тебя отговаривал». После этого повисло неловкое молча- ние; к счастью, путь до вокзала был недолгим, и при- ятели уже приближались к нему. «Ну, вот и пора прощаться!» – сказал Лисинский, стоя на вокзале у вагона электрички и подавая руку Талю. «Слушай, я вспомнил, о чем всю дорогу хотел тебе рассказать! – сказал вместо ответа Таль, без- думно пожимая протянутую руку. – Именно в здании этого вокзала расположен магазин музыкальных ин- струментов, о котором я тебе когда-то говорил. Найти его можно так: идешь обратно, мимо кассы пригород- ных поездов, в дальний угол зала, где буфет. Там ко- ридор – где указатель к поездам дальнего следования. Он выведет тебя из здания; затем ты обходишь вокзал 62 63 по периметру, направо, направо, все время направо, мимо цветочного ряда. Дальше, за свалкой, на самых задворках ты увидишь парадный вход вокзала. Иди в него – и там будет тот самый магазин!» «Я ничего не понял, но поезд уже уезжает», – сказал Лисинский. «Но именно там ты сможешь купить себе свой кон- трабас!» – сказал Таль. «Мне он не нужен», – сказал Лисинский, вталкивая Таля в вагон. Таль что-то еще крикнул, но в этот же момент захлопнулись двери ва- гона и Лисинский не расслышал. Решение о поездке в санаторий «Поедем в санаторий», – сказал Петр Влошич своему другу Марку Талю. «А что это за санато- рий?» – спросил Таль. «Так, просто, – сказал Вло- шич. – Там помогают тем, кто болеет». «Но я не болею», – заметил Таль. «Тогда ты сможешь просто отдохнуть», – объяснил Влошич. «А почему вообще возникла такая идея?» – «Я собираюсь туда и пред- лагаю тебе тоже», – сказал Влошич. Таль согласился. Потом выяснилось, что Вло- шич, может быть, и не поедет, но Таль махнул рукой и сказал, что он-то теперь уж поедет. «Раз уж я ре- шил, то поеду даже без тебя, а то что, это был на- прасный труд, что ли?» – недовольно сказал он. «Ну, как хочешь», – пожал плечами Влошич. На самом деле Таль все-таки сомневался. Со- гласился он из-за того, что чувствовал потребность переменить обстановку, но тогда он рассчитывал и на общество Влошича. Само это общество было ему не очень-то и нужно; важно было, чтобы незнакомые люди его не стесняли, а вместе с Влошичем добиться этого было бы проще. «А заразиться я там ничем не могу?» – спросил Таль Влошича, колеблясь. «Нет, – сказал Влошич. – Там ежедневно проводят влажную уборку». «В каждой комнате?» – уточнил Таль. – «Да». – «А если я сам за- хочу весь день провести в своей комнате, чтобы никто меня не беспокоил там?» «Ну, при тебе и уберутся, ни- чего», – сказал Влошич. «То есть что же это получа- ется, – нахохлился Таль. – Ко мне будут ломиться, ме- шать мне?» «Ну, в крайнем случае сделают уборку на следующий день! – громко сказал Влошич. – Какая, в конце концов, разница?» «Но ты сам утверждал, что там убираются ежедневно, вот я и решил уточнить», – ска- зал Таль. – «Да зачем тебе это? Что от этого меняется?» «Я спросил, нельзя ли там чем-нибудь заразиться, ты ответил, что нет, поскольку там каждый день проводят влажную уборку, – настаивал на своем Таль. – Значит, это важная деталь, поэтому я и говорю о ней». У Вло- шича от таких разговоров разболелась голова; он обмо- тал ее смоченной в воде марлей и попросил, чтобы его больше не беспокоили. «А как часто там кормят?» – пристал к нему Таль на следующий день. Чтобы отделаться от Таля, Влошич сказал, что все-таки поедет вместе с ним, и только накануне поездки взял эти слова обратно, со- общив, что ему придется остаться дома. Таль плюнул и решил ехать сам. Все устаканивается «Это же не тот рейс!» – подумал Таль, оказав- шись в поезде, но изменить что-то было уже поздно. Между тем, кто-то принялся похлопывать его по плечу; он обернулся и увидел Влошича. «Как ты здесь очутился?» – спросил Таль. «Я решил-таки поехать в санаторий, но не успел тебе об этом сообщить!» – объяснил тот. «Ах, вот оно что! – воскликнул Таль. – Жаль, что ты сел не на тот поезд!» «Как это?» – испу- гался Влошич. «Я попал на неправильный рейс, а раз ты здесь, то значит и ты тоже», – объяснил Таль. «А с чего ты взял, что он неправильный?» – осведомился Влошич. Тут Таль с облегчением понял, что он зря со- мневался и никаких оснований утверждать это у него нет. Они ехали куда надо. «Вот и прекрасно, значит наконец все встало на свои места», – сказал он. 65 Вокзал – голова Серафима Саровского «Наконец-то приехали!» – воскликнул Таль. Очу- тившись на вокзальной площади, Таль и Влошич не знали, куда им пойти, и решили сесть прямо на тротуар, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Самым ста- рым и интересным зданием в этом городе был вокзал, поэтому друзьям не хотелось далеко от него уходить. Здание вокзала было выстроено в форме че- ловеческой головы, и Таль утверждал, что лицо ее похоже на лицо Влошича. Влошич это отрицал; он говорил, что, по его мнению, это была голова Сера- фима Саровского. «Откуда ты знаешь, как он выгля- дел?» – осведомился Таль. «Я-то этого не помню, но многим другим людям это должно быть известно – настаивал Влошич. – А меня вот вообще никто не знает. С какой стати здание стали бы делать в форме моей головы?». «Может быть, именно в этом городе тебя хорошо знают, – возразил Таль. – Мало ли». Теперь они жалели, что площадь была пустынна и им некого было спросить, кого изображает вокзал, чтобы разрешить спор. В этот момент приятелей чуть не раздавил красный автобус: желая лучше разглядеть вокзал, они, сами того не заметив, отошли от него на про- езжую часть и спорили там. Хорошо еще, что води- тель успел вовремя затормозить, а то оба были бы искалечены. Водитель вышел, принялся размахивать руками и странно мычать, выражая свое возмуще- ние. «Слушай, так он же глухонемой!» – изумленно сказал Таль. «Действительно, – воскликнул Вло- шич. – Какое безобразие! Ведь он может, например, не услышать важных сигналов на дороге и наехать на кого-нибудь!» Оба строго уставились на бедолагу-водителя, который сразу как-то весь сжался и испугался. Это был маленький плотный, чернявый человечек с бле- 66 67 стящими глазами, похожий на голодную собаку. Ви- димо, поняв, о чем речь, водитель закричал, что он не глухой, а только очень плохо слышит. Чтобы ему удобнее было общаться с людьми, он носил с собой небольшую кухонную воронку, которую вставлял себе в ухо; если собеседник орал в эту воронку, бед- няга слышал, о чем речь. Желая показать, как он любит свой автобус, во- дитель обхватил машину руками и прижался к ней. Видимо, это был добрый человек; он даже прилепил спереди автобуса большие наклейки в виде глаз и улы- бающегося рта. Таль и Влошич заметили также, что в салоне автобуса развешаны опрятные ситцевые зана- весочки с оборками, на которых также были вышиты улыбающиеся лица. Водитель объяснил, что это его жена сама вышивала занавески; к тому же она рассо- вала леденцы в хлопчатобумажные карманы на спинках сидений, чтобы пассажиры при желании могли сосать их в дороге. Правда, летом от жары они все неприятно слиплись, но это ничего, он скажет ей заменить их на новые. Кроме того, после нового года они всей семьей развешали в салоне свои елочные игрушки и гирлянды, чтобы ехать было веселее, – эти украшения остались и сейчас. «Да уж, вижу, постарались вы на славу», – ска- зал Влошич. Таль тоже одобрительно кивал. «Куда же идет этот автобус?» – спросил Вло- шич. Никакой таблички, поясняющей это, они не увидели, на стенке машины было только кривыми крупными буквами нацарапано: «Пансионат». «По- слушайте, а пансионат – это случайно не санато- рий?» – обратился с вопросом Таль к водителю. Тот утвердительно закивал. «Значит, нам туда и нужно!» – сказал Таль. «Погоди, погоди, – остано- вил его Влошич. – Ты, конечно, молодец, но тот ли это санаторий, который нам нужен?» Тут водитель снова кивнул. «А вы откуда знаете? – подозрительно спросил Влошич. – Может, тут в окрестностях трид- цать три санатория!» Водитель объяснил, что нам са- мом деле санаторий здесь только один и что называ- ется он «Вешний день». «Вечный день?» – не понял Таль, но водитель настаивал, что именно «Вешний». «Дурацкое название, – разозлился в конце концов Таль. – Столько времени из-за него потеряли! Пора уже ехать!» Но тут Влошич возразил даже дважды: во-первых, он не знал, как называется нужный им са- наторий, так что название «Вешний день» ни о чем не свидетельствовало – это могло быть совершенно другое учреждение. А во-вторых, он хотел еще ос- мотреть город. «Раз здесь такой интересный вокзал, значит, должно быть и много других достопримеча- тельностей», – сказал он. Водитель, однако, возра- зил, что кроме вокзала ничего интересного в городе нет. «А тебе больше всех надо, что ли? – напустился на него Влошич, которого стало уже раздражать, что водитель все время встревает в его разговор с Талем да еще и как будто противоречит ему. – Стой и по- малкивай, пока господа разговаривают!» «Да какие мы господа, ты что, с ума сошел!» – рассмеялся Таль, желая смягчить неприятный эффект от слов Вло- шича. – Я думаю, что он прав, давай поедем сейчас, а то мы зря потеряем весь день». «Ну, насчет господ я пошутил, конечно», – сказал Влошич, которому и самому стало неловко за свой глупый возглас. Вос- пользовавшись его замешательством, Таль втолкнул его в автобус. Неудачная поездка «Что-то мы никак не можем приехать», – по- жаловался Влошич, который нервничал и ерзал на сиденье. Таль пытался отодвинуть занавеску, чтобы посмотреть в окно, но выяснилось, что шторки были попарно сшиты, и он случайно порвал свою. После этого он, смутившись, отодрал ее полностью, ском- 68 69 кал, как салфетку, и засунул в карман на спинке переднего сиденья, чтобы никто не увидел, что он испортил ее. «Хорошо еще, что водитель не слы- шал, с каким душераздирающим треском она порва- лась», – подумал Таль. За окном, куда он теперь мог смотреть, лил дождь; он быстро кончился, но вода, скопившаяся на крыше автобуса, стала протекать и капать Талю на макушку – сначала слабо, а потом все сильнее и обильнее. «Да что же это такое, просто напасть ка- кая-то!» – сказал Таль, отряхиваясь. Он думал было пересесть, но именно теперь, когда снаружи сияло солнце, вода, которой на крыше собралось неожи- данно много, стала протекать сразу над всеми сиде- ньями. Чтобы не намокнуть, Талю с Влошичем при- шлось стоять. Это привлекло внимание водителя, который, повернувшись к ним, стал извиняться; в результате он отвлекся от дороги, не справился с управлением, и автобус, съехав на обочину, врезался в столб. Дальше Талю с Влошичем пришлось доби- раться самим. Таль требует извинений «Смотри-ка, нас встречают», – сказал Таль, когда они с Влошичем приближались к санаторию. Им сильно повезло: красный автобус не доехал до «Вешнего дня» всего каких-нибудь трехсот метров. У ворот «Вешнего дня», действительно, играл целый небольшой оркестр. Друзья испуга- лись такой встречи; они принялись даже искать, где бы спрятаться. «Как назло, здесь даже не за чем укрыться, – прошептал Влошич на ухо Талю. – Хоть бы какое деревце, кустик, но именно тут вся мест- ность голая, как лысина». Наконец, набравшись сме- лости, они прошествовали в ворота «Вешнего дня». Их никто не остановил; выяснилось, что оркестр играл вовсе не для них – либо здесь что-нибудь от- мечали, либо это была репетиция. «Так это санаторий или пансионат?» – спросил вдруг Таль у Влошича, вспомнив надпись на стенке автобуса. «Не знаю», – шепотом сказал Влошич, ко- торый выглядел растерянным и словно не мог понять, как он здесь оказался и куда попал. Талю пришлось взять инициативу в свои руки: он остановил прохо- дящего мимо человека и спросил, где здесь админи- страция. «Не знаю, нет здесь никакой администрации, отстаньте!» – с досадой отмахнулся тот. Между тем, разговор этот услышали музыканты оркестра, кото- рые как раз сейчас сделали передышку. «Как же вы говорите, что здесь нет администрации, Герман Оси- пович, если вы эта администрация и есть!» – укориз- ненно обратился к нему румяный толстяк, бивший в бубен. «Это я и без тебя знаю, а ты бы помалкивал! – неприязненно ответил ему Герман Осипович. – Раз я так сказал, значит у меня был на то свой резон. Я спешу по важному делу, а теперь из-за тебя прихо- дится тут терять время!» «Вероятно, произошло како- е-то недоразумение, – вмешался в их разговор Таль. – Мы приехали как раз в ваш санаторий на отдых, и нам хотелось бы получить ключи от нашей комнаты». «Ну и получайте свои ключи, раз так! – громко ска- зал Герман Осипович, швыряя ключи под ноги Талю с Влошичем. – Тоже мне, явились так невовремя, а еще лезут! Могли бы понять, что мне не до вас, и подо- ждать!» «Ну, знаете, мы могли бы и вообще не приез- жать, – обиженно и удивленно сказал Таль. – Вам не помешало бы повежливее обращаться с клиентами». «Это мое дело, как мне с ними обращаться, а вас сюда вовсе не звали! Деньги вы, главное, заплатили, дальше мне дела до вас нет, не нравится – убирайтесь!» – с этими словами Герман Осипович удалился. «Ну и грубиян этот ваш администратор!» – обратился Таль к румяному толстяку, рассчитывая 70 71 на сочувствие, поскольку тот как будто принимал участие в разговоре на его стороне. «Может, про- сто чудак?» – поправил его Влошич, словно Таль высказался слишком резко и его оценку необхо- димо было смягчить, чтобы не произнести небла- гоприятного впечатления – хотя, по совести го- воря, Таль с полным правом мог бы после такого приема выразиться и похуже. «Он не виноват, – сказал толстяк, ударяя в свой бубен. – Это все его жена заела, вечно они с ней ругаются, да и боль- ные здесь – не подарок, прямо скажем! Столько с ними мороки, что он уж и не рад, когда появляются новые!» «Но мы ничем не больны», – сказал Таль. «Ну все равно, отдыхающие тоже бывают не пода- рок, – сказал толстяк. – Только от них и слышишь: подай то, принеси се, сходи туда. Вечно им все не так! Вот на днях одна дама закатила истерику и грозила выброситься из окна. Правда, это была все та же жена Германа Осиповича, но встреча- ются такие отдыхающие, что похуже нее!» «Что-то вы подозрительно выгораживаете своего Германа Осиповича, – сказал Таль. – Мне кажется, он при- нял нас неоправданно грубо и должен извиниться перед нами. Ведь мы, кажется, никаких истерик пока не закатывали. Лично я теперь не собираюсь подбирать эти ключи – пусть сам их поднимет и с извинениями принесет нам, так ему и пере- дайте». «Вот видите, не успели вы приехать, как уже устроили скандал, – укоризненно сказал ему толстяк. – Понимаете теперь, как администратору с вами со всеми сложно? Так и быть, я готов сам поднять ключи и положить вам в руки, только не создавайте проблем Герману Осиповичу, он и так весь задерган». «Вы-то здесь причем, – с неудо- вольствием сказал Таль. – К вам у меня претензий нет, мне нужны извинения администратора, кото- рый неподобающим образом повел себя с нами». «Ну, может я тоже администратор, откуда вы зна- ете? – примирительно, хотя и с трудом сдерживая раздражение, сказал толстяк. – Я готов принести извинения за нас обоих, только успокойтесь». С этими словами он подошел, чтобы поднять ключи, но Таль при его приближении сам раздраженно наклонился, схватил их и, ни слова больше ни го- воря, удалился. Влошич робко последовал за ним. Рассказ Иеремии Курицыной «Что за бардак!» – возмущался Таль, пока они с Влошичем шли по коридору. Коридор был длин- ный, петлял, разветвлялся, и они никак не могли отыскать свою комнату. Хуже всего, что номера были расположены не по порядку, а вразброс: Таль с Влошичем видели уже и 26-ю комнату, и 36-ю, а своей 16-й – еще нет. «Просто свинство!» – закричал наконец Таль. «Не кипятись ты так, – виновато ска- зал ему Влошич. – Вот увидишь, это не такой уж и плохой санаторий». «Почему же мы тогда не можем найти нашу комнату?» – напустился на него Таль, не знавший, на ком еще выместить свою злость. «По- тому что мы ее прошли», – сказал Влошич. «Как прошли? – воскликнул Таль. – Что же ты не сказал!» «Да я не знал, что ты ищешь ее», – объяснил Вло- шич. Им пришлось возвращаться больше чем на пол- пути; окончательно Таля вывело из себя то, что их номер располагался около уборной и тут постоянно ходили люди, хлопая дверьми. «Свинство какое! Как в поезде!» – повторял он. Друзья весьма удивились, когда, отперев свою комнату, обнаружили, что она набита чужими вещами, да еще к тому же там сидела неизвестная им пожилая женщина. «Вы кто? – спросил у нее Таль. – Мы оши- блись номером?» «Иеремия», – ответила женщина. «Что Иеремия?» – спросил Таль. «Я Иеремия», – объяснила женщина. «Но ведь Иеремия – мужское |