Сочинение Мысль и язык
 Скачать 1.57 Mb.
|
|
А . Потебня - Мысль и язык ПРЕДИСЛОВИЕ КО 2- МУ ИЗДАНИЮ Сочинение « Мысль и язык », обнародованное лет тридцать тому назад в журнале Министерства Народного Просвещения , за 1862 г ., в настоящее время сделалось большой библиографической редкостью и даже совсем почти позабыто Между тем оно имеет важное значение , которое , можно надеяться , с течением времени будет только возрастать . - В этом своем сочинении покойный А А Потебня , излагая взгляды Гумбольдта и его школы на отношение языкознания к психологии и логике , выставил ряд своих собственных выводов , как по этим общим , так и по многим привходящим сюда частным вопросам , выводов , ставящих задачи русского и вообще славянского языкознания на широкую основу истории мысли Развитые здесь взгляды покойный автор проводил во всех последующих своих трудах , находящихся вследствие этого в столь тесной связи с его сочинением « Мысль и язык », что читателю , незнакомому с последним , многое в них будет представляться неясным , недосказанным Это особенно может относиться к его « Запискам по русской грамматике », где , рассыпая поражающие меткостью и новизной выводы при анализе отдельных явлений , он мало заботится об общей связи между частными своими обобщениями , полагая , по - видимому , что читатели и сами сумеют найти ее при помощи сочинения « Мысль и язык », представляющего стройное изложение почти всех основных взглядов покойного на отношение слова к мысли Этих своих взглядов А А Потебня держался до конца своей жизни , о чем , между прочим , свидетельствует оконченный незадолго до его смерти и приготовляемый ныне к печати 111- й том « Записок по русской грамматике », где , разбирая мимоходом некоторые воззрения , изложенные в новейшей книге Макса Мюллера - Das Denken im Lichte der Sprache [1887 г .], он противопоставляет им свои давнишние взгляды на отношение элементов слова к понятиям и представлениям , и вообще грамматики к философии . - Коснувшись сочинения Макса Мюллера , появившегося недавно и в русском переводе под заглавием « Наука о мысли », кстати заметим , что некоторые из весьма важных научных положений , выработка которых тут приписывается новейшим западноевропейским ученым [ Нуаре ], давно развиты А А Потебню а переиздаваемой теперь его ранней работе , аналогичной по содержанию с повой книгой английского языковеда М ДРИНОВ ПРЕДИСЛОВИЕ К 3- МУ ИЗДАНИЮ Переиздавая 3- м изданием « Мысль и язык », присоединяем статью « Язык и народность », напечатанную в Вести Европы 1895 г и переизданную в большом труде того же автора « Записки по теории словесности », в видах ознакомления более широкой публики с идеями автора о значении языка и языкознания Маленькую черновую заметку « О национализме », быть может послужившую для статьи « Язык и народность », печатаем , не желая , чтобы пропадали выраженные в ней мысли того же направления М Потебня Мысль и язык 1. Намеренное изобретение и Божественное создание языка Вопрос об отношении мысли к слову ставит лицом к лицу с другим вопросом : о происхождении языка , и наоборот , попытка уяснить начало человеческой речи , неизбежная при всяком усилии возвыситься над массою частных данных языкознания , предполагает известный взгляд на значение слова для мысли и степень его связи с душевною жизнью вообще Имея в виду изложить некоторые черты той теории языка , основателем коей может считаться В Гумбольдт , мы по свойству самого предмета , должны вместе говорить и о происхождении слова Начнем с указания на некоторые прежние взгляды , которые должны быть разрушены , чтобы дать место новым Прежде всего должны быть устранены взаимно противоположные мнения о сознательном изобретении слова людьми и о непосредственном создании его Богом Оба эти мнения очень стары , но возобновлялись и в недалекие от нас времена и всегда , несмотря на различие в частностях , сходились в основных положениях , заключающих в себе внутренние противоречия Теория сознательно - намеренного изобретения языка предполагает , что природа и формы человеческой жизни податливо готовы принять все виды , какие заблагорассудит им дать произвол человека : она построена на вере во всемогущество разума и воли , на что бы они ни были направлены : на преобразования государства , литературы , или языка Последователи этой теории придавали особенный вес произвольности некоторых правил литературного языка и отсюда заключали о конститутивном влиянии грамматических работ на язык вообще Цель грамматики , говорит Мерзляков , « оградить язык от чуждого влияния , т е сохранить его чистоту и характер , определить каждого слова собственность , доставить каждому надлежащие границы значения , т е даровать ему точность и определенность , несмотря на прихоти употребления , которое , хотя в вечной вражде с грамматикою , но совершенно уничтожено быть не 7 может , как средство , придающее слогу иногда краткость , силу , или , по крайней мере , живость и легкость ». « Язык отечественный , - по словам другого ученого того времени , Каченовского , - не может быть точным , постоянным , совершенно вразумительным в самых малейших оттенках понятий , если грамматика не предпишет ему твердых правил ». « Каждый язык , доколе не имеет своих собственных правил известных , извлеченных из его внутренней природы , дотоле подвержен бывает частым изменениям от влияния на него других соседственных или даже отдаленных языков ». Здесь некоторая примесь чуждой этому направлению мысли о самостоятельности и народности языка , но всегда затем опять переход к любимой теме - неограниченной власти человека : « Когда же появляются сии благодетельные законодатели , отечественному языку своему назначающие круг его действия и пределы его движениям ? Без сомнения , уже в то время , когда язык сделался уже богатым , по мере приобретенных народом познаний , когда в народе явились уже превосходные писатели , одцим словом , когда просвещение пустило уже глубоко свои корни » . Таким образом , законодательство , сообщающее языку все требуемые превосходные качества , возможно только тогда , когда язык сам приобрел их и не нуждается в законодательстве Употребление , враждующее с грамматикой и не осуждаемое на смерть только ради некоторой приносимой им пользы , оказывается единственною законодательною властью ; но так как оно прихотливо и непостоянно , то можно думать , что в языке вовсе нет законов Все в нем как - то случайно , так что , напр ., разделение его на наречия не есть следствие в нем самом сокрытых условий жизни , а дело внешних обстоятельств , вроде татарского погрома : « Исполинскими шагами текли Россы к обогащению своего языка : как вдруг гроза , которую честолюбие князей давно готовило , обрушилась над нашим отечеством и истребила только возраставшие успехи просвещения Северо - западная часть России заняла много слов , а еще более окончаний [?!], свойственных языку литовцев » [ оттуда белорусское наречие ]; « язык южной Руси , потеряв сродство с славяно - русским , совершенно приблизился к польскому » [ оттуда малорусское наречие ]; « все же государство перенимало множество речений татарских ». С подобными убеждениями в господстве произвола над языком странно сталкивались мнения о необходимости и важности слова Словом , говорит Ломоносов , который здесь может нам служить представителем многих других , человек превосходит прочих животных , потому что оно делает возможным общение мысли , связывает людей ^ Труды Об Люб Русск Слов . 1, 60, 1812 г . ^ Тр Об Л Р Сл . IX, 19-20. 1817. Ср Мерзл Тр Об . 1. 58. ^ Орпатовский Новейшее начерт правил Росс Грам Харьков , 1810 г . 28. 8 в общество Люди без слова были бы похожи на разбросанные части одной машины , « не только лишены бы были согласного общих дел течения , которое соединением разных мыслей управляется , но едва ли бы не были хуже зверей ». Очевидно , что человек в таком состоянии , когда он хуже зверя , не может быть изобретателем языка , который ставит его выше прочих животных , а потому можно бы думать , что слово врождено человеку ; но это не так , потому что необходимым и врожденным в человеке может быть признана разве мысль , но не связь ее с членораздельным звуком Звук есть средство выражения мысли очень удобное , но не необходимое Неудобство мимики , как средства сообщения мысли , по Ломоносову , только в том , что движениями нельзя говорить без света ^ Музыкальные свойства голоса тоже только отчасти неудобны ; повышение и понижение , степень силы и долготы дают звукам столько разнообразия , что , если б возможны были люди со струнами на груди , но без органов слова , то звуками струн они могли бы свободно выражать и сообщать другим свои мысли С другой стороны , и мысль существует независимо от языка Конечно , если бы понятие было невозможно без слова , то язык не мог бы быть человеческим изобретением , потому что одни членораздельные звуки еще не язык , а предположив существование изобретающей мысли до языка , тем самым нужно было бы предположить и слово , так что для изобретения языка был бы нужен готовый уже язык Но такое затруднение устраняли утверждением , что как чувственные восприятия и их воспоминания происходят и в человеке и в животном без помощи слова , так и общие представления только удерживаются в памяти , сообщаются другим и совершенствуются , а не образуются посредством слова Согласно с этим мнения последователей этой теории о происхождении языка совершенно противоположны приведенному в ней положению о его необходимости Сначала люди жили как животные , потом почувствовали побуждение соединиться в общество и найти средство взаимного сообщения мысли Вероятно , прежде всего вспала им на ум мимика , но впоследствии они увидели недостатки этого языка , заметили , что душевные движения заставляют их издавать известные звуки и что посредством подобных звуков животные понимают друг друга Естественно было применить к делу это открытие и сделать звуки знаками мысли Первые слова были звукоподражательные Изобретатели языка поступали подобно живописцу , который , изображая траву или листья древесные , употребляет для этого зеленую краску ; желая , например , выразить предмет дикий и грубый , избирали и звуки дикие и грубые Затем , ободренные успехом , люди стали ^ Лом грам . §i. ^Ib. §8. выдумывать слова , имевшие более отдаленное сходство с предметами Изобретение слов для общих представлений тоже не представляло особенных трудностей : общие представления уже были : должны были явиться и названия для них , потому что , в противном случае , пришлось бы не только для всякого нового предмета известного рода , но и для всякого нового восприятия того же предмета иметь особое слово , а такого множества слов не могла бы вместить никакая память , да и самое понимание было бы невозможно Так появились и части речи : нужно было назвать субстанцию - выдумывали существительное , сами не зная , подобно нынешним необразованным людям , что это - существительное ; требовалось обозначать качество - выдумывали прилагательное и т д Не следует поражаться глубоким разумом , с каким в языке звуки передают изгибы мысли , потому что язык , подобно всем человеческим изобретениям , вначале груб и только исподволь достигает совершенства ( причем забывается принимаемая многими и в XVIII в мысль , что и грубейшие языки устроены премудро , т е стоят бесконечно выше намеренного , личного творчества ). Не следует также слишком удивляться изобретателям языка , потому что дело цх вытекло не из глубокого размышления , а из чувства нужды ( как будто наше уважение к великому человеку уменьшится от того , что ему необходимо было самому осознать необходимость истины , прежде чем показать ее свету ). Противоречие между необходимостью языка и произволом в его изобретении совершенно верно общему направлению теории сформулировано у Орнатовского : « Язык или слово , в обширнейшем смысле , есть способность выражать понятия членораздельными звуками ; язык , в теснейшем смысле , есть содержание ( по Тидеману , прямо , собрание ) всех тех членораздельных звуков , которые какой - либо народ , по общему согласию , употребляет для взаимного сообщения понятий » .» Дар слова есть дар общий , естественный , необходимый ; напротив того язык , употребление сего дара , есть нечто искусственное , произвольное , зависящее от людей »; он есть изобретение , « следствие договора , заключенного членами общества для сохранения общего единогласия »^ В мысли о постепенном совершенствовании языков видно законное стремление низвести к возможно меньшим величинам все врожденное и сразу данное человеку ; но это стремление , дурно направленное , привело к тому , что искомая величина , высокое развитие человека , принята за данную и уже готовую При этом самый процесс искания оказывается излишним Так , напр ., язык нужен для ^ Так Тидеман (XYIII в .) и мн др . CM.: Steinthal. Der Ursprung der Sprache - 2- е изд 5-12. ^ Орнат Новейш , начерт и пр Стр . 37. ^Ib. Стр . 8. 36. общества , для согласного течения его дел , но он предполагает уже договор , следовательно общество и согласие Совершенствование мысли возможно только посредством его сообщения , науки , поэзии ; следовательно - слова ; но слово возможно только тогда , когда мысль достигла совершенства уже и без него Нет языка без понимания , но понимание возможно только посредством слов , незаменимых самою выразительною мимикою Положим , что можно условиться , посредством мимики , называть стол столом , но тогда нужно будет принять , что в других предшествующих случаях связь между членораздельным звуком и мыслью была непосредственно понятна , т е ., что , рядом с произвольно выдуманными и условными словами , были в языке слова непроизвольные и всем одинаково вразумительные , без договора Это уничтожает основное положение , что язык есть дело договора , набор условных знаков Второе предположение , о Божественном начале языка в неразвитой форме , впервые появилось , по всей вероятности , задолго до рассмотренного выше , но оно имеет место и в истории развития близких к нам по времени взглядов на язык Мысль , что в языке есть много сторон , о которых и не снилось человеческому произволу , и что сознательно направленные силы человека ничтожны в сравнении с задачами , которые решаются языком , может служить спасительным противодействием теории намеренного изобретения ; но в теории откровения языка эта мысль представляется в таком виде , что уничтожает или себя , или возможность исследования языка вообще Откровение языка можно понимать двояко : или , после создания , Бог в образе человеческом был учителем первых людей , как полагает Гаманн \ или же язык открылся первым людям посредством собственной их природы В первом случае предполагается , что Бог говорил , а люди понимали ; но как дар невозможен без согласия принимающего , так понимание Божественного языка предполагает в человеке знание этого языка , возможность создать его собственными силами Дети выучиваются языку взрослых только потому , что при других обстоятельствах могли бы создать свой Во втором предположении , что язык непосредственно вложен в природу человека , тоже два случая : 1) если даны человеку только зародыши сил , необходимых для создания слова , и если развитие этих сил совершалось по законам природы , то начало языка вполне человеческое и Бог может быть назван творцом языка только в том смысле , в каком он - Создатель мира ; 2) поэтому остается только одно предположение , что высоко совершенный язык непостижимыми путями сразу внушен человеку Тем самым вся сила теории Божествен ^Steinthal. Der Urspr. d. Spr. 56. ного создания языка сосредоточивает в утверждении превосходства первозданного языка над всеми позднейшими Так как теперь язык образованного народа , по объему и глубине выраженной в нем мысли , ставится выше языка дикарей , то и совершенства первобытного языка могли состоять не в одном только благозвучии , но и в достоинстве содержания Божественный язык во всем должен был соответствовать первобытному |