Детская литература. Под ред. Е.О. Путиловой. Учебник для педагогических колледжей 2 Коллектив
 Скачать 2.59 Mb.
|
|
6.1. ЖАНРОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА Вторая половина девятнадцатого века оказалась необыкновенно плодотворной для русской культуры ив частности, для детской литературы, которая отражала общие тенденции культурного развития. Однако особенности усвоения знаний ребенком и сама форма восприятия информации его сознанием делали актуальными вполне конкретные, определенные литературные и фольклорные жанры. Это были стихи, сказки, потешки, загадки, басни, поговорки, скороговорки, пословицы, были, рассказы, анекдоты, притчи, былины, повести, малые лирические жанры. Интерес к фольклору в середине х годов во многом был предопределен работой АН. Афанасьева - выдающегося собирателя и исследователя сказок. В его сборники "Русские народные легенды" (1860) и "Народные русские сказки" (1864) вошел огромный материал, на основе которого в 1870 году появился сборник "Русские детские сказки. Авторы литературных сказок в середине XIX века во многом ориентируются на традиции реалистического рассказа (сказки В.М. Гаршина) и сказочных сатирических жанров (сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина). В середине XIX века особой популярностью пользовались жанры повести, приключенческой и детективной, путешествия востребованы были и научно-фантастические сочинения. Интенсивно развивалась научно- познавательная литература печатались и переиздавались адаптированные 208 для детей переводные книги Брема и Дарвина. Многие книги знакомили юных читателей сродной природой. В них в доступной форме излагались законы ее развития (О земле и тварях, на ней живущих" Е. Бекетовой), предлагались своеобразные зарисовки - наблюдения (На досуге — этюды естествознания" А. Острогорского). Окружающий мир представал не только в видовом, но ив пространственном разнообразии. В этом отношении большую ценность представляли созданные в х годах сборники очерков о путешествиях Фрегат "Паллада И.А. Гончарова, Корабль "Ретвизан"» Д.В. Григоровича. Успехом пользовались сочинения А. Разина "Путешествие по разным странам мира" (1860) и "Открытие Камчатки, Америки и Алеутских островов" (1860). В этих книгах, отрывки из которых печатались в детских журналах, органично сочетались обширный материал, тонкие наблюдения, красочность изображения и увлекательность повествования. Особую группу составляли сборники, предназначенные для детей разных возрастных групп с учетом половых отличий - книги для мальчиков, книги для девочек, например, "Беседы с детьми" А. Пчельниковой (1859), Дневник девочки" С. Буткевич (1862, предисловие И.С. Тургенева). Книги и статьи на исторические темы являлись одним из очень важных разделов научно-популярной литературы для детей и юношества. Ив этой области работали действительно выдающиеся ученые. В частности, известный историк СМ. Соловьев опубликовал в журнале "Новая библиотека для воспитания" "Русскую летопись для первоначального чтения" (она вышла отдельной книгой в 1866 г. Здесь же следует назвать статьи историка Н. Костомарова "Появление первого самозванца" (1866) и "Вечевое устройство" (1865), "Рассказы из русской истории" (1862) известного педагога В. Водовозова. К середине XIX века прочно вошли в детское чтение произведения И.А. Крылова, АС. Пушкина, МЮ. Лермонтова, Н.В. Гоголя, ив последующие десятилетия почти каждый крупный русский писатель, так или иначе, принимал участие в дальнейшем развитии литературы для детей. С одной стороны, это были произведения, специально им адресованные "Генерал Топтыгин, "Дед Мазай и зайцы" НА. Некрасова; "Русские книги для чтения" Л. Н. Толстого. С другой - книги, написанные для взрослых, оказывались понятными и интересными маленькому читателю. Одним из наиболее интересных жанров, вошедших в детское чтение, была повесть о детстве. Ребенок, сего первыми впечатлениями, столкновения детского и взрослого восприятия мира становятся центральными темами таких произведений. Публикуются сочинения о детстве Л.Н. Толстого (трилогия "Детство. Отрочество. Юность, СТ. Аксакова (Детские годы Багорова-внука"), Н.Г. Гарина-Михайловского (Детство Темы, В.Г. Короленко (В дурном обществе, А.П. Чехова (повесть "Степь" рассказы "Ванька, "Спать хочется" и др, АИ. Куприна (Белый пудель. Вкруг детского чтения во второй половине XIX века входят произведения Ф. М. Достоевского. В хрестоматии для детей включаются отрывки из романов и повестей писателя - "Неточки Незвановой", "Униженных и оскорбленных, "Преступления и наказания, "Подростка, "Братьев Карама- зовых". Фрагменты "Дневника писателя" - "Мальчику Христа на елке, Мальчик с ручкой" - тоже посвящены детям и неизменно входили вкруг их чтения они были понятны и близки маленьким читателям, прежде всего, потому, что в них автор опирался на традиции "рождественского рассказа, и более широко - "святочной словесности. Появление термина "святочный рассказ" было связано с публикацией "Святочных рассказов" НА. Полевого в декабрьском номере журнала "Московский телеграф" за 1826 год. Несколько десятилетий спустя подобные произведения, ставшие популярными, публиковались регулярно в первых и последних годовых выпусках журналов ив последних декабрьских и первых январских номерах газет. 14 Душечкина Е.В. Русский святочный рассказ Становление жанра. - СПб., 1995. - СВ дальнейшем при характеристике жанра использована указанная работа. 210 Такие рассказы были календарно приурочены к святкам, которые считались главным праздником годового цикла. Этот праздник издревле был связан с культом умирающего и рождающегося солнца и поэтому приходился на время зимнего солнцестояния (последняя декада декабря. Святки обычно праздновались в течение двух недель - с 25 декабря по 6 января 15 В начале ив конце святочных дней - два крупнейших христианских праздника - Рождество и Крещение. Канун Нового года делит святки на два равных временных отрезка вечера первой недели обычно назывались "святыми вечерами, а вечера второй недели - страшными. В святках отразилось несколько обрядовых систем. Это народная традиция, в которой в наибольшей степени представлены элементы языческих праздничных ритуалов, восходящих к римскому празднику солнцестояния в честь солнечного бога Митры. Праздник назывался Рождеством непобедимого Солнца. Им завершался общий для всего греко-римского мира праздничный цикл, который в целом был пронизан гимнами плодородию, надеждами на жатву и весельем, достигавшим своего апогея в конце - в январских календах 16 - празднике общей радости. Языческий праздник январских календ христиане продолжали справлять, что вызвало протест церкви. В борьбе с этим остатком язычества церковь противопоставила языческому чествованию свой собственный праздничный цикл, рождественский (с 24 декабря по 4 января, языческим воспоминаниям - христианские, древним масками играм - хождение со звездой и царями-волхвами. В результате получилась сложная обрядность, в составе которой наряду с христианскими сохранились и языческие элементы. У древних славян Коляда (коледа) был праздником народившегося солнца, днем рождения солнечного года. При колядовании обходили дво- 15 Напомним, что в 1918 году декретом Совнаркома был осуществлён переход с юлианского на григорианский календарь - "новый стиль. Соответственно передвинулось и время святок - с 6 по 19 января, а 14 января - день Святого Василия - оказался старым Новым годом. 16 Лат. calendae - начало месяца (от calendo - сзывать, выкликать. 211 ры, пели песни, называемые колядками, с пожеланиями здоровья и благополучия хозяевам. Языческая "насыщенность" святок связана еще и стем, что праздники приходились на момент зимнего солнцестояния и осмыслялись как пограничный период между старыми новым хозяйственным годом, и поэтому люди стремились угадать будущую судьбу на святки гадали, совершали различные магические обряды, заклинания. Празднование январских календ было распространено на 12-дневный святочный цикл от Рождества Христова до Крещенья, и песни календ стали означать не только песни на новый годно чаще - все вообще рождественские или святочные песни. Асами праздничные дни стали называться святками, то есть святыми днями - двенадцать дней после праздника Рождества Христова, до праздника Богоявления. Эти два мировосприятия и миропонимания (языческое и православное) сравнительно легко уживались в славянском народном календаре еще и потому, что христианство сего годовыми праздниками побуждало верующих ежегодно переживать в молитве жизнь и страсти Иисуса Христа язычество же воплощало во многих своих обрядах цикличность природных явлений возрождение, расцвет, увядание и временную смерть или "засыпание" природы. Колядки соседствовали со священными песнопениями и евангельскими сказаниями, в которых излагалась история рождения Христа. И сам обряд колядования подвергся христианскому влиянию. "В то время как девушки и юноши отправлялись по дворами пели колядки, дети ходили со звездой и славили Христа, так что древние колядки соседствовали с рождественскими песенками" 18 На основе устного возник литературный святочный рассказ. "История этой жанровой разновидности прослеживается в русской литературе на 17 Везде, где это не оговорено специально, все графические выделения в тексте принадлежат мне. - АД. 18 Костюхин Е.А. Лекции по фольклору. - МС протяжении трех веков - от XVIII века и до настоящего времени, но окончательное становление и расцвет его наблюдается в последней четверти XIX века" 19 Однако литературный святочный рассказ отличался от фольклорного. Эти отличия объясняются, прежде всего, тем, что литературный святочный рассказ существовал в отрыве от атмосферы самих святочных вечеров. Именно поэтому одной из его задач становилось знакомство читающей публики со святочной обрядностью, которая начинала исчезать из обихода. Безусловно, литературный святочный рассказ, сохраняя особенности устного, формировался в русле развивающейся русской психологической прозы, а потому подчинялся уже законам литературного творчества и обладал своей поэтикой. В первую очередь, это касается его композиции. В отличие от фольклорного, который сразу вводил слушателя в описание святочного происшествия, литературный рассказ имел пространную экспозицию, предваряющую воссоздание святочного случая. Больше внимания уделялось описанию чувств, которые овладевали персонажами. В середине XIX века в контексте общего интереса к русской старине, публикаций многочисленных этнографических исследований и материалов, посвященных изучению народных новогодних обычаев и обрядов, святки занимают особое место. К изображению "святочного действа" обращаются многие писатели, святочные рассказы печатаются в журналах. Так, в "Современнике" публикуются очерки И. Панаева, в журнале "Москвитянин" - рассказы Д. Григо- ровича. К "святочной теме" обращается и Л. Толстой в 1853 году им была задумана повесть "Святая ночь, а в романе "Война и мир" идет рассказ о святках в доме Ростовых. Тема народных святок из детского чтения, как правило, исключалась, поскольку "народные святки сих суеверием, гаданием, ряжением и нередко- с разнузданным поведением противоречили общепринятым в образо- 19 Душечкина Е.В. Указ.соч. С. 37. 213 ванном обществе нормам. В произведениях, адресованных детям, чаще всего описывались лишь некоторые приметы, которые сопровождали встречу Нового года, - катание на санях, игры в фанты, маскарад и т.д. Кроме того, "святочные игры" представали нередко в качестве детских коллективных развлечений. Гораздо более распространенными в детской литературе были рождественские рассказы, которые, появившись совсем не в качестве детского чтения, существовали параллельно со святочной словесностью, однако их педагогический потенциал был востребован литературой для детей. "К середине века относится появление первых новогодних и рождественских текстов для детей <…> первым детским периодическим изданием, широко ориентированным на календарь, стал журнал АО. Ишимовой "Звездочка" 21 В произведениях, предназначенных детям, рождественская тематика актуализируется произведениями зарубежной литературы публикуются произведения Ч. Диккенса, чрезвычайно популярные в России в детское чтение входит фрагмент из романа В. Гюго "Отверженные" - о счастье, испытанном Козеттой в канун Рождества. В этих произведениях наиболее пронзительно звучит мотив "рождественского чуда. Однако в русской литературе, в отличие от зарубежной, чаще всего главным был другой сюжет - несоответствия действительности самой идее праздника - радости и обновлению, чуду добра, которые несло рождение Спасителя. И поэтому центральным оказывался мотив несбыточности чудесного, принципиальной невозможности его осуществления в действительности. Этот мотив представлен в упомянутых фрагментах "Дневника писателя" Ф.М. Достоевского, в творчестве которого детство являлось категорией философской, несущей особую идейно-эстетическую нагрузку. Ребенок, в 20 Душечкина Е.В.Указ.соч. С. 161. 21 Душечкина Е.В. Указ.соч. С. 159. 214 понимании писателя, — подобие Христа на земле, луч из рая, который напоминает людям о "золотом веке" — поре их детства, "когда не прошли еще века Авраама и стад его. Детство предстает идеалом для грешника. Вот такому человеку — но уже освободившемуся от грехов своих, покаявшемуся будет открыта будущая жизнь. Это представление о детстве соотносится с евангельскими строками "... не обратитесь и не будете, как детине войдете в царствие мое небесное и кто примет одно такое дитя, во имя мое, тот меня принимает" (Евангелие от Матфея, 18: 1—5). Детская тема пронизывает почти весь январский выпуск "Дневника писателя" за 1876 год, объединяя материал первых двух глав ощущением трагичности судьбы ребенка в окружающем его жестоком мире. Безысходность положения, в котором оказался мальчик, создает у читателя ощущение предрешенности его судьбы — одиночества, страданий и гибели. Трагичность судьбы ребенка, беззащитного, вырванного из тепла и брошенного выживать среди мира и тех отношений, которые он не может постичь, обреченного насмерть, является тематической доминантой "Мальчика у Христа на елке. И главным трагическим мотивом является мотив смерти. Смерть как умирание входит в структуру текста с ощущением холода, который ассоциируется с неподвижностью, замиранием, обездвиживанием. Все происходит в "ужасный мороз. Читатель узнает о том, что мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале, дыхание изо рта его вылетает белым паром, "ион, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает "он дрожал, ему хотелось кушать. "Жутко стало ему наконец в темноте давно уже начался вечера огня не зажигали" (15) 22 . Мальчику жутко оттого, что одиноко и страшно в темноте, оттого, что голодно и холодно имама никак не откликается. Но одновременно не по себе и читателю, ибо ему за словом "жут- 22 Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений В 30-ти тт. Л, 1972 — 1985. "Мальчику Христа на елке" цитируется потому указанного собрания сочинений Достоевского, в тексте арабскими цифрами указывается страница. 215 ко" открывается сиротство мальчика, обездоленность и обреченность, о которых тот не может догадываться в силу своего детского неведения. Мальчик неосознанно ощущает это состояние, движимый скорее страхом перед сырыми холодным подвалом, старухой, которая стонет и ворчит, большой собакой, воющей весь день наверху, на лестнице, у соседских дверей. На уровне же читательского восприятия состояние героя связывается с основным мотивом фрагмента и как бы задает дальнейшее сюжетное развитие, предопределяющее неизбежность трагического исхода. Причем трагизм обнаруживается в соединении несоединимого: детство как начало жизни оказывается обреченным. В подвале мальчик существует между жизнью и смертью, подвал ему враждебен, ибо ребенок жива все вокруг него — мертво или в преддверии смерти. Умершей матери мальчика невозможно было выздороветь в сыром и холодном подвале. Мальчики описывается автором как один, без мамы Мерещится мне, был в подвале мальчик. Этот мальчик проснулся утром. Халатник, другой обитатель подвала, лежит мертво пьяный. Стонет от ревматизма "какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика. Пространство подвала враждебно мальчику, но также страшен ему и город. Улица, на которую он выходит, дана в его звуковых ощущениях. Эти звуки связаны с определенным психологическим состоянием, имеющим негативную эмоциональную окраску И какой здесь стуки гром Мерзлый пар валит от загнанных лошадей, из жарко дышащих морд их сквозь рыхлый снег звенят об камни подковы, и все так толкаются, и, господи, так хочется поесть. <...> Вот здесь так раздавят наверно как они все кричат, бегут и едут" (15). Жизнь улицы идет как бы сама по себе, мальчик вне ее, вне жизни города вообще. Ему голодно, холодно, страшно. И — одиноко Вокруг все красиво, ноне для него. Как за витринами, на которые он любуется. Он трижды пытается пробиться к людям, войти в дом. Причем, каждый раз он страдает все больше и больше - и от холода, и оттого, что его гонят. Усиливается одиночество мальчика и безысходность его положения. Он чувствует холод все больше и больше. Подворотня, куда он забежал в поисках какого-то пристанища, — это маргинальное, промежуточное пространство. А состояние, в котором находится мальчик, забежав туда, — замерзание, между жизнью и смертью. Однако семантика слова "ворота" связана со значением "проход, "проходное пространство. Смерть мальчика непросто уход из земного мира, а обозначенный переход в мир другой, светлый, мир Христа. Мальчик безгрешен, ему нет еще семи лет, это возраст до первой исповеди. Пространственно и психологически мотивируется смерть (сон) как продолжение жизни, которая будет у мальчика, ибо он страдает не за свои грехи, а искупая грехи взрослого мира. Возникает мотив страдающего безгрешного ребенка и равнодушного взрослого мира. А появление Христа, дарующего обездоленным детям елку, оказывается единственной возможностью воздаяния ребенку за его страдание. Взрослый мир не смог сделать безгрешного мальчика счастливым. Наоборот, по вине этого взрослого мира ребенок страдает. В контексте фрагмента возникает отчетливый мотив страдающее безгрешное дитя как мученик за прегрешения других. Этот мотив — муки детей за мири греховность взрослых — усиливается в финале фрагмента, где автор вспоминает о детях, "которые замерзли в своих корзинах, подкинутые "на лестницы к дверям петербургских чиновников, или "задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, либо "умерли у иссохшей груди своих матерей (вовремя самарского голода, либо "задохлись в вагонах третьего класса от смраду. В "Мальчике у Христа на елке" справедливость оказывается восстановленной только после смерти героя. И хотя прямого наказания виновных в гибели нет, этот мир уже наказан самой смертью ребенка. По свидетельству А.Г. Достоевской, "Мальчику Христа на елке" принадлежал к числу тех произведений, которые в конце жизни писатель более всего ценил. Ф.М. Достоевский публично читал "Мальчика у Христа на елке" в пасхальные дни 1879 года на литературных чтениях для детей, на литературных вечерах в гимназиях. После смерти писателя "Мальчику Христа на елке" неизменно включался в сборники и многократно печатался отдельными изданиями для детского чтения. Так, издательница детского журнала "Игрушечка" АН. Пешкова-Толиверова в феврале 1878 года в письме к Достоевскому просила разрешить ей самостоятельный выпуск этого фрагмента "Дневника писателя. Уже в 1901 году в Петербурге вышло двадцать второе отдельное издание для детей с четырьмя рисунками и портретом автора. На формирование детской литературы второй половины XIX века огромное влияние оказывали детские журналы. Особенно много их появилось в е годы XIX века, и это привело к узкой журнальной специализации одни издания начинали ориентироваться на определенный (детский или юношеский) возраста другие приобретали ярко выраженную тематическую или развлекательную направленность. Так, "Семейные вечера" (1864-1890) М. Ростовской включали два раздела- для младших и старших читателей. Читателям предлагались сказки, повести, игры, рассказы, статьи по искусству, географии и истории. Одним из популярных был журнал "Подснежник, издававшийся с 1858 по 1862 год под редакцией сотрудника "Современника" В. Н. Майкова (при участии И.А. Гончарова, И.С. Тургенева и НА. Некрасова); в нем печатались произведения Диккенса, В. Скотта, Д. Григоровича, сказки А. Афанасьева. В качестве приложения к журналу за 1859 год был выпущен сборник, в который вошли произведения Л. Толстого, И. Тургенева, И. Гончарова и Д. Григоровича. В е годы в "малой" печати произошел некоторый спад. Новых детских журналов практически не возникает, лишь продолжают существовать некоторые из ранее основанных, например, "Детское чтение" (1869-1906). Зато в е годы журналистика переживает стремительный расцвет. Из 218 возникших журналов дольше всех издавались "Задушевное слово" (1873- 1917), "Детский отдых" (1880-1906) и "Родник" (1882-1917). На страницах этих изданий печатались произведения Р. Киплинга, Ж. Верна, М. Твена. В оценке детской литературы литературная критика той поры во многом опиралась на положения статей В.Г. Белинского, отстаивавшего идею гармонического развития личности и считавшего литературу сильнейшим средством воспитания. Критик, убежденный в том, что литература для детей- это не второсортное занятие, неоднократно подчеркивал, что детским писателем следует "родиться, а не сделаться, что для этого нужен "не только талант, но и своего рода гений (2, 367). При этом необходимо оценивать произведения для детей с учетом общеэстетических критериев хорошо и полезно только то сочинение для детей, которое может занимать взрослых людей и нравиться им не как детское сочинение, а как литературное произведение, писанное для всех" (10, 144). НА. Добролюбов в журнале "Современник" продолжил начатый В.Г. Белинским разбор детских изданий. Критик неоднократно указывал на то, что детские книги, отвечая принципам реализма, должны показывать действительность "живьем. В контексте общего развития литературной критики той поры интересен взгляд на детскую литературу, высказанный в 1862 г. Ф.Г. Толлем - видным педагогом, критиком и библиографом. Он выступал за опору школьного курса, в первую очередь, на естественные науки, а главным критерием значимости произведения считал его практическую направленность, а не эстетическую ценность. Такой подход во многом отражал положение дели во "взрослой" литературе. "Реальное" направление в искусстве, лишавшее литературу эстетического очарования и значимости, провозглашало безусловной ценностью 23 Здесь и далее Белинский цитируется по изданию Белинский В.Г. Полн.собр.соч.: Вт. МВ тексте указаны номер тома и страницы. 24 Наша детская литература Опыт библиографии современной отечественной детской литературы. - СПб., 1862. 219 сиюминутное и во многом утилитарное значение литературных произведений. Однако, с другой стороны, тогда же впервые встал вопрос о том, какое место в детском чтении занимают произведения классической русской прозы и поэзии. НА. Добролюбов в рецензии на книгу "Избранные места из современных писателей" (1859) одобрил публикацию в сборнике для детей произведений выдающихся современных писателей. И, действительно, сочинения русских писателей-классиков и поэтов оказались востребованы маленькими читателями в сборниках, хрестоматиях и журналах для детей в е гг. были опубликованы стихотворения о природе И. Никитина, А. Плещеева, Я. Полонского, А.К. Толстого, А. Фе- та, В. Майкова. В е годы появляются учебные книги - своеобразные хрестоматии для учебных занятий. Их составители предназначали книги для домашнего и учебного чтения и включали в издания литературные произведения или отрывки из них. Учебные книги отличались своими задачами и направленностью- в зависимости от взглядов их составителя. Так, барон НА. Корф, составитель книги "Наш друг, являясь сторонником реального чтения, стремился передать детям полезные для жизни сведения, а потому не включил в свое издание стихии сказки. Он считал, что главная задача школы - выработка у детей серьезных практических навыков. В 1871 году вышла "Книга для первоначального чтения в народных школах" В.И. Водовозова. Его программа была шире, нежели у НА. Корфа, и потому в книгу были включены отрывки из произведений АС. Пушкина, МЮ. Лермонтова, Н.В. Гоголя, НА. Некрасова, И.С. Тургенева. Вопросы и задания. 1. Какие литературные жанры входили вкруг детского чтения в середине XIX века 2. Что такое "святочная словесность Определите основные отличия литературного святочного рассказа от народного. 3. Какие особенности "святочного рассказа" можно отметить в "Мальчике у Христа на елке" Ф.М. Достоевского Что отличает его от традиционных "святочных рассказов Наш Друг. Книга для чтения учащихся в школе и дома и руководство к начальному обучению родному языку. Сост. бароном НА. Корфом- СПб., 1871. |