Философия ДГТУ 2013. Учреждение высшего профессионального образования
 Скачать 2.8 Mb.
|
|
2. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ СИСТЕМ Технологический детерминизм, разрабатываемый в течение последних десятилетий, представлен трудами Д. Белла, Р. Арона, О. Тоффлера и др. Они исследуют машины и системы машин, влия- ние их изменений на изменение структуры и характера общества. Само это общество называется индустриальным (в противовес «до- индустриальному», где определяющей была аграрная сфера). Это общество основано на машинном производстве и фабричной органи- зации труда. Переход к автоматизации лишь видоизменяет форму индустриального общества, но не трансформирует его сущность. В недрах индустриального общества появляются компьютеры, которые знаменуют уже начало господства информации и вхождение общест- ва в информационную (постиндустриальную) стадию. Собственность на средства производства утрачивает свое социальное значение; классовая борьба отходит на второй план; основным конфликтом постиндустриального общества становится конфликт между знанием и некомпетентностью. Важное место в нем занимает сфера услуг, включая врачебные услуги (здравоохранение) и образование. Растет благосостояние населения. Центральным стержнем всей организо- 299 ванной системы такого общества становится сфера управления на основе информации. Современное капиталистическое общество является чрезвы- чайно сложной и динамичной социальной системой. Самым общим образом его можно охарактеризовать как общество, имеющее сле- дующие черты: оно возникает спонтанно и не воплощает никакого пред- варительного замысла, не имеет глобальной, обязательной для всех членов общества цели; оно не контролирует из единого центра все стороны своей жизни; координация достигается не за счет подчинения некой общей цели и единому центру, а за счет универсальных правил пове- дения; экономической основой этого общества являются частная собственность и частное предпринимательство, децентрализованная рыночная система и конкуренция; его индивиды автономны и располагают защищаемой за- коном сферой частной жизни, в пределах которой они вправе само- стоятельно принимать любые решения на свой собственный страх и риск; индивиды обладают безусловными и неотчуждаемыми фундаментальными правами и свободами, в числе которых свобода мысли и слова, свобода создании ассоциаций и организаций, свобода совести, свобода передвижения и т.д.; это многопартийное общество, в котором политические партии не имеют никаких непосредственных публично-властных пол- номочий; представительные органы государственной власти и мест- ного самоуправления избираются населением; законодательная, исполнительная и судебная власти от- делены друг от друга. Центральными в общем описании капиталистического обще- ства являются понятия: гражданское общество, правовое государст- во, многопартийность, разделение властей, частная собственность, рынок, автономия и суверенитет личности. В капиталистическом об- ществе государство не вмешивается в частную жизнь людей, не на- вязывает им единую идеологию и единую систему ценностей. Много- образные интересы людей реализуются через их совместные дейст- 300 вия, для организации которых люди вступают в добровольные, не- подотчетные государству объединения и ассоциации. Негосударст- венные, неправительственные организации, отражающие интересы людей, составляют гражданское общество. Они не входят в офици- альную статистику и с трудом поддаются учету. Так, по некоторым данным, только в США деятельность сотен тысяч подобных организа- ций финансируют более чем 25 тыс. благотворительных фондов. В Норвегии на каждые шесть жителей приходится по одной неправи- тельственной организации. Гражданские ассоциации способствуют развитию у своих членов духа сотрудничества, солидарности и преданности обществу. Индивиды, добровольно включающиеся в группу с широким разбро- сом целей и предпочтений среди ее членов, приобретают не только навыки кооперации и ощущение гражданской ответственности за коллективные начинания, но и невольно учатся самодисциплине, терпимости и уважительному отношению к мнению других. Итак, после ознакомления с рядом концепций, касающихся движущих сил развития общества, становится очевидным, что в ре- альном общественном саморазвитии нужно учитывать все источники. Приоритет каждого из них определяется в зависимости от конкретно- го этапа развития данного общества. Взаимодействие этих источни- ков внутренне противоречиво, и, как было давно замечено, процесс разрешения этих противоречий подчинен определенной ритмике, т.е. все повторяется через определенное количество лет (описывают 4-, 12-, 36-, 100 и 144-летнице циклы, так называемые длинные вол- ны продолжительностью в 50 лет (Н. Д. Кондратьев). Видный французский историк Ф. Бродель говорил, что исто- рические события – это пыль, а главное – циклы и тренды, т.е. длин- ные циклы продолжительностью 100 лет и более. Философский смысл ритмики истории связан с пониманием процесса развития в целом. Оно протекает или линейно (от сотворения мира Богом до Страшного суда), или циклично – с возвращением как бы к прошло- му, но на ином уровне (спираль истории). Историки выделяют несколько типов цикличности: маятнико- образное движение, круговое, спиралевидное и волновое (синусоид- ное). Тип цикличности зависит от размера и масштаба общественной системы: в малых преобладают маятниковые циклы, в средних – кру- говые или спиралевидные, в больших – круговые и длинноволновые. 301 В конце ХХ в. Ф. Фукуяма выдвинул представления о «конце истории» как следствие ухода с исторической арены мощных идеоло- гий и основанных на них государств. Другие исследователи полагают, что мировая история сейчас находится в точке бифуркации, где соотношение порядка и хаоса меняется и наступает ситуация непредсказуемости. Представители синергетики (например, И. Пригожин) придают основное значение фактору случайности в реализации идей самоорганизации общества. Предмет синергетики – механизмы самоорганизации, т.е. механизмы самопроизвольного возникновения, существования и саморазрушения упорядоченных структур. Механизмы образования и разрушения структур не зависят от конкретной природы элементов и подсистем. Они присущи и миру природных (живых и неживых), и миру челове- ческих, социальных процессов. Историческая и философская мысль конца ХХ в. и начала ХХI в. только нащупывает основные закономерности ритмики истори- ческого развития. 3. СООТНОШЕНИЕ СВОБОДЫ И НЕОБХОДИМОСТИ В ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ Свобода – это сложнейший и глубоко противоречивый фено- мен жизни человека и общества, имеющий величайшую притягатель- ность и являющийся в то же время тяжким бременем. Прежде всего следует отметить, что свобода есть понятие социальное. У животных нет никакой свободы. Они часть природы и не нуждаются в ней. Сво- бода возникает в процессе социального взаимодействия людей. Изо- лированный от общества индивид не нуждается ни в какой свободе. С одной стороны, человек находит свою свободу только в обществе, а с другой – оно мешает ему делать то, что он хочет. Интересы инди- вида не всегда совпадают с интересами общества. Общество предос- тавляет человеку определенную свободу, а человек сознательно ог- раничивает свои требования к обществу, которое обеспечивает ему за это более комфортные условия для его существования. Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Что такое свобода? В чем она проявляется? Как она реализу- ется? На эти вопросы мыслители давали и дают разные ответы. На- пример, Гольбах утверждал, что «свобода – это возможность делать ради своего собственного счастья все то, что не вредит счастью дру- 302 гих членов общества». (Гольбах П.А. Избр. произв.: в 2 т. М.,1963. Т.1. С.173). Коллинз понимал свободу как «способность человека посту- пать так, как он желает или предпочитает». (Английские материали- сты // Собр. произв.: в 3 т. М., 1967. Т.2. С.7). Фромм считал, что «свобода означает не что иное, как спо- собность следовать голосу разума, здоровья, благополучия и совести против голоса иррациональных страстей». (Фромм Э. Душа человека. М., 1992. С.94). Можно привести цитаты и из работ других философов, сви- детельствующие о том, что каждый понимает и трактует понятие свободы с разных точек зрения. И это понятно, потому что свобода – самое распространенное и вместе с тем самое сложное понятие. Например, в русском языке термин свобода употребляется часто в значении «свобода от», т.е. отсутствие внешнего принужде- ния, гнета, ограничений и т.д., и «свобода для» – для личностного развития, для действия на благо общества и т.д. Необходимо подчеркнуть, что свобода и воля – разные поня- тия. Свобода предполагает деятельность индивидов, социальных групп, общностей, слоев, классов при обязательном соблюдении об- щепринятых моральных и юридических принципов и законов общест- ва. Свобода означает действовать в рамках юридических и мораль- ных норм и законов конкретного социума. Иначе общество как цело- стная и самодостаточная система погибнет. Понятие воля в русском языке имеет несколько двойственный смысл. С одной стороны, «вольница» отнюдь не означала автономии личности, напротив, заменяла ее авторитетом группы, что является в определенном смысле несвободой. С другой стороны, в воле есть и свое желание, и повеление природы, степи, дали (хочу на волю), что характерно для русского восприятия мира. Воля в европейском мен- талитете может не ограничивать себя никакими законами морального или юридического характера. Вольный человек – эгоист. Он стремит- ся лишь к удовлетворению личных интересов любой ценой, не счита- ясь с интересами других людей и общества, не считаясь с нормами морали и права, традициями и обычаями других. Волюнтаристское понимание свободы очень опасно в сфере политики. Исторический опыт показывает, что волюнтарист не считается с социальной реаль- ностью и может навязать обществу такие решения, последствия ко- торых окажутся катастрофическими для всего общества. Свободный 303 человек к принятию тех или иных решений подходит с осознанием их значения для других, с учетом всех обстоятельств социальной жизни. Свободу можно рассматривать как возможность проявить свой физический и духовный потенциал. У свободного человека больше возможностей развивать в себе человеческое – обогащать свой духовный мир, создавать материальные и духовные ценности как для общества, так и для себя. Свобода главным образом зависит от общества, в котором живет человек. Свобода не является застыв- шим понятием. По мере развития обществ по восходящей, прогрес- сивной линии человек становится все более свободным в экономиче- ском, политическом, духовном и других аспектах. Этот процесс носит очень противоречивый характер, но на протяжении истории развития общества поле свободы человека расширяется. Первобытный чело- век ни в чем не был свободен. Он не был свободен от стихийных сил природы, от рода или племени. Его поведение жестко регулирова- лось племенными традициями и обычаями. Возможности решать са- мому те или иные жизненные вопросы, в том числе личного характе- ра, либо вовсе отсутствовали, либо были крайне ограничены. Иную картину мы наблюдаем в рабовладельческом обществе. Жизнь раба полностью зависела от хозяина: он мог его убить, продать, унизить, относиться к нему как к вещи. Однако раб обладает большей свобо- дой, чем первобытный человек. Он уже отличает себя от других, зна- ет больше и, в отличие от первобытного человека, может вести са- мостоятельный образ жизни. Первобытный человек не протестовал против существующих общественных порядков. Рабы организовывали восстания, потому что осознавали свое рабское положение, свою несвободу. Еще больше свободы человек добивается в феодальном об- ществе. Да, крепостная зависимость сохраняется, крестьянин не мо- жет покинуть деревню без выкупа или разрешения помещика, на ко- торого он должен работать, однако в сравнении с предыдущим исто- рическим типом общества он обладает гораздо больше свободой. Он имеет возможность владеть землей, орудиями производства. Он име- ет семью и относительно свободно может распоряжаться своей соб- ственностью. С возникновением промышленности и индустриального обще- ства человек приобретает полную независимость в том смысле, что его никто ни к чему не принуждает, и он абсолютно свободен в рам- ках существующих юридических законов и норм. Классическая фран- 304 цузская буржуазная революция 1789-1794 годов приняла декларацию прав человека и гражданина, в которой провозглашалось: «1. Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Обществен- ные отличия могут основываться лишь на соображениях общей поль- зы. 2. Цель каждого политического союза составляет обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковы свобода, соб- ственность, безопасность и сопротивление угнетению. 3. Источник суверенитета зиждется по существу в нации. Никакая корпорация, ни один индивид не могут располагать властью, которая не исходит яв- но из этого источника. Свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другим…». (Документы истории Великой французской революции: в 2 т. Т.1. М.,1990. С.112). По мере поступательного развития общества, по мере позна- ния и применения законов общества и природы человек становится все больше и больше свободным от природной и социальной дейст- вительности. То есть свобода в большой степени детерминируется социальными и природными условиями жизни человека. В философии свобода рассматривается вместе с необходимо- стью. Еще Гоббс писал о совместимости свободы и необходимости. Гегель считал, что нет свободы без необходимости, но и необходимо- сти без свободы нет. «Свобода, не имеющая в себе никакой необхо- димости, и одна лишь голая необходимость без свободы суть абст- рактные и, следовательно, неистинные определения. Свобода суще- ственно конкретна, вечным образом определена в себе и, следова- тельно, вместе с тем необходима». (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия фи- лософских наук. Т.1.; Наука логики. М., 1974. С.143). Свобода и необходимость связаны причинно-следственными отношениями. Но отсюда нельзя делать фаталистические выводы. Нельзя думать, что в жизни все заранее предопределено и людям ничего не остается, как ждать своей участи. Фатализм обрекает че- ловека на бездействие, лишает его возможности действовать и бо- роться за улучшение своих жизненных условий. Чем больше человек осознает необходимость тех или иных социальных изменений или необходимость своих поступков для улучшения своего бытия, тем он свободнее и эффективнее действует. Свобода не есть нечто внешнее для человека. Свобода – это бытие человека. Конечно, человек не может находиться вне преде- лов и границ природных и социальных условий, в которых ему при- ходиться жить и работать. Однако от него зависит степень его свобо- 305 ды. Общий уровень развития человека, его толерантность, интел- лект, знания, богатство, социальное и политическое положение влияют на степень его свободы и потребности в ней. Нет свободы без ответственности и ответственности без сво- боды. Нельзя понимать свободу как свободу от ответственности за свои действия и поступки, свободу от ответственности за свой выбор. Если человек, не считаясь с культурными нормами, творит произвол, если он под предлогом того, что его судьба предрешена, не желает вступать в борьбу за свои жизненные идеалы или отказывается от них, если он отказывается от познания объективного мира и общест- ва, если он заменяет знания иллюзиями, то за все наступившие по- следствия в жизни он несет ответственность сам! У человека всегда есть свобода выбора, а выбор предполага- ет осознание своей ответственности за свои действия и поступки пе- ред обществом, перед отечеством, перед семьей и друзьями, перед самим собой. Человек должен понимать, что за свой выбор он будет нести ответственность либо моральную, либо юридическую, либо и ту и другую. Поэтому в своих свободных действиях он должен руко- водствоваться принципом: ты свободен, но поступай так, чтобы твои действия носили для общества не разрушительный, а созидательный характер и не ограничивали свободу других. 4. ПРОБЛЕМА ЕДИНСТВА ИСТОРИИ. ФОРМАЦИОННЫЙ, ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ И МИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОДЫ К РАЗВИТИЮ ОБЩЕСТВА Проблема единства истории едва ли когда-нибудь потеряет свою актуальность, поскольку прогнозирование исторического разви- тия на основе открытых, объективных закономерностей всегда пред- ставлялось весьма заманчивым, во всяком случае для научного по- знания. Теоретическое оформление данной проблемы происходит вместе с появлением новой науки «философии истории», когда де- лаются заявки на открытие ряда универсальных исторических зако- нов. Среди них можно назвать законы прогресса человеческого разу- ма (М. Кондорсе), единообразного развития всех наций (Д. Вико), трех стадий (А. Тюрго), необходимости и соответствия (И. Гердер) и др. 306 Шлейф открытий XIX–ХХ вв. дал миру таких выдающихся мыслителей, как К. Маркс (законы исторического материализма), О. Конт (закон развития человеческого интеллекта), В. Соловьев (за- кон развития), Н. Данилевский (законы культурно-исторических ти- пов), А. Тойнби (закон вызова и ответа, закон компенсации), П. Со- рокин (законы истории как повторяющаяся связь психофизических и интеллектуальных свойств самого человека) и др. Что касается состояния проблемы единства истории в ХХ сто- летии, то здесь складывается достаточно интересная ситуация. Во- первых, не все сторонники единства истории признают объективные исторические законы (Н. Бердяев, К. Ясперс и др.). Во-вторых, возни- кает сомнение, что открытые прежде законы являются исторически- ми, а не социологическими. В-третьих, формируется достаточно ве- сомая оппозиция в лице Г. Риккерта, М. Вебера, О. Шпенглера, П. Сорокина, К. Поппера и многих других идее единства всемирной истории, возможности ее закономерного объяснения. Против единства истории выдвигаются следующие аргумен- ты. Во-первых, по мнению Г. Риккерта и М. Вебера, явления культуры не могут быть объяснены с помощью системы законов, поскольку яв- ляются результатом нашего ценностного отношения к миру, которым охватывается ничтожная часть социальной действительности. Закон же предполагает ее схватывание в целом. Следовательно, значимое для нас, т.е. культура, история, не совпадает с понятием закона. Во-вторых, история занимается конкретными индивидуаль- ными событиями (М. Вебер), представляет собой единичные индиви- дуальные ряды, исторические индивидуальности (Г. Риккерт), поэто- му ее интерпретация в понятиях закона невозможна. П. Сорокин под- черкивает, что исторический закон не может быть определен в каче- стве закона связи неповторимых явлений. Даже если речь идет об историческом целом (совокупности единичных, индивидуальных ря- дов), то это целое, согласно Г. Риккерту, историческая наука всегда рассматривает не в плане общего, а в плане единственности. В-третьих, на взгляд Г. Риккерта, если в историческом про- цессе и возможно зафиксировать какие-то эмпирические связи, то отнюдь не закономерные, а причинные (каузальные). Но причинные связи, если они вообще обладают эмпирической реальностью, суть части индивидуальной действительности. Законы же всегда общие, и поэтому они – лишь понятия. А иначе (при попытке их объективации, онтологизации) эти понятия превращаются в метафизические реаль- 307 ности. В целом, солидаризируясь с мнением относительно того, что каузальный вопрос – это вопрос не о законах, а о конкретных кау- зальных связях, М. Вебер, тем не менее, утверждает, что причинное объяснение индивидуального факта (вообще) в принципе невозмож- но, поскольку число и характер причин, определяющих какое-либо индивидуальное событие, всегда бесконечно и зависит от нашей личной ценностной ориентации. В-четвертых, в истории «развитие», как утверждает Г. Рик- керт, всегда означает возникновение чего-то нового, в то время как термин «закон» фиксирует лишь повторяющуюся связь явлений, в силу чего эти понятия взаимно исключают друг друга. В-пятых, если рассматривать историю вообще, связывающую различные аспекты человеческой жизни и приводящую к множеству историй (политической власти, экономических отношений, математи- ки и т.д.), то здесь, на взгляд К. Поппера, не может быть никаких унифицирующих теорий. Действительно, абсурдно было бы утвер- ждать, что классовая борьба является движущей силой развития геометрии. Однако даже если ограничиться какой-то отдельной истори- ей, то и здесь любые сформулированные законы как системы общих понятий (Г. Риккерт, М. Вебер и др.) или интерпретаций (К. Поппер и др.) могут выступать лишь в качестве субъективных вспомогательных средств (которые всегда можно подвергнуть фальсификации) для упорядочивания и отбора исторического материала. В-шестых, по мнению Н. Бердяева и О. Шпенглера, настоя- щая история имеет судьбу, но никаких законов. Закон является ха- рактеристикой ставшего (природы), судьба – характеристикой ста- новления (истории). Закон неподвижен, ограничен, подчинен числам. Он фиксирует количественные зависимости физических явлений, протекающих в пространстве. Судьба – это выражение качественных зависимостей, связанных со становлением души во времени. Закон схватывается логически (в рассуждении) и оформляется через систе- му понятий. Судьба обнаруживается в интуитивном переживании, созерцании в формах шпенглеровского чувственного образа (порт- рет, традиция, музыка) или бердяевской веры (религиозного откро- вения). Однако едва ли такое разведение судьбы и закона оказалось удачным. М. Вебер, например, указывает на относительность количе- ственных и качественных связей, если оставить в стороне чистую 308 механику. Ведь естественные науки также не могут обойтись без ка- чественного аспекта, как и некоторые гуманитарные науки без коли- чественного (например, периодическая таблица Д. Менделеева и ко- личественные методы в социологии, политологии, психологии, эко- номике и др.). В свою очередь, Питирим Сорокин не видит разницы между такого рода определением судьбы и понятием автономного закона, с железной необходимостью правящего миром. Однако наличие такого мирового закона недоказуемо, но всегда постулируется, допускается метафизиками различного толка в качестве всеобщей необходимо- сти. Следовательно, попытка доказать существование автономных законов (судьбы) невозможна и вполне напоминает попытку выта- щить себя самого за волосы из болота. Однако спустя тридцать с лишним лет П. Сорокин оказался менее категоричным в определении статуса общего в истории, дойдя до очевидной философской мысли, что каждому явлению присущи свои уникальные аспекты и повто- ряющиеся черты или характеристики, поэтому вполне возможно они обнаруживаются и в других явлениях. Суть этого тезиса более четко проясняется у Н. Бердяева, который, критикуя Г. Риккерта за абсолю- тизацию идеографического метода в историческом познании, пишет: «Ложна эта постановка проблемы в том отношении, что общее само может быть индивидуальным. Возьмем, например, понятие историче- ская нация. Это – понятие общее, но вместе с тем конкретная исто- рическая нация есть понятие совершенно индивидуальное». Иными словами, в самом факте уникальности событий фиксируется аспект повторяемости и – наоборот. Таким образом, был подвергнут сомнению один из основопо- лагающих аргументов противников единства истории. Но из этого следовало, что дисциплины, специализирующиеся на изучении ас- пектов повторяемости (называются ли они социологией, социальной философией, философией истории и т.д.), имеют не меньшее право на истину, как и любая естественная наука. Впрочем, и в самом понимании исторического закона по- прежнему остаются вопросы: 1) можно ли создать представление об историческом законе вне его аксиологических, иррационалистиче- ских, социологических или антропологических трансформаций?; 2) если история складывается из уникальных культур, то как объяс- нить известную повторяемость в их развитии? Какова природа этой повторяемости, если исключить всякие рассуждения об исторической 309 судьбе?; 3) какой смысл мы должны вкладывать в понятие историче- ского закона: интерпретировать ли его как связь самих исторических событий или как их связь с историческим целым, или как связь свойств самого человека, или как вспомогательный инструмент (средство) исторического познания? Общественное развитие – сложный процесс, поэтому его ос- мысление привело к возникновению различных подходов, теорий, так или иначе объясняющих историю возникновения и развития общест- ва. Существует три основных подхода к развитию общества: форма- ционный, цивилизационный и мир-системный подходы. У каждого из них есть свои достоинства и недостатки. Надо подчеркнуть, что фор- мационный, цивилизационный и мир-системный подходы являют со- бой различные стороны осмысления такой сложнейшей реальности, как общество в его истории. Общество, как и любой человек, нахо- дится в точке пересечения этих трех «силовых линий» истории. Главные достоинства формационного подхода в том, что он мобилизует исследования на анализ, изучение логики истории, об- щих объективных законов развития общества. Он органически связан с общественным прогрессом. Цивилизационный подход нацеливает исследователя на анализ субъективного аспекта в истории, рассмот- рение любой эпохи через призму человеческих измерений, достиже- ний культуры (прежде всего духовной) на изучение особенностей, специфики исторической эволюции различных регионов. Основные недостатки формационного подхода в том, что он акцентирует вни- мание исследователя на изучение «вертикальных» связей, т.е. связей во времени между различными стадиями развития внутри одних и тех же социальных систем. Цивилизационный подход, наоборот, отвле- кает внимание исследователей от изучения вертикальных связей и познания логики единого исторического процесса, объективных зако- нов развития человеческого общества. Он страдает субъективизмом, подталкивает к плюрализму, описательности. Согласно |