|
|
Готлиб Введение в социологическое исследование. Удк 316 ббк 60. 5 Г73 содержание
Вопросы для самоконтроля
Когда возник качественный подход?
Назовите глобальные предпосылки его возникновения.
По каким причинам резко упал престиж науки в XX веке?
Почему методология классической науки может рассматриваться как производящая скрытые стратегии власти?
Укажите внутренние предпосылки возникновения качественного подхода.
В чем проявляется неудовлетворенность социологов использованием математики в социологии?
Каковы претензии к использованию жестких формализованных методов в социологическом исследовании?
Каково основное содержание концепции понимания у В.Дильтея и Г.Зиммеля? В чем заключается различие подходов к пониманию этих мыслителей?
Что понимал М.Вебер под социальным действием?
Опишите подход М.Вебера к категории понимание.
Что означает категория М.Вебера идеальный тип"?
Что такое интеракция и каким образом с помощью этого процесса символический интеракционизм объясняет поведение людей?
Что такое определение ситуации в концепциях Дж.Мида и Г.Блумера?
В чем заключается особенность драматургического подхода И.Гофмана к анализу социального взаимодействия людей?
Опишите основные черты жизненного мира по А.Шюцу.
Каким образом феноменологическая социология объясняет упорядочивание мира человеком?'
Какие требования выдвигает А.Шюц к конструированию научных понятий и теорий?
Какова основная цель этнометодологического анализа?
Каковы основные методы, с помощью которых человек конституирует реальность мира повседневности?
Литература
Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация. Введение в интерпретативную социологию. СПб.: Алетейя, 1999.
Баразгова Е.С. Американская социология: традиции и современность: Курс лекций. Екатеринбург: Деловая книга, 1997.
Бауман 3. На что указывает постсовременность // Социологический журнал. 1994. № 1.
Бауман 3. Мыслить социологически. М.: Аспект-Пресс, 1996.
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медум, 1995.
Бердяев НА. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989-
Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. М.: Наука, 1991.
Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон- Пресс Ц, 2000.
Дильтей В. Введение в науки о духе//Дильтей В. Собр. соч.: В 6 т. М: Дом интеллектуальной книги, 2000. Т. 1.
Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Зиммель Г. Избранное. М.: Юрист, 1996.
Ионин Л.Г. Понимающая социология. М.: Наука, 1979.
История социологии в Западной Европе и США. М.: Норма-Ин-форм, 1999.
История теоретической социологии: В 3 т. М.: Канон, 1998. Т. 3.
Козлова Я., Смирнова И. Кризис классических методологий и современная познавательная ситуация //Социс. 1995. № 11.
ЛиотарЖ.Л. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998.
116
Часть! • Методологические основания
Тема 4
 Маньковскоя И. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000.
Mud Дж. Интерн ал изо ванные другие и самость // Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
МидДж. От жеста к символу //Там же.
Новые направления в социологической теории. М: Прогресс,
1978.
Розин В.М. Контекстное полифоническое мышление — перспектива XXI века // Общественные науки и современность. 1996. Ne5.
Саганенка Г. Структура эмпирического результата в социологии и проблема его надежности // Социологая-4М. 1993-1994. Т. 3-4.
Смирнова Я. Классическая парадигма социологического знания и опыт феноменологической перспективы // Общественные науки и современность. 1995. № 1.
Современная американская социология. М.: МГУ, 1994.
Томас У., Знанецки ф. Методологические заметки // Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.
Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000.
Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.
Шюц А. Формирование понятий и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
Шюц А. Структура повседневного мышления //Социс. 1988.№2.
Шюц А. Смысловая структура повседневного мира. М.: Фонд «Общественное мнение», 2003.
Основные черты качественного подхода в социологическом исследовании
Ключевые понятия: Микропроцессы, повседневность, с точки зрения действующего, становление, незавершенность, смысл, понимание, интерпретация, реалистский подход, нарративный подход, язык результата исследования, «восходящая» стратегия анализа, качественные данные, проблема истины, позиция исследователя, глубина понимания
Для социологии особенно важен совет не замыкаться на не знающем юморе сциентизме, ибо он нем и глух к буффонаде социологического театра. Если социология не последует этому совету, то может статься, что обретение «непрошибаемой» методологии обернется утратой самого мира явлений, который она изначально собиралась изучать.
Питер Бергер. Приглашение в социологию
1. Фокус исследовательского интереса
Ранее мы уже говорили, что термином «фокус исследовательского интереса» мы фиксируем своеобычность, специфический угол рассмотрения главной оппозиции: индивид — общество. Классическая социология, как отмечалось выше, делает своим предметом изучение социальных структур, социальных институтов как особой социальной реальности, противостоящей человеку и потому «принуждающей» его поступать определенным образом.
Качественная социология в оппозиции «индивид — общество» в отличие от классической делает акцент на индивиде как источнике, «первоначале» любой социальности. Здесь общество,
118
Часть! • Методологические основании
Тема 4 ' Основные черты качественного подхода
119
 его структура — всегда результат индивидуальных действий и взаимодействий людей. Конечно, объяснения процесса происхождения социального из индивидуальных действий индивидов в тех социально-философских концепциях, которые так или иначе определяют облик качественной социологии, различны, порой даже исключают друг друга. Неслучайно Р.С.Батыгин в известной статье «Миф о качественной социологии» называет эту парадигму «эпистемологической кучей»1.
1.1. Оппозиция индивид — общество в экзистенциализме
С позиции экзистенциализма индивид рассматривается как творец общественной жизни, ставящий перед собой цели, которые и придают жизни определенный смысл. Отправная точка здесь — человек, обладающий свободой воли и ответственностью за свою (и чужую) жизнь. В то же время индивидуальные жизненные проекты (цели, средства) переплетаются с жизненными проектами других людей, соотносятся с ними. В ситуации, когда достаточно много людей создают одинаковые или сходные жизненные проекты, возникают социальные институты. Собственно, эти социальные институты, будучи тоже чьими-то проектами (например, семья или спорт), задают цели, а значит, и смысл жизни каждого отдельного индивида.
Пьер Монсон, удачно, как мы видели ранее, использовавший образ парка для описания фокуса анализа классической социологии, придумал и другой — довольно точный — образ «корабля в море» для описания такого (экзистенциального) подхода2. В самом деле, в море, где нет видимых ограничений, а есть только безмерное свободное пространство, каждое судно само определяет направление своего движения. В то же время взгляд, обращенный на море, всегда увидит не один корабль, а некоторое их количество, притом совершенно различных: от огромных океанских лайнеров до маленьких суденышек рыба-
1 Батыгин Г.С., Девятко И.Ф. Миф о качественной социологии // Социологический журнал. 1994. № 2. С. 19.
1 Монсон П. Лодка на аллеях парка. Введение в социологию. С. 19.
ков. Более того, при внимательном рассмотрении окажется, что корабли эти движутся по незаметным фарватерам, оставляя на поверхности моря вполне определенные, меняюшиеся узоры. Конечно, эти узоры — результат движения кораблей, их следы. В то же время понятно, что эти «следы» зависят от скрытых отмелей и впадин, существующих в море: они создают возможности для возникновения конкретной картины морских узоров. Так и некоторое количество «социоматериальных» факторов, окружающих нас в повседневной жизни, с одной стороны, ограничивают нашу теоретическую свободу, а с другой — создают возможности для реализации наших намерений. Общество здесь — зеркальная гладь моря с плывущими по ней различными кораблями. Социальные структуры в рамках такого подхода (особая картина морской поверхности) создаются из человеческих стремлений к своим горизонтам, как своего рода результат поисков своего места в бытии.
Фокус исследовательского интереса в данном случае — не поиск универсальных причин, побудивших людей поступать определенным образом (куда и откуда плывет корабль), но анализ самих человеческих экзистенций, конкретных жизненных форм, а также общей картины оставленных ими напластований, следов.
1.2. Оппозиция индивид — общество в феноменологической социологии
В рамках другого социально-философского направления — феноменологической социологии — социальное есть результат коллективного истолкования (определения) повседневной жизни: предметы внешнего мира существуют не сами по себе, а имеют тот смысл, который вкладывает в них общество, и тот, который в дальнейшем придают им люди1. Реальность,
1 Вместе с тем сама возможность и даже потребность по-своему определять смысл предметов внешнего мира, и это очень хорошо показали ученики А.Щюца, известные американские социологи П.Бергер и Т.Лукман, довольно ограничена: причина здесь не только в социализации, но и а рутине повседневных действий, в привычных способах мышления, в хаби-гуализации(опривычивании) — см.: Бергер П.Л., Лукмант Т. Социальное конструирование реальности. 1995. С. 88.
120
Часть I* Методологические основания
Тема 4 • Основные черты качественного подхода
121
 в которой мы живем, реальность нашего конкретного общества — это «человеческий продукт или, точнее, непрерывное человеческое производство. И в своем генезисе (социальный порядок как результат прошлой человеческой деятельности), и в своем настоящем (социальный порядок существует постольку, поскольку человек продолжает его создавать в своей деятельности) — это человеческий продукт1. С этой позиции социальные институты хотя и воспринимаются людьми как объективные (как дюркгеймовские факты), в действительности же это «созданная человеком, сконструированная объективность», Истоки такого порядка — в типизации совершаемых действий, как наших собственных, так и других людей (в Теме 3 мы подробно останавливались на процессе типизации). При возникновении коллективного знания о «взаимных типизациях поведения» можно говорить о социальных ролях. Играя роли, индивиды становятся участниками социального мира: общество входит в нас через роли и тем самым обосновывает свою реальность для нас. Здесь при таком подходе социальная реальность не существует сама по себе, она может быть представлена как конкретная реальность индивидов, живущих в конкретном обществе.
1.3. Индивидуальное и типическое
Фокус исследовательского интереса в качественном подходе — это микропроцессы, практика повседневной жизни как единственная социальная реальность. Отсюда акцент на изучении социального с точки зрения индивида, действующего на жизненной сцене: определяющего ситуацию и тем самым конструирующего совместно с другими социальные роли и играющего их. Определение ситуации здесь означает наделение элементов этой ситуации — людей, событий, явлений индивидуальными смыслами, в соответствии с которыми индивиды одновременно действуют в рамках той или иной роли и конструируют ее правила и нормы заново. Именно поэтому в центре интереса качественной социологии всегда находится индивидуальное: индивидуальное сознание во всей его противореча
1 Бергер П., Лукман Т. Указ. соч. С. 88-89.
вости и немыслимом сочетании смыслов и индивидуальное поведение во всей сложности его поворотов и изгибов.
Вместе с тем такой угол зрения не отменяет главной целевой направленности социологии, ее сверхзадачи: изучение социальных связей и отношений, не данных непосредственно, рассмотрение конкретных человеческих действий как элементов более широких структур, т.е. познание типического в социальном мире. Акцент на типическом принципиален для социологии. Здесь человек берется не сам по себе, но всегда как член социальной группы, общества в целом.
Любой индивидуальный опыт всегда фрагментарен и по большей части односторонен. Он всегда ограничен миром изучаемого человека и тем узким кругом людей, с которым он общается. Ориентация на типическое знание предполагает расширение горизонтов, преодоление неизбежной неполноты индивидуального опыта, возможность понять социальный контекст.
В качественной парадигме типическое — это типика смыслов, значений, которыми действующие субъекты наделяют жизненно важные вещи, конструируя в коммуникации друг с другом свой повседневный мир. Индивидуальное здесь только потому и представляет интерес, что в нем «отлита», «встроена» социальность. Именно поэтому индивидуальное здесь своеобразная призма, сквозь которую социолог пытается «прозреть» общее, типическое.
1.4. Естественный способ получения данных
Акцент на изучении индивидуального в качественной парадигме «законно» сочетается с естественным способом получения данных об этом индивидуальном. Это означает, что социологу нужно так строить процесс исследования, чтобы не нарушать привычного для акторов уклада жизнедеятельности. Качественное исследование принципиально отвергает исследовательские процедуры, использующие респондентов в качестве «подопытных кроликов», например такую, как эксперимент. Метод опроса, который, конечно, как любой исследовательский инструмент, всегда искусственен, тем не менее здесь трансформируется, стремясь к наибольшей
122
Часть I ' Методологические основания
Тема 4 * Основные черты качественного подхода
123
 естественности. В этом ключе качественные исследования всегда натуралистичны: социологи-качественники «предпочитают исследовать людей, веши и события в естественном окружении»1.
2. Исследовательская ориентация
2.1. Понимание как специфический способ познания
Рассмотрение в качественной социологии социальной реальности как принципиально другой, отличной от мира природы, как реальности, в которой люди наделяют любые явления индивидуальными смыслами и значениями, в соответствии с которыми действуют, как совместной реальности, постоянно творимой вместе с другими людьми, — такое видение социальной реальности порождает и другой, нежели в классической социологии, способ ее познания. Этот способ называется пониманием. В самом деле, ранее мы уже говорили, что социальная реальность классической социологии — это социальный универсум, где властвует детерминизм — вечные и неизменные причинно-следственные связи (законы), обеспечивающие обществу устойчивость и порядок. Познать такую социальную реальность значит объяснить ее, т.е. обнаружить, открыть эти причинно-следственные связи.
Качественная социология принципиально «исповедует» индетерминизм, так как полагает, что в социальное действие, являющееся началом любой социальности, входят ситуационное толкование, субъективность, рефлексивность, внезапное появление нового, непредсказуемость. Социальная реальность здесь всегда процесс, всегда становление, всегда незаконченность, незавершенность. Она подвижна и конвенциональна' и является продуктом взаимосогласования значений между
тесно взаимосвязанными совокупностями действующих лиц. Это значит, что в так понимаемой социальной реальности не могут существовать вечные и неизменные законы, которые надо суметь открыть. Значащий социальный мир, в котором все явления что-нибудь значат для индивида, находятся в определенном отношении к нему, наделяются им смыслом, т.е. интерпретируются и переинтерпретируются, — такой мир нельзя объяснить', его можно только понять.
Понимание здесь еще со времен Б.Дильтея и Г.Зиммеля, как мы видели, рассматривается как специфическая методология социальных наук, как только социальным наукам присущий способ познания.
Понимание — это всегда понимание единичного, конкретного субъекта действия. По Веберу, нельзя понять действия класса, ибо класс — это не реально действующий субъект, но понятие, некоторая обобщающая категория.
2.2. Почему исследователь может понять информанта
Понять смысл действия значит установить связь между действием и намерениями, мотивами, потребностями индивида. Это удается сделать исследователю с той или иной степенью успешности благодаря двум обстоятельствам. Прежде всего, при всей уникальности действующего индивида большая часть его индивидуальных смыслов типична, т.е. обладает общностью с другими людьми, и в первую очередь с самим исследователем: смыслы и нормы социального действия, которые социолог пытается понять, по своей сути интерсубъективны, они изначально ориентированы на возможности понимания, коммуникации и неотделимы от языка, которым пользуется индивид. Эта общеобязательность типичного объясняется общим социальным контекстом индивида и исследователя, процессами социализации, их совместным участием в конструировании правил «социальной игры». В этом плане чем ближе реальные жизненные условия, в которых протекает жизнь исследователя,
' Punch K.F. Introduction to Social Research. Qualitative and Quantitative Approaches. 1998. P. 148-149. 2Термин конвенциональный означает полученный путем согласования.
1 Здесь термин объяснить употребляется как научное объяснение.
124
Часть I* Методологические основания
Тема А ■ Основные черты качественного подхода
125
  к жизненному контексту изучаемых людей, тем больше возможности понимания другого жизненного мира.
В то же время преувеличение общего или сходного жизненного контекста для исследователя и исследуемого приводит к существованию неверной, на наш взгляд, среди социологов-качественников точки зрения, согласно которой инвалида лучше поймет инвалид, профессионального спортсмена — профессиональный спортсмен и т.д. Такая позиция не только фактически отменяет профессию социолога, но и сводит результат качественного исследования к простой репрезентации опыта информанта. На наш взгляд, описать свое понимание проблем информанта, конечно, может человек с совпадающим жизненным контекстом, но «подняться» от «сырых» данных к обобщениям он наверняка не способен.
Все же относительно высокая значимость сходного жизненного контекста не означает, что исследователь с принципиально другим социальным опытом или принадлежащий к другой культуре, нежели у исследуемого индивида, фатально обречен на непонимание чужого жизненного мира, чужой для него культуры или субкультуры. Исследования антропологов доказывают обратное: исследователь может «понять туземца», может понять, «что они о себе думают», хотя никто лучше них самих, конечно, этого не знает1. Дело здесь не в сверхъестественных способностях исследователя, этаком чуде эмпатии и терпения, думать, чувствовать и воспринимать подобно туземцу, не в какой-то уникальной психологической близости с теми, кого изучают, хотя определенная восприимчивость исследователю, работающему в поле, необходима.
Понять чужую культуру можно, по мнению К.Гиртца, путем поиска и анализа символических форм слов, образов, институтов, поступков, посредством которых люди в рассматриваемых обстоятельствах реально представляют себя самим и другим людям. Задача исследователя здесь проанализировать прежде всего понятия, «близкие к опыту» (выражение Гиртца), которые люди часто используют спонтанно, неосознанно, как есть. В них —ре-
ольность жизненного мира, которую хочет понять исследователь. И для этого совсем не нужно «воображать себя сборщиком риса или племенным шейхом», как он остроумно замечает1.
Применительно к социологии это означает, что социолог, изучая субкультуры, далекие от его жизненного контекста, например субкультуры беженцев, инвалидов или религиозных сект, должен не столько эмпатийно «вживаться» в их мир, хотя человеческое сочувствие здесь «не вредит делу», сколько пытаться через мир их «близкой к опыту» реальности — мир слов, поступков, представлений себя — понять жизненный мир носителей изучаемой субкультуры.
Кроме того, понять действие другого человека возможно, рассматривая его с позиции целерационального действия, т.е. понимая действие как целерациональное. Поскольку все действия психически здорового индивида в той или иной мере целерациональны, то исследователь может понять действующего субъекта. При этом чем ближе изучаемое конкретное действие к целерациональному (или, по Веберу, «правильно рациональному»), тем больше возможностей у исследователя понять его2. Что же такое «правильно рациональное» действие? По Веберу, это такое действие, когда средства, выбранные субъективно адекватными для достижения конкретной цели, являются и наиболее объективно адекватными, т.е. это действие, при котором индивид выбирает такие средства для достижения (субъективная адекватность), которые на самом деле являются наилучшими (объективная адекватность). Разум, который мы используем для соизмерения целей и средств, выбираемых для достижения целей, присущ всем человеческим существам. Поэтому исследователь может извлечь смысл из наблюдаемого действия не путем догадок относительно того, что происходит в головах действующих, не столько путем «вживания» в чужой исследуемый мир, сколько подбирая к действию мотив, имеющий смысл и тем самым делающий действие осмысленным для любого исследователя. Рациональное сознание всегда может узнать себя
1 Гирщ К. С точки зрении туземца: о природе понимания в культурной антропологии. С. 9.
1 Гиртц К. Указ. соч. С. 93.
2 Мы говорили о том, что целерациональные действия по
Веберу — это не конкретные действия, но идеальный тип.
126
Часть I• Методологические основания
Тема 4 • Основные черты качественного подхода
127
  в друго^ рациональном сознании, т.е. объяснить смысл наблюдаемого действия, понять его.
Конечно, эти принципиальные возможности понимания Другого не отменяют в принципе эмпатического сопереживания изучаемым людям, психологического «вживания» исследователя в чужую субъектность. Эти психологические приемы не только облегчают понимание чужого жизненного мира, но порой выступают единственным условием, когда жизненная история вообще поверяется социологу. Так, в ходе нашего изучения социальных перемещений бывшей партийной номенклатуры в период кардинального реформирования (исследование проводилось в 2001 г.) встречались ситуации, когда нарративное интервью тут же прерывалось или «сворачивалось», если информант чувствовал, что интервьюер не сочувствует ему, не хочет или не может поставить себя на его место. Вместе с тем следует подчеркнуть, что роль и значение психологического «вживания» все же второстепенна и в действительности скорее выступает приемом, техникой исследователя.
3. Характер получаемой информации
3.1. Понятие интерпретации
Ранее мы уже говорили, что классический подход, ориентированный на познание социального мира как вещи, как внешней отделенной от человека реальности претендует на производство объективного знания. Объективность здесь означает, что знание это должно быть в максимальной степени лишено каких-то бы то ни было личностных черт исследователя, «очищено» от его субъективности. Только таким образом, используя одинаковые для всех, верные на все времена логические средства (в том числе математику как реальное воплощение формальной логики), можно «познать» противостоящую человеку социальную реальность, ее вечные и неизменные с этой точки зрения законы.
Напротив, знание, производимое в качественной парадигме, носит интерпретативный характер. Понимание в отличие от научного объяснения всегда интерпретативно, ибо представляет собой приписывание конкретным исследователем значения
(смысла) наблюдаемому поведению или анализируемому тексту, всегда — определение его. Именно поэтому Д.Ритцер назвал ее парадигмой социальных дефиниций.
В этом смысле исследовательская интерпретация — это его субъективная версия изучаемого явления, которая представляет явление, но одновременно является и репрезентацией самого исследователя, его ценностных ориентации и стереотипов, мироощущения в целом. Интерпретация исследователем того или иного явления в качественной парадигме — всегда вторичный процесс, всегда конструкт конструктов (см. Тему 3 данной части). В самом деле, в рамках такого подхода реальный жизненный мир изучаемых людей — это всегда взаимоинтерпретация, всегда совокупность конструктов I порядка, если воспользоваться терминологией А.Шюца. Эти конструкты представляют собой общие смыслы, значения тех или иных действий, благодаря которым и делается возможной повседневная жизнь человека. Социолог-качественник, обращаясь к транскриптам интервью, текстам писем и дневников, наблюдая за правилами и формами обшения людей, всегда имеет дело с конструктами людей, с их интерпретацией событий. Его исследовательская версия — это всегда конструкт II порядка, всегда интерпретация интерпретаций. Такой способ познания стал образно называться «двойной герменевтикой» или, как называет его современный английский исследователь Т.Шанин, методологией двойной рефлексивности, где «двойная рефлексивность — это отношения внутри «методологического треугольника»1. По Шанину, это отношения между: 1) тем, что наблюдается исследователем; 2) интерпретациями исследователя; 3) субъективностью изучаемых людей, выражающаяся главным образом в том, как они определяют и объясняют свои поступки, т.е. как они их интерпретируют.
Об этом же говорит и Юрген Хабермас, рассуждая о языковых коммуникативных практиках как необходимом условии понимания Другого.' В классической методологии, на его взгляд,
1 Шанин Т. Методология двойной рефлексивности в исследованиях современной российской деревни // Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М.:Логос, 1999.
128
Честь I • Методологические основания
Тема 4 • Основные черты качественного подхода
129
существует лишь одно фундаментальное отношение: между высказыванием и тем, о чем это высказывание (языком и реальностью). В понимающих же науках таких отношений три: выражая свое мнение (свою версию), говорящий налаживает отношение с другим членом языковой общности (исследователем) и говорит ему о чем-то, имеющем место в мире (о реальности).
Следует сказать, что само сочетание этих интерпретаций в готовом продукте исследователя, так сказать, «мера их вклада» могут быть принципиально различными, определяя облик конкретного направления качественных исследований. Сегодня, на наш взгляд, в самом общем виде можно говорить о нескольких таких направлениях.
Прежде всего, это научное или тяготеющее к научному направление, хотя речь идет, конечно, не о нововременной форме научного знания. В исследованиях такого рода интерпретации изучаемых людей и исследовательская версия принципиально сочетаются на равных.
Можно выделить и собственно гуманистическое направление, где «голосам» изучаемых людей, ранее не слышным, а также ситуациям, ранее «замалчиваемым», в которые «вброшены» люди, уделяется первостепенное внимание, иногда за счет практически полного вытеснения голоса исследователя из готового продукта.
Можно обозначить и собственно постмодернистское (или арт-) направление, когда в готовом продукте исследования властвует исключительно исследовательская версия, фактически оторванная от реального опыта информантов и представляющая прежде всего самого исследователя, его «видение» реальности. Результат такого исследования — не реконструкция изучаемого фрагмента реальности, но всегда творение новой реальности. Термин «постмодернизм» здесь употребляется нами в одном из своих значений, в котором он используется в современном гуманитарном знании (философии, литературоведении, истории), и связан с именами современных французских философов — Р.Бартом, ЖДеррида, ЖДелезом, М.Фу-
1 Хабврмас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000. С. 39.
ко, ФЛиотаром и др. В самом общем виде термин «постмодернизм» понимается как «характеристика... специфического способа мировосприятия, мироощущения и оценки как познавательных возможностей человека, так и его места и роли в окружающем
мире»'.
Одна из граней такого мироощущения — сомнение в возможности рационального постижения мира с помощью понятий. Постмодернистская философия говорит о кризисе «именования» в XX веке: познающий субъект уже не может пользоваться единой, устойчивой категориальной системой, доминирующей над мыслью и навязывающей стереотипы понимания. Для того чтобы уловить ускользающее Бытие, требуются постоянное пе-ре-именование, постоянный поиск новых имен и понятийных схем. С этой позиции только художественное, поэтическое мышление (по ту сторону логического) с его любовью к парадоксу, интуиции, гротеску, ассоциациям представляет собой современный стиль философствования, теоретизирования вообще.
Принципиальная невыразимость реальности («конечного означаемого» на языке философии) с этой позиции побуждает постмодернистское литературоведение, например, не ставить своей целью анализ содержания художественного произведения, т.е. овладение им и фактически производство литературной нормы. Литературно-критическая работа сама является художественным произведением, не «выражением, но творением»1 нового текста, выступающего продолжением анализируемого. Такой текст демонстрирует интеллектуальную, эстетическую игру автора — критика, выступает способом его самовыражения. Применительно к социологии задача такого исследования — не познание реальности, но стимулирование опыта дру-гихлюдей — читателей, побуждение их к какому-то отношению: смеху, получению удовольствия, ощущению «прелести процесса означивания» (интерпретации текста)'.
1 Ильин И. Постмодернизм: Словарь терминов. М.: INTADA, 2001. С. 206.
'ДерридаЖ. Письмо и различие. М.: Академический проект, 2000. С. 14.
3 Gubrium GaberF., Holstein Games A. The New Language of Qualitative Method. P. 76.
5 Готлиб Л.С-
 
130
Часть I ' Методологические основания
Еще раз подчеркнем, что у исследователя-качественника нет прямого доступа к опыту других людей. Он всегда имеет дело с различными репрезентациями опыта.
3.2. Уровни репрезентации опыта
Английская исследовательница К.Риссман рассмотрела этот процесс более детально, «протягивая» его от реального социального явления до чтения результатов, выводов исследования. Поставив себя в позицию информанта-рассказчика (она рассказывала о поездке в Индию), исследовательница определила пять уровней репрезентации (представления) опыта в качественном исследовании.
Первый уровень в потоке сознания выделяются конкретные черты наблюдаемого. Прогуливаясь по пляжу, К.Риссман выделила: звуки, издаваемые поющими рыбаками; мужчин, тянущих огромные сети и продающих рыбу женщинам в ярких сари; женщин, водрузивших на головы ведра с рыбой, покидающих рынок и т.д. На этом уровне одни феномены делаются значимыми, другие человек не замечает вовсе.
Второй уровень — это конструирование рассказа, наррати-ва о своих впечатлениях на индийском пляже совместно со слушателями. Здесь рассказчик описывает место, персонажей, свои впечатления, связывая рассказ воедино так, чтобы интерпретация событий стала понятна коллегам-слушателям. Они, задавая вопросы, реагируя на повествование, тоже активно участвуют в создании интерпретации события. В процессе рассказывания появляется невидимый разрыв между опытом, который переживала исследовательница, и любой передачей этого опыта: будучи в «тюрьме языка», выражаясь языком Ницше, добраться до идей, которые выражаются этими словами, практически невозможно. С другой стороны, без слов, звуков, движений и образов опыта на пляже не существует. Язык делает его реальным — «наша лингвистическая способность позволяет нам погружаться в царство нашего первичного и эмоционального опыта, находить там действительность, восприимчивую к вербальному пониманию... производить далее значимую интерпретацию данного первичного уровня»1. Говоря об опыте, рассказчик также соз-
Тема4 ' Основные черты качественного подхода 131
daem себя, как он хочет, чтобы слушатели знали его. Личный нарратив неизбежно является и самопрезентацией рассказчика.
Третий уровень происходит в процессе транскрибирования устного рассказа, когда производится фиксация действия в письменной речи. Транскрибирование, так же как и первые два уровня, всегда неполно, частично и избирательно. Исследова-тель-качественник, приступая к переводу устной речи в письменную, задает вопрос, каким должен быть транскрипт. Вдумчивый исследователь уже не полагается на «очевидность» языка, а старается передать и знаки присутствия слушателя, все эти «хм», паузы, ударения, «знаете, да», которые были реальными элементами структуры устного рассказа. Вместе с тем транскрибирование — это всегда интерпретативная практика, в которой устный рассказ всегда преломляется через видение исследователя2.
Четвертый уровень — это анализ транскрипта. Исследователь сидит над страницами печатного текста, «редактирует живую речь, чтобы разместить ее между обложками книги, и старается создать смысл и драматическое напряжение. Нужно принимать умный ряд решений относительно формы, упорядочения, стиля передачи, а также того, как размещать полученные в процессе интервьюирования жизненные фрагменты»1. В итоге аналитик создает метаисторию или мини-историю, свою собственную версию изучаемого явления: «история о пляже, как и другие подобные ей, рождаются снова, но уже на чужом языке».
Пятый уровень (заключительный) вступает в силу, когда читатель знакомится с написанным отчетом. Сотрудничество здесь неизбежно, так как читатель — всегда агент текста, всегда соавтор, интерпретирующий текст, наделяющий его своими смыслами. Значение текста всегда есть значение для кого-то.
1 RiessmanC.K. Narrative Analysis. L; Newbuby Park; New Delhi: Sage, 1993. P. 11.
1К.Риссман сравнивает транскрибирование с фотографией, где художник «направляет взгляд зрителя своими линзами и концентрацией образов».
а Riessman C.K. Op. cit. P. 13.
132
Часть I• Методологические основания
Тема 4 * Основные черты качественного подхода
133
 Следует подчеркнуть, что все формы репрезентации опыта являются ограниченными портретами реальности: они частично, избирательно и несовершенно воспроизводят реальность. Значения всегда неоднозначны, потому что рождаются в процессе взаимодействия между людьми: между самим собой, рассказчиком, слушателем и записывающим, аналитиком и читателем.
3.3. Задачи интерпретации
Еще один значимый вопрос: каковы возможные задачи интерпретации или что можно интерпретировать? Д.Сил-вермен выделяет два подхода, имеющих место в качественном исследовании':
реалистический;
повествовательный (нарративный).
В рамках реалистического подхода главная цель состоит в описании реальности человеческих судеб. Жизненные истории собираются и представляются читателям как новые «факты» о людях.
Использование нарративного подхода предполагает акцент на способах, методах, с помощью которых информанты во взаимодействии с интервьюерами производят мнения, оценки. Д.Силвермен в качестве примера двух возможных задач интерпретации приводит исследование Д.Миллера и В.Гласнера, проведенное в 1997 г., где анализируются данные глубинных интервью с девушками, попавшими в молодежную шайку бандитов. В рамках реалистического подхода основной задачей может быть описание причин, побудивших девушек уйти из дома. Миллер здесь выделил главные: неподдержка семьи (отсутствие любви, уважения); психологический комфорт в банде. Кроме того, здесь можно изучать особенности жизненных судеб этих девушек, приведших их в банду: школа, друзья, секс-история и т.д. Реалистический подход имеет высокую степень правдоподобия: сквозь субъективные смыслы интерпретируется мир социума в терминах внешних социальных структур.
Этот подход был использован и в руководимом Т.Шаниным уникальном многолетнем британско-российском исследовании российских сел (1990—1996 г.)1. Главный смысл исследования состоял в том, чтобы через «голоса снизу» — устные истории жителей сел и наблюдения полевых исследователей, которые по 8 месяцев проживали в каждом из сел, — пробиться в «зоны молчания», недостаточно изученные периоды в политической и экономической истории российского села от начала 20-х до середины 90-х годов.
Нарративный подход предполагает иное: анализ того, как, каким образом информанты конструируют свои истории (повествования). Ранее мы уже говорили, что этот процесс конструирования (рассказывания) всегда ориентировал на слушателя: история рассказывается так, чтобы быть понятной, объяснимой. Этого можно достичь, только апеллируя к социокультурным нормам — «большим нарративам», сложившимся в обществе относительно изучаемого явления. Поэтому истории, рассказываемые информантами, всегда культурно обусловлены, всегда так или иначе соотносятся с этими «большими нарративами» как с нормами, существующими «здесь и сейчас» в общественном сознании. Нарративный подход осуществляется через описание природы и источников решетки объяснений (frame of explanations), использованной информантом.
Вот как анализируется Миллером и Гласнером следующий транскрипт фрагмента интервью с одной из девушек, входящих в молодежную «банду»: ^действительно, это была совершенно нормальная жизнь, одно отличие было — у нас часто были общие сходки: мы играли в карты, курили сигареты, играли в домино, смотрели видео. Все, что мы делали, было игрой. Вы могли быть удивлены»2.
Здесь, отмечают авторы, явная апелляция к тому, что информанты знают, какие представления о молодежи наиболее распространены в обществе, апелляция к стереотипам культуры, историям о шайках. Здесь вместо принятия распространенного определения их поведения как девиантного, асоциального
' SilvermanD. Doing Qualitative Research. P. 124.
1 Подробно см.: Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Указ. соч.
2 Silverman D. Op. cit. R 125.
134
|
|
|
Скачать 2.29 Mb.