Уважение закона принадлежит законодательному сословию

• Название: Уважение закона принадлежит законодательному сословию
• Дата: 26.07.2021
• Размер: 1.36 Mb.
• Имя файла: 33__33__33__33__33__33__33__33__33__33__33_KhRESTOMATIYa_RAD_KO_.doc
• Тип: Закон; #225385
• страница: 22 из 24

Критерий качественного роста солидарности и социально-благожелательного поведении

4. Наряду с количественным критерием солидар­ного и социально-благожелательного поведения для определения правового прогресса должен быть при­менен и качественный критерий, определяющий ин­тенсивность и глубину социально-благожелательно­го поведения. Солидарность и общественно-любов­ное поведение по своей глубине имеют различные степени. Начинаясь от незначительных услуг, вроде уступки места соседу в трамвае или в вагоне, они доходят до актов самопожертвования ради блага об­щества или других людей. Эта качественная сторона дела, естественно, не может быть обойдена. В при­менении к праву она может быть исследована по тому минимуму социально-благожелательного поведения, который требуется правом данного общества от его членов

[...] Если мы увидим, что с ходом истории все более и более повышаются требования права, предъявляе­мые людям в отношении взаимно-благожелательного поведения, это будет четвертым доказательством пра­вового прогресса человечества.

Критерий падении наказаний

5. Пятым критерием изменения правового прогрес­са человечества может служить падение наказаний и наград, применяемых правом для принуждения членов

общества к социально-благожелательному и обще-ственнополезному поведению [...].

[...] Если с поступательным ходом истории окажет­ся, что наказания и награды постепенно падают, без понижения минимума требований солидарно социаль­но-полезного поведения, это будет пятым доказатель­ством правового прогресса человечества.

Критерий качества тех средств, которыми добывается социально-благожелательное поведение

6. В связи с предыдущим критерием стоит другой признак, также могущий быть показателем правового прогресса человечества. Этот признак заключается в изучении тех средств, которыми добывалось от людей социально-полезное поведение, добросовестное испол­нение общественно-полезных обязанностей — в про­шлом и теперь [...].

[...] Если мы увидим, что с поступательным ходом истории те средства, которыми люди побуждаются к социально-благожелательному поведению и к добро­совестному исполнению общественнополезных обя­занностей, все более и более облагораживаются, ста­новятся лучше, выше и менее грубыми, — это будет шестым доказательством правового прогресса чело­вечества.

Таковы основные, объективные критерии, позво­ляющие судить о том, совершается ли с ходом истории правовой прогресс человечества или нет. Они в своей совокупности могут быть названы «морально-правовы­ми термометром» человечества.

Указав их, теперь мы отвечаем на поставленный основной вопрос. Наш ответ гласит: морально-право­вая история человечества в общем и целом является в то же время морально-правовым прогрессом. В исто­рических изменениях права, несмотря на временные остановки и повороты назад, даны некоторые постоян­ные тенденции линий направления, приближающие — в ходе истории — человечество к тому идеальному обществу, построенному на идеальном праве, которое было очерчено выше [...].

I ixспрпкнн

I Источники права

[обычай, закон, судебные решения как источники права]

Сорокин Я.й. Элементарный учебник общей теории орана в связи с теорией государства

[...] Источники права современных государств. С точки зрения официального права современных го­сударств основными источниками права являются: 1) обычай, 2) закон, 3) судебные решения.

Обычай как источник права. Под обычаем разу­меется такое правило поведения, которое сделалось обязательным вследствие продолжительного и однооб­разного его применения [...].

Революция означает низвержение официальных законов в силу того, что они начали противоречить обычным правовым убеждениям общества, и замену их новыми законами, соответствующими этим убеждени­ям. Вот почему всякий закон, чтобы быть жизненным законом, должен соответствовать имеющимся право­вым убеждениям общества, вот почему легко сочинить хорошую и радикальную конституцию и трудно осу­ществить ее, если она расходится с обычно-правовым воззрением населения государства.

Вот почему формально-ничтожная роль обычая, как источника права, на деле была и остается громадной.

Судебные решения как источник права. Вторым источником права, признаваемым официальным пра­вом нашего времени, являются судебные решения. Формально за исключением Англии роль судебных решений также считается очень ограниченной [...].

Судебные решения судьи в истории права были одним из крупных «источников права». Благодаря им обязательное правило поведения становилось обяза­тельной правовой нормой (т. н. «судебный преце­дент»); благодаря им часто обрекался на бездействие закон и вводился на его место новый. Так, в Англии едва ли не большая и лучшая часть права создана судьей и его судебными решениями (т. н. «судьей созданное право», a judgemade law), там и до сих пор каждое решение судьи по новому вопросу получает

О.А. СОРОКИН

силу закона. Право Рима точно так же в значительной степени было создано судьей (претором) и его реше­ниями. То же нужно сказать и о праве мусульман и ряда других народов. Особенно значительна роль судебных решений, как источников права, была в древности. Здесь поистине судья был законодателем. Правотворческая роль судьи продолжается и поныне, ибо фактически путем толкования, казуистики реше­ний, по вопросам, не предусмотренным законом, су­дья значительно изменяет, дополняет и улучшает по­ложительный закон.

Официальный закон как источник права

Главным источником права, согласно официаль­ному праву современных государств, является закон. Под официальным законом разумеется правовая нор­ма, изданная верховной государственной властью в определенном обязательном порядке. Ниже будет дана более подробная характеристика закона и официаль­но-законного права, как частного вида правовых норм. Здесь же укажем только, что под официальным зако­ном необходимо понимать такие правила поведения, которые издаются и признаются обязательными вер­ховной государственной властью в лице законодатель­ных органов государства. Так, в абсолютных монархи­ях законом будет правовая норма, изданная от имени монарха и только монарха, а не других подчиненных органов власти. В конституционном государстве зако­ном будет правовая норма, изданная от имени законо­дательного собрания, т. е. парламента и главы госу­дарства. У нас до революции 1917 г. законом являлась правовая норма, одобренная Гос. Думою и Гос. Сове­том и утвержденная императором. Все другие акты и правительственные распоряжения, изданные други­ми органами государственной власти, не являются за­коном.

Закон в настоящее время является основным и почти исключительным источником официального, т. е. признаваемого государством права. Все остальные источники права, т. е. обычай и судебные решения, /01

У. СОРОКИН

U. СОРОКИН

официально играют незначительную роль и имеют значение лишь в тех пределах, в каких допускает их закон и лишь постольку, поскольку они не противоре­чат закону [...].

| Учение о законе

[виды законов; законотворчество и его стадии; действие закона; систематизация законов]

Сорокин П.А. Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства

[...] Под законом разумеется официальная право­вая норма, изданная верховной государственной вла­стью в определенном, законом же установленном по­рядке.

В государственной жизни действует масса офици­альных норм, в виде указов и распоряжений власти, в виде всевозможных обязательных постановлений, су­дебных решений, административных приказов и зап­ретов и т. д. Из этих норм законами будут только те, которые удовлетворяют приведенному определению.

Во-первых, только нормы, изданные верховной государственной властью, а не подчиненными органа­ми ее, могут быть законами. В абсолютной монархии законами являются только нормы, утвержденные мо­нархом. В государствах конституционных законом яв­ляется норма, изданная народным представительством (в республике) и утвержденная монархом (в конститу­ционной монархии).

Так, по нашим «Основным законам» (до 1917 г.) законам нормально являлась норма, одобренная Гос. Думой и Гос. Советом и утвержденная императором. Исключение представляла лишь 87 ст., предоставляв­шая в исключительных случаях издание закона од­ному императору, все остальные нормы, издаваемые другими органами государственной власти, не явля­ются законами. Они представляют из себя или ука­зы, или акты управления, или административные рас­поряжения. Они подзаконны. Официальную силу они

имеют только тогда, когда издаются на основании полномочий, предоставленных законом, и не проти­воречат ему. В противном случае они являются про­тивозаконными и не могут быть обязательными для граждан. За действия и акты подобного рода винов­ные представители власти в правовом государстве подлежат суду, гражданским и дисциплинарным взысканиям.

Законы «основные» и «обыкновенные»

Законы обычно делятся на основные и обыкновен­ные. Под основными законами (или конституцией) разумеются законы, определяющие основное устрой­ство данного государства.

Формальное различие их от обыкновенных зако­нов состоит в особом порядке изменения или отмены их. Этот порядок направлен к тому, чтобы сделать из­менение их более трудным, чем изменение обыкновен­ных законов. С этой целью в одних государствах для изменения основных законов требуется роспуск зако­нодательных палат и созыв новых, в других — повы­шенный кворум и повышенное большинство голосов членов палат, в третьих, как, напр., было у нас (ст. 8-я Осн. Зак.), инициатива пересмотра их может исходить только от монарха и т. д. [...].

Стадии образование закона

Для того чтобы норма стала законом, необходимо, чтобы она была издана не только верховной государ­ственной властью, но и издана в надлежащем порядке. Этот порядок издания законов слагается из моментов: 1) инициативы (почина) закона, 2) обсуждения и уста­новления его текста, 3) утверждения или санкции за­кона, 4) обнародования.

Инициатива закона. Под законодательной иници­ативой разумеют право внесения в законодательные учреждения проектов законов с тем, чтобы эти учреж­дения по почину данных лиц могли приступить к их обсуждению.

_Щ

ill СОРОКИН



Такое право теперь нормально принадлежит главе государства, министрам и членам парламента. Частным лицам оно не принадлежит, т. е. законодательные па­латы не обязаны рассматривать законопроекты, вне­сенные частными лицами. Это означает, что частные лица не могут прямо привести в движение законода­тельный аппарат государства.

В монархиях такое право обычно принадлежало только монарху. Такое явление объясняется желанием власти держать в своих руках законодательный аппа­рат и в случае надобности тормозить издание неугод­ных им законов [...].

Такова первая стадия образования закона. Легко понять значение этого права. Представление его одно­му монарху давало бы власти возможность не допус­кать издание, внесение и обсуждение нежелательных ей законов. Вот почему целесообразно и необходимо предоставление этого права членам парламента. Спра­шивается: не нужно ли предоставить право законода­тельного почина частным лицам. Предоставить его каждому частному лицу было бы нецелесообразно. Тогда в законодательные палаты посылалась бы такая масса законопроектов, что они не успевали бы даже рассматривать их. Нельзя по капризу каждого лица приводить в действие громоздкий законодательный аппарат государства. Но при известных условиях, напр. при количестве подписей, не менее такого-то числа (для примера 30 тысяч) такое право могло бы быть предос­тавлено и частным лицам. Так до известной степени обстоит дело в Швейцарии. Многочисленность подпи­сей в данном случае гарантировала бы известную серь­езность и жизненную необходимость законопроекта.

Обсуждение закона и установление его текста. Следующей стадией образования закона является его обсуждение законодательными палатами. Сданный для разработки в комиссию или министру законопроект поступает в парламент и здесь подвергается всесто­роннему обсуждению. Так как закон является обяза­тельной нормой поведения, то сама собой ясна необхо­димость детального и внимательного обсуждения не только основной мысли законопроекта, но и каждой его

.

П.А. СОРОКИН

статьи и каждой его формулировки. Существ
но, чтобы значение, польза _и вред его были ^^{нн0 важ}"
Необходимо, чтобы закон был ясен, не догч^{Ь1яснены}'
противоречий и кривотолков и т. д. Эти цели ^ускал ^^ы
дуются его обсуждением. При свободе слове* ^{и п}Р^есле_
имеют возможность выяснить всесторонне */А^У¹⁹™
ние, вносить поправки и изменения в текст з§Г ° ^значе
екта, улучшать его редакцию и т. д. В этих вид ^консотР°"
но, каждый законопроект подвергается не од^У*' ^обыч_
му чтению, а двух- или трехкратному и даж?^{ократно}"
При такой системе каждый депутат может ^ ^больше-
познакомиться с ним и легче избежать нец°^°^^но
ных решений и вредных пробелов. родуман-

а может

^м

В этих же целях полезно и необходимо m
ление печати и общественному мнению пра^^)еА°^став"
дения и оценки законопроектов. Такая систе
только помочь разрешению великой задачу⁴
социально полезных и точных законов. В р^ ^изА^ания
где существуют две палаты, законопроект, о^^{е ст}Р^ан'
ный и принятый одной из них, поступает в ^>^сУ^ж^^ея-
здесь подвергается тому же процессу всест^^{ругую и}
обсуждения. Ъроннего

В результате такого обсуждения устана^ окончательный текст закона и законопроекг^{Ливается} сительной редакции обеих палат (там, где hv ^{B согла}" ступает на утверждение главы государства. ^Аве* ^по"

Утверждение закона

Это утверждение главой государства за.*,
екта, обсужденного и принятого парламенто^⁰¹¹⁰¹^⁰"
ляет третью стадию образования закона. В н^' ^{состав_}
государствах без такого утверждения законог^^оторых
в коем случае не может ста_ть законом. В так ^{КТ НИ}
дарствах глава государства, налагая запрет нл ^{Их ГОСу}"
проект, пользуется принадлежащим ему пр^ ^закон°-
наз. абсолютного запрета (veto). Так, напр., ^так

основным законам, действовавшим до 1917 ^{нас по}
право абсолютного veto принадлежало импе^'' ^такое
без его утверждения никакой законопроек;\^аТОру' ^И
получить силу закона. ^{не мог}

705

ПА СОРОКИН

П.Л. СОРОКИН

В других государствах главе государства принадле­жит только право суспензивного (отлагательного) veto. Так, в Сев.-Амер. Соед. Штатах президент имеет право вернуть в палаты препровождаемый к нему для публи­кации закон, но если после этого законопроект вновь получит в палатах большинство двух третей голосов, он получает силу закона и без утверждения президента [...].

Обнародование закона. Четвертой и последней ста­дией в образовании закона служит его обнародование. Закон, принятый палатами (-ой) и утвержденный главой государства, затем обнародуется или публикуется для всеобщего сведения народа. Необходимость этой стадии следует из того, что закон предназначен быть обязатель­ной нормой поведения. Чтобы он мог быть такой нормой, необходимо, чтобы народ знал о нем. Эта цель и пресле­дуется актом обнародования. Только обнародованный закон может быть обязательной нормой поведения [...].

Таковы основные стадии нормального образования закона и издания его «в установленном порядке». От­сюда видно, насколько громоздок и сложен аппарат издания официальных норм права, насколько трудно им быть гибкими и поспевать за жизнью.

В истории народа бывают, однако, моменты, когда официальный закон появляется иначе, без соблюдения этих стадий и порядка.

В эпохи революций и в эпохи переворотов, группа, захватившая власть, быстро декретирует официальные нормы без соблюдения этих условий. Такие нормы, поскольку они претендуют на обязательно-государ­ственное значение и приводятся в исполнение силой, также могут быть названы законами [...].

Действие закона

Действие закона во времени. Раз закон издан, то весьма важно знать 1) с какого времени и по какое он вступает в силу и действует, т. е. начинает применять­ся, 2) на каком пространстве он имеет силу и 3) к кому он применяется. Знание этих вопросов и соответству-7d6 ющих решений необходимо, как для органов власти, так

и для граждан государства. Не зная, с какого времени и по какое закон действует, на каком пространстве, по отношению к каким лицам ни власть, ни граждане не могут поступать согласно закону и проводить его в жизнь. Вот почему в самом законе должны быть даны ответы на эти вопросы. Вот почему в учение о закон­ном праве входит составной частью учение о действии закона во времени, в пространстве и по лицам.

Всякий закон вступает в действие с того момента, который указан в самом законе. Если же в законе та­кого указания нет, то тогда применяется общее прави­ло вступления закона в силу. Это правило в ряде госу­дарств заключается в истечении определенного числа дней после обнародования закона, по прошествии коих закон начинает действовать. Так, в Германии закон вступает в силу по прошествии 14 дней со дня его опубликования, в Бельгии по истечении 10 дней, в Ав­стрии — 45 дней. В России закон вступал в силу со дня получения на месте «Собрания узаконений и распоря­жений правительства». В исключительных случаях за­кон может быть введен в действие и по телеграфу.

Таков начальный момент действий закона во вре­мени. Моментом прекращения его действий служит: а) время, указанное в самом законе (напр., 3 августа та­кого-то года); в) если время прекращения действий закона в нем не указано, то оно должно считаться наступившим со времени издания нового закона, от­меняющего старый закон; с) наконец, закон должен считаться отмененным фактически, когда он не при­меняется в течение долгого времени. Формально та­кой закон еще продолжает существовать, но это уже не живой закон, а мертвый — труп закона. Образцом такой фактической отмены может служить право абсо­лютного veto, не применявшееся английскими короля­ми в течение 200 с лишним лет. Такое мертвое право должно считаться правом прекратившимся.

Нормально всякий вновь изданный закон имеет силу лишь по отношению к будущему времени. Это положение выражают словами, что «закон обратной силы иметь не может», т. е. не может применяться по отношению к прошедшему времени. Такое правило 707

у. сороки»

U. СОРОКИН

имеет глубокий общественный смысл. Если бы вновь изданный закон стал примениться не только к будуще­му, но и к прошлому времени, всякая устойчивость общественной жизни была бы нарушена, и граждане стали бы жертвой произвола законодателей [...].

Действие закона в пространстве. Рядом с действием закона во времени, необходимо знать, на каком простран­стве он имеет силу. Нормальным правилом здесь служит начало территориальное: закон, изданный определенным и государством, имеет силу на пространстве его терри­тории и применяется ко всем лицам, своим подданным и иностранцам, живущим на территории данного госу­дарства. Это правило — вывод из учения о верховенстве и независимости государства: допустить на своей терри­тории действие иноземных законов — значило бы отри­цать независимость своего государства [...].

Действие закона в отношении лиц. Следующим воп­росом является вопрос, по отношению к каким лицам закон имеет силу в пределах данной территории госу­дарства и подданства: ко всем лицам или же некоторые группы лиц освобождены от его обязательной силы [...].

В настоящее время действует положение, что зако­ны обязательны для всех, в том числе и для монарха. Даже в абсолютных государствах, как напр. в России до 1905 г., монарх не мог быть выше закона, хотя он и считался источником его и источником правосудия. Эта обязатель­ность законов для всех, в том числе и для монарха, отли­чает правовое государство от деспотического [...].

Привилегии. Однако если теперь закон обязателен для всех, то это не значит, что нет ряда лиц, обладающих рядом привилегий, представляющих частью пережиток старого времени, частью вызванных особым политичес­ким положением, занимаемым этими лицами.

К числу таких лиц принадлежат: 1) главы госу­дарств, 2) народные представители, 3) лица, пользую­щиеся правом внеземельности: послы и дипломатичес­кие агенты иностранных держав.

1) Привилегии монарха состоят в его безответствен­ности и неприкосновенности. Это положение является общим правилом для современных конституционных монархий. Оно не означает, что монарх выше закона,

как это было в деспотическом государстве, а означает чисто личную привилегию пережитков старого време­ни, обосновываемую различными соображениями вро­де того, что «король не может желать зла народу», что он, являясь источником правосудия, не может быть судим судами, действующими от его имени, что такая привилегия требуется для поддержания престижа мо­нарха, что если те или иные действия правительства преступны, то ответственны за них министры, а не монарх, почему каждый акт монарха требует скрепы министра в виде подписи последнего и т. д. [...].

2) Привилегии народных представителей заклю­
чаются в безответственности их за правонарушения,
совершаемые в парламенте и при исполнении своих
обязанностей путем слова и в их неприкосновенности,
состоящей в том, что их арест или возбуждение против
них преследования в течение законодательной сессии
возможны только с согласия законодательной палаты.

Как видим, привилегия депутатов более ограниче­на, чем привилегия монарха. Депутат безответствен лишь за правонарушения, совершенные путем слова, при исполнении своих обязанностей безответствен условно: он не отвечает перед общими судами, но от­вечает перед самой законодательной палатой, которая на основании наказа может применить к нему то или иное дисциплинарное наказание: выговор, исключение из заседания парламента и т. п. Точно так же и непри­косновенность депутата условная: он не может быть арестован и судим, если законодательная палата не даст своего согласия на это. Но если такое согласие последует, — неприкосновенность, или иммунитет, народного представителя отпадает.

Легко понять причины появления этой привилегии депутатов. Народный представитель только тогда может успешно исполнять свои обязанности, когда он свобо­ден в своих суждениях и пользуется неприкосновенно­стью. В противном случае за каждое слово или действие, неугодное власти или частным лицам, он рискует быть арестованным и привлеченным к ответственности [...].

3) Третьей категорией лиц, пользующихся изъяти­
ем от действия законов данного государства, являются /09

' "^!Г ' "" '"^| !'" ' " ^{: |?|} ' ^!!|" ' '"'■""

У. СОРОКИН

лица, пользующиеся правом внеземельности: главы других государств, послы и дипломатические агенты других государств. Они как бы живут вне территории государства. Они не могут быть, без сношения с их пра­вительствами, подвергнуты ни обыску, ни аресту; рав­ным образом против них не может быть возбуждено и преследование.

Такая привилегия вызвана их общественным по­ложением и той государственной ролью, которую они выполняют. Без этих условий дипломатическое пред­ставительство не могло бы существовать. Привилегия представителей других государств появилась давно и неуклонно соблюдалась и соблюдается [...].

Инкорпорация и кодификации законов. Все дей­ствующие законы государства обычно в систематичес­ком виде соединяются в свод действующих законов. Без такой систематизации и соединения законов ни зна­комство с ними, ни пользование ими не были бы воз­можны; в этом случае нельзя было бы найти нужную статью из множества статей, разбросанных без плана и порядка. Соединение норм закона в одно системати­ческое целое называется инкорпорацией или кодифи­кацией. При инкорпорации все нормы закона приво­дятся во внешний порядок без внутреннего изменения содержания законов. При кодификации, напротив, действующее законодательство подвергается перера­ботке, согласно определенным началам, положенным в основу последней. В первом случае обычно дается систематический свод законов, при второй — создает­ся совершенно новый кодекс [...].

| Толкование закона

[понятие толкования закона и его виды; судебное толкование]

Сорокин Н.А. Элементарный учебник общей теории права о связи с теорией государства

[...] Понятие. Всякий закон, вступивший в действие,

начинает применяться в жизни. Он является обязатель-

/10 ной нормой поведения: и для власти, и для суда, и для

У. ШМ |

граждан. Это применение закона должно соответство­вать его духу и буквальному смыслу. Когда закон то­чен, ясен и вполне определен, тогда не возможны его различные толкования; тогда каждый может легко оп­ределить, чего хочет закон. Но издание такого закона, свободного от всякой неопределенности и неясности, дело очень трудное. Самые совершенные законы не­редко вызывают различное толкование.

В таком случае встает необходимость толкования закона, т. е. объяснения его точного смысла и содер­жания. Цель толкования — вскрыть точное содержа­ние закона согласно его смыслу и букве.

Виды толкований. По органам, от которых исходит толкование, различают обычно толкование легальное, или аутентическое, и толкование нелегальное.

Под первым разумеется толкование, исходящее от самого законодателя; под вторым — толкование, исхо­дящее от частных лиц: ученых юристов, адвокатов и просто от граждан. Толкование ученых юристов иначе называется ученым или доктринальным толкованием. Толкование аутентическое, как бы оно ни было неудачно, считается обязательным в силу того, что исходит от законодателя. Толкование нелегальное обя­зательной силы не имеет, хотя при своей доказатель­ности не лишено значения. По приемам толкования.

По приемам толкования различают толкование: 1) грамматическое, 2) логическое, 3) систематичес­кое, 4) историческое.

Под грамматическим толкованием разумеют точ­ный грамматический смысл закона: смысл входящих в него слов и их связь. Если, напр., закон употребляет слово «детоубийство», то встает вопрос: разумеется ли под детоубийством и «плодоубийство» (убийство заро­дыша, изгнание плода). Грамматическое толкование гласит, что под детьми следует разуметь только родив­шихся, а не находящихся еще в «утробе матери». По­сему под понятие «детоубийство» не может подойти «плодоубийство».

Под логическим толкованием разумеется установ­ление логического смысла закона: содержание его

711

доМ Зи * - *Ц. ^ /&? >

_■■

М.М. СПЕРАНСКИЙ

М.М. СПЕРАНСКИЙ

нения их против министров, и, когда предъявление их большинством голосов признано будет основательным и вместе с тем утверждено будет державною властью, тогда наряжается суд или следствие.

В сих пределах ответственности власть державная, действуя в исполнении закона, всегда будет освещае­ма мнением народным и, следовательно, будет действо­вать с достоверностью и без всякого внимания к слу­хам посторонним.

3. О действии державной власти в порядке судном Власть судная в источнике своем не что другое есть, как власть исполнительная. Всякое дело, всякий спор, предмет суда составляющий, есть не что другое в существе своем, как жалоба на нарушение закона. Власть судная удостоверяется в сем нарушении и вос-становляет закон в его силу, то есть приводит его в исполнение.

По сему понятию порядок судный, яко часть по­рядка исполнительного, принадлежит по существу своему власти державной, и для сего-то везде и у всех народов суд ее именем производится.

В порядке исполнительном предполагается ответ­ственность, почему надлежало бы таковую же ответ­ственность допустить и в порядке судном.

Но каким образом учредить сию ответственность во множестве и разнообразии частных споров? Для сего надлежало бы допустить по каждому делу жалобы частных людей в законодательное сословие и по каж­дому делу ответственность и объяснение министра

юстиции.

Очевидное неудобство сего предположения заста­вило искать других способов учредить судную ответ­ственность. Положено, чтобы судьи избираемы были самыми теми лицами, для коих суд устанавливается. Таким образом, власть судная по существу своему ос­талась в правах власти державной, но исполнение ее вверила она избранию тех самых лиц, кои могли бы приносить на нее жалобы. Сим учреждением сила ответственности слагается уже с власти исполнитель­ной и переходит прямо на самих судей и первоначаль­но ных их вверителей.

Но ответственность в суде может быть двоякая — в существе дела и в судных обрядах.

Власть державная, вверив лицам избранным суд в существе его, не могла, однако же, вверить им охране­ние обрядов. Обряды судные составляют часть публич­ного права; они по всей необходимости требуют еди­нообразия. Они столько суду существенны, что часто перемена или нарушение их изменяет самое существо дела. Каким образом можно предположить, чтоб тыся­чи избранных судей могли соблюсти их единообразие? Какое смешение могло бы произойти, есть ли бы в одной провинции по одному и тому же делу понимали формы судные иначе, нежели в другой?

Отсюда необходимость, чтобы охранение судебных форм основано было на том же правиле единства, на коем вообще часть исполнительная должна быть поставлена.

По сему понятию о порядке судном, он слагается из двух установлений: первое из них, относящееся к существу дела, державная власть вверяет свободному выбору подданных и, слагая вследствие того ответ­ственность сей части, передает ее так сказать, тому же началу, от коего истекает и власть законодательная. Второе установление — надзор и охранение форм су-ебных, остается и с ответственностью, к тому принад-;жащею, исключительно в порядке исполнительном. Из сего следует, что действие власти державной в суде должно быть ограничено одним установлением вла­сти, надзирающей и охраняющей судебные обряды [...].

■ Законодательство

[уважение законов; виды законов, уставов, положений!

Сперанский М.М. Введение к уложению государственный законов

Составление закона имеет три стихии: предложе­ние его, уважение и утверждение.

Выше были означены причины и ограничения, по коим два из сих стихий закона, предложение и утвер­ждение, вверяются исключительно державной власти.

5 Хрестоматия. Радько Т. Н.

12В

Пояснение. В абсолютном смысле по отшит

человеку, строго говоря, невозможно никакое приму дение, потому что каждый представляет собой < i ное существо, ибо он может отстоять свою boai реки необходимости и отказаться от всего, что ими отношение к его наличному бытию. Прину.и происходит следующим образом. С наличным (>и ни человека соединяют что-нибудь в качестве его у так, что, если он хочет сохранить первое, ему при. дится мириться и со вторым. А так как наличное Owi человека зависит от внешних предметов, то он мпц быть поставлен в зависимость именно со сторож < • ■ его наличного бытия. Человека принуждают тоЛ| тогда, когда он хочет чего-то, с чем связано ощи другое, а захочет ли он того, а с ним и другого млн I не захочет ни того, ни другого, это зависит от от шн Уж если его принуждают, то, к чему его склоняй > i в его воле. Принуждение есть в этом смысле ли1 нечто относительное. Оно является справедливы к нему прибегают для того, чтобы добиться при шин отдельным человеком. Такое насилие с известной и ки зрения не является насилием и не протинорщ достоинству свободного существа, ибо воля, канона и сама по себе, это и есть абсолютная воля каждой отдельности. Свобода бывает вообще там, где iihiii ствует закон, а не произвол отдельного человек!

§7. Дозволено, а потому и не предписывав ген п\ вом все, что не стесняет свободы других, иначе гоищ все, что не препятствует их актам.

Пояснение. Право содержит, собственно пти только запрещения, а не приказания, а что но :шЯ щается, то позволено. Но правовые запрещения Щ быть выражены позитивно как приказания, ширим ты должен соблюдать договор! Всеобщий npad принцип, особенными применениями которого яшШ ся все другие, гласит: ты должен уважать соб( Щ ность другого! Это не означает, что ты должен < уу л. для другого что-нибудь позитивное, произвести Ш то изменение в окружающих обстоятельствах, йЧШ ет только не совершать нарушения [права] собет| ности. Таким образом, если право и выраж,!им i

■••при казание, то это последнее лишь форма

I ним, и основе которого по содержанию всегда

ширит.

11од'|пняя себе вещь, воля делает ее своей. Вла-

' i i п. эта подчиненность вещи моей воле.

ч> тчшс. Для подчинения нужно двоякое: нечто i почто единичное. Я подчиняю нечто еди-п присваиваю ему всеобщее определение.

.'пшоние вообще встречается в суждении. Под-н суждении — это предикат, а подчинен­на'. Вступление во владение есть произне-'•ния, что некоторая вещь становится моей.

ними здесь является моя воля. Я даю вещи

щи». Воля есть подчиняющее для всех вне-

■ т.. 'й, ибо по себе она есть всеобщность. Все

I .иносящиеся сами к себе, являются только
лимыми, а не свободными. Это обстоятельство

i (бразом, человеку право завладевать все-Иними пещами и делать из них уже нечто иное, что ость они сами. Тем самым он поступает с иип. (ообразно их сущности.

II 111.1., к< п-орой еще только намереваешься завла-
i 11.11 н .ггъ 1) res nullius [ничьей], т. е. не быть такой

■ | >оя уже подчинена другой воле.

Wi п. чше Мне нельзя вступить во владение ве-i 11 рн11адлежащей другому, не потому, что она

му, что она его вещь. Ибо, вступая во вла-

1Тон нощью, я уничтожаю в ней тот предикат, иго, и тем отрицаю волю этого человека. Воля п. что абсолютное, чего я не могу превратить негативное.

М Во владение нужно вступить, т. е. нужно

физического захвата, или путем формирова-

|' i in I >ы путем обозначения предмета сделать

ругих, что я подчинил этот предмет моей

пне. Внешнему овладению должен предше-

i ипутренний волевой акт, выражающий то, что

i моей. Первый способ овладения — это

i пп |.1хват. Он имеет тот недостаток, что захва-

едметы должны быть такими, чтобы я мог об

'»'"""'"I¹

Г. ГЕГЕЛЬ

Г. ГЕГЕЛЬ

Пояснение. В абсолютном смысле по отношению к человеку, строго говоря, невозможно никакое принуж­дение, потому что каждый представляет собой свобод­ное существо, ибо он может отстоять свою волю воп­реки необходимости и отказаться от всего, что имеет отношение к его наличному бытию. Принуждение происходит следующим образом. С наличным бытием человека соединяют что-нибудь в качестве его условия так, что, если он хочет сохранить первое, ему прихо­дится мириться и со вторым. А так как наличное бытие человека зависит от внешних предметов, то он может быть поставлен в зависимость именно со стороны сво­его наличного бытия. Человека принуждают только ^тогДа, когда он хочет чего-то, с чем связано еще и ДРУгое, а захочет ли он того, а с ним и другого или же не захочет ни того, ни другого, это зависит от его воли. Уж если его принуждают, то, к чему его склоняют, тоже в его воле. Принуждение есть в этом смысле лишь нечто относительное. Оно является справедливым, если к нему прибегают для того, чтобы добиться признания отдельным человеком. Такое насилие с известной точ­ки зрения не является насилием и не противоречит достоинству свободного существа, ибо воля, какова она сама по себе, это и есть абсолютная воля каждого в отдельности. Свобода бывает вообще там, где господ­ствует закон, а не произвол отдельного человека.