История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В.С Учебник 2004 -944с. История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В. В. С. Нерсесянца
 Скачать 5.72 Mb.
|
|
«культура есть то, что народу да- ет бытие, а государству — смысл и оправдание». Еще в первой своей монографии «Критические заметки к вопросу об эконо- мическом развитии России» (1894), отмеченной духом преодо- ления марксизма, он призывал «пойти на выучку к капитализ- 6. Политико-правовые учения юристов русского зарубежья 889 с тем чтобы содействовать культурному росту на Родине. После Февральской революции он уже призывает придать но- вой государственности незыблемую основу «культурно-обосно- ванного патриотизма» и организует в мае г. «Лигу русской культуры». После Октябрьской революции он переживает все тяготы гражданской войны и скитаний на чужбине (Белград, Париж). Критикуя режим коммунистического правления и хозяйст- вования, Струве ратовал не за реставрацию старого режима, ко- торую он считал невозможной, а за установление действитель- но нового порядка с «прочно огражденной свободой лица и сильной правительствующей властью». Александрович Сорокин (1889—1968) — известный социолог, исследователь истории культуры, теории права и го- сударства, проблем уголовного права и криминологии. Родился в д. Турья, Яренского уезда, Вологодской губернии. Окончил петербургский Психоневрологический институт и Петербург- ский университет. Магистрант уголовного права и доктор со- циологии. Преподавал в Петроградском университете, где чи- тал первый в нашей стране систематический курс социологии. После вынужденной эмиграции читал лекции в университетах Миннесоты и Гарвардском. Автор около 40 книг, классически- ми из которых стали «Современные социологические теории» (1928) и «Социальная и культурная динамика. Исследование смены основных систем» в четырех томах (1930—1937). В области правоведения имя Сорокина связано с оформле- нием русской школы социологии уголовного права и кримино- логии. Его интересы простирались также в область теории пра- ва и государства, философии, психологии, этики и истории. В социологию он перешел после крупных изысканий в области криминологии. В 1914 г. выходит его фундаментальная работа «Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали». Все формы поведения Сорокин делил на три группы: дозволенные, запрещенные и рекомендованные. Обозревая исторический опыт разных народов, он выводит «историческую тенденцию прогрессирующей быстроты эволю- ции и постепенного падения санкций, кривой кар и наград» и подтверждает свой вывод ссылками на результаты анализа раз- личных источников права. Среди них — Библия, Авеста, Ко- ран, а также Законы Ману, Хаммурапи. В давнем споре юриди- 890 Глава 20. Россия в XX в. ческих позитивистов и философов права о соотношении права и морали он твердо встал на сторону последних. В томе втором «Социальной и культурной динамики» право вообще и уголовное право в особенности характеризуются как лучшие регистраторы и выразители перемен, происходящих в нравах и ментальности в их повседневном рутинном проявлении. Всякий введенный в силу и действующий кодекс «официального» пра- ва является самым авторитетным, точным и достоверным отра- жением этической ментальности и этической дифференциации поступков в высших классах. После высылки из России интересы ученого сосредоточи- лись главным образом на процессах социальной организации, дезорганизации и реорганизации, а также на панорамическом обозрении всей прошлой истории человечества с особенным вниманием к изменчивым соотношениям основных социаль- ных факторов как главной причины и средоточия социальных перемен. Социальная область жизни предстает у Сорокина сложной иерархией различных социальных и культурных систем и под- систем (религии, этики, науки, искусства, экономики, полити- ки, права). Социология как наука предстает в этой связи как обобщающая теория структуры и динамики социальных и куль- турных систем с различной степенью их интегрированности — от механического сосуществования элементов до чисто духов- ной («логико-значимой») интеграции, которая имеет решающее значение. Каждая культура есть специфический тип исторической це- лостности (системы) и характеризуется следующими идейными параметрами: представления о природе реальности, о природе основных потребностей человека, о степени и методах их удов- летворения. Отсюда выводится различение трех видов мировос- приятия и соответственно три «типа культуры»: чувственный, т. е. основанный на данных наших ощущений; идеациональ- ный, в котором преобладают элементы рационального (логико- понятийного) мышления и объяснений, и идеалистический, в котором преобладает интуитивный способ познания и объясне- ний окружающего мира. Преобладающая в данную эпоху сис- тема представлений («истин», ценностей) образует основопола- гающую детерминанту для социокультурной динамики, именно она определяет общую природу данного искусства, философии, религии, этики, экономики и политических отношений. 6. Политико-правовые учения юристов русского зарубежья 891 Современный тип западной культуры — чувственный (сен- ситивный); здесь тон задают земные радости (деньги, матери- альный достаток и т. д.) и чувственные удовольствия. Право, поддерживаемое подобным гедонистическим мироощущением, превращается в орудие подчинения и эксплуатации одних со- циальных групп другими. Нормы права сугубо утилитарны по целям и не содержат в себе ничего высшего, святого, вечного. В наказаниях отсутствуют сверхчувственные санкции. Цель на- казания не в искуплении вины, а в воздаянии за содеянное, в перевоспитании преступника и обеспечении общественной ста- бильности, а также безопасности. Чувственная культура исто- рически пришла на смену идеациональной культуре, где право воспринимается богооткровенным сводом правил и где послу- шание закону равнозначно послушанию божественному веле- нию, соблюдению заповедей. Судьи здесь являются одновре- менно священнослужителями, а юридические процедуры вклю- чают в себя священные ритуалы. Правители легитимируются Божественной санкцией. Материальные интересы здесь долж- ны подчиняться духовным, нравственным, освященным гией идеалам. Идеалистическая культура занимает промежуточ- ное место между идеациональной и чувственной культурой, от- части синтезируя нормы и ценности этих двух культур. В 1947 г. Сорокин выступил с программой «спасения чело- вечества» на базе «альтруистической любви и поведения» и ос- новал в Гарварде Центр по изучению творческого альтруизма. Сорокин (вместе с Тимашевым) — один из авторов теории своеобразной конвергенции. В книге «Россия и Соединенные Штаты Америки» (1944) он высказывает мысль о созвучии фун- даментальных идеалов двух обществ и, основываясь на цикли- ческих закономерностях великих революций, на которые обра- тили внимание еще А. Токвиль и И. Тэн, делает предположе- ние, что после деструктивной фазы (упадка коммунизма) настанет период роста новой, жизнеспособной России. Своеобразной вариацией на тему юрис- пруденции стала трактовка Сорокиным общей теории права, в которой он изложил свое социологическое видение природы и функционирования права и осуществил тем самым свой вари- ант синтезированной (интегральной) юриспруденции. Обозревая все возможные социальные проявления права, Сорокин конструирует комплексную характеристику права, ко- торую сводит затем к следующим трем основным измерениям: 892 Глава 20. Россия в XX в. право как правило поведения; право как правила и нормы, дан- ные в психике в виде правовых убеждений; наконец, право как правовые убеждения, реализованные и объективированные в источниках права, различных институтах политической органи- зации общества (Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства. Ярославль, 1919). Подобная трак- товка природы и назначения права носит одновременно и комп- лексный, и синтезирующий характер. Поиски такого рода син- теза велись в русском правоведении уже с начала XX в., осо- бенно в русле комплексного социологического изучения и ис- толкования права (труды Ященко, Виноградова, Кистяковско- го). В конкретных условиях происходившей тогда замены университетского курса энциклопедии права на общую теорию права (Коркунов и др.) концепция синтетической теории права частично восполняла образовавшийся таким образом вакуум в области вводных теоретических и методологических курсов правоведения, но сделала это не до конца. Во второй половине XX столетия эта проблема вновь актуализировалась как пробле- ма интегральной (синтезированной) юриспруденции. 7. Советская юриспруденция: основные концепции История юридической мысли советского периода — это ис- тория борьбы против государственности и права в их некомму- нистическом смысле и значении, против «юридического миро- воззрения» как буржуазного мировоззрения, история замены правовой идеологии идеологией пролетарской, коммунистиче- ской, марксистско-ленинской, история интерпретации учреж- дений и установлений тоталитарной диктатуры как «принципи- ально нового» государства и права, необходимых для движения к коммунизму и вместе с тем «отмирающих» по мере такого продвижения к коммунистическому будущему. После революции в процессе многочисленных дискуссий о судьбах права в новых социально-исторических и политических условиях постепенно в общем русле марксистского подхода к праву стали складываться различные направления и концепции понимания и трактовки права и государства. Право как орудие диктатуры пролетариата. Концепцию ново- го, революционного, пролетарского права как средства осущест- вления диктатуры пролетариата активно развивал и внедрял в 7. Советская юриспруденция 893 практику советской юстиции Дмитрий Иванович Курский (1874-1932), нарком юстиции в 1918—1928 гг. Право в условиях диктатуры пролетариата — это, согласно Курскому, выражение интересов пролетариата. Здесь, по его признанию, нет места для «норм вроде Habeas Corpus», для признания и защиты прав и свобод индивида. Курский восхвалял деятельность «революционных народных судов» как нового источника особо выделяя то обстоятельство, что «в своей основной деятельности — уго- ловной репрессии — народный суд абсолютно свободен и руко- водствуется прежде всего своим правосознанием». Новое, революционное право, по Курскому, это «пролетар- ское коммунистическое право». Советская власть, пояснял он, разрушила «все три основы института буржуазного права: ста- рое государство, крепостную семью и частную собственность... Старое государство заменили Советами; на смену крепостной и кабальной семье приходит семья свободная и насаждается об- щественное воспитание детей; частная собственность заменена собственностью пролетарского государства на все орудия про- изводства». Реализация этих положений в действительности предстала в виде «военного коммунизма», который, даже по оценке Кур- ского, был «по преимуществу системой принудительных норм». Частичное и временное отступление к нэповскому (буржуаз- ному) праву Курский (со ссылкой на новое законодательство и кодификацию в начале 20-х гг.) трактовал как утверждение но- вого, пролетарского права и правопорядка. «Государственный строй РСФСР, — писал он в 1922 г., — в более отчетливой, чем в ряде западноевропейских стран форме, несмотря на незакон- ченную еще полностью борьбу Советской власти с ее врагами, по существу становится правовым». Подобная попытка выдать диктатуру пролетариата, хотя бы и законодательно обрамленную, за «правовой строй» была со- вершенно несостоятельной. В данной связи весьма характерно, что и сам Курский говорил о «внедрении правового порядка, совершенно своеобразного в рабоче-крестьянском государст- ве». Это «своеобразие» он, подобно другим советским идеоло- гам, понимал как ограничение и подчинение допускаемых прав интересам диктатуры пролетариата. Нэповское право не гаран- тировало даже допущенных имущественных прав граждан 894 Глава 20. Россия в XX в. (не говоря уже об их личных и политических правах и т. д.) при их столкновении с интересами власти. Это признавал и Кур- ский: «Наше обязательственное право, его основная особен- ность и будет состоять, по мнению Наркомюста, в том, что здесь интересы государства должны превалировать над интере- ограждения личных прав отдельных граждан». Да и в це- лом допущенные гражданско-правовые отношения осуществля- лись в жестких рамках уголовных норм. В этой связи Курский отмечал, что в борьбе против свободы гражданского оборота «приходится уголовными нормами регулировать отношения там, где они в буржуазно-развитом праве регулируются в по- рядке гражданском». Эти и другие сходные положения о праве как орудии дикта- туры пролетариата были характерны не только для Курского, но и для представителей других направлений советской теории права и государства. Право — порядок общественных отношений. Заметную роль в процессе зарождения и становления советской теории права сыграл Петр Иванович Стучка (1865—1932). По его собственной оценке, «решающее значение» для всего его подхода к праву имела статья Ф. Энгельса и К. Каутского «Юридический со- циализм». Содержащаяся в этой статье трактовка юридического мировоззрения как классического мировоззрения буржуазии, отмечал Стучка, стала одним из основных доводов «для необхо- димости нашего нового правопонимания». Основными началами такого нового, революционно-марк- систского правопонимания Стучка считал: 1) классовый харак- тер всякого права; 2) революционно-диалектический метод (вместо формальной юридической логики); 3) материальные общественные отношения как базис для объяснения и понима- ния правовой надстройки (вместо объяснения правовых отно- шений из закона или правовых идей). Признавая при этом «не- обходимость и факт особого советского права», Стучка усмат- ривал эту особенность в том, что «советское право» есть «пролетарское право». Представления о классовом характере права нашли свое от- ражение в общем определении права, данном в официальном акте НКЮ РСФСР (декабрь 1919 г.) «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР». Позднее Стучка писал об этом: «Когда перед нами, в коллегии Наркомюста... предстала необхо- димость формулировать свое, так сказать, «советское понима- 7. Советская юриспруденция 895 ние права», мы остановились на следующей формуле: «Право — это система (или порядок) общественных отношений, соответ- ствующая интересам господствующего класса и охраняемая ор- ганизованной силой его (т. е. этого класса)». Критикуя советский Гражданский кодекс периода нэпа за его буржуазность, Стучка писал: «Наш кодекс, наоборот, дол- жен ясно и открыто показать, что и гражданский кодекс в це- лом подчинен социалистической плановости рабочего класса». Эта идея вытеснения права (как буржуазного явления) планом (как социалистическим средством) имела широкое распростра- нение и, по сути дела, отражала внутреннюю, принципиальную несовместимость права и социализма. В классово-социологическом подходе Стучки понятия «сис- тема», «порядок», «форма» лишены какой-либо юридической специфики и собственно правовой нагрузки. Отсюда и прису- щие его позиции сближения и даже отождествления права с са- мими общественными, производственными, экономическими отношениями. Меновая концепция права. Для большинства советских марк- систских авторов послереволюционного времени, как и для Стучки, классовый подход к праву означал признание наличия так называемого пролетарского права. По-другому классовый к праву был реализован в трудах Евгения Брониславовича Пашуканиса (1891 — 1937), и пре- жде всего в его книге «Общая теория права и марксизм. Опыт критики основных юридических понятий» (1924). В этой и дру- гих работах он ориентировался по преимуществу на представ- ления о праве, имеющиеся в «Капитале» и «Критике Готской программы» Маркса, «Анти-Дюринге» Энгельса, «Государстве и революции» Ленина. Для Пашуканиса, как и для Маркса, Энгельса и Ленина, буржуазное право — это исторически наи- более развитый, последний тип права, после которого невозмо- жен какой-либо новый тип права, какое-то новое, послебуржу- азное право. С этих позиций он отвергал возможность «проле- тарского права». Поскольку Пашуканис был свободен от иллюзий о возмож- ности «пролетарского права» и действительным правом для не- го было лишь буржуазное право, которое необходимо преодо- леть, его критика права, его антиправовая позиция, его уста- новки на коммунистическое отрицание права как остаточного буржуазного феномена носили (в общем русле послереволюци- 896 Глава 20. Россия в XX в. онного марксизма-ленинизма) теоретически более осмыслен- ный и последовательный характер, чем у многих других марк- систских авторов, и прежде всего сторонников концепции так называемого пролетарского права. Его правовой нигилизм был теоретическим следствием разделяемых им идей и положений марксистского учения о переходе от капитализма к коммуниз- му. Применительно к новым, послереволюционным условиям Пашуканис, по существу, лишь повторял, обосновывал и раз- вивал то, что до революции было уже сказано Марксом, Эн- гельсом и Лениным. В силу негативного отношения к праву теория права для Па- шуканиса — это марксистская критика основных юридических понятий как мистификаций буржуазной идеологии. Тем самым в теории права Пашуканис стремился повторить критический подход, примененный Марксом в экономической теории. От- ношение товаровладельцев, писал он, это то «социальное отно- шение sui generis, неизбежным отражением которого является форма права». Сближая форму права и форму товара, Пашука- нис генетически выводил право из меновых отношений товаро- владельцев. В этой связи его теория права в литературе получи- ла название меновой. Пашуканис различал право как объективное социальное явление (правовое отношение) и право как совокупность норм. «Юридическое отношение, — подчеркивал он, — это первичная клеточка правовой ткани, и только в ней право со- вершает свое реальное движение. Право как совокупность норм наряду с этим есть не более как безжизненная абстрак- ция». Право не исчерпывается нормой или правилом. «Норма как таковая, т. е. логическое содержание, или прямо выводит- ся из существующих уже отношений, или, если она издана как государственный закон, представляет собой только сим- птом, по которому можно «судить с некоторой долей вероят- ности о возникновении в ближайшем будущем соответствую- щих отношений». По характеристике Пашуканиса, всякое юридическое отно- шение есть отношение между субъектами. «Субъект — это атом юридической теории, простейший, неразложимый далее эле- мент». Если генезис правовой формы, согласно Пашуканису, начи- нается в отношениях обмена, то наиболее полная реализация ее представлена в суде и судебном процессе. Развитие в обществе |