Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. Все критические замечания и

• Название: Все критические замечания и
• Анкор: Комиссаров В. Н. Современное переводоведение.pdf
• Дата: 24.02.2018
• Размер: 0.87 Mb.
• Имя файла: Комиссаров В. Н. Современное переводоведение.pdf
• Тип: Книга; #15904
• страница: 10 из 13

ИЗ

В.Н.Комиссаров
Оценочный характер часто носят и широко применяемые термины «буквальный перевод» и «свободный (вольный) пере- вод». Под буквальным понимается перевод, воспроизводящий коммуникативно нерелевантные элементы оригинала, в резуль- тате чего либо нарушаются нормы языка перевода, либо оказы- вается искаженным (или не переданным) действительное содер- жание оригинала. Свободный перевод — это перевод, выполнен- ный на более низком уровне эквивалентности, чем тот, которого можно было бы достичь при данных условиях переводческого акта, то есть недостаточно точный, слишком «вольный». Как вид- но из определений, оба термина указывают на неадекватность перевода. Вместе с тем бывают случаи, когда допустимым оказы- вается как буквальный перевод (например, при составлении глос- сы или подстрочника), так и свободный перевод (например, для достижения максимального художественно-эстетического эф- фекта в литературном переводе).
Соотношение эквивалентности и адекватности в каждом акте перевода определяется выбором стратегии, который пере- водчик делает на основе учета ряда факторов, составляющих пе- реводческую ситуацию. Из числа этих факторов наибольшее зна- чение имеет цель перевода, тип переводимого текста и характер предполагаемого рецептора перевода.
Осуществляя межъязыковую коммуникацию, переводчик может ставить перед собой различные цели, стремиться достичь определенных результатов. В основном, эти результаты можно свести к четырем группам. Во-первых, задача переводчика может заключаться в обеспечении адекватного понимания рецептором передаваемой информации. Во-вторых, переводчик может стре- миться добиться определенного коммуникативного эффекта, со- здать у рецептора желаемое эмоциональное отношение к пере- даваемой информации, вызвать у него соответствующие ассоци- ации. В-третьих, переводчик может поставить перед собой цель побудить рецептора к каким-то конкретным действиям, вызвать у него определенную практическую реакцию. И, наконец, пере- водчик может использовать свой перевод с целью достижения какого-то «экстрапереводческого» результата, решения каких-то идеологических, политических или бытовых задач, не имеющих ничего общего с адекватным воспроизведением оригинала. И в
114

Лекция 6
каждом переводе переводчик может преследовать одну или не- сколько подобных целей. И каждая из них может потребовать осо- бой прагматической адаптации текста перевода, возможного от- каза от максимальной эквивалентности.
Очевидна зависимость стратегии переводчика от типа пе- реводимого текста. Несомненно перевод художественного рома- на и перевод технической инструкции требуют разного подхода,
разного уровня эквивалентности и разной квалификации пере- водчика. Выбор стратегии основывается на классификации ви- дов перевода, и переводчик нередко специализируется на пере- водах определенного вида.
Прежде всего выделяются два основных функциональных вида перевода: художественный (литературный) перевод и инфор- мативный (нелитературный) перевод. Художественный перевод —
это перевод произведений художественной литературы. Основная задача переводчика в этом виде перевода — передать художествен- но-эстетические достоинства оригинала, создать полноценный ху- дожественный текст на языке перевода. Ради достижения этой глав- ной цели переводчик более свободен в выборе средств, жертвуя от- дельными деталями переводимого текста. Информативным пере- водом называется перевод текстов, основная функция которых зак- лючается в сообщении каких-то сведений, а не в художественно- эстетическом воздействии на читателя. К таким текстам относятся все материалы научного, делового, общественно-политического,
бытового и тому подобного характера. Основная задача перевод- чика таких текстов — наиболее полная передача содержащейся в них информации, достижение максимально возможной эквивален- тности. Деление на художественный и информативный перевод указывает лишь на основную функцию оригинала, которая должна быть воспроизведена в переводе, фактически же в оригинале, тре- бующем, в целом, художественного перевода, могут быть отдель- ные части, выполняющие исключительно информационные фун- кции, и, напротив в переводе информативного текста могут быть элементы художественного перевода. В каждом из этих основных видов перевода выделяются более мелкие подвиды со своими осо- бенностями, влияющими на выбор переводческой стратегии.
Значительное влияние на ход и результат переводческого процесса оказывает и характер предполагаемого рецептора пере-
115

В.Н.Комиссаров вода. Межъязыковая коммуникация может быть эффективной лишь при условии, что перевод будет должным образом понят и воспринят теми, для кого он предназначен. Переводчик выбира- ет варианты перевода с учетом знаний и требований предполага- емых рецепторов. В основном, у переводчика имеется выбор меж- ду двумя возможностями. Перевод может быть предназначен для определенной группы людей или даже для конкретного рецепто- ра, и переводчик ориентируется на их опыт, знания, возраст, со- циальный или профессиональный статус. Так, перевод может рсуществляться для определенной группы технических специа- листов, для детских читателей или для руководителя политичес- кой организации или коммерческой фирмы. При этом перевод- чик должен хорошо знать особенности будущих читателей его перевода. В других случаях перевод не имеет точного адресата, и переводчик ориентируется на так называемого «усредненного рецептора» — предполагаемого типичного представителя культу- ры языка перевода, который обладает знаниями и представлени- ями, общими для большинства членов языкового коллектива.
Эффективность межъязыковой коммуникации во многом зависит от языковой и коммуникативной компетенции перевод- чика, его умения правильно выбрать и последовательно осуще- ствить переводческую стратегию с учетом многочисленных фак- торов, влияющих на этот сложный вид человеческой деятельнос- ти, и особенностей конкретного акта перевода. Значение пере- водческой деятельности в современном мире постоянно возрас- тает, и ее изучение и совершенствование — важная социальная,
научная и практическая задача.
В двух последних лекциях содержался краткий обзор исто- рической эволюции переводческой деятельности, особенно в со- временную эпоху, и дана общая характеристика структуры и ос- новных понятий науки о переводе. В остальной части курса нам предстоит рассмотреть более подробно четыре основных раздела общей теории перевода: теорию переводческой эквивалентнос- ти, прагматические аспекты перевода, теоретическое описание процесса перевода и теорию переводческих соответствий.

Лекция N 7
ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ
Мы уже отмечали, что специфика перевода, отличающая его от всех других видов языкового посредничества, заключается в том,
что он предназначается для полноправной замены оригинала и что рецепторы перевода считают его полностью тождественным исход- ному тексту. Вместе с тем не трудно убедиться, что абсолютная тож- дественность перевода оригиналу недостижима и что это отнюдь не препятствует осуществлению межъязыковой коммуникации.
Дело не только в неизбежных потерях, связанных с трудностями передачи особенностей поэтической формы, культурных или ис- торических ассоциаций, специфических реалий и других тонкостей художественного изложения, но и в несовпадении отдельных эле- ментов смысла в переводах самых элементарных высказываний.
Предположим, мы переведем английское предложение «The student is reading a book» как «студент читает книгу». В большинстве случа- ев такой перевод будет вполне правильным и не потребует каких- либо улучшений. Очевидно, однако, что полного тождества здесь нет. В английском оригинале содержится указание, что речь идет о каком-то лице, известном собеседникам, и, напротив, о какой-то неопределенной книге. В переводе такое указание отсутствует, как и информация о том, что действие происходит в момент речи, а не повторяется регулярно. С другой стороны, русский язык вынужда- ет нас сообщить, что читающий — это лицо мужского пола, хотя в оригинале речь могла идти и о женщине. Все эти потери и добавле- ния обычно не будут препятствовать переводу выполнять свою фун- кцию.
117

В.Н.Комиссаров
Попытки передать в переводе абсолютно все, что можно обнаружить в оригинале, как правило, приводят к совершенно неприемлемым результатам. Предположим, мы захотим передать в английском переводе все элементы смысла, которые можно об- наружить в русском предложении «Мальчик катается на коньках».
Помимо вполне понятного сообщения, в нем можно обнаружить еще и другие элементы информации. Во-первых, «катается» со- стоит из глагола «катать» и возвратной частицы «ся», т.е. как бы
«катать себя». Во-вторых, слово «коньки» явно ассоциируется с уменьшительной формой слова «конь», которое к тому же мужс- кого рода. Если мы все это переведем, то получим что-то вроде
«The boy is rolling himself on the little he-horses». Разумеется, так никто не поступает. Мы переводим «The boy is skating» и нисколько не беспокоимся об утрате нерелевантных элементов смысла.
Как мы уже отмечали, вследствие отсутствия тождества от- ношение между содержанием оригинала и перевода обозначает- ся термином «эквивалентность». Поскольку важность максималь- ного совпадения между этими текстами представляется очевид- ной, эквивалентность обычно рассматривается как основной при- знак и условие существования перевода, Из такого подхода вы- текает несколько выводов. Во-первых, условие эквивалентности должно включаться в само определение перевода. Так, английс- кий переводовед Дж.Кэтфорд определяет перевод как «замену текстового материала на одном языке (ИЯ) эквивалентным тек- стовым материалом на другом языке (ПЯ)». Аналогичным обра- зом, американский исследователь Ю.Найда утверждает, что пе- ревод заключается в создании на языке перевода «ближайшего естественного эквивалента» оригиналу. Во-вторых, понятие «эк- вивалентность» приобретает оценочный характер и «хорошим»,
или «правильным», переводом признается только эквивалентный перевод. В-третьих, поскольку эквивалентность является услови- ем перевода, задача заключается в том, чтобы определить это ус- ловие, указав, в чем заключается переводческая эквивалентность,
что должно быть обязательно сохранено при переводе.
Следует заметить, что оценочная трактовка эквивалентно- сти делает излишним употребление термина «адекватность». В
современном переводоведении можно обнаружить три основных подхода к определению понятия «эквивалент». Некоторые опре-
118

Лекция 7
деления перевода фактически подменяют эквивалентность тож- дественностью, утверждая, что перевод должен полностью сохра- нять содержание оригинала. А.В.Федоров, например, используя вместо «эквивалентности» термин «полноценность», говорит, что эта полноценность включает «исчерпывающую передачу смыс- лового содержания подлинника». Само понятие «исчерпывающая передача», по-видимому, должно означать, что перевод будет иметь то же самое содержание, что и оригинал.
Такое кардинальное решение вопроса «снимает» необхо- димость особо определять понятие «эквивалентность». К сожа- лению тезис о исчерпывающей передаче содержания оригинала не находит подтверждения в наблюдаемых фактах, и его сторон- ники вынуждены прибегать к многочисленным оговоркам, кото- рые фактически выхолащивают исходное определение.
Так, определив перевод как «процесс преобразования ре- чевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания,
то есть значения» и указав, что под содержанием следует пони- мать все виды отношений, в которых находится языковая едини- ца, Л.С.Бархударов тут же оговаривается, что о неизменности
«можно говорить лишь в относительном смысле», что «при пере- воде неизбежны потери, то есть имеет место неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника». Отсюда Л.С.Бар- хударов делает закономерный вывод, что «текст перевода никог- да не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника», однако остается непонятно, как это совместить с тем, что «неизменность плана содержания» была указана в каче- стве единственного определяющего признака перевода. Если ис- ходить из такого определения, то было бы логично сделать вы- вод, что, поскольку нет неизменности содержания, то нет и пе- ревода.
Второй подход к решению проблемы переводческой экви- валентности заключается в попытке обнаружить в содержании оригинала какую-то инвариантную часть, сохранение которой необходимо и достаточно для достижения эквивалентности пе- ревода. Наиболее часто на роль такого инварианта предлагается либо функция текста оригинала, либо описываемая в этом тексте ситуация. Иными словам если перевод может выполнить ту же
119

В.Н.Комиссаров функцию (например, обеспечит правильное использование тех- нического устройства) или описывает ту же самую реальность, то он эквивалентен.
К сожалению, и этот подход не дает желаемых результатов.
Какая бы часть содержания оригинала ни избиралась в качестве основы для достижения эквивалентности, всегда обнаруживает- ся множество реально выполненных и обеспечивающих межъя- зыковую коммуникацию переводов, в которых данная часть ис- ходной информации не сохранена. И, наоборот, существуют пе- реводы, где она сохранена, неспособные, однако, выполнять свою функцию в качестве эквивалентных оригиналу, В таких случаях мы оказываемся перед неприятным выбором: либо отказать по- добным переводам в праве быть переводами, либо признать, что инвариантность данной части содержания не является обязатель- ным признаком перевода.
Третий подход к определению переводческой эквивалент- ности можно назвать эмпирическим. Суть его заключается в том,
чтобы не пытаться априори решать, в чем должна состоять общ- ность перевода и оригинала, а сопоставить большое число реаль- но выполненных переводов с их оригиналами и посмотреть, на чем основывается их эквивалентность.
Вот мы сейчас с вами и проделаем такой мысленный экс- перимент. Предположим, мы возьмем некоторую совокупность русских переводов и будем их сравнивать с английскими ориги- налами. Что мы при этом обнаружим? Сразу же станет ясно, что степень смысловой близости к оригиналу у разных переводов нео- динакова, и их эквивалентность основывается на сохранении раз- ных частей содержания оригинала. Прежде всего мы обнаружим некоторое число переводов, где близость к оригиналу будет ми- нимальной. В таких переводах и грамматика другая, и лексика другая, и говорится как будто совсем о другом. И тем не менее они вполне выполняют свою функцию и их вряд ли можно улуч- шить. Вот несколько примеров подобных переводов.
В романе американского писателя А.Хейли «Отель» есть такой эпизод. Владелец отеля спрашивает у своего воспитанни- ка, молодого негра, почему у него плохие отношения с управля- ющим отеля. И тот ему отвечает: «Maybe there is some chemistry between us doesn't mix». А в переводе читаем: «Бывает, что люди
120

Лекция 7
не сходятся характерами». Вот и сравните английскую «химию,
которая не смешивается» и русское «несходство характеров». В
одной английской пьесе оскорбленная жена укоризненно гово- рит мужу: «That's a pretty thing to say», а переводчик переводит:
»Постыдился бы»
Подобная минимальная близость нередко встречается в переводах поэтических текстов. Вам, наверное, знакома популяр- ная в России песня «Вечерний звон», слова которой представля- ют перевод известного стихотворения английского поэта Т.Му- ра. Сравним начало этого стихотворения с его русским перево- дом:
«Those evening bells, those evening bells, how many a tale their music tells of youth and home and that sweet time when first I heard their soothing chime»
«Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он.
О юных днях в краю родном, где я любил, где отчий дом».
На чем же основывается эквивалентность переводов этого типа? В любом высказывании, помимо его конкретного содер- жания, выражается какая-нибудь речевая функция, составляю- щая общую цель коммуникации. Именно сохранение цели ком- муникации и обеспечивает эквивалентность подобных переводов.
Иначе говоря, эквивалентность достигается здесь на уровне цели коммуникации. Что представляет собой общая речевая функция,
сохраняемая в этом первом типе эквивалентности? В современ- ном языкознании используются различные принципы классифи- кации таких функций. Наиболее убедительной представляется концепция известного лингвиста Романа Якобсона, положившего в основу своей классификации главные компоненты вербальной коммуникации. В любой коммуникации обязательно присутству- ют шесть компонентов: отправитель сообщения, адресат, рефе- рент (то, о чем идет речь в сообщении), канал связи, языковой код и само сообщение, имеющее определенную форму. И выска- зывание, с помощью которого осуществляется коммуникация,
может быть преимущественно ориентировано на один из этих компонентов. Соответственно классифицируются и основные речевые функции.
Если высказывание ориентировано на отправителя сооб- щения, выражая его чувства или эмоции, то оно выполняет эмо-
121

В.Н.Комиссаров тивную функцию. Установка на получателя информации (адре- сата) реализует волеизъявительную или побудительную функцию,
стремление вызвать у адресата определенную реакцию. Референ- тная функция, естественно, означает преимущественную ориен- тацию на содержание сообщения. Установка на канал связи име- ет целью проверить наличие контакта, наладить или поддержать общение и поэтому именуется контактоустанавливающей или фатической. Ориентация на языковой код означает, что речь идет об устройстве самого языка, о форме или значении его единиц,
то есть здесь реализуется металингвистическая функция. И, на- конец, установку на форму сообщения, создающую определен- ное эстетическое впечатление, Р.Якобсон предложил относить к поэтической функции.
Классификация речевых функций позволяет указать на наиболее общие аспекты содержания высказывания и определить лингвистическую реальность явления, которое мы назвали целью коммуникации. Таким образом, цель коммуникации, сохранение которой лежит в основе эквивалентности переводов рассматри- ваемого типа, может быть интерпретирована как часть содержа- ния высказывания, выражающая основную или доминантную функцию этого высказывания. Отдельные отрезки текста могут обладать различной целью коммуникации. Вместе с тем возмож- но существование общей цели коммуникации для всего текста значительной величины или даже для ряда текстов определенно- го типа. Выше мы привели три примера переводов, относящихся к первому типу эквивалентности. В первом из них была сохране- на референтная функция, выраженная в подразумеваемом смысле английского высказывания, во втором — эмотивная функция (не- годование говорящего) и в третьем — функция поэтическая. И в каждом случае сохранение цели коммуникации оказывается не- обходимым и достаточным условием эквивалентности перевода.
Важно отметить, что несохранение цели коммуникации делает перевод неэквивалентным, даже если в нем сохранены все остальные части содержания оригинала. Английская пословица
«A rolling stone gathers no moss» описывает ситуацию, легко пере- даваемую в русском переводе, например: «Катящийся камень мха не собирает (или мхом не обрастает)». Однако такой перевод нельзя признать эквивалентным, поскольку рецептор перевода
122

Лекция 7
не сможет извлечь из него ту цель коммуникации, которая выра- жена в оригинале. Попробуйте спросить у какого-нибудь нор- мального русского человека (неиспорченного знанием английс- кого языка), что это «хорошо» или «плохо», что нет «мха». Скорее всего он скажет, что «хорошо». Для нас образ мха ассоциируется с чем-то нехорошим, «замшелым» («Сидите вы тут, все мхом об- росли»). В то же время для английского рецептора ясно, что в этой ситуации «мох» олицетворяет богатство, «добро» и что его отсут- ствие — явление отрицательное. Английское «A rolling stone»
соответствует русскому «перекати-поле». Вот почему эта англий- ская пословица выражает неодобрение, подразумевая вывод, что не следует бродить по свету, а нужно сидеть дома и наживать доб- ро. И ее эквивалентным переводом будет русская фраза, имею- щая ту же эмотивную установку (эмотивную функцию) и макси- мально воспроизводящая стилистическую форму пословицы (по- этическая функция). Поскольку описание той же ситуации не обеспечивает необходимого результата, приходится использовать сообщение, описывающее иную ситуацию. Требуется лишь, что- бы перевод сохранял цель коммуникации оригинала, а конкрет- ное решение может быть разным. Например, фразеологический словарь А.В.Кунина дает следующий вариант: «Кому на месте не сидится, тот добра не наживет». Но вы сами без труда можете пред- ложить еще несколько возможных переводов, например: «По све- ту бродить, добра не нажить» или «По свету шататься, бедняком остаться».
Итак, мы рассмотрели первый тип эквивалентности, где сохраняется только цель коммуникации. В дальнейшем мы бу- дем придерживаться такой же процедуры: выделять группы пе- реводов разной степени близости к оригиналу и определять лин- гвистическую основу этой общности. Продолжая наш мыслен- ный эксперимент, мы обнаружим другую группу переводов, в ко- торых близость к оригиналу будет большей. Вот пример такого перевода. В уже упоминавшемся романе А.Хейли есть такая фра- за: «The telephone rang and he answered it». В переводе читаем: «Заз- вонил телефон, и он снял трубку». Не трудно заметить, что здесь перевод ближе к оригиналу, чем в предыдущем типе эквивалент- ности. Такой вывод основывается на нашем знании, того, что
«снять трубку» это и значит «ответить на телефонный звонок». И
123

В.Н.Комиссаров здесь в переводе нет соответствия лексике и грамматике ориги- нала. Но уже очевидно, что в нем описывается «то же самое» —
одна и та же ситуация, то есть некоторая совокупность объектов,
реально существующих или воображаемых, а также связи между этими объектами. Большинство высказываний на любом языке используются для указания на определенные ситуации. При этом в высказывании никогда не указываются все признаки описыва- емой ситуации, а называются только некоторые из них. Набор признаков, упоминаемых в высказывании, составляет способ описания ситуации. В любом языке большинство ситуаций мож- но описать разными способами, выбирая разные признаки. Од- нако в каждом языке могут существовать свои предпочтения, в результате которых способ описания одной и той же ситуации,
используемый в одном языке, оказывается неприемлемым в дру- гом. Именно это мы и обнаруживаем в рассматриваемой группе переводов, принадлежащих ко второму типу эквивалентности. Их эквивалентность заключается в сохранении двух частей содержа- ния оригинала — цел» коммуникации и указания на определен- ную ситуацию — при изменении способа описания этой ситуа- ции. Можно говорить, что здесь имеется эквивалентность на уров- не ситуации или ситуативная эквивалентность.
Переводы этого типа весьма многочисленны. Вот еще не- сколько примеров ситуативной эквивалентности в англо-русских переводах. В романе Дж.Джерома «Трое в одной лодке» один из героев возмущенно кричит другому, уронившему его рубашку в холодную воду: «You are not fit to be in a boat». Буквально: «Ты не годен для того, чтобы быть в лодке». Такой способ описания для русского языка неестественен, и в переводе читаем: «Тебя нельзя пускать в лодку». В оригинале говорится «You see one bear you have seen them all». Русский язык не описывает подобным образом си- туацию подобия и переводчик пишет: «Все медведи похожи друг на друга». Англичанин утверждает «Не is the last man to betray a friend», как бы подразумевая, что, если выстроить всех людей по степени вероятности предательства друга, то он будет в этом ряду последним. В русском переводе эта ситуация будет описана ина- че :»Уж он-то друга не предаст».
В рамках второго типа эквивалентности можно отметить несколько особых случаев описания ситуации в переводе. Преж-
124

Лекция 7
де всего существуют ситуации, которые всегда описываются од- ним и тем же способом. Особенно часто это имеет место в стан- дартных речевых формулах, предупредительных надписях, обще- принятых пожеланиях и т.п. Указать, в какую сторону открыва- ется дверь, нужно по-русски надписью «К себе» или «От себя»
(англ. «Push — Pull»). На упаковке легко бьющихся предметов англичанин всегда напишет «Fragile», а русский — «Осторожно,
стекло». Теоретически можно по-разному предупредить о свеже- окрашенном предмете, но по-русски обязательно напишут «Ос- торожно, окрашено», а по-английски «Wet paint».
Если ситуация, описанная в оригинале, должна быть пере- дана в переводе одним, строго определенным способом, выбор варианта перевода происходит как бы независимо от способа опи- сания этой ситуации в тексте оригинала и структура сообщения в переводе оказывается заранее заданной. В других случаях способ описания ситуации в языке перевода не является обязательным,
но существуют предпочтительные, более часто употребляемые варианты. Так, по-русски, запрещая курить, чаще всего пишут
«Не курить», хотя встречаются также формулы «Курить воспре- щается» и «У нас не курят». Отвечая на телефонный звонок, обыч- но говорят «Алло!», хотя некоторые предпочитают «Слушаю» или просто «Да?».
Отметим также существование ситуационных лакун — та- ких ситуаций, которые в одном языке описываются, а в другом как бы не существуют и не упоминаются в речи. По-русски при- нято желать здоровья человеку, когда он чихнет, а в Англии на это не принято обращать внимания. Нередко лакуны существу- ют и при описании самых обычных ситуаций. У нас в России нет общепринятого способа обращения к официантке или продавщи- це, вследствие чего нередко приходится слышать, как к немоло- дой женщине обращаются со словом «Девушка!». Не знаем мы, и как позвать в ресторане официанта и как обратиться на улице к незнакомому мужчине или незнакомой женщине. Во многих си- туациях все имеющиеся в нашем распоряжении обращения («то- варищ, гражданин, господин» и пр.) оказываются неуместными и появляются уродцы вроде: «Женщина, вас тут не стояло!».
Трудности, связанные с описанием ситуации в переводе,
могут возникать и вследствие того, что у рецепторов оригинала
125

В. Н. Комиссаров она способна вызывать определенные ассоциации, давать осно- вания для каких-то выводов, которые недоступны рецепторам перевода. Например, упоминание об определенной марке авто- мобиля, фирме или магазине может ассоциироваться с имуще- ственным или социальным положением человека. И для англи- чанина, и для русского владение «Мерседесом» или «Кадиллаком»
позволяет сделать вывод, что речь идет не о бедняке. А вот сооб- щение о том, что некто владеет машиной «Астон-Мартин» вряд ли будет нести дополнительную информацию для русского чита- теля, в то время как английский читатель знает, что это — доро- гой спортивный автомобиль. Сообщение в оригинале, что какая- то женщина носит платья «от Диора» вызовет соответствующие ассоциации и у русского читателя, а указание на то, что она всю одежду покупает в магазине «Маркс энд Спенсер» (относительно более дешевый магазин в Лондоне) не позволит ему сделать не- обходимые выводы.
Некоторые ситуации, описанные в оригинале, могут выз- вать недоумение у читателя перевода. В одном детективном ро- мане я встретил такой эпизод. Герой романа едет в машине и за- мечает, что впереди идущая машина все время виляет, мешая ему ехать. Пытаясь обнаружить причину такого поведения водителя этой машины, он видит, что (как сказано в романе) «Не had his left hand around the neck of his companion». Если в переводе будет сохранена эта ситуация, то есть будет сказано, что водитель ма- шины обнимал рядом сидящую девушку левой рукой, то для рус- ского читателя это будет означать, что он сидел спиной к движе- нию машины. Переводчику придется выбирать: либо он вообще опустит упоминание о том, какую именно руку использовал во- дитель, либо заменит левую руку на правую, либо укажет в снос- ке, что в Англии левостороннее движение, водитель сидит спра- ва и, естественно, использует для подобных действий левую руку...
Теперь продолжим наш мысленный эксперимент и обна- ружим еще одну группу переводов, в которых сохраняются уже три части содержания оригинала: цель коммуникации, указание на ситуацию и способ ее описания. Этот третий тип эквивалент- ности можно проиллюстрировать следующим примером. В рома- не американского писателя СЛьюиса «Эрроусмит» есть такой эпизод. Герой романа встречается со своей будущей женой в боль-
126

Лекция 7
нице, когда та моет пол. Они при этой встрече поссорились, и впоследствии, вспоминая причину своего агрессивного поведе- ния, она объясняет: «Scrubbing makes me bad-tempered». В пере- воде романа читаем: «От мытья полов у меня характер портится».
Сравнивая перевод с оригиналом, мы видим, что в нем использо- ваны те же признаки ситуации и сохранены отношения между ними. В самом деле, в оригинале «Scrubbing» выражает причину,
и такую же функцию выполняет русский эквивалент этого слова
«мытье полов». По этой причине героиня становится «плохо-ха- рактерной», что и выражается в переводе теми же понятиями, хотя и другими частями речи (портиться, становиться плохим харак- тер).
В рамках одного способа описания ситуации возможны раз- личные виды семантического варьирования. Выбор признаков, с помощью которых описывается ситуация, неполностью опреде- ляет организацию передаваемой информации. Сопоставительный анализ показывает, что наиболее часто отмечаются следующие виды варьирования семантической структуры высказывания.
Степень детализации описания. Описание ситуации избран- ным способом может осуществляться с большими или меньши- ми подробностями. Некоторые признаки непосредственно вклю- чаются в высказывание, а другие могут оставаться подразумевае- мыми, легко выводимыми из контекста. Различное сочетание названных (эксплицитных) и подразумеваемых (имплицитных)
признаков можно обнаружить во всех языках. Так, по-русски можно сказать «Он постучал и вошел», а можно в той же ситуа- ции сказать «Он постучал в дверь и вошел в комнату». Точно так же и по-английски можно выбрать между «Не knocked and came in» и «Не knocked at the door and came into the room». Однако в разных языках соотношение эксплицитного и имплицитного смысла в высказывании может быть различным. В этом отноше- нии, например, английские высказывания часто оказываются более имплицитными, чем русские, и то, что в оригинале подра- зумевается, в переводе должно быть эксплицитно выражено.
Возьмем простое английское предложение «The workers demand the improvement of their conditions», перевод которого на русский язык не представляет трудностей. Однако при переводе мы обна- руживаем, что по-русски нельзя просто написать «Рабочие тре-
127

В.Н.Комиссаров буют улучшения условий», а нужно указать «условий чего» (труда или жизни). Конечно, и по-английски ясно, о каких условиях идет речь, но там нет необходимости включать этот элемент смысла в само высказывание. Вот еще один пример из английской газеты:
«The workers went on strike in support of their pay claims». «Pay claims» — это, конечно, требования зарплаты, но в большинстве случаев речь не идет о том, что рабочие вообще не получают зар- плату. А тогда подразумеваемый смысл требований очевиден, и в русском переводе будет сказано, что они требуют «повышения зарплаты». Имплицитность английского высказывания подчас требует от переводчика особой бдительности. Встретив, напри- мер, сообщение, что военный корабль вооружен «with liquid rockets», переводчик не должен спешить озадачить читателя су- ществованием «жидких ракет», а должен понимать, что в ориги- нале подразумеваются «liquid-fueled rockets», то есть ракеты на жидком топливе.
Второй вид семантического варьирования заключается в
изменении способа объединения в высказывании описываемых призна-
ков ситуации. Одни и те же признаки могут входить в разные сло- восочетания. Можно, например, сказать «Он быстро скакал на своем скакуне», соединяя «быстро» с глаголом, а можно объеди- нить этот признак с существительным: «Он скакал на своем быс- тром скакуне». Разные языки обладают неодинаковыми возмож- ностями сочетаемости признаков, что отчетливо выявляется в переводе. Вот типичный пример. В романе английского писате- ля А.Кронина «Цитадель» есть такой эпизод. Герой романа при- езжает к месту своей новой работы, и на станции его встречает кучер с коляской (a gig). И автор пишет: «Manson climbed into the gig behind a tall black angular horse». Переводя эту фразу, перевод- чик неожиданно обнаруживает, что по-русски нельзя сказать «Он сел в коляску позади лошади», поскольку получается как будто лошадь то же сидела в коляске. По-русски можно сесть позади кучера, позади другого седока, но нельзя сесть позади лошади.
Придется написать, что он сел в коляску, запряженную этой ло- шадью. Попутно заметим, что перевод этого предложения ставит перед переводчиком еще некоторые любопытные проблемы.
«Tall» — это, конечно,»высокий», но, по-видимому, по-русски не- приемлемо сочетание «высокая лошадь». Это трудно логически
128

Лекция 7
объяснить, но «русская лошадь» может быть большой или круп- ной, но не высокой. Еще одну загадку задает переводчику прила- гательное «angular», образованное от существительного «angle» —
«угол». По-русски от слова «угол» можно образовать несколько прилагательных, но лошадь нельзя назвать ни «угловой», ни «уг- ловатой», ни «угольной». Переводчику придется предположить,
что «углы» означают выпирающие кости, и выбрать вариант «ху- дая» или «костлявая» (но не «костистая»).
В целом, английский язык гораздо свободнее сочетает от- даленные признаки, чем русский. Герой одного рассказа Г.Чес- тертона приходит навестить своего друга: «Не found him in his slippered ease by the fire», Посмотрите, что здесь происходит. От существительного «slipper» — «домашняя туфля» образуется не- употребительный глагол «to slipper» и второе причастие этого гла- гола соединяется с абстрактным существительным «ease». Полу- чается что-то вроде «отуфленной легкости» — сочетания, невоз- можного в русском языке. Перевод будет поэтому перестроен: «Он нашел своего друга отдыхающим в домашних туфлях у камина».
Еще один вид семантического варьирования заключается в
изменении направления отношений между признаками. Ситуация может описываться с разных точек зрения с использованием лек- сических конверсивов: «Профессор принимает экзамен у студен- тов — Студенты сдают экзамен профессору». И здесь в языках могут обнаруживаться определенные предпочтения, вызывающие соответствующие изменения при переводе. У Марка Твена есть рассказ, озаглавленный «How I was sold in New Ark» о том, как его обманули в этом городе, приведя на его вечер юмористических рассказов глухонемого человека. В русском переводе его не «про- дали», а «купили». В романе Дж.Голсуорси «Сага о Форсайтах»
есть такой эпизод. Герои романа едут в открытом автомобиле, он поворачивает за угол, и автор пишет «They had their backs to the sunshine now». Дословный перевод «Теперь их спины были обра- щены к солнцу» выглядит по-русски напыщенно и нелепо и в переводе читаем: «Теперь солнце светило им в спину».
Продолжая наш мысленный эксперимент, мы обнаружим еще два других типа эквивалентности. В предыдущих трех типах близость перевода к оригиналу основывалась на сохранении час- тей содержания, существующих в любом высказывании. Всякое
129

В.Н.Комиссаров высказывание выражает какую-то цель коммуникации и описы- вает определенным способом какую-то ситуацию. Однако кроме этого, всякое высказывание состоит из определенного набора лексических единиц, организованных в рамках каких-то синтак- сических структур. В любом языке синтаксические структуры и лексические единицы обладают собственным относительно ус- тойчивым значением, составляющим часть общего содержания высказывания. Сопоставительный анализ показывает, что во многих случаях переводчик стремится передать в переводе и эту часть содержания оригинала. И мы обнаруживаем группу перево-
дов, где, помимо цели коммуникации, указания на ту же ситуацию и
способа ее описания, сохраняется и часть значения синтаксических
структур исходного текста. В этом, четвертом типе эквивалент- ности используются аналогичные структуры, имеющие пример- но те же значения в обоих языках. Например, английскому пас- сивному залогу соответствует страдательный залог в русском язы- ке: «The house was sold for eighty thousand dollars» — «Дом был про- дан за восемьдесят тысяч долларов». Стремление использовать в переводе параллельные структуры может объясняться различны- ми причинами. В художественном переводе сохранение авторс- кого синтаксиса является одним из способов достижения адек- ватности перевода. В информативном переводе синтаксический параллелизм может играть важную роль во многих практических ситуациях. Предположим, на какой-нибудь международной кон- ференции идет обсуждение проекта резолюции и многие участ- ники конференции следят за дискуссией по имеющемуся у них переводу текста проекта. Очередной выступающий предлагает заменить на второй странице резолюции третье слово во второй строчке сверху. Понятно, что при синтаксическом параллелизме перевода делегатам будет легче отыскать нужное место. Не слу- чайно в таком часто цитируемом тексте, как Устав ООН, из 121
статьи в П 1 сохраняется полный синтаксический параллелизм, а в остальных десяти статьях расхождение сводится к тому, что при- даточные определительные переводятся причастными оборота- ми и наоборот.
Порой полный параллелизм сохранить не удается, и в этом типе эквивалентности наблюдаются различные случаи синтакси- ческого варьирования. Во-первых, при невозможности исполь-
130

Лекция 7
зовать аналогичную структуру переводчик выбирает ближайшую синтаксическую форму. Например, русский страдательный залог менее употребителен, чем английский пассив, и английским пас- сивным структурам нередко соответствуют в русских переводах формы действительного залога: «The port can be entered by big ships only during the tide» — «Большие корабли могут входить в порт только во время прилива». Часто встречающимся видом синтак- сического варьирования является изменение порядка слов при переводе, если его функции в двух языках не совпадают. Так, в английском языке относительно фиксированный порядок слов определяет место отдельных членов предложения, а в русском языке он меняется в зависимости от коммуникативного члене- ния предложения (тема-рематических отношений), которое в английском языке выражается, в частности, с помощью артикля.
В простых неэмфатических русских предложениях рематическая часть тяготеет к концу фразы. Поэтому при переводе английско- го «The boy entered the room», где определенный артикль при пер- вом слове указывает на то, что это — тема, в переводе может быть сохранен порядок слов: «Мальчик вошел в комнату». В этом же предложении наличие неопределенного артикля «A boy entered the room» приведет к изменению порядка слов в переводе — »В
комнату вошел мальчик».
Отметим еще один вид синтаксического варьирования: из- менение типа предложения. Нередко в языке имеется выбор меж- ду простым, сложносочиненным и сложноподчиненным предло- жениями, Так, можно сказать «Начался дождь. Мы пошли домой»
или «Начался дождь, и мы пошли домой» или «Так как начался дождь, мы пошли домой». Сопоставительный анализ показыва- ет, что стилистические особенности текста могут побудить пере- водчика изменить тип предложения. Например, в русских пере- водах английских технических текстов простые предложения не- редко заменяются сложными: «The installation must function at low temperatures. The engineers should take it into account» — «Разра- ботчики должны учитывать, что установка будет работать при низких температурах».
И, наконец, завершая наш экспериментальный обзор, мы обнаруживаем группу переводов, в которых близость к оригиналу
будет наибольшей, поскольку в них переводчик стремится как мож-
131

В.Н.Комиссаров но полнее воспроизвести значения слов оригинала с помощью дословного перевода: «I saw him at the theatre» — «Я видел его в театре». Этот тип эквивалентности встречается достаточно час- то, но достижение эквивалентности на уровне семантики слова ограничивается несовпадением значений слов в разных языках.
Переводческие проблемы возникают в связи с каждым из трех основных макрокомпонентов семантики слова: денотативного,
коннотативного и внутриязыкового значений.
Денотативное или предметно-логическое значение сло- ва обозначает определенный класс объектов, реальных или во- ображаемых, или какой-то единичный объект. Трудности при передаче этого значения в переводе вызываются, в основном,
тремя причинами: различиями в номенклатуре лексических единиц, в объеме значений и в сочетаемости слов с близким значением. В языке оригинала обнаруживается немало слов,
не имеющих прямых соответствий в языке перевода. Напри- мер, в английском языке есть глагол «to tinker» — «неумело что- либо чинить или налаживать» и существительное «tinkerer». В
русском языке нет отдельных слов с таким значением. Позднее мы разберем способы перевода таких безэквивалентных слов,
а пока отметим, что все они связаны с определенными пере- водческими потерями.
Значения слов-соответствий в двух языках могут не совпа- дать по объему. Слову с общим значением в исходном языке мо- жет соответствовать слово с более узким значением в языке пере- вода или наоборот. Например, в английском языке нет слова с общим значением «плавать», а есть несколько более конкретных слов, употребляемых в зависимости от того, кто и как плавает:
swim, sail, float, drift. Аналогичным образом, английскому «meal»
соответствуют в русском языке только более частные названия приемов пищи: завтрак, обед, ужин. В подобных случаях пере- водчику приходится выбирать с учетом контекста слово со значе- нием иного объема. Использование же ближайшего соответствия может оказаться невозможным из-за различий в сочетаемости.
«Face» — это, конечно «лицо», но предложение «She slammed the door in his face» будет переведено «Она захлопнула дверь у него перед носом». Если в оригинале человек проваливается в снегу
«по талию» (up to his waist), то в переводе он окажется в снегу «по
132

Лекция 7
пояс». Такие расхождения типичны для пятого типа эквивалент- ности.
В области коннотации основные проблемы перевода свя- заны с наличием у слова эмоционального, стилистического или образного значения. Называемые объекты могут воспринимать- ся языковым коллективом положительно или отрицательно, и со- ответствующие слова, помимо предметно-логического, облада- ют еще и сопутствующим эмоциональным значением. Пробле- мы возникают в тех случаях, когда такие значения у слов-соот- ветствий не совпадают или совпадают неполностью. В контексте переводчик решает, связано ли слово «voyage» или «trial» с выра- жением отрицательного отношения автора к описываемому и есть ли основания использовать в переводе слова с отрицательной коннотацией «вояж» или «судилище». При этом надо иметь в виду,
что эмоциональное значение слова может со временем меняться.
В течение долгого времени слово «бизнесмен» имело отрицатель- ную коннотацию, что учитывалось переводчиками при переводе английского «businessman». Оно использовалось лишь в отрица- тельных контекстах типа «American businessmen got rich on the war in Vietnam». Но если в тексте с удовлетворением сообщалось, что в Москву прибыла «a delegation of American businessmen», то в пе- реводе они были уже не «бизнесменами», а «представителями де- ловых кругов». Сегодня «бизнесмен» утрачивает отрицательную коннотацию, и этой проблемы выбора в русском переводе уже нет.
Трудности в переводе может вызывать и другой компонент коннотации — стилистическое значение слова, указывающее на принадлежность слова к возвышенной, поэтической, книжной лексике или к лексике сниженной, разговорной, просторечной.
И здесь потери возникают тогда, когда слова, совпадающие по предметно-логическому значению, различаются по стилю. Рус- ское «сон» полностью соответствует английскому «sleep», но в ан- глийском языке есть еще поэтическое слово «slumber» с тем же значением. При его переводе стилистический компонент будет утрачен.
Подобных потерь в переводе часто не удается избежать, но в распоряжении переводчика есть способ их компенсировать.
Прием компенсации заключается в том, что, не сумев избежать утраты какого-то стилистического или смыслового элемента, пе-
133

В.Н.Комиссаров реводчик воспроизводит этот элемент в другом слове или в дру- гом месте текста, где в оригинале его нет. Поясним это на несколь- ких примерах. В пьесе Б.Шоу «Пигмалион» есть такой эпизод.
Героиня пьесы, которую профессор Хиггинс научил правильно говорить по-английски, во время ссоры с ним вновь употребляет неправильные формы и вместо «these slippers» говорит «them slippers». Воспроизведение этой неправильности в переводе не- обходимо, поскольку на ней строится весь последующий диалог.
В данном случае применить прием компенсации сравнительно просто, так как тут же имеется русское слово, которое часто ис- кажается» недостаточно образованными людьми. И переводчик пишет «этих туфлей», успешно решая свою задачу. В других слу- чаях применение приема компенсации может потребовать весь- ма значительных изменений. В романе У.Теккерея «Ярмарка тщеславия» Бекки Шарп в письме своей подруге описывает эпи- зод, случившийся в доме богатого баронета Питта Кроули, где она служит гувернанткой. За обедом речь зашла о том, что один из арендаторов сэра Питта разорился. «Serve him right», said Sir Pitt,
«him and his family has been cheating me on that farm these hundred and fifty years». Иронизируя над необразованностью своего хозя- ина, Бекки пишет: «Sir Pitt could have said 'He and his family' but rich baronets needn't be so careful about their grammar as we, poor governesses». Стремясь передать неправильную речь баронета,
переводчик вынужден существенно изменить текст. В переводе сэр Питт говорит: «Он со своей семейкой облапошивал меня на этой ферме целых полтораста лет». Как видите, нарушение грам- матической нормы в оригинале компенсировано в переводе с помощью сниженной лексики. Это вызвало необходимость и пос- ледующих изменений. И дальше Бекки пишет: «Сэр Питт мог бы выражаться поделикатнее, но богатым баронетам нет надобнос- ти так заботиться о стиле, как нам, бедным гувернанткам».
Интересные задачи приходится порой решать переводчи- ку при передаче еще одного компонента коннотации — образ- ного значения слова. В семантике слова может выделяться ка- кой-нибудь признак, который используется в качестве основы образного употребления. По-русски «баня» — это не только по- мещение, где моются, но и «очень жаркое место», в то время как английское «bath» лишено подобной характеристики. Английс-
134

Лекция 7
кое «rake» — «грабли» — это что-то очень тонкое, а отличитель- ной чертой павлина оказывается гордость. Несовпадение образ- ного употребления соответствующих слов в двух языках создает порой неожиданные переводческие проблемы. Для англичани- на «кот» — это символ свободы, и на этом образе основана сказ- ка Р.Киплинга «The cat that walked by himself». Перед переводчи- ками сказки встала нелегкая задача, поскольку по-русски гуля- щий кот понимается отнюдь не как символ свободы. Содержа- ние сказки не позволяло замену образа, и единственно, что мог сделать переводчик, чтобы избежать нежелательных ассоциаций,
это заменить «кота» на «кошку» и озаглавить сказку «Кошка, ко- торая гуляла сама по себе».
Трудные проблемы могут возникать при передаче внутри- языковых значений, наличие которых в семантике слова указы- вает на связь слова со значениями или формами других слов. Как правило, внутриязыковые значения нерелевантны для коммуни- кации и в переводе не передаются. Когда фраза «The board expelled him» переводится «Комиссия его исключила», связь этого значе- ния «board» с другими значениями этого слова не может и не дол- жна отражаться в переводе. Точно так же, переводя русское «па- ровоз» английским «engine», переводчик не пытается передать связь «паровоза» со словами «пар» и «возить». Необходимость передавать внутриязыковые значения возникает только тогда,
когда они приобретают особую значимость при передаче игры слов. В этих случаях перед переводчиком возникают сложные за- дачи, которые не всегда удается решить, даже с помощью приема компенсации. Вот несколько примеров.
В романе Дж.Джерома «Трое в одной лодке» автор описы- вает, как он катается на плоту по пруду, а по берегу бегает владе- лец досок, из которых он сделал плот: «Не says he'll teach you to take the boards and make a raft of them; but seeing that you know how to do this pretty well already, the offer... seems a superflous one on his part». Вся комичность описания основывается на том, что у слова
«teach» есть два значения «проучить» и «научить». Владелец до- сок имеет в виду первое из них, а автор предпочитает второе. Пе- реводчик без труда находит русское слово, имеющее оба эти зна- чения и обыгрывает его аналогичным образом: «Он кричит, что покажет вам, как брать без спроса доски и делать из них плот, но
135

В.Н.Комиссаров поскольку вы и так прекрасно знаете, как это делать, это предло- жение кажется вам излишним».
Конечно,, далеко не всегда задача перевода игры слов ре- шается столь легко. Вот более трудный случай. В романе М.Тве- на «Янки при дворе короля Артура» к находящемуся в тюрьме янки приходит мальчик, который потом становится его другом и помощником: «Не said he had come for me, and informed me that he was a page». «Go 'long», I said, «you ain't more than a paragraph».
Русское слово «паж» не имеет значения или омонима, связанно- го с какой-либо частью книги. Поэтому единственный способ пе- редать игру слов оригинала заключается в использовании в пере- воде другого слова, которое можно было бы отнести и к мальчи- ку-пажу, и к части книги. Вот как решил эту за дачу переводчик
Н.Чуковский: «Он сказал, что послан за мною и что он глава па- жей. — Какая ты глава, ты одна строчка! — сказал я ему». Можно спорить о том, насколько удачно такое решение, но правильность самого приема не вызывает сомнения.
Особенно трудным оказывается перевод игры слов, основан- ной на обыгрывании внутренней формы слова. И здесь перевод- чик использует прием компенсации, но и при этом часто не удает- ся избежать существенных потерь. В романе Ч.Диккенса «Давид
Копперфильд» есть такой эпизод. Маленького Деви везет в интер- нат возчик по имени Баркис, который расспрашивает его о служанке в их доме. И Баркис задает ему вопрос: «No sweethearts, I b'lieve?»,
естественно интересуясь, нет ли у девушки возлюбленного. Маль- чик, который или не знал слова «sweetheart», или не расслышал его окончание, переспрашивает «Sweetmeats did you say, Mr. Barkis?» В
оригинале ошибка кажется достаточно естественной, поскольку начала обоих слов совпадают и находятся под ударением. Эту общ- ность можно сохранить в переводе, только изменив обыгрываемые слова, так как в русских словах «возлюбленный» и «конфета» нет ничего общего. Вот как переводчики пытаются решить эту задачу в двух опубликованных переводах:. (1) — А нет ли у нее дружочка? —
Пирожочка, мистер Баркис? 2) — А нет ли у нее зазнобы? — Сдобы,
мистер Баркис? Можно заметить, что в обоих случаях переводчики пытаются сохранить знакомые ребенку названия сладостей и пред- положить, что он не расслышал безударные начала слов. Очевидно также, что им не удалось избежать натяжек.
136

Лекция 7
Итак, сопоставление переводов с их оригиналами показы- вает, что существуют несколько типов эквивалентности, в каж- дом из которых сохраняются разные части содержания исходно- го текста. Изучение уровней эквивалентности позволяет опреде- лить, какую степень близости к оригиналу переводчик может до- стичь в каждом конкретном случае. Понятие эквивалентности раскрывает важнейшую особенность перевода и является одним из центральных понятий современного переводоведения.