НАродняа художественная культура подготовка к экзамену. 1 Аннотации к вопросам, выносимым на государственный экзамен

• Название: 1 Аннотации к вопросам, выносимым на государственный экзамен
• Анкор: НАродняа художественная культура подготовка к экзамену
• Дата: 01.02.2021
• Размер: 1.35 Mb.
• Имя файла: Voprosy_vse_1.docx
• Тип: Документы; #173088
• страница: 12 из 22

Славянские (основные): (82.7%)

• 
  Восточно-славянская подгруппа: русский, украинский, белорусский;
  
• 
  Западно-славянская подгруппа: польский, чешский, словацкий;
  
• 
  Южно-славянская подгруппа — болгарский, македонский, сербский, хорватский, словенский, старославянский.
  

2. Балтийские: литовский, латышский, древнепрусский (мёртв.).

3. Германские:

• 
  Северо-германская подгруппа: шведский, норвежский, датский, исландский;
  
• 
  Западо-германская подгруппа: английский, немецкий, нидерландский, идиш;
  
• 
  Восточно-германская подгруппа: готский (мёртв.)
  

4. Романские (итальийские): испанский, португальский, французский, итальянский, румынский и др. языки, образовавшиеся на основе латинского языка.

5. Греческие: древнегреческий и новогреческий.

6. Иранские: таджикский, осетинский, афганский (пушту), , курдский, татыи др.

7. Индийские: хинди, урду, цыганский, непальский, санскрит (мёртв.) и др. исторически некоренные языки Индии, появившиеся в ней после прихода индоевропейцев.

8. Армянский.

9. Евреи индоевропейские

10. Кельтские: ирландский, валлийский, бретонский и др.(в России нет)

11. Албанский. (в России нет)

Алтайская семья (2010г. 9.3%)

1)Тюркская группа:

Татарский, чуваши, башкиры, казахский, киргизский, узбекский, азербайджанский, тыва, турецкий, якутский, туркменский, хакасы, гагаузы, долганы, шорцы, уйгуры, алтайцы, телеуты, крымские татары, каракалпаки. Карачаевцы, балкарцы, ногайцы, кумыки прожив.на Сев.Кавказе.

2) Монгольская группа: (монгольский, буряты, калмыки, дауры)

3)Языки дальнего Востока (японский, корейский)

4)Тунгусо-маньчжурская (тунгусы, эвенки, эвены, наанйцы, удыгейцы, ульчи, маньчжуры)

Северо-кавказская семья (2010г. 3.7%)

1. 
   Нахско-дагестанская группа: дагестан, аварцы, даргинцы, ингуши, чечены,
   
2. 
   Абхазо-адыгская: (абхазы, адыги, карачаевцы и др)
   

Уральская языковая семья (2010г. 1.7%)

1. Финно-угорская группа:

• 
  прибалтийско-финская — финский, ижорский, карельский и вепсский языки, составляющие северную подгруппу; эстонский, водский, ливский языки, образующие южную подгруппу;
  
• 
  саамская — группа языков, на которых говорят саамы;
  
• 
  мордовские языки (мокшанский, эрзянский с шокшанским наречием);
  
• 
  марийский язык с луговым, восточным, северо-западным и горным наречиями;
  
• 
  пермская — удмуртский, коми-зырянский, коми-пермяцкий и коми-язьвинский языки;
  
• 
  угорская — хантыйский и мансийский (угры – это ханты-манси), а также венгерский языки.
  

2. Самодийская группа:

· северная — ненецкий, нганасанский (таймыр), энцы;

· южная — селькупский и вымершие языки

Картвельская семья (2010г. 0.12%)

Грузины, сваны

Палеоазиатские семьи собирательный термин для языков в северной и северо-восточной Сибири, на Дальнем Востоке и в арктической зоне Северной Америки

• 
  Чукотско-камчатская семья (
  

Северные: чукотский, корякский, алюторский, керекский

Южные: ительменские (камчадалы)

• 
  Юкагиро-чуванская семья (юкагиры, чуванцы)
  
• 
  Енисейская группа (кеты)
  
• 
  Эскимосо-алеутская
  
• 
  Нивхский язык
  
• 
  Айнский язык
  

Вопрос 17. Русская народная художественная культура: типологические особенности и региональные различия

Менталитет – (ментальность) – «умственный» - Образ мыслкй, совокупность усмственных навыков и духовных установок, которые создают картину мира и скрепляют единство, какого-либо сообщества.

С точки зрения С.В.Лурье, использование слова "менталитет" в принципе может выступать в паре с понятием "традиция" постольку, поскольку подразумевает подвижность, соотнесенность как с прошлым, так и с настоящим, возможность сколь угодно глу­боких внутренних противоречий. В этом смысле можно ска­зать, что традиция выражается в менталитете народа, или, точнее: менталитет — нематериализуемая составляющая традиции.

Структуру менталитета, как считают некоторые иссле­дователи, образуют "картина мира" и "кодекс поведения". Поле их пересечений, очевидно, и есть то, что называют "па­радигмой сознания". Речь идет о присутствующем в сознании человека стержне, который может при разных внешних усло­виях выступать в разных обличиях, но который является еди­ным для всего этноса и служит как бы его внутрикультурным интегратором.

Вальтер Шубарт: 4 типа «менталитета»:

1. Гармонический человек, воспринимает мир, как упорядоченный космос, обладающий внутренним совершенством. Чужды идеи прогресса и преобразования мира. (античные греки и древние китайцы)

2.Героический (прометеевский) человек. Видит в мире хаос, который он должен своими силами упорядочить. Стремится властвовать над миром, действовать активно, чтобы усовершенствовать его. (Древний Рим, Западная Европа с 17 века).

3. Аскетический человек, относится к миру как иллюзорному бытию. Пассивен, так как считает бессмысленным пытаться улучшить мир (Европа конец 19 начало 20 века) его цель – духовное самосовершенствование (Др. Индия и буддийские культуры Востока).

4. Мессианский (иоановский) человек, чувствует несовершенство мира и считает себя призванным внести в мир высший божественный порядок (Россия с 18-19 в)

Типы ментальности имеют национальную окраску. Первоначально русская душа была гармонической (традиции, слияние с природой. Народная набожность).

В эпоху Петра1 ее охватил прометеевский дух. Конфликт между гармоническим восприятием мира и прометеевским менталитетом привел к формированию мессианского начала.

Ведущие характеристики русского менталитета:

Экстримизм(впадение в крайности); - Максимализм(требование всего или ничего);

- Патриотизм(любовь к родине);- Патернализм(восприятие государства, как отца);

- Самопожертвование и открытость души; - Презрение к мещанству; - Коллективизм.

Субкультурные группы русских:

Русские, Казаки, Поморы
Основу хозяйства русских исстари составляло земледелие, которое развивалось по мере заселения различных территорий и в разных районах и в зависимости от природных условий приобретало свои особенности. Успехам в земледелии сопутствовало занятие ремеслами, промыслы, горно-рудные разработки и создание крупной промышленности. На­ря­ду с сель­ским хо­зяй­ст­вом раз­ви­ва­лись лес­ные про­мыс­лы, со­ле­ва­ре­ние и же­ле­зо­де­ла­тель­ный про­мы­сел, ры­бо­лов­ст­во, зве­ро­бой­ный про­мы­сел и су­до­строе­ние.

Ре­ли­гия и празд­ни­ки. Тра­ди­ци­он­ной ре­ли­ги­ей рус­ских яв­ля­ет­ся пра­во­сла­вие.С цер­ков­ны­ми празд­ни­ка­ми свя­за­ны рус­ские ка­лен­дар­ные об­ря­ды. Наи­бо­лее раз­ви­ты об­ря­ды зим­не­го солн­це­сто­я­ния (Свят­ки), при­уро­чен­ные к Ро­ж­де­ст­ву и Кре­ще­нию (6 ян­ва­ря), и кон­ца зи­мы (Мас­ле­ни­ца, Сыр­ная не­де­ля), пред­ше­ст­вую­щие Ве­ли­ко­му по­сту. Ве­сен­ние об­ря­ды – празд­ник Со­ро­ка му­че­ни­ков (Со­ро­ки, 9 мар­та), Бла­го­веще­ние (25 мар­та), день св. Ге­ор­гия (Его­рий Веш­ний, 23 ап­ре­ля) и др. – со­про­во­ж­да­лись пе­ни­ем пе­сен-вес­ня­нок, пе­че­ни­ем бу­ло­чек в ви­де пти­чек (жа­ворон­ков, гра­чи­ков, те­тё­рок) и др. Об­ря­ды лет­не­го солн­це­стоя­ния при­хо­ди­лись на Трои­цу, пред­ше­ст­вую­щую ей (Се­мик) или по­сле­дую­щую (Ру­саль­ную) не­де­лю ли­бо на Ива­нов день (Ива­на Ку­па­ла, 24 ию­ня). Тро­иц­кие об­ря­ды со­про­во­ж­да­лись ри­туа­ла­ми с бе­рё­зо­вы­ми де­рев­ца­ми или вет­ка­ми, ру­саль­ные – ря­же­ни­ем, ри­туа­лом «из­гна­ния ру­сал­ки» с унич­то­же­ни­ем кук­лы (Ру­сал­ки), ку­паль­ские – об­ли­ва­ни­ем во­дой, га­да­ния­ми, так­же ри­туа­ла­ми с кук­лой (Ку­па­лой, или Ко­ст­ро­мой). За­вер­ша­лись лет­ние празд­ни­ки на Пет­ров день (29 ию­ня). Вес­ной (пе­ред Мас­ле­ни­цей и по­сле Пас­хи), ле­том (пе­ред Трои­цей) и в на­ча­ле зи­мы (пе­ред днём св. Дмит­рия Со­лун­ско­го, 26 ок­тяб­ря) уст­раи­ва­лись осо­бые по­ми­наль­ные дни (Ро­ди­тель­ские суб­бо­ты, Ра­до­ни­ца).

Тор­же­ст­вен­но от­ме­ча­лись ме­ст­ные празд­ни­ки – хра­мо­вые, съез­жие, де­ревен­ские брат­чи­ны, улич­ные, обет­ные и др.; они со­про­во­ж­да­лись кре­ст­ным хо­дом, во­до­свя­ти­ем с ос­вя­ще­ни­ем до­мов, ско­та, по­лей, вод­ных ис­точ­ни­ков и др., мно­го­днев­ны­ми гу­лянь­я­ми, пи­ра­ми, яр­мар­ка­ми, ино­гда – це­лод­нев­ным ко­ло­коль­ным зво­ном и др.

Для понимания особенностей быта и духовной жизни дореволюционного крестьянства необходимо познакомиться с годовым циклом обрядов русского аграрного календаря

В прошлом народный земледельческий календарь в значительной мере регламентировал все сферы жизни русского крестьянства — производственную, общественную, семейную.

Он заблаговременно напоминал о наступлении поворотных моментов в трудовом году, фиксировал изменения в погоде, обусловливающие сроки полевых работ и ведения домашнего хозяйства. В годовом круговороте крестьянин наблюдал определенную закономерность, осознание которой вело его к выделению повторяющихся периодов годового цикла. Производственные календарные циклы складывались из последовательных дат работы в поле и дома и сопровождались религиозными праздниками и обрядами, магическими действиями, суеверными приметами, поверьями, обычаями, многие из которых восходили к первобытной вере в зависимость жизни человека и судьбы хозяйства от сверхъестественных сил. 

Анализируя праздники русского земледельческого календаря второй половины XIX в., мы попытаемся установить, какие из них сохраняли древние религиозно-магические черты, какую роль играли в аграрной обрядности и обрядовом фольклоре церковный и антицерковный элементы, чисто бытовые обряды семейного цикла, никогда не имевшие религиозного содержания или утеряв- шиє его. Рассмотрение календарных обрядовых игр, зрелищ, развлечений дает возможность также составить представление о важнейших сторонах жизнеутверждающей народной культуры, стихийно-материалистическом народном мировоззрении и мироощущении, которые противостоят церковному аскетическому отрешению от мира, господствующей официальной культуре.

Особенности культуры поморов

Культура Поморья своеобразна и значительно отличается от культуры народов средней полосы России. Во многом это продиктовано родственностью с культурами народов северных стран.

В Поморье были выработаны наиболее целесообразные и художественно значительные формы — шатровые храмы, достигавшие большой высоты. Восьмискатная пирамида — «шатер», поставленная на восьмиугольную «клеть», оказалась устойчивой и при осадке здания и против сильных ветров. Эти храмы не принадлежали к византийской традиции. Высшая церковная иерархия смотрела на них с неодобрением. «А верхи были бы не шатровые», - наказывали «благословенные грамоты» на постройку церквей. Но народ продолжал строить по-своему. Шатровые постройки «деревяна верх» не только держались веками в Поморье, но и создали новую традицию, стали излюбленной формой национальной архитектуры, перешли на каменные строения и гордо вознеслись над самой Москвой. Церковные скульптуры северных резчиков по дереву дошли, до нас в небольшом числе, т.к. церковь не одобряла скульптурные изображения в храмах, за исключением разве «распятий».

В отличие от великороссов поморы не огораживали свои дома оградами или высокими заборами, так как воровства в Поморье никогда не было. Уходя из дому, помор ставил к дверям «завору» — палку, батожок, или метлу, и этого было достаточно, чтобы никто из соседей не заходил в избу, пока «хозява не воротяцце». Цепных собак для защиты дома поморы никогда не держали.

Музыкальные традиции

В Беломорье металлические колокола распростронились быстро и широко и получили значение музыкального инструмента не меньшее, чем инструмента сигнального. Здеа этсутствовали народные музыкальные инструменты: бряцающие, щипковые, и смычковые, распространенные в Новгороде, Пскове, Москве, на Днепре, на Волге и верхнем Подвинье. Поморы знали только свистки, свистули да пастушьи рожки.

Одежда и обувь

Национальная поморская одежда во многом схожа, либо полностью идентична одежде народов коми (зырян) и ненцев (самоядь). Функциональные и эстетические особенности одежды северных соседей продиктованы климатическими предпосылками и схожестью культур аборигенных фино-угорских народов Севера. Основными материалами для ее изготовления являлись шкуры пушного и морского зверя, домашнего скота и шерсть домашних животных. Сами условия жизни и труда поморов предъявляли к одежде и обуви требования об их повышенной прочности, «непродуваемости» и «непро-мокаемости». Лучше всего о себе расскажут сами вещи. Вот основные из них:

бахилы — мужская рабочая и промысловая обувь из кожи. Это мягкие кожаные сапоги с длинными (до колена или бедра) голенищами. Шились на прямую колодку, т.е. без различения правого и левого сапога. Мягкая кожаная подошва сшивалась с сапогом дратвой, после чего сапог выворачивался. Если бахилы достигали бедра, голенище закреплялось на ноге с помощью ремешков, а край бахила привязывался к поясу;

малица — верхняя мужская и женская одежда из меха оленя или шкур молодых тюленей. Изготавливалась мехом внутрь;

совик — верхняя одежда из оленьего меха с круглым капюшоном, скроенная мехом наружу. В морозы совик одевался поверх малицы.

чулки-поголенки с двойной пяткой и подошвой;

бузурунка — рубаха, плотно связанная из толстой шерсти, удлиненная, закрывающая поясницу, ворот «под горлышко», рукав длинный «на запястьице», то есть на манжете. Одноцветная или с узором из коричневой шерсти;

безрукавка — из шкуры нерпы, мехом наружу, подкладка тканевая. Застежка спереди, от горла донизу, пуговицы деревянные или костяные, те и другие своедельные, петли шнуровые. Не промокает — «Дождь по ей слезами катится»;

«оболочка» на голову — шапка, обычно меховая, побывает и кожаная смехом, и суконная на меху с меховой оторочкой вокруг лица до бороды;

скуфейка — зимняя шапка из сукна, стеганая. Обычно носят ребята;

струсни — кожаная обувь, напоминающая современные тапочки. Шились из цельного куска кожи без отдельной подошвы. К ноге подвязывались ремешком. Летняя обувь на тканевой подкладке и без нее;

шапка-оплеуха — двусторонняя меховая пыжиковая шапка
Естественно до нас дошли лишь отголоски мощной культуры Казачества. Что-то сохранилось в быту по сей день, что-то известно по летописям, легендам, песням и преданиям, а что-то утеряно безвозвратно. Но основополагающие принципы существования Казачества известны.

Попробуем же реконструировать Казачий быт, построение общества и воспитание-оразование Казаков обобщённо, в идеале, не делая разделений на конкретные Войска (Донское, Кубанское, Уральское и т.д.) и конкретные исторические эпохи (времена Дикого Поля, Смутное время, Петровские реформы и т.д.).
В основе существования лежал общинный строй общества равноправных людей. Всё управление общиной (ватагой, станицей, войском) осуществлялось на выборных началах. Сами же общины создавались по «профессиональному признаку», в данном случае людей объединяло общее занятие – война во всех её проявлениях.

Известны две модели существования Казачества: «семейная» и «сечевая» (засечная).
«Семейное» построение Казачьего общества.
Казаки жили семьями в укреплённых поселениях – «городках», позже названных «станицами» и «хуторами». Основополагающим принципом существования был принцип Рода, который объединял в себе прошлое, настоящее и будущее: заветы предков, достойную воспитание и жизнь настоящих поколений и деяния ради здоровой и активной жизни будущих поколений рода. Весь быт был подчинён этому принципу. Общество делилось на возрастные группы - «партии» или «беседы». Старики, женатые Казаки, холостые Казаки, Казаки-малолетки (не служившие или не участвовавшие в боевых действиях), Казачата-подростки и совсем маленькие Казачата. У каждой из этих групп были свои «беседы». Выше всего в этой иерархической лестнице стояли старики. У них было всё для воспитания молодых поколений Казаков: мудрость, знания, опыт, традиции и заветы предков. Каждая «беседа» шевствовала и отвечала за младшие беседы. В каждой беседе были наиболее достойные Казаки, которые занимались воспитанием, обучением и досугом младшей «беседы». Такое положение вещей способствовало передаче мировоззрения, традиций, профессиональных знаний и навыков потомкам наиболее полно и с учётом личного опыта.

А из-за компактного проживания недостойные чести Казака поступки были просто исключены. В итоге каждый человек был на виду, в жизни и быту были видны его недостатки и достоинства. Община знала на какое дело этого Казака можно поставить и на какое он не годится. Опять же, большинство проживающих в станице (хуторе) Казачьих семей были связаны между собой родством.

Казачьи подразделения также во все времена формировались по территориальному и родовому признаку.
«Сечевое» построение Казачьего общества.
«Сечевые» (засечные) Казаки жили также в укреплённых городках – «сечи» или «зесеки», которые звались так из-за близкого расположения к границе или на наиболее опасном направлении для набега врага.
«Сечевые» Казаки также делились по возрастному признаку, с той лишь разницей, что они были все холостяками или жили вдали от семей. Передача традиций и воспитание строились почти также как и у семейных Казаков. Разница была лишь в том, что каждый, побывавши в боях опытный Казак брал себе на воспитание от одного до десяти молодых Казаков – «джуры», «новики». При «сечевом» укладе жизни каждый человек был на виду практически круглые сутки. И его качества были видны более ярко, и в тоже время более эффективно было воспитание и обучение.
Итак, попытаемся определить положительные моменты этих моделей существования Казачьего общества.
1. Высшая ценность Родовых принципов заставляла каждого думать о собственном теле, душе и духе как инструментах воспроизведения здорового потомства, наиболее эффективного выполнения своего профессионального долга – воина и защитника, а также о воспитании молодых поколений сородичей-казаков в духе традиций Казачества. В итоге – здоровая пища, отсутствие вредных привычек и профилактические мероприятия против недугов.
2. Деление общины на возрастные «беседы» позволяло не нарушать связи живущих поколений, передавать традиции Казачества напрямую, отслеживать процессы воспитания и обучения Казачат, воздействуя на них всем обществом, не прекращать обучение и воспитание до конца дней своих. В итоге – отсутствие проблемы «отцы и дети», передача традиций в первозданном виде воспитательный контроль старших поколений.
3. Компактное проживание родственных семей, единство профессии всего населения и всеобщая вооружённость населения позволяли добиться отсутствия преступных элементов в своём обществе, противостоять агрессивным намерениям пришлых элементов кем бы они небыли, передача и совершенствование профессиональных знаний и умений из поколения в поколение. В итоге – относительно спокойное существование общества и порядок на своей и прилегающей территории, противодействие несправедливости и произволу агрессивно настроенных иноземцев и собственных властей, становление высокопрофессиональных воинов-казаков с навыками и знаниями, переданными предками на генном уровне.

Эти и другие традиции древнего Казачества, возможно хотя бы частично перенести на современное российское общество.
Попробуем смоделировать наше общество в будущем, если оно применит на себе Казачьи традиции. С несколькими поправками. Компактное проживание по профессиональному признаку, существует в основном только в сельских поселениях (деревнях и сёлах). Поэтому основная воспитательная цель в городах для начала должна быть общей, нацеленной на всеобщую подготовку населения к защите Отечества.
Нам открывается следующая картина.

На каждой улице существуют мужские и женские объединения, делящиеся по возрастному признаку, в том числе отдельное общество бывших и действующих военнослужащих, которое занимается обеспечением досуга, военно-патриотическим воспитанием и военно-прикладным обучением детей и подростков, причём каждый день и в каждой детской и подростковой группе, естественно в игровой манере. В городе создается координационный совет по повышению качества воспитательного процесса молодёжи. Общеобразовательные школы и жилищноэксплуатационные хозяйства обеспечивают эти общества помещениями. Военные комиссариаты обеспечивают необходимой материальной базой. Администрация города финансовой помощью – комитеты по делам молодёжи направляют свои средства не на проведение бесполезных развлекательных мероприятий, а на реальную работу одной наиболее сознательной части населения с другой подрастающей частью общества. В летние и зимние каникулы на базе воинских частей создаются военно-спортивные лагеря, где действующие солдаты сержанты и офицеры передают свой опыт молодёжи. Население улиц создаёт в своей среде дружины общественной безопасности и каждая патрулирует свою улицу. Призывников отправляют служить на срочную службу в части сформированные по территориальному признаку.
Такая уклад уже существовал в «доперестроечное» время, особенно в старых русских городах. Старшие всегда следили за развитием и моральным обликом младших.

Но в «перестроечное» у такого общества исчезла верхушка. Никто не контролировал младшие возраста. А свято место пусто не бывает. Уличные группировки стали контролировать уголовные элементы, которые нашли для себя «кузницу кадров». В итоге, мы имеем то, что имеем.
Существует мнение – как не стараются школа, родители и административные работники повлиять на воспитание детей и подростков, а в итоге молодежь воспитывает улица.

Мы же считаем – раз улица является местом где происходят воспитательные процессы, значит надо брать улицу в свои руки. И Казачий образ жизни, Казачий бытовой уклад оказывается для этой цели как нельзя кстати.

Немного перефразируя старую Казачью поговорку, скажем, что «казака воспитали и взлелеяли не семья, не отец, не мать, а родной двор, родная улица и старшие товарищи». 

На­род­ное ис­кус­ст­во. Рус­ское на­род­ное ис­кус­ст­во вос­хо­дит к ис­кус­ст­ву Древ­ней Ру­си, во­брав­ше­му в се­бя ху­дож. тра­ди­ции древ­них сла­вян, тю­рок, фин­но-уг­ров, скан­ди­на­вов, Ви­зан­тии, ро­ман­ско­го ис­кус­ст­ва За­пад­ной Ев­ро­пы, Вос­то­ка. В до­пет­ров­ской Рос­сии ху­дож. тра­ди­ция, как и вся на­род­ная куль­ту­ра, бы­ла еди­ной для всех со­ци­аль­ных сло­ёв, и лишь с нач. 18 в. она ста­ла дос­тоя­ни­ем гл. обр. кре­сть­ян­ско­го ис­кус­ст­ва.

Среди по­все­ме­ст­но раз­ви­тых ви­дов рус­ско­го на­род­но­го ис­кус­ст­ва – узор­ное тка­че­ст­во и вы­шив­ка. В цен­траль­ных об­лас­тях рас­про­стра­не­на по­ли­хром­ная вы­шив­ка (крас­ный с зе­лё­ным, си­ним, жёл­тым, чёр­ным) гео­мет­ри­че­ским ор­на­мен­том. В юж­но­рус­ских об­лас­тях осн. вид тек­стиль­но­го ор­на­мен­та – кра­соч­ные де­та­ли жен­ской оде­ж­ды – по­нё­вы, на­верш­ни­ки, пе­ред­ни­ки, со­ро­ки. В 15 в. в Рос­сии воз­ни­ка­ет ли­це­вое ши­тьё – про­из­вод­ст­во цер­ков­ных по­кро­вов, пе­лён, пла­ща­ниц и др. с икон­ным изо­бра­же­ни­ем. С 18 в. на­чи­на­ет­ся отеч. про­из­вод­ст­во ме­тал­ли­че­ской ни­ти и зо­лот­ное ши­тьё про­ни­ка­ет в кре­сть­ян­ский быт, осо­бен­но на Се­ве­ре. Мес­та­ми, напр. в Торж­ке, оно пре­вра­ти­лось в про­мы­сел, на ос­но­ве ко­то­ро­го в 1930-е гг. бы­ла соз­да­на зо­ло­то­швей­ная ар­тель. В 19 в. под влия­ни­ем го­род­ской тра­диции вы­шив­ки раз­ви­ва­ет­ся про­мы­сел в сё­лах Мстё­ра, Па­лех, Хо­луй Вла­ди­мир­ской губ. с ха­рак­тер­ной бе­лой вы­шив­кой по бе­ло­му тон­ко­му по­лот­ну или ба­ти­сту. Вы­ши­валь­ный про­мы­сел су­ще­ст­во­вал в Нов­го­род­ской (кре­стец­кая строч­ка: рель­еф­ный узор из плот­но пе­ре­ви­тых ни­тей по круп­ной вы­дер­ну­той сет­ке), Ни­же­го­род­ской (ги­пю­ры), Ря­зан­ской, Ка­луж­ской гу­бер­ни­ях и др. На ос­но­ве тра­ди­ци­он­но­го про­мыс­ла ра­бо­та­ет вы­ши­валь­ная фаб­ри­ка в г. Та­ру­са (Ка­луж­ская обл.), со­хра­ня­ет­ся про­из­вод­ст­во узор­ных тка­ней в г. Че­ре­по­вец (Во­ло­год­ская обл.).
Осо­бым ви­дом рус­ско­го тек­стиль­но­го ис­кус­ст­ва яв­ля­ет­ся пле­те­ние кру­жев, из­вест­ное у рус­ских с 17 в. С 18 в. боль­шую роль в его раз­ви­тии иг­ра­ют мо­на­стыр­ские и вот­чин­ные мас­тер­ские. Для рус­ских кру­жев 17 – нач. 18 вв. ха­рак­тер­ны гео­мет­ри­че­ские ор­на­мен­ты: ром­бы, тре­уголь­ни­ки, зиг­за­го­об­раз­ные по­ло­сы, за­тем ри­су­нок кру­жев ус­лож­ня­ет­ся. Кру­же­во­пле­те­ние со­хра­ня­ет­ся в Во­ло­год­ской, Ли­пец­кой (осо­бен­но в Елец­ком р-не), Ки­ров­ской (г. Со­ветск, быв. сло­бо­да Ку­кар­ка Вят­ской губ.), Ря­зан­ской (цвет­ное кру­же­во в г. Ми­хай­лов; фи­лей­ное кру­же­во в Ка­дом­ском р-не) об­лас­тях.

Мень­ше бы­ло раз­ви­то ков­ро­тка­че­ст­во. Про­мы­сел по про­из­вод­ст­ву вор­со­вых ков­ров («си­бир­ских») с гео­мет­ри­зо­ван­ным цве­точ­ным ор­на­мен­том воз­ник в Тю­ме­ни (17 в.); без­вор­со­вых ков­ров, ук­ра­шен­ных яр­ким цве­точ­ным ор­на­мен­том, обыч­но по чёр­но­му по­лю (близ­ким к под­нос­ной рос­пи­си), – в Кур­ской губ. (18 в.); вор­со­вых и без­вор­со­вых ков­ров из не­ок­ра­шен­ной шер­сти – в Кур­ган­ской обл. (19 в.); в нач. 20 в. раз­ви­ва­ет­ся ков­ро­де­лие в с. Со­ло­мин­ка Пен­зен­ской губ.

Про­из­вод­ст­во цвет­ных на­бой­ных тка­ней из­вест­но с 18 в. в Мо­с­ков­ской губ., а за­тем во мно­гих цен­траль­ных и се­вер­но­рус­ских об­лас­тях. В 19 в. по­яв­ля­ет­ся ис­кус­ст­во рос­пи­си по тка­ни.

Ху­до­же­ст­вен­ное ли­тьё и ков­ка ме­тал­ла раз­ви­ты на Ру­си с ран­не­го Сред­не­ве­ко­вья. Про­из­вод­ст­вом лар­цов и сун­ду­ков с оков­кой из про­сеч­но­го же­ле­за бы­ли зна­ме­ни­ты Ве­ли­кий Ус­тюг (17 в.), Ниж­ний Та­гил (18–19 вв.), с. Лыс­ко­во Ни­же­го­род­ской губ. (19 в.); в с. Пав­ло­во Ни­же­го­род­ской губ. в 18–19 вв. был раз­вит про­мы­сел по про­из­вод­ст­ву мед­ных фи­гур­ных зам­ков.

Вы­со­чай­ше­го раз­ви­тия дос­тиг­ло рус­ское юве­лир­ное ис­кус­ст­во. В до­мон­голь­ской Ру­си бы­ли раз­ви­ты слож­ней­шие юве­лир­ные тех­ни­ки: пе­ре­го­род­ча­тая эмаль, чернь, зернь и скань. Раз­ру­шен­ное мон­голь­ским на­ше­ст­ви­ем, это ис­кус­ст­во во­зоб­но­ви­лось в 14–15 вв. В 18– 19 вв. воз­ни­ка­ют ме­ст­ные юве­лир­ные про­мыс­лы: чер­не­ние по се­реб­ру в Ве­ли­ком Ус­тю­ге, воз­ро­ж­дён­ное в 1920-е гг. бла­го­да­ря ор­га­ни­за­ции ар­те­ли; эма­ле­вая рос­пись по ме­тал­лу (фи­нифть) в Рос­то­ве, ко­то­рой пер­во­на­чаль­но ук­ра­ша­ли цер­ков­ную ут­варь, ок­ла­ды икон, пи­са­ли об­раз­ки, а за­тем так­же туа­лет­ные ко­ро­боч­ки, та­ба­кер­ки, по­сле ор­га­ни­за­ции в 1920-е гг. ар­те­ли «Рос­тов­ская фи­нифть» – жен­ские ук­ра­ше­ния, шка­тул­ки и др. С 16 в. из­вест­но про­из­вод­ст­во се­реб­ря­ной с по­зо­ло­той че­кан­ной по­су­ды, ок­ла­дов и др. в сё­лах Крас­ное и Си­до­ров­ское Ко­ст­ром­ской губ. С 19 в. здесь ста­ли де­лать де­шё­вые ук­ра­ше­ния из ме­ди с по­лу­дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми и стек­лом, с 1920-х гг. – сто­ло­вые сер­ви­зы, куб­ки и др. В 16–17 вв. сло­жил­ся брон­ниц­кий про­мы­сел – из­го­тов­ле­ние коль­чуг и др. дос­пе­хов (в с. Синь­ко­во в Под­мос­ко­вье, ны­не Ра­мен­ский р-н), на ос­но­ве ко­то­ро­го в сов. вре­мя воз­ник­ла сна­ча­ла ар­тель «Синь­ков­ский юве­лир», а за­тем юве­лир­ная фаб­ри­ка.

Про­из­вод­ст­во ху­дож. ке­ра­ми­ки на Ру­си так­же вос­хо­дит к до­мон­голь­ско­му пе­рио­ду. В 16–17 вв. в Мо­ск­ве из­го­тов­ля­лась на­ряд­ная чер­но­ло­щё­ная по­су­да, под­ра­жаю­щая ме­тал­ли­че­ской, бо­лее про­стая крас­но­ло­щё­ная и тон­ко­стен­ная бе­ло­гли­ня­ная со штам­по­ван­ным ор­на­мен­том. В Яро­слав­ской губ. про­из­вод­ст­во чер­но­ло­щё­ной по­су­ды со­хра­ня­ет­ся до 20 в.

С 10–11 вв. на Ру­си бы­ло из­вест­но про­из­вод­ст­во ке­ра­ми­чес­ких пли­ток с рель­еф­ным ор­на­мен­том для ук­ра­ше­ния па­рад­ных по­стро­ек, церк­вей и др. Это ис­кус­ст­во воз­ро­ди­лось в кон. 15 в. В 16 в. в Рос­сии рас­про­стра­ни­лись печ­ные из­раз­цы. Пер­во­на­чаль­но из­раз­цы име­ли ес­те­ст­вен­ный тер­ра­ко­то­вый цвет, с 16 в. их ок­ра­ши­ва­ли в зе­лё­ный цвет и по­кры­ва­ли гла­зу­рью («му­рав­лёные из­раз­цы»), во 2-й пол. 17 в. рас­про­стра­нились из­раз­цы, по­кры­тые по­ли­хром­ной эма­лью. В 18 в. поя­ви­лись под­ра­жаю­щие за­пад­ным «гол­ланд­ские» из­раз­цы с си­ней или по­ли­хром­ной рос­писью по бе­ло­му фо­ну.

Этот стиль был пе­ре­не­сён и на ху­дож. по­су­ду, фи­гур­ную ке­ра­ми­ку и др., гл. обр. в ста­рин­ном (с 17 в.) ке­ра­ми­ческом цен­тре в с. Гжель Мо­с­ков­ской губ. Гжель­ский про­мы­сел воз­ро­дил­ся в сер. 20 в. Вто­рой зна­ме­ни­тый центр ке­ра­ми­че­ско­го про­мыс­ла был в г. Ско­пин Ря­зан­ской губ. Для ско­пин­ской по­су­ды ха­рак­те­рен рель­еф­ный ор­на­мент, по­кры­тый цвет­ной гла­зу­рью. В Гже­ли, Ско­пи­не, в вят­ской сло­бо­де Дым­ко­во, в Пен­зен­ской, Туль­ской, Ар­хан­гель­ской гу­бер­ни­ях и др. де­ла­ли гли­ня­ные фи­гур­ные рас­пис­ные иг­руш­ки, сви­стуль­ки и др.

Резь­ба по де­ре­ву от­но­сит­ся к наи­бо­лее тра­ди­ци­он­ным из ви­дов рус­ско­го ис­кус­ст­ва. Не­мно­гие до­шед­шие до нас (в осн. из нов­го­род­ских рас­ко­пок) де­ре­вян­ные из­де­лия до­мон­голь­ско­го пе­рио­да сви­де­тель­ст­ву­ют о вы­со­чай­шем раз­ви­тии де­ре­вян­ной резь­бы. Наи­бо­лее из­вест­на ко­лон­на из Нов­го­ро­да, покры­тая слож­ным пле­тё­ным и зоо­морф­ным ор­на­мен­том. Древ­няя тра­ди­ция де­ре­вян­ной резь­бы со­хра­ни­лась в кре­сть­ян­ском ис­кус­ст­ве в ук­ра­ше­нии изб, пред­ме­тов ут­ва­ри (по­су­ды, пря­лок, валь­ков, дет­ских ко­лы­бе­лей, са­ней и др.).

Осо­бый вид ху­дож. об­ра­бот­ки де­ре­ва – резь­ба по бе­рё­зо­во­му ка­пу. В ви­де про­мыс­ла она су­ще­ст­во­ва­ла в 19 в. в с. Сло­бод­ское Вят­ской губ., где из­го­тав­ли­ва­ли шка­тул­ки, порт­си­га­ры, ку­ри­тель­ные труб­ки и др. из­де­лия, от­по­ли­ро­ван­ные и по­кры­тые ла­ком.

Тра­ди­ци­он­ный для рус­ских вид про­из­вод­ст­ва – об­ра­бот­ка бе­ре­сты В Ве­ли­ком Ус­тю­ге и близ­ле­жа­щих сё­лах по р. Ше­мо­гда Во­ло­год­ской губ. раз­вил­ся про­мы­сел по про­из­вод­ст­ву бе­ре­стя­ных из­де­лий, по­кры­тых про­рез­ным ор­на­мен­том (ше­мо­год­ская бе­ре­ста). Про­из­вод­ст­во бе­ре­стя­ных из­де­лий со­хра­ня­ет­ся ны­не в Во­ло­год­ской и Ар­хан­гель­ской об­лас­тях.

Ху­до­же­ст­вен­ная резь­ба по кос­ти бы­ла осо­бен­но раз­ви­та на Рус­ском Се­ве­ре. Зна­ме­нит кос­то­рез­ный про­мы­сел в с. Хол­мо­го­ры Ар­хан­гель­ской обл. (про­рез­ная резь­ба по мор­жо­вой и ма­мон­то­вой кос­ти: лар­цы, со­су­ды, та­ба­кер­ки, греб­ни и др.). С нач. 18 в. раз­ви­ва­ет­ся кос­то­рез­ное ис­кус­ст­во в То­боль­ске, где в ме­ст­ных си­бир­ских тра­ди­ци­ях вы­ре­за­ют­ся мел­кие скульп­тур­ные груп­пы: охот­ни­ки, со­ба­чьи и оле­ньи уп­ряж­ки и др. В 1930-х гг. воз­ник центр резь­бы по кос­ти и ро­гу в г. Хоть­ко­во Мо­с­ков­ской обл.

Кам­не­рез­ное ис­кус­ст­во бы­ло вы­со­ко раз­ви­то в до­мон­голь­ской Ру­си. Мно­го­чис­лен­ны ка­мен­ные икон­ки-об­раз­ки, в 12 – нач. 13 вв. рас­цве­ло ис­кус­ст­во фа­сад­ной резь­бы (бе­ло­ка­мен­ные со­бо­ры Вла­ди­ми­ро-Суз­даль­ской Ру­си), воз­ро­ж­дён­ное в бе­ло­ка­мен­ном зод­че­ст­ве Мо­с­ков­ской Ру­си 15 в. В от­ли­чие от пыш­но­го зоо­морф­но­го, рас­ти­тель­но­го, пле­тё­но­го и ан­тро­по­морф­но­го до­мон­голь­ско­го ор­на­мен­та, мо­с­ков­ские бе­ло­ка­мен­ные со­бо­ры ук­ра­ша­лись толь­ко стро­ги­ми ар­ка­тур­ны­ми и ор­на­мен­таль­ны­ми поя­ска­ми. Впо­след­ст­вии, с раз­ви­ти­ем кир­пич­но­го строи­тель­ст­ва, из бе­ло­го кам­ня вы­ре­за­лись ор­на­мен­таль­ные на­лич­ни­ки и др. де­та­ли. В 18–19 вв. под влия­ни­ем про­фес­сио­наль­но­го ис­кус­ст­ва воз­ни­ка­ет кам­не­рез­ное ис­кус­ст­во (скульп­ту­ра, пись­мен­ные при­бо­ры, лам­пы и др.) на фаб­ри­ках Ура­ла (г. Кун­гур) и Ал­тая (с. Ко­лы­вань), в Ар­хан­гель­ской обл., Крас­но­дар­ском крае (ст. От­рад­ная); в 20 в. в с. Бор­ну­ко­во Ни­же­го­род­ской губ. по­яв­ля­ет­ся про­из­вод­ст­во рез­ной скульп­ту­ры, ваз, све­тиль­ни­ков и др. из­де­лий из мяг­ких гип­со­вых по­род кам­ня.

В 18 в. воз­ник­ло но­вое для Рос­сии ис­кус­ст­во ла­ко­вой ми­ниа­тю­ры. В с. Фе­до­ски­но под Мо­ск­вой в этой тех­ни­ке из­го­тов­ля­лись кар­ти­ны, ор­на­мен­ти­ро­ван­ные шка­тул­ки, ко­ро­боч­ки и т. п. из па­пье-ма­ше. С рос­том по­пу­ляр­но­сти фе­до­скин­ской ми­ниа­тю­ры сре­ди кре­сть­ян и ме­щан в рос­пи­си ста­ли пре­об­ла­дать сце­ны на­род­ных гу­ля­ний, чае­пи­тий, троек и т. п. Для фе­до­скин­ской рос­пи­си ха­рак­тер­на так­же ими­та­ция шот­ланд­ской тка­ни, че­ре­па­хо­вой кос­ти. Ла­ко­вая рос­пись по па­пье-ма­ше раз­ви­ва­лась и в ста­рин­ных ико­но­пис­ных цен­трах Па­лех и Хо­луй Ива­нов­ской и Мстё­ра – Вла­ди­мир­ской гу­бер­ний. Для па­лех­ской рос­пи­си ха­рак­те­рен чёр­ный фон, для мстёр­ской – свет­лый: го­лу­бой, ро­зо­вый, па­ле­вый.

В 18 в. в Ниж­нем Та­ги­ле (на Ура­ле) воз­ни­ка­ет ещё один но­вый про­мы­сел – ла­ко­вая рос­пись по ме­тал­лу. Сна­ча­ла так ук­ра­ша­лись ме­тал­ли­че­ские де­та­ли ме­бе­ли, са­ней и др., за­тем сфор­ми­ро­ва­лось про­из­вод­ст­во рас­пис­ных жес­тя­ных под­но­сов. Пред­на­зна­чен­ное пер­во­на­чаль­но для уз­ко­го кру­га вла­дель­цев за­во­дов, это ис­кус­ст­во вско­ре ста­ло рас­про­стра­нять­ся сре­ди при­пи­сан­ных к за­во­дам кре­сть­ян, а за­тем и на даль­ние рын­ки. Зна­ме­ни­тым цен­тром по из­го­тов­ле­нию рас­пис­ных под­но­сов с нач. 19 в. ста­ло с. Жос­то­во под Мо­ск­вой. Рас­по­ло­жен­ное ря­дом с Фе­до­ски­но, оно сна­ча­ла бы­ло близ­ко к не­му по ху­дож. тра­ди­ци­ям. Жос­тов­ские под­но­сы так­же пер­во­на­чаль­но де­ла­лись из па­пье-ма­ше. Рос­пи­си ниж­не­та­гиль­ских и жос­тов­ских под­но­сов вна­ча­ле вос­про­из­во­ди­ли стан­ко­вую жи­во­пись (на­тюр­мор­ты, пей­за­жи, жан­ро­вые сце­ны, в Ниж­нем Та­ги­ле – сце­ны на ан­тич­ные сю­же­ты, в Жос­то­ве – чае­пи­тия, трой­ки и др.), за­тем пре­об­ла­даю­щим стал пыш­ный цве­точ­ный ор­на­мент.

О рус­ском фольк­ло­ре см. в раз­де­лах Ли­те­ра­ту­ра и Му­зы­каль­ная куль­ту­ра.
Ма­те­ри­аль­ная куль­ту­ра. На­ро­ды, жи­ву­щие в тун­д­ре и ле­со­тун­д­ре (саа­мы, сев. груп­пы ка­ре­лов, сев. ко­ми-ижем­цы, нен­цы), за­ни­ма­лись оле­не­вод­ст­вом, ры­бо­лов­ст­вом и охо­той (в т. ч. за­гон­ной охо­той на оле­ня), саа­мы – зве­ро­бой­ным про­мыс­лом. У нен­цев и ко­ми-ижем­цев бы­ло рас­про­стра­не­но оле­не­вод­ст­во т. н. са­мо­дий­ско­го ти­па, ос­но­ван­ное на да­лё­ких (ино­гда св. 1 тыс. км) се­зон­ных пе­ре­ко­чёв­ках (ле­том пе­ре­ко­чё­вы­ва­ли к оке­ан­ско­му по­бе­ре­жью на се­вер, где ста­да мень­ше стра­да­ли от мош­ка­ры, зи­мой – на юг, в ле­со­тун­д­ро­вую об­ласть). Ста­да на­счи­ты­ва­ли по не­сколь­ку ты­сяч го­лов, вы­па­са­лись с по­мо­щью пас­ту­ше­ской со­ба­ки. Тра­ди­ци­он­ное са­ам­ское оле­не­вод­ст­во так­же бы­ло ос­но­ва­но на се­зон­ных пе­ре­ко­чёв­ках: зи­мой оле­ни пас­лись во внут­рен­них лес­ных рай­онах Коль­ско­го п-ова, вес­ной и ле­том от­ко­чё­вы­ва­ли к по­бе­ре­жью; оле­ни зи­мой пас­лись под при­смот­ром пас­ту­ха и со­ба­ки, а ле­том пе­ре­во­ди­лись на воль­ный вы­пас, в то вре­мя как их хо­зяе­ва за­ни­ма­лись ры­бо­лов­ст­вом и зве­ро­бой­ным про­мыс­лом. У саа­мов оле­не­вод­ст­во за­им­ст­во­ва­ли и сев. ка­ре­лы (в Кем­ском р-не). Оле­ни да­ва­ли мя­со и шку­ры, а так­же (у не­ко­то­рых групп саа­мов) мо­ло­ко, ис­поль­зо­ва­лись в уп­ряж­ке: у нен­цев и ко­ми-ижем­цев за­пря­га­лись в ко­со­ко­пыль­ные нар­ты са­мо­дий­ско­го ти­па, у саа­мов – в свое­об­раз­ные од­но­по­лоз­ные сани­, по фор­ме на­по­ми­наю­щие лод­ку (ке­ре­жа); у саа­мов бы­ло из­вест­но ис­поль­зо­ва­ние оле­ней под вьюк. Совр. саа­мы пол­но­стью пе­ре­шли на са­мо­дий­ский тип оле­не­вод­ст­ва. Осн. пи­ща – сы­рые, ва­рё­ные, мо­ро­же­ные и су­шё­ные (юко­ла) мя­со и ры­ба, сы­рые, мо­ро­же­ные и мо­чё­ные яго­ды. Тра­ди­ци­он­ное жи­ли­ще на­ро­дов тун­д­ры – чум, у саа­мов – по­хо­жий на чум ша­лаш (ку­вак­са). В про­шлом у саа­мов бы­ла рас­простра­не­на кар­кас­ная по­строй­ка усе­чён­но-пи­ра­ми­даль­ной фор­мы, кры­тая дёр­ном, с оча­гом и ды­мо­вым от­вер­сти­ем в цен­тре – ве­жа (ку­эт). Поз­же по­яви­лись сруб­ные жи­ли­ща с пло­ской, слег­ка на­клон­ной кры­шей (пырт, ту­па) и рус­ские из­бы. Оде­ж­да оле­не­во­дов тун­д­ры име­ла глу­хой по­крой и ши­лась из олень­их шкур ме­хом внутрь (не­нец­кая ма­ли­ца) или на­ру­жу (са­ам­ский пе­чок), ук­ра­ша­лась ме­хо­вой мо­заи­кой; у саа­мов бы­ли раз­ви­ты так­же ап­пли­ка­ция по сук­ну, ко­же, вы­шив­ка би­се­ром, вя­за­ние иг­лой, пле­те­ние поя­сов на бер­дах.

На­ро­ды, жи­ву­щие в лес­ной зо­не (ка­ре­лы, веп­сы, водь, ижо­ра, се­ту, фин­ны-ин­гер­ман­ланд­цы, ко­ми-пер­мя­ки и б. ч. ко­ми), за­ни­ма­лись в осн. се­вер­ным (под­сеч­ным) зем­ле­де­ли­ем (сея­ли рожь, яч­мень, овёс), лес­ным жи­вот­но­вод­ст­вом и ого­род­ни­че­ст­вом, пуш­ной и бо­ро­вой охо­той, реч­ным и мор­ским (ижор­цы, водь, фин­ны-ин­гер­ман­ланд­цы) ры­бо­лов­ст­вом, жи­ли в де­рев­нях в сруб­ных из­бах се­вер­но­рус­ско­го и сред­не­рус­ско­го ти­па; в фун­да­мен­те и в хо­зяй­ст­вен­ных по­строй­ках час­то ис­поль­зо­вал­ся ка­мень (фин­ны-ин­гер­ман­ланд­цы, ижо­ра, водь, се­ту). Жи­лые и хо­зяй­ст­вен­ные по­строй­ки со­еди­ня­лись по ти­пу Г- и Т-об­раз­ной свя­зи. Ар­ха­ич­ную кон­струк­цию со­хра­ня­ли охот­ни­чьи из­буш­ки на стол­бах (у ко­ми), пас­ту­ше­ские ко­ни­че­ские ша­ла­ши, на­ве­сы для игр мо­ло­дё­жи (ки­зя­пир­тя) у ка­рел. Тра­ди­ци­он­ная оде­ж­да близ­ка к се­вер­но­рус­ской: ру­ба­ха и шта­ны у муж­чин, ру­ба­ха и сара­фан у жен­щин; у веп­сов и ин­гер­ман­ланд­ских фин­нов был из­вес­тен и юбоч­ный ком­плекс. Со­хра­ня­лись ар­хаи­че­ские эле­мен­ты жен­ской оде­ж­ды: не­сши­тая юб­ка (хур­сту­кет) с на­ши­ты­ми ра­ко­ви­на­ми кау­ри и с ко­жа­ным поя­сом, ук­ра­шен­ным ме­тал­ли­че­ски­ми бляш­ка­ми (ука­зы­ваю­щая на свя­зи с по­волж­ски­ми фин­но-уг­ра­ми), по­ло­тен­ча­тый го­лов­ной убор с вы­шив­кой у ижор­цев, води­ и се­ту, ру­ба­хи с на­груд­ной вы­шив­кой шер­стью у фин­нов-ин­гер­ман­ланд­цев; до на­стоя­ще­го вре­ме­ни бы­ту­ет уни­каль­ный ком­плекс се­реб­ря­ных на­груд­ных жен­ских ук­ра­ше­ний се­ту. Ос­нов­ная верх­няя оде­ж­да муж­чин и жен­щин – су­кон­ный каф­тан. Свое­об­раз­ный муж­ской и жен­ский го­лов­ной убор у ка­рел – ме­хо­вой тре­ух. Бы­ли раз­ви­ты узор­ное вя­за­ние (в т. ч. ар­хаи­че­ский спо­соб вя­за­ния но­сок и ру­ка­виц од­ной иг­лой у веп­сов, ко­ми и ка­рел) и тка­че­ст­во, вы­шив­ка, пле­те­ние поя­сов, резь­ба и рос­пись по де­ре­ву (по­су­да, сун­ду­ки, прял­ки), об­ра­бот­ка бе­ре­сты. В ка­ж­дом ре­гио­не су­ще­ст­во­ва­ли ло­каль­ные ху­дож. тра­ди­ции. Пи­ща лес­ных на­ро­дов Се­ве­ра близ­ка по сво­ему со­ста­ву к пи­ще сев. групп рус­ских.

Уст­ное твор­че­ст­во. Фольк­лор на­ро­дов Ев­ро­пей­ско­го Се­ве­ра пред­став­лен сказ­ка­ми, ис­то­ри­че­ски­ми пре­да­ния­ми, ми­фа­ми, бы­то­вы­ми рас­ска­за­ми, пес­ня­ми-им­про­ви­за­ция­ми, об­ря­до­вы­ми пес­ня­ми, эпо­сом (свод ка­ре­ло-фин­но-ижор­ских рун «Ка­ле­ва­ла», за­пись и пе­ре­ра­бот­ка Э. Лён­ро­та, 1849).

К древ­ней­шим фольк­лор­ным жан­рам при­бал­тий­ских фин­нов от­но­сят­ся ка­рель­ские им­про­ви­за­ции йой­ку и рас­про­стра­нён­ные до на­стоя­ще­го вре­ме­ни у ка­рел, ижор­цев и веп­сов при­чи­та­ния и пла­чи. Яд­ро жан­ро­вой сис­те­мы боль­шин­ст­ва при­бал­тий­ско-фин­ских на­ро­дов со­став­ля­ют од­но­го­лос­ные ру­ни­че­ские пес­ни с т. н. ка­ле­валь­ским сти­хом (эпи­чес­кие, сва­деб­ные, ли­ри­че­ские); наи­бо­лее ар­ха­ич­ны во­дские ру­ны. В про­шлом ка­рель­ские ру­ны ис­пол­ня­лись дву­мя ска­зи­те­ля­ми-ру­но­пев­ца­ми по­оче­рёд­но, воз­мож­но, в со­про­во­ж­де­нии кан­те­ле, впо­след­ст­вии пе­лись в оди­ноч­ку; во­дские ис­пол­ня­лись за­пе­ва­лой и хо­ром. Жи­вая ру­ни­че­ская тра­ди­ция со­хра­ни­лась в Се­вер­ной Ка­ре­лии (сё­ла Ка­ле­валь­ско­го р-на), вы­даю­щие­ся ру­но­пев­цы – чле­ны се­мьи Пер­тту­нен (19– 20 вв.). Позд­ний слой фольк­ло­ра вклю­ча­ет ли­ри­че­ские, хо­ро­вод­ные, тан­це­валь­ные пес­ни с риф­мо­ван­ным сти­хом, час­туш­ки. Осо­бый жанр пе­сен­но-тан­це­валь­но­го фольк­ло­ра ин­гер­ман­ланд­ских фин­нов – рён­тюш­ки; об­ра­зо­вал­ся в хо­де слия­ния черт рус­ских кад­ри­лей, час­ту­шек, фин­ских сва­деб­ных пе­сен и хо­ро­во­дов. Для веп­сов ха­рак­тер­но раз­но­об­ра­зие муз. ин­ст­ру­мен­тов. Для се­ту ти­пич­но ге­те­ро­фон­ное мно­го­го­ло­сие, близ­кое рус­ской и, пред­по­ло­жи­тель­но, мор­дов­ской тра­ди­ции.

Ос­нов­ные жан­ры фольк­ло­ра саа­мов – ли­ри­че­ские и шу­точ­но-са­ти­ри­че­ские пес­ни-им­про­ви­за­ции (ёй­ги), лич­ные пес­ни, пес­ни-ле­ген­ды, ко­лы­бель­ные. Осо­бые пес­ни по­ют­ся пас­ту­ха­ми оле­ней, охот­ни­ка­ми, ры­ба­ка­ми.

Наи­бо­лее ус­той­чи­вая часть фольк­ло­ра на­ро­дов ко­ми и ко­ми-пер­мя­ков вклю­чает при­чи­та­ния и пес­ни (пре­им. мно­го­го­лос­ные) – се­мей­но-об­ря­до­вые (сва­деб­ные, рек­рут­ские), ка­лен­дар­ные (зы­рян­ские и пер­мяц­кие ро­ж­де­ст­вен­ские кру­го­вые и иг­ро­вые, тро­иц­кие; зы­рян­ские мас­ле­нич­ные, жат­вен­ные, пер­мяц­кие ка­чель­ные), а так­же не­при­уро­чен­ные ли­ри­че­ские, пля­со­вые. Ар­хаи­че­ский пласт пред­став­ля­ют ред­кие об­раз­цы за­кли­на­ний (зы­рян­ские «Из­гна­ние ре­пейни­ка-та­тар­ни­ка с по­ля», «Из­гна­ние Кло­па Кло­по­ви­ча из из­бы»), ско­то­вод­че­ских за­го­во­ров (об­ра­щён­ных гл. обр. к ко­ро­вам), бы­то­вых им­про­ви­за­ций. Ло­каль­но рас­про­стра­не­ны эпи­чес­кие жан­ры: ижем­ские и пе­чор­ские ли­ри­ко-эпи­чес­кие им­про­ви­за­ции ну­ран­кыы, иж­мо-кол­вин­ские бо­га­тыр­ские ска­за­ния («Ку­им Вай-Вок»), вым­ские и верх­не­вы­че­год­ские эпи­чес­кие пес­ни и бал­ла­ды («Кирь­ян-Варь­ян», «Пё­дор Ки­рон»). Сре­ди ло­каль­ных тра­ди­ций ко­ми наи­боль­шим свое­об­ра­зи­ем об­ла­да­ет иж­мо-кол­вин­ская, ис­пы­тав­шая влия­ние не­нец­ко­го фольк­ло­ра; у др. групп ко­ми за­мет­но рус­ское влия­ние. Сход­ст­во зы­рян­ско­го и пер­мяц­ко­го фольк­ло­ра в наи­боль­шей сте­пе­ни об­на­ру­жи­ва­ет ин­ст­ру­мен­таль­ная му­зы­ка. До не­дав­не­го вре­ме­ни бы­ли рас­про­стра­не­ны струн­ный смыч­ко­вый и щип­ко­вый си­гу­док, жен­ские мно­го­стволь­ные флей­ты (зы­рян­ские куи­ма чип­сан, пер­мяц­кие по­лян­нэз) и др.; с нач. 20 в. бы­ту­ет гар­мо­ника.

Фольк­лор нен­цев Ев­ро­пей­ско­го Се­ве­ра бли­зок фольк­ло­ру нен­цев За­пад­ной Си­би­ри.

Ре­ли­гия и пись­мен­ность. Пра­во­сла­вие рас­про­стра­ня­ет­ся у ка­рел, во­ди, ижо­ры и веп­сов с 13 в. С 1379 про­све­ти­тель­ной дея­тель­но­стью сре­ди ко­ми (пер­ми) за­ни­мал­ся Сте­фан Перм­ский, пер­вый епи­скоп Перм­ской епар­хии; со­здан­ная им пись­мен­ность бы­то­ва­ла до 17–18 вв. Сре­ди ка­рел и ко­ми бы­ло не­ма­ло по­сле­до­ва­те­лей ста­ро­об­ряд­че­ст­ва. Хри­стиа­ни­за­ция саа­мов бы­ла на­ча­та мо­на­ха­ми Фео­до­ри­том Коль­ским и Три­фо­ном Пе­ченг­ским в 16 в. Для об­ра­ще­ния в хри­сти­ан­ст­во нен­цев в 1824 в Ар­хан­гель­ске бы­ла соз­да­на «Ду­хов­ная мис­сия для об­ра­ще­ния са­мо­едов в хри­сти­ан­скую ве­ру». Пер­вый пе­ре­вод Еван­ге­лия на ка­рель­ский язык был сде­лан в 1852, на са­ам­ский – в 1878. Ин­гер­ман­ланд­ские фин­ны при­над­ле­жат Еван­ге­ли­че­ско-лю­те­ран­ской церк­ви Ин­грии, поль­зу­ют­ся ла­тин­ской пись­мен­но­стью (см. Про­тес­тан­тизм в ст. Ре­ли­гии).

У всех на­ро­дов Се­ве­ра и Се­ве­ро-За­па­да со­хра­ня­лось по­чи­та­ние хо­зя­ев ле­са, во­ды, свя­щен­ных де­ревь­ев, у саа­мов – кам­ней.

Но­вая пись­мен­ность для ко­ми и ко­ми-пер­мя­ков с ис­поль­зо­ва­ни­ем рус­ской и ла­тин­ской гра­фи­ки бы­ла соз­да­на в 1920 В. А. Мо­лод­цо­вым; в 1932 у них так же, как у нен­цев, бы­ла вве­де­на латин­ская гра­фи­ка, за­тем – рус­ская. В 1930-х гг. бы­ла сде­ла­на по­пыт­ка вве­сти пись­мен­ность у ка­рел, веп­сов и коль­ских саа­мов; пись­мен­ность у этих на­ро­дов бы­ла вос­соз­да­на в 1980-х гг. (у саа­мов – на ос­но­ве рус­ской, у ка­рел и веп­сов – ла­тин­ской гра­фи­ки).