Литра. литра. 1 билет. Романтизм и реализм в творчестве Пушкина
 Скачать 466 Kb.
|
|
75 билет. Роман Бориса Леонидовича Пастернак «Доктор Живаго» (1945-1955) Роман «Доктор Живаго» — итог многолетней работы Бориса Леонидовича Пастернака. С 1918 года он неоднократно начинал создавать произведение, но в силу разных причин был вынужден оставить работу неоконченной. За это время в мире и России слишком быстро всё менялось. Трагические события в истории нашей страны: Гражданская война, коллективизация, надвигающийся сталинский террор — во многом повлияли на замысел произведения и судьбы его героев. Первоначально Пастернак хотел назвать роман «Записки Живульта». Роман сначала назывался «Мальчики и девочки», потом «Свеча горела», а к осени 1946 года остался заголовок «Доктор Живаго». Но он так и не был закончен, а начавшаяся через шесть лет Великая Отечественная война заставила автора пересмотреть замысел своего произведения, он виделся иначе: нужно было говорить об атмосфере всей европейской истории, во время которой формировалосьпоколение. Пастернак писал, что хотел бы создать исторический образ России за последние сорок пять лет. Это станет выражением его взглядов на искусство, на христианство, на жизнь человека в истории и многое другое.Тогда же Пастернак начал читать главы романа своим знакомым. Летом 1948 года четыре части романа появились в печатном варианте и составили первую книгу. В журнале «Знамя» за апрель 1954 года появились первые стихотворения Юрия Живаго с объяснительной запиской о том, что они остались после смерти врача Юрия Андреевича Живаго, который умер в 1929 году. Символично, что смерть главного героя пришлась именно на этот год, который стал временем слома жизни в Советском Союзе. В начале 1956 года Пастернак отдал оконченную рукопись романа в редакции журналов «Знамя»и «Новый мир», а также в издательство «Художественная литература». Однако напечатано было произведение 15 ноября 1957 года в Италии, а к концу 1958 года было издано на всех европейских языках. В том же году Нобелевский комитет с седьмой попытки присудил ему премию «За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и продолжение традиций великой прозы». На родине же он был исключен из Союза советских писателей, в прессе появился целый поток обвинений и оскорблений, от Нобелевской премии его заставили отказаться. Роман был признан антисоветским, поэтому разразился страшный скандал: в прессе он получил название «дело Пастернака». Роман «Доктор Живаго» на родине прочитали только в 1988 году, через 33 года после его написания. 76 билет. В.Ерофеев «Москва-Петушки». Новаторство и традиции «Москва — Петушки» — псевдоавтобиографическая постмодернистская поэма в прозе писателя Венедикта Васильевича Ерофеева (1938—1990). Поэма написана в 1969—1970 году и распространялась в самиздате. Лирический герой поэмы — интеллектуальный алкоголик Веня (Веничка) Ерофеев, едущий на электричке по 125-километровому железнодорожному маршруту из Москвы в Петушки к любовнице и ребёнку. Петушки — цель поездки — описываются рассказчиком как некое утопическое место, где «жасмин не отцветает и птичье пенье не молкнет». Поэма «Москва — Петушки» имеет циклическую структуру.Её лексика составляет смесь из библеизмов, советских газетных штампов, скрытых и прямых цитат из русской и мировой литературы и классиков марксизма-ленинизма. Присутствует немало нецензурной лексики. Образ героя символичен. Веничка впадает в своеобразное юродство, чтобы, как и положено юродивому, причаститься Бога, пройти вслед за ним путь позора и осмеяния. Через самоотрицание, самоуничижение герой принимает на себя вину людского рода, отлученного от добра и света. Веничка — это «вздох и слеза», которые «на тех весах… перевесят расчет и умысел». Он не пророк и проповедник, но обостренная, больная совесть человека, способного в убожестве жизни прозреть рай. 77 билет .Третья волна эмиграции и русская литература. (1960–1980-е годы) С третьей волной эмиграции из СССР выезжала творческая интеллигенция. Писатели-эмигранты третьей волныпринадлежали к поколению «шестидесятников», немаловажную роль для этого поколения сыграл факт его формирования в военное и послевоенное время. Они возлагали надежды на хрущёвскую «оттепель», однако коренных перемен не произошло. Середина 1960-х – период новых гонений на творческую интеллигенцию и, в первую очередь, на писателей. Первым писателем, высланным за границу, становится в 1966 В.Тарсис.В начале 1970-х лишены советского гражданства (А.Солженицын, В.Аксенов, В.Максимов, В.Войнович и др.). С третьей волной эмиграции за границу выезжают: Аксенов, Ю.Алешковский, Бродский, Г.Владимов, В.Войнович, Ф.Горенштейн, И.Губерман, С.Довлатов, А.Галич, Л.Копелев, Н.Коржавин, Ю.Кублановский, Э.Лимонов, В.Максимов, Ю.Мамлеев, В.Некрасов, С.Соколов, А.Синявский, Солженицын, Д.Рубина и др. Большинство писателей эмигрирует в США, где формируется мощная русская диаспора (Бродский, Коржавин, Аксенов, Довлатов, Алешковский и др.), во Францию (Синявский, Розанова, Некрасов, Лимонов, Максимов, Н.Горбаневская), в Германию (Войнович, Горенштейн).Одной из основных черт русской эмигрантской литературы - тяготение к авангарду, постмодернизму.В эмиграции оказались писатели и реалистического направления (Солженицын, Владимов), постмодернисты (Соколов, Мамлеев, Лимонов), антиформалист Коржавин. В отличие от эмигрантов первой и второй волн, они не ставили перед собой задачи «сохранения культуры».Творчество представителей третьей волны складывалось не столько под воздействием русской классики, сколько под влиянием популярной в 1960-е американской и латиноамериканской литературы. Солженицын создает в изгнании роман-эпопею «Красное колесо».Владимов публикует роман «Генерал и его армия», в котором также касается исторической темы. Судьбе крестьянского рода посвящает свой роман «Семь дней творенья» В.Максимов. В.Некрасов, получивший Сталинскую премию за роман В окопах Сталинграда, после выезда публикует «Записки зеваки». Творчество Аксенова, лишенного советского гражданства в 1980, отражает советскую действительность 1950–1970-х, эволюцию его поколения. Роман «Ожог» дает панораму послевоенной московской жизни, выводит на авансцену героев 1960-х – хирурга, писателя, саксофониста, скульптора и физика.В творчестве Довлатова – рассказы и повести продолжают традицию изображения «маленького человека». Он передает стиль жизни и мироощущение поколения 1960-х, атмосферу богемных собраний на ленинградских и московских кухнях, советскую действительность. Войнович за рубежом пробует себя в жанре антиутопии – в романе Москва 2042, в котором дана пародия на Солженицына и изображена агония советского общества. Видное место в истории русской поэзии принадлежит Бродскому, получившему в 1987 Нобелевскую премию за «развитие и модернизацию классических форм». В эмиграции он публикует стихотворные сборники и поэмы. Оказавшиеся в изоляции от «старой эмиграции» представители третьей волны открыли свои издательства, создали альманахи и журналы. Один из известнейших журналов третьей волны, «Континент», был создан Максимовым и выходил в Париже. В Париже также издавался журнал «Синтаксис» (М.Розанова, Синявский). Наиболее известные американские издания – газеты «Новый американец» и «Панорама», журнал «Калейдоскоп». В Израиле был основан журнал «Время и мы», в Мюнхене – «Форум». В 1972 в США начинает работать издательство «Ардис», И.Ефимов основывает издательство «Эрмитаж». Вместе с этим, свои позиции сохраняют такие издания, как «Новое русское слово» (Нью-Йорк), «Новый журнал» (Нью-Йорк), «Русская мысль» (Париж), «Грани» (Франкфурт-на-Майне). 78 билет. Творческий путь А.А. Зиновьева Александр Зиновьев - советских философов. Кроме философских произведений, Зиновьев много времени уделял поэзии и живописи.В творчестве Зиновьева выделяются три разных периода: 1) До высылки из СССР сфера занятий Зиновьева — логика и методология науки. В этот период были написаны монографии: «Философские проблемы многозначной логики» (1960), «Логика высказываний и теория вывода» (1962), «Основы научной теории научных знаний» (1967), «Комплексная логика» (1970), «Логика науки» (1972), «Логическая физика» (1972) и другие. Пять из шести работ были переведены на английский и немецкий и опубликованы на Западе, что принесло ему международную известность. 2) В 1978–1985 годы — период исследования, описания и критики реального коммунизма в различных жанрах: литературы, публицистики, социологических эссе. Написаны работы: «Светлое будущее» (1978), «В преддверии рая» (1979), «Жёлтый дом» (1980), «Коммунизм как реальность» (1981), «Гомо советикус» (1982), «Мой дом — моя чужбина» (1982), «Пара беллум» (1982), «Иди на Голгофу» (1982–1985) 3) Конец 1980-х годов и позднее — критика распада советской системы, поворот к исследованию и критике современного западного общества. ВНаписаны книги: «Катастройка» (1990), «Смута» (1994), «Русский эксперимент» (1995), «Запад» (1996). Александр Зиновьев являлся одним изизвестных авторов в жанре социологического эссе.В таком жанре были написаны книги «Зияющие высоты», «Светлое будущее», «В преддверии рая», «Записки ночного сторожа», «Жёлтый дом» в 2-х томах (1980), «Иди на Голгофу» (1985), «Катастройка» (1989), «Искушение» (1991), «Русская трагедия (Гибель утопии)» (2002). Он один из новаторов жанра социологического романа, который принадлежит одновременно областям науки и литературы. Научные методы и утверждения - художественные средства, а художественные образы — как средства науки. По своей форме романы напоминают мозаику из небольших, замкнутых по смыслу текстов — советских анекдотов, диалогов представителей разных специальностей и социальных позиций, случаев из жизни, рассуждений, а также стихов, куплетов, и так далее. У героев отсутствуют имена и описания внешности, они обозначаются сатирическими псевдонимами-ярлыками. Зиновьев считал, что, поскольку его цель не художественное отображение, а строгая и последовательная аналитика, вполне достаточно раскрыть интеллектуальную позицию героев, не отвлекаясь на такие незначительные детали, как имена, внешность и так далее.В своём социологическом романе-гротеске «Зияющие высоты» (1976) Зиновьев представляет оборотную сторону советского идеологического мифа — реальную жизнь жителей города Ибанска, где царят жестокость, произвол и безысходность.В романе передано ощущение глобального тупика и безысходности, характерного для последних лет буксующего социализма. После 1985 года с началом «перестройки» в Советском Союзе в творчестве Зиновьева появляются новые мотивы.Работы Александра Зиновьева последних лет посвящены ряду глобальных социальных проблематик. 79 билет . С. Довлатов о советской жизни Сергей Довлатов никогда не декларировал того, что он антисоветский писатель. Он пытался вписаться в советскую действительность, работал в советских газетах, журналах, пытался издавать книги. Его отчислили за неуспеваемость,вот как писал об этом сам Довлатов: «Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался. Языка я не знал совершенно. Ни единого слова. Кроме имен вождей мирового пролетариата. И, наконец, меня выгнали. Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду...» Служить ему довелось в системе охраны исправительно-трудовых лагерей на севере Коми АССР. По воспоминаниям Бродского, Довлатов вернулся из армии «как Толстой из Крыма: со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде».Сразу же поступил на факультет журналистики ЛГУ. Писал прозу, но из многочисленных попыток напечататься в советских журналах ничего не вышло. Набор его первой книги был уничтожен по распоряжению КГБ. С конца 60-х Довлатов публикуется в самиздате, а в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы на Западе в журналах «Континент», «Время и мы», за что писатель был исключен из Союза журналистов СССР.Подвергался травле на родине за свои убеждения. 80. Довлатов об эмиграции. О решении эмигрировать: «Меня пугал такой серьезный и необратимый шаг. Ведь это как родиться заново. Да еще по собственной воле. Большинство людей и жениться-то как следует не могут…»Самое «американское» произведение Довлатова, повесть «Иностранка», было опубликовано в 1986году. В ней появляется целая галерея портретов русских в эмиграции и заметок об их отношении к новому дому«В эмиграции было что-то нереальное. Что-то, напоминающее идею загробной жизни. То есть можно было попытаться начать все сначала. Избавиться от бремени прошлого.«Я жил не в Америке. Я жил в русской колонии».«Местных жителей у нас считают чем-то вроде иностранцев. Если мы слышим английскую речь, то настораживаемся. В таких случаях мы убедительно просим: - Говорите по-русски! В результате отдельные местные жители заговорили по-нашему. Китаец из закусочной приветствует меня: - Доброе утро, Солженицын! (У него получается - "Солозениса".) К американцам мы испытываем сложное чувство. Даже не знаю, чего в нем больше - снисходительности или благоговения. Мы их жалеем, как неразумных беспечных детей. Однако то и дело повторяем: "Мне сказал один американец…"»«У писателя-эмигранта есть огромное преимущество — двойная аудитория. Всегда есть запасная аудитория. И всегда есть запасной издатель. Если ты поругался с русским издателем, что несложно, поскольку большинство из них бедны, амбициозны, жуликоваты и непрофессиональны, то утешаешь себя мыслью о том, что книга скоро выйдет по-английски. И наоборот, если тебе плюнул в душу американский издатель, ты говоришь: «Ну и ладно, буду издаваться по-русски, с русским издателем я хоть поругаюсь на знакомом мне языке...»«Дома не было свободы, зато имелись читатели. Здесь свободы хватало, но читатели отсутствовали.» 80 билет . Довлатов об эмиграции. О решении эмигрировать: «Меня пугал такой серьезный и необратимый шаг. Ведь это как родиться заново. Да еще по собственной воле. Большинство людей и жениться-то как следует не могут…» Самое «американское» произведение Довлатова, повесть «Иностранка», было опубликовано в 1986году. В ней появляется целая галерея портретов русских в эмиграции и заметок об их отношении к новому дому: «В эмиграции было что-то нереальное. Что-то, напоминающее идею загробной жизни. То есть можно было попытаться начать все сначала. Избавиться от бремени прошлого.» «Я жил не в Америке. Я жил в русской колонии». «Местных жителей у нас считают чем-то вроде иностранцев. Если мы слышим английскую речь, то настораживаемся. В таких случаях мы убедительно просим: - Говорите по-русски! В результате отдельные местные жители заговорили по-нашему. Китаец из закусочной приветствует меня: - Доброе утро, Солженицын! (У него получается - "Солозениса".) К американцам мы испытываем сложное чувство. Даже не знаю, чего в нем больше - снисходительности или благоговения. Мы их жалеем, как неразумных беспечных детей. Однако то и дело повторяем: "Мне сказал один американец…"» «У писателя-эмигранта есть огромное преимущество — двойная аудитория. Всегда есть запасная аудитория. И всегда есть запасной издатель. Если ты поругался с русским издателем, что несложно, поскольку большинство из них бедны, амбициозны, жуликоваты и непрофессиональны, то утешаешь себя мыслью о том, что книга скоро выйдет по-английски. И наоборот, если тебе плюнул в душу американский издатель, ты говоришь: «Ну и ладно, буду издаваться по-русски, с русским издателем я хоть поругаюсь на знакомом мне языке...» «Дома не было свободы, зато имелись читатели. Здесь свободы хватало, но читатели отсутствовали.» |