Основы стиховедения: курс занятий. 1-Стиховедение_курс-лекций. Актуальные проблемы стиховедения
 Скачать 225.65 Kb.
|
|
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ ДОНЕЦКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ ГОУ ВПО «Донецкий национальный университет» Филологический факультет Кафедра истории русской литературы и теории словесности О. Р. Миннуллин (составитель) АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СТИХОВЕДЕНИЯ Учебное пособие Донецк-2020 УДК ББК Рекомендовано к изданию Ученым советом ГОУ ВПО «Донецкий национальный университет» (протокол № __ от ______2020 г.) Актуальные проблемы стиховедения: практикум / составитель Олег Рамильевич Миннуллин, Александр Александрович Кораблев. – Донецк: ДонНУ, 2020. – 183 с. Рецензенты: Кораблев А. А. – докт. фил. наук, проф. каф. истории русской литературы и теории словесности ГОУ ВПО «Донецкий национальный ун-т»: Федоров В. В. – докт. фил. наук, проф., заведующий каф. истории русской литературы и теории словесности ГОУ ВПО «Донецкий национальный ун-т»: Учебное пособие соответствует программе учебного курса «Современные теории стиховедения». В ней собраны теоретические сведения и разработки учебно-практического характера по названной дисциплине. Предназначено для магистров специальности 45.04.01 «Русский язык и литература», а также для аспирантов и соискателей, пишущих научные работы в рамках специальности «Теория литература. Текстология». Книга в свою очередь будет интересна студентам, обучающимся на родственных специальностях («Культурология», «Славянская филология» и др.) и всем неравнодушным к вопросам теории литературы. УДК ББК © Миннуллин О. Р. © ГОУ ВПО «Донецкий национальный университет» ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ Учебное пособие соответствует программе учебного курса «Современные теории стиховедения». В ней собраны теоретические сведения и разработки учебно-практического характера по названной дисциплине. Предназначено для магистров специальности 45.04.01 «Русский язык и литература», а также для аспирантов и соискателей, пишущих научные работы в рамках специальности «Теория литература. Текстология». Книга в свою очередь будет интересна студентам, обучающимся на родственных специальностях («Культурология», «Славянская филология» и др.) и всем неравнодушным к вопросам теории литературы. Дисциплина занимает важное место в системе курсов, ориентированных на изучение широкого круга вопросов теоретического и историко-культурного характера, раскрывающих специфику русской стихотворной культуры XVII-ХХI вв. Спецкурс комбинирует в себе элементы теоретических и историко-культурных дисциплин и является дополнительным по отношению к общим курсам "Введение в литературоведение", "Теория литературы" и "История русской литературы ХVIII-ХХ вв.". В итоге в процессе изучения данного курса осуществляется формирование устойчивого интереса студентов к выявлению специфики изучаемых явлений и процессов, установлению взаимодействия традиций и новаций в русском стихе и поэтическом стиле. Каждая тема построена в смешенном жанре «занятия», где есть и лекционная часть и проблемные задания, выполнение которых в ходе учебной работы в аудитории позволяет одновременно формировать аналитический навык и как бы самостоятельно делать то или иное теоретическое «открытие» или обобщение. Цели освоения дисциплины 1) дать студентам представление о стиховедении как особом разделе филологии на стыке литературоведения и лингвистики на уровне, отвечающем принятым образовательным стандартам среднего и профильного образования; 2) познакомить их с основными разделами стиховедения, историей дисциплины и наиболее актуальной современной стиховедческой проблематикой; 3) изучить необходимый набор стиховедческих терминов и понятий, позволяющих адекватно воспринимать и филологически грамотно анализировать стихотворный текст; 4) научить применять полученные знания для решения задач профессиональной деятельности. В учебном пособии рассматриваются особенности стихотворной речи, некоторые общие закономерности ее организации. Дан подробный анализ силлабической, силлабо-тонической, тонической систем стихосложения, грамматика стиха, фоника. Специальные параграфы посвящены рифме, методике анализа стихотворного произведения. Представленные материалы составляют первую часть курса. ЗАНЯТИЕ 1 РИТМ КАК ОРГАНИЗУЮЩИЙ ПРИНЦИП СТИХА Главная задача курса – прояснить соотнесенность стиха как особого языка (со своей специфической организацией) и стиха как формы существования поэзии. Как писал по другому поводу М. М. Бахтин: установить, как форма материала оказывается формой содержания. В ходе изучения спецкурса необходимо научиться выявлять и описывать как особо организованный язык стихотворного произведения позволяет состояться акту поэтического (художественного) высказывания, каковы общие законы этого «языка», актуальные тенденции его развития. Анализ стихотворной структуры поэтического текста позволяет квалифицированно работать с семантикой стихотворных произведений в ее специфике, «выводя» ее непосредственно из стиховых особенностей каждого конкретного текста, а не из более-менее субъективной интерпретации широко понимаемого «содержания» произведения, проблематики, образности и т. д. Главная прикладная задача стиховедения как науки – это установление в обращении к конкретному произведению особой связи ритма и смысла, описание ритма как смысла. Отдельные элементы стиховедческой компетентности сегодня введены даже в школьную программу. Ученик седьмого класса умеет определить ямб, хорей, дактиль, амфибрахий, анапест, описать рифмовку в катрене, но вместе с тем школьный учитель зачастую обходит вниманием главное: зачем все это нужно? (подобные моменты школьного обучения встречаются сплошь и в других предметах, например, в математике: школьник умеет разделить дробь на дробь, решить квадратное уравнение или определить интеграл, но не понимает, что это такое, зачем это и откуда взялось). Тому, кто далек от размышлений о «материи стиха», кто способен наслаждаться поэтическим произведением, «не задумываясь», может показаться странной сама затея разбирать особенности ритмико-метрической структуры, детали строения рифмы, строфы, грамматики стиха… Как часто приходится слышать даже от студентов третьего и более старших курсов наивный, но при этом с возмущением задаваемый вопрос: «Неужели вы считаете, что поэт задумывается о таких вещах, как ритмические вариации, словоразделы или даже звуковые повторы, создавая произведение, творя его по вдохновению?» Ответим здесь же: задумывается, многие поэты специально «отделывают» некоторые места своих произведений в отношении стихового ритма, сознательно экспериментируют с теми или иными его элементами, а если и нет, то интуитивно воспроизводят законы стиха, учитывают их сознательно или помимо своей воли, преобразуют их, чувствуют «движение стиха», выражают смысл через интонацию своего поэтического высказывания, которая сплошь проникнута ритмом. Поэтому и такое описание энергического движения стиха – это не безделица, не забава филологов, «гимнастика для хвоста», а один из путей постижения поэзии. Здесь существенны две линии в стиховедческой науке, в стиховедческом анализе и комментировании. Первая связана с идеями исторической поэтики, стих понимается как «механизм культурной памяти» (М. Л. Гаспаров), рассматривается как явление историческое. Здесь актуальны понятия о традиции и новаторстве, о стиховых тенденциях эпохи, историческом фоне, «семантическом ареоле стиха» и т. д. Вторая линия связана с идеями имманентного анализа стихотворения, где существенны понятия ритмического фона и курсива внутри стихотворения как целостной системы. Ритмические всплески, курсив на фоне ритмического ожидания выпадает всегда на смысловые центры, семантически выделенные места. Ясно, что две линии стиховедческого анализа взаимно дополняют друг друга. Но для начала следует разобраться в самых общих вопросах. Чем стихи отличаются от прозы? Поставленный вопрос кажется слишком простым, очевидным, но ответить на него нужно. Древнейшая поэзия, еще не отделившаяся от ритуала, преследовала целью репрезентацию божества, магическое воздействие на реальность и приведение в гармонию и согласованность, необходимую человеку, сил природы, поэтому свойства поэтической речи служили этим целям: отсюда повторяемость, стремление в особой форме «выговорить» имя божества (отсюда скрытая и явная звукопись), некоторая монотонность, вводящая в транс и т. п. Каждый звук стиха и каждый ритмический ход направлен на выражение-явление сути, в самих стихах открывающейся. Поэтому звуковой ритм пронизывает каждый поэтический жест. Эти явления по-своему отразились в явлении анограммы и акропстиха. Формально основным отличием стихотворной речи от прозаической является членение текста на относительно короткие интонационно-ритмические отрезки – стихи или строчки, которые приравниваются друг к другу. Это членение закреплено графически (на письме) и интонационно (при чтении). Расчленение речи на разделенные постоянной паузой смысловые отрезки приблизительно равной величины является общим свойством стихов всех времен и народов. Повторяемость во времени приравниваемых друг к другу речевых отрезков составляет основу стихового ритма. Эта заданная равномерность членения стиховой речи порождает важнейшее ее свойство – соотнесенность. На основе приравнивания речевых отрезков как организующего принципа стихотворной речи в читательском восприятии возникает установка на непрерывное сопоставление всех элементов стиха друг с другом: соотносятся например все начала стихов (ср. древнейший тип кодировки имени – анаграмма), начал и концов строк, середин, звуков, грамматики и т.д. Эта соотнесенность увеличивает количество связей, в которые вступает каждое слово: оно оказывается связанным не только с непосредственно предыдущими и последующими частями текста, как в прозе, но и с аналогичными частями всех предыдущих и последующих стихов. Помимо горизонтальных (линейных) связей, в стихотворной речи оказываются существенными связи вертикальные, что определяет особую динамичность и напряженность слова в стихе, «тесноту стихового ряда» (Ю. Тынянов), повышение семантической емкости стиха. Ритмическая соотнесенность порождает смысловую соотнесенность, приравнивания в ритме адресуют к приравниванию в смысле. Взглянем на стихотворение Донбасского поэта Павла Бессонова: Вот он, худышка – трусы и панама. Лет четырёх может быть, или меньше. Рядом стояла, наверное, мама – В кадре случайно полоска одежды. Всё впереди, что обычно приходит – Школа, влюблённость, чины и награды, Женщины, дети… И он не отводит От объектива пытливого взгляда. Вот он сутулый, поблёкшая кожа, Складки лица и морщины. Немного. Он ещё бодр. Обижаться негоже На хромотою сведённую ногу. Всё позади, что ему причиталось. Всё, что досталось, что надо – не надо… Лёгкая дымка печали… Усталость Не остудила пытливости взгляда. Попробуем найти хотя бы самые очевидные «сопоставления», соположения – в ритме, композиции, смысле. Даже не привлекая на данном этапе специальных стиховедческих знаний, можно многое отметить. Композиция двухчастна, и в каждой части можно найти можно обнаружить эквиваленты тематического развития, которые подчеркиваются совпадениями лексическими и ритмическими. Особенно четко это видно, если обратить внимание на длину слов (точнее словоразделы). «Вот он сутулый» и» Вот он худышка», «Все впереди» и «Все позади», «Женщины, дети» и «Легкая дымка», наконец, «от объектива пытливого взгляда» и «Не остудила пытливости взгляда». Словораздельный ритм в тематическом развитии соотносится с одинаковой композицией каждой из двух частей, которая соответственно распадается еще на две части. Немало красноречивых параллелей в грамматическом ритме (например, переносы). Важно, что при столь заметном подобии частей, есть и различия, нюансы, которые тем выразительнее, чем больше подобий, это как бы курсив на фоне подобий. Попробуем отметить их самостоятельно. Концентрируется подобие в финальных строчках двух частей: самое существенное, душа, таящаяся во взгляде, божья искра, если хотите, осталась нетронутой, сохраненной, несмотря на то, что жизнь прошла, подарив все, «что надо, не надо». Итак, ритм представляет собой регулярное членение речи на отдельные отрезки на стихи или стихотворные строки соразмерные друг другу. Такая ритмообразующая установка на равномерность вызывает: 1 двойную сегментацию речи, т.е. двойное членение, напряженность речевого потока. 2 появление системы особых, «вертикальных» связей слов по положению в строке, связей, которые не могут возникнуть в прозе. 3 всеобщее и непрерывное сопоставление стихотворных строк друг с другом по всем им сходным и различным признакам. Т.о. стих – это речь с двойной сегментацией. В доказательство отметим следующий факт. Ритмическое членение стиха на строчки и синтаксическое членение (с точки зрения синтаксических норм) могут не совпадать. Такое несовпадение называется enjambement – «перенос», «переброс». Мы встретили немало таких переносов в стихотворении Павла Бессонова. Когда в школе учат наизусть фрагмент из «Евгения Онегина», учителя часто говорят, чтобы чтение не нарушало синтаксической правильности («веселый снег», а не «веселый гусь»). Вместе с этим, чуткий ребенок, подчиняясь «насилию» стихового ритма делает веселым именно гуся. По-видимому, правильным интонированием будет некая средняя величина, равнодействующая двух разных логик чтения, синтаксической (грамматической) и собственно стиховой. Во всяком случае, если гусь веселый, то и снег веселый, способ чтения наивного читателя здесь нельзя считать ошибкой, скорее наоборот: …Мальчишек радостный народ Коньками звучно режет лед; На красных лапках гусь тяжелый, Задумав плыть по лону вод, Задумав плыть по лону вод, Ступает бережно на лед, Скользит и падает; веселый Мелькает, вьется первый снег, Звездами падая на брег. Другой пример из Леонида Мартынова: И вскользь мне бросила змея: « У каждого судьба своя!» Но я то знал, что так нельзя – Жить, извиваясь и скользя. Перенос и возникающая на его основе внутристиховая пауза, способствуют смысловой выделенности слова, которая усиливается благодаря сверхсхемному отягчению ударением на слове «жить». Слово выступает выделенным интонационно-смысловым (и звуковым!) центром стихотворения. Всякое несовпадение синтаксического членения с метрическим есть художественно рассчитанный диссонанс и является важным средством создания определенной интонации стиха. Запишем две строчки из Валерия Брюсова: Но видел лишь ее дрожащей Руки пленительный изгиб… В логике прозы соотносимы будут словосочетания «дрожащей руки» и «пленительный изгиб»: прил.+сущ., определение.+ определяемое слово. В логике стиха дрожащей оказывается не столько рука, сколько «она» вся, так сказать, а в образе «руки» важнее оказывается не дрожание, а пленительный изгиб, некая скульптурность. Это брюсовская эротическая лирика. Но стоит нам развернуть текст в одну строку «Но видел лишь ее дрожащей руки пленительный изгиб…», и высказывание становится нелепым, комичным. Трудно представить пленительность изгиба дрожащей руки, скульптурная линия исчезает, красота оборачивается несуразностью. |