Типичные и синкретичные конструкции с союзом что. культура речи сборник 2016. армавирский государственный педагогический университет институт русской и иностранной филологии кафедра отечественной филологии и журналистики
 Скачать 3.63 Mb.
|
|
Примечания Анипкина Л. Н. Дискуссия как интерактивная форма обучения РКИ // Вестник РУДН. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания. 2014. № 4. С. 5-11. Карих Т. В. Текстовая деятельность как объект обучения и овладения: к постановке проблемы // Вестник ТГУ. Вып. 3 (83). 2010. С. 131-139. Карих Т. В. Текстовая деятельностьVS речевая деятельность // Известия ВГПУ. 2010. № 7 (51). С. 89-92. Мухина Т. Г. Активные и интерактивные образовательные технологии (формы проведения занятий) в высшей школе: учебное пособие / сост. Т. Г. Мухина. Н. Новгород : ННГАСУ, 2013. 97 с. Н.А. Иващенко г. Гулькевичи, Россия ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ ЧАСТИЦ С КОМПОНЕНТОМ ЧТО Лексема что часто выступает в роли самостоятельной частицы, употребляющейся «для общего отнесения к ситуации или вопроса о ней» [Ожегов, Шведова, 2012:955]. Например: «Что, скажешь, я не прав?» (А. Юк «Четыре четверти»). Кроме того, она может быть компонентом составных частиц: разве что, что же, что ли, ах вот оно что и т.д. По формальному строению частица что и составные частицы с лексемой что являются непервообразными, так как происходит партикуляция местоимения что, теряющего в результате перехода своё основное значение. Граница переходности местоимения что в разряд частиц не является достаточно чёткой. Например: 1. Что, проезжал тут вчерась Варламов или нет? (А. Чехов «Степь») 2.Что я, маленький, что ли? (В. Богомолов «Иван») 3. Что стоишь, качаясь, тонкая рябина? (И. Суриков «Тонкая рябина») 4. Да что мне? Лишь бы заплатили! (Н. Некрасов «Горе старого наума») В первом примере что - собственно частица. В остальных примерах данная лексема представляет синкретичные образования. Синкретичность – специфическое свойство частиц. Сложный процесс партикуляции местоимения что присваивает частице что как отдельной единице, так и в составе соединений, антецедентное значение источника, вследствие чего многие частицы с лексемой что отражают семантику вопросительности, например: что ли, так что же, ну и что, а что же и др. Необходимость исследования группы частиц с лексемой что обусловлена обилием данных соединений, входящих в активный словарный состав, и разнообразием их семантических значений, причем в большинстве из них что – доминанта. Круг построений с частицей что довольно обширен [Колесникова, 2012:70]. Сюда относятся следующие составные частицы: что же (ж), что ли (ль), да что же (ж), и что же (ж), а что же (ж), ну что же (ж), а то что же (ж), а что, ну что, да ведь что же (ж), ну и что же (ж), так что же (ж), ну и что, разве что, разве только что, не что иное, как, все равно что, а что, как, что за, что-что, а, уж что-что, а, что это за, это что за, вот что-что, только что вот, а что, если и др. Эти частицы характеризуются широким спектром смысловых значений и их оттенков. При этом, отдельные соединения полисемантичны, а их значения реализуются только в контексте [Стародумова, 1988:9]. Лексико-семантические модификации с лексемой что, особенности их строения и функционирования следует рассматривать с учётом конкретных моделей данных соединений. Так, частица что за употребляется для усиления значения последующего слова или высказывания [Ефремова, 2006:841]. Например: Но что за дело Гамлету до чужой выдумки? (И. Анненский «Вторая книга отражений»). Также частица что за может употребляться при выражении экспрессивной оценки (возмущения, осуждения, восхищения и т.д.). При этом она соотносится по значению с выражением ну и. Например: Что за чушь! - возмущался он. (Ф. Искандер «Муки совести, или Байская кровать»). Частица что за представлена сочетанием структурных компонентов: частица что + непроизводный предлог за. Семантический акцент смещен в сторону частицы что. Частицы это что за, что это за – вопросительные частицы, употребляющиеся с указанием на конкретный предмет. При этом они могут иметь оттенок возмущения, либо пренебрежительного отношения к данному предмету. Например: Что это на вас за поповские подрясники? (Н. Гоголь «Тарас Бульба»). Структура изучаемых частиц представлена сочетанием: частица что + указательное местоимение это + непроизводный предлог за. Целостность конструкций данных частиц достигается сопряжением семантических значений исходных компонентов. Состав вопросительно-восклицательных, подобных по структуре частиц и что же (ж), а что же (ж), ну что же (ж), да что же (ж) представлен сочетанием первообразных частиц и, а, ну, да, же и производной частицы что. Группа данных соединений имеет широкий спектр значений. Частица ну что же (ж) употребляется при выражении одобрения чего-либо, согласия с чем-либо, но с оттенком одолжения, уступки. Эта частица ассоциируется по значению со словами: хорошо, ладно. Также частица ну что же (ж) употребляется при подчеркивании перехода к новой мысли, подведении итога ранее сказанному, совпадая при этом по значению с вводным сочетанием таким образом, вводным словом итак. Частица да что же (ж) употребляется при выражении удивления, испуга или чувства досады. Например: Да что же это в самом деле?... (Д. Хармс, стихи, «Да что же это в самом деле?»). Особенности частицы и что же (ж) состоят в том, что высказывание или отдельный его элемент имеет маловажное значение, является несущественным, либо вовсе не имеет никакой значимости. При этом данная частица синонимична выражению мало ли что. Кроме того, частица и что же (ж) может также употребляться при выражении удивления, неудовольствия и других эмоциональных состояний. Частица а что же (ж) обладает многогранной семантикой: она выражает вопросительное значение, но к этому значению может прибавляться оттенок согласия, одобрения, при этом она ассоциируется с выражением-вопросом: «Почему бы и нет?». Семантика частицы диаметральна, так как она может также употребляться и при выражении неодобрения, удивления, может лишь подчеркивать суть вопроса или высказывания. Сложную структуру имеет устойчивое сочетание не что иное, как, используемое в качестве частицы, имеющей выделительно-ограничительную семантику. Например: «Слова Томского были не что иное, как мазурочная болтовня, но они глубоко заронились в душу молодой метательницы» («А. Пушкин «Пиковая дама»). Данная частица конкретизирует определённый предмет, подчёркивает, что речь идёт именно о данном предмете, явлении, понятии. Она синонимична словам: именно, как раз, по сути, по сути дела, по существу, фактически. Как и частица не что иное, как выделительно-ограничительной семантикой обладают и частицы только что вот и только что, соответствующие по значению словам: единственно, исключительно. Многосложная структура соединения не что иное, как представлена сочетанием: простая непроизводная частица не + относительное местоимение что + определительное местоимение иное в форме единственного числа среднего рода + союз как. В данном случае именно что – компонент, экстрагирующий предмет в пределах одной синтаксической единицы. Полиномический характер имеет также строение да ведь что же (ж), употребляющееся при выражении изумления, возникающего при неожиданном узнавании кого-либо или чего-либо. Многокомпонентна и частица ну и что же (ж), которая употребляется при отрицании, то есть высказывание или отдельный его элемент, сопровождаемый данной частицей, имеет маловажное значение, либо вовсе не имеет никакой значимости. Частица ну и что же (ж) семантически тождественна соединению ну что же (ж). Полиномична также частица а то что же (ж), элементами которой являются первообразные частицы а, же, производная частица что и указательное местоимение то. Данное соединение имеет вопросительную семантику, употребляется при подтверждении мысли, высказанной в вопросительной реплике. Частица а то что же (ж) синонимична словам: да, конечно, разумеется. Семантику вопросительности в значительной мере отражают и частицы ну что, что ли, что же. Частица что ли, помимо основного вопросительного значения, выражает сомнение, неуверенность в чем-либо или ком-либо, являясь синонимичной выражению может быть. Например: «Что вы, отцы святые, белены объелись, что ли?» (М. Булгаков «Бег»); «Вспомнить, что ли, юность, ту, что пролетела?» (С. Есенин «Сыпь, тальянка, звонко…»). Частица что же подчеркивает значение вопроса, присовокупляя к нему оттенок согласия с кем-либо или чем-либо, одобрения или признания правоты кого-либо, соответствуя по значению словам: хорошо, пожалуй [Ефремова, 2006:841]. Многогранность семантики характерна для соединения ну что, так как данная частица в зависимости от контекста реализует неидентичные значения: она может заключать вопрос о завершённости действия, итоге действия, может выражать побуждение к действию, либо свидетельствовать о привлечении внимания. Например: «Ну что – готов?» (В. Сорокин «Заседание завкома»). Несколько значений имеет и частица разве что. В одном случае она употребляется при выражении предположения, являясь синонимичной сочетаниям: может быть, если только, вот разве только; в другом случае употребляется при выражении ограничения, соответствуя по значению словам: только, лишь, вот разве только. В отличие от частицы разве что и ну что соединения а что, как; а что, если; всё равно что моносемантичны. Частица всё равно что употребляется при выражении близкого сходства, уподоблении чему-либо. Например: «Скажи, в Варыкино свезти четверых, поклажи всё равно что никакой» (Б. Пастернак «Доктор Живаго»). Частицы а что, как; а что, если выражают опасение, предосторожность, совпадая по значению с наречием вдруг. Например: «Мне все думалось: а что, как и в жизни так будет?» (В. Каверин «Открытая книга»); «А что, как его там захватили немцы?» (В. Катаев «Сын полка»). Исследование частиц с лексемой что позволяет выявить особенности их семантики, строения и функционирования. Семантика данных строений преимущественно вопросительная, незначительная их часть имеет выделительно-ограничительную семантику. При этом для данных соединений помимо основного смыслового элемента характерно наличие широкого спектра дополнительных оттенков значений, которые находят отражение непосредственно в определённой речевой ситуации. Реализация конкретного смыслового значения частицы осуществляется посредством контекста. Вне высказывания семантика частиц с лексемой что довольноабстрактна. Стилистическая особенность частиц с лексемой что заключается в принадлежности изучаемых соединений к разговорной лексике. Использование данной категории частиц в устноречевом дискурсе обусловливает их включение в активный словарный состав, что раскрывает их прагматический характер [Куныгина, 2011:47]. Прагматичность заключается в высокой степени частиц с лексемой что к выполнению коммуникативной функции и наличием значительной эмотивной нагрузки. Эмотивность определяется как отношение коммуниканта к высказыванию или отдельному предмету высказывания. Не обладающие номинативной функцией частицы с лексемой что содержат эмоционально-экспрессивный компонент, находящий своё отражение в обилии всех присущих оттенков значений [Фатхутдинова, 2016:30]. Исследование структуры частиц с лексемой что раскрывает такую особенность как способность сочетаться друг с другом и другими единицами. В результате этого соединения образуется единая смысловая модель. Компонент что – центральный конструктивный элемент изучаемой группы частиц, поскольку они практически все обладают вопросительной семантикой, специфичной частице что, образованной путём перехода от вопросительного местоимения что. Структура частиц с лексемой что представляет собой многосложную конструкцию. Полиномический характер изучаемых соединений затрудняет их выявление в речевом материале. Например, сочетание всё равно что может использоваться как в качестве частицы, так и в качестве связки перед сказуемым, либо соединения связка + союз, а также вместо сравнительного союза. Так, в предложении «Нашёл, да не объявил – всё равно что утаил» (пословица) всё равно что – это связка перед сказуемым. В предложении «Женитьба без приданого всё равно, что мёд без ложки, Шмуль без пейсов, сапоги без подошв» (А. Чехов «Руководство для желающих жениться») данное сочетание представляют связку и союз перед сказуемым. В качестве сравнительного союза соединение всё равно что употреблено в предложении: «Ошейник всё равно что портфель» - сострил мысленно пёс и, виляя задом, последовал в бельэтаж, как барин» (М. Булгаков «Собачье сердце»). Как частица изучаемое сочетание выступает в предложении: «Скажи, в Варыкино свезти четверых, поклажи всё равно что никакой» (Б. Пастернак «Доктор Живаго»). К структурным особенностям частиц с лексемой что относится нерасчленяемость составных частей изучаемых образований, только некоторые из них расчленяемы. Анализ семантики, структуры и функций исследуемых соединений раскрывает специфику лексемы что, обладающей способностью легко связываться с различными компонентами и образовывать цельные смысловые соединения, активно используемые говорящим в речевой деятельности. При этом, количество частиц с лексемой что может обновляться, пополняясь новыми соединениями. Примечания 1. Ефремова Т. Ф. Современный толковый словарь русского языка. Т.3. М. : АСТ, Астрель. 2006. 973 с. 2. Колесникова С. М. Русские частицы. Семантика. Грамматика. Функции. М. : ФЛИНТА: Наука. 2012. 112 с. 3. Куныгина О. В. Проблемы описания семантики частиц русского языка / сб. конференций НИЦ Социосфера. 2011. № 13. С. 46-49. 4. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. Электронные текстовые данные. Электронная библиотека ЛитМир, 2012. 988 с. 5. Лютц И. В. Составные частицы с компонентом вот в современном русском литературном языке / автореферат диссертации. СПб., 1992. 19 с. 6. Стародумова Е. А. Акцентирующие частицы в русском языке. Владивосток : Изд-во Дальневосточного ун-та. 1988. 96 с. 7. Стародумова Е. А. Русские частицы / Диссертация. Владивосток, 1996. 446 с. 8. Фатхутдинова В. Г. Морфология русского языка: за пределами знаменательных частей речи / Учебно-методическое пособие для студентов-филологов Казан. (Приволж.) федерал. ун-т; Институт филологии и межкультурной коммуникации им. Л. Толстого. Казань : Отечество, 2016. 80 с. А.В. Крылова г. Армавир, Россия ТИПОЛОГИЯ СЕМАНТИКО-ПРАГМАТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ СВЯЗИ САМОСТОЯТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ССЦ Актуальной задачей лингвопрагматики на современном этапе развития языка является изучение видов информации, определяющих прагматические возможности языковых единиц в обеспечении эффективной реализации коммуникативного акта (текста) с учётом экстралингвистических факторов. Из всех единиц языка наименее исследованы в рамках этого направления синтаксические средства, в частности средства связи. На уровне микротекста подобные языковые единицы реализуют две основные функции – смыслоформирующую и связующую, поэтому мы считаем возможным назвать их семантико-прагматическими. Как и семантика, лингвопрагматика занимается вопросами значения, но в акциональном плане (деятельностном). Результаты исследований таких учёных, как Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, И.М. Кобозева, М.В. Никитина и др., доказывают правомерность изучения не только прагматики высказывания, но и прагматики слова. Тем самым лингвисты рассматривают предмет этого направления в узком смысле, как компонент лексического значения слова. Языковые единицы (и их речевые реализации), имеющие в своём значении прагматический макрокомпонент, получили название прагмем. Понимание их лингвистической и коммуникативной сущности напрямую зависит от взглядов исследователя на лингвопрагматику. Но вопрос об их существовании не вызывает сомнения, так Г.Г. Матвеева пишет: «Языковые средства реализации воздействующей прагматической информации существуют, иначе невозможно было бы создать продукт коммуникативной речевой деятельности» [Клюева, 2014:38]. Впервые теоретическое обоснование принципов лингвопрагматического анализа слова было предложено Э.С. Азнауровой, которая выводила его из основных параметров коммуникативно-прагматической ситуации: обстановки и места коммуникативного акта, предмета и цели коммуникации, этических, индивидуальных характеристик участников речевого общения, ролевых отношений между коммуникантами [Азнаурова, 1988:38]. Такое узкое понимание предмета лингвопрагматики мы находим и в работах Ю.Д. Апресяна. Исследователь настаивает на том, что в рамках прагматики следует рассматривать «отношение говорящего к действительности; к содержанию сообщения; к адресату» [Апресян, 1995:136], причём данное отношение может быть закреплено в разного рода языковых единицах: лексеме, аффиксе, граммеме, синтаксической конструкции. Прагматический компонент значения рассматриваемых нами языковых единиц не только выражает информацию об отношении субъекта речи к факторам коммуникации, но и способствует связи высказываний в тексте, то есть прагмемы могут использоваться и в качестве неспециализированных средств связи самостоятельных предложений, обеспечивая слабую связь между ними: «Синтаксическая связность реализуется синтаксическими связями. Но на высших ярусах синтаксиса синтаксические связи ослаблены и носят нередко неоформленный характер» [Горина, 2004:70]. Функция связи для них является дополнительной, побочной, так как ядерный компонент их значения прагматический. Синтаксичность прагмем, то есть их участие в организации связного текста, «предопределяется наличием у них «отсылочной» функции. Мы полагаем, что эта отсылочная функция возможна благодаря несамостоятельности объективной части значения прагмем, которая наполняется за счёт информации (денотативной) из контекста, тем самым создается основа для смысловой сплочённости (цельности) ССЦ. В рамках изучения обозначенных языковых явлений мы используем термин «семантико-прагматические средства связи». М.В. Ляпон о таких единицах писала: «В их модальном потенциале заложена способность оформлять динамику поиска нового знания, взаимодействие между вероятным и достоверным, между реальностью и гипотезой. По-видимому, этим объясняется текстообразующая активность единиц этой группы (направленность на выражение смысловых отношений), их способность участвовать в мотивации внутритекстовых отношений» [Ляпон, 1986:20], то есть к выполнению дополнительной союзной функции. И.И. Горина усматривает природу связующей функции подобных единиц в значении комментария, которую они привносят в высказывание: «Модальные слова употребляются тогда, когда общая дискурсивная цель говорящего – быть правильно понятым осложняется интенциональной активизацией авторской позиции, когда говорящий считает нужным выразить степень своей ответственности за содержание сообщения. В этом случае модальное слово, выражая комментирующую роль субъекта, соотносит части высказывания в тексте, связывает их общей ментальной характеристикой» [Горина, 2004:130]. В своё время и В.В. Виноградов отметил такую способность у прагмем: «В русском языке наблюдается тесная связь и взаимодействие между союзами и модальными словами» [Виноградов, 1986:549]. Такие определения прагматических единиц подчёркивают, что в первую очередь они служит формированию смысла высказывания, способствуя текстообразованию. Ещё одно важное отличие заключается в относительной стабильности семантического компонента и подвижности прагматического. Последний отличается большей динамичностью вследствие изменений в ценностной картине мира. Итак, смысловое оформление высказывания, его цельность обеспечивает прагматическая информация, природа и речевая ценность которой выявляются в ходе исследования готового речевого продукта, а также его коммуникативных факторов. Прагматическая информация (макрокомпонент) как часть лексического значения, целенаправленно ориентирована на адресата, а следовательно, именно она, обеспечивает верное, «глубокое» понимание читателем текста (интерпретации) и речевой ситуации, его породившей: «Объектом лингвистической прагматики прежде всего должны стать такие языковые единицы, в смысловой структуре которых отражена эвристическая активность участников коммуникации» [Ляпон, 1986:8]. Мы соглашаемся с Ю.Д. Апресяном в вопросе о возможном узуальном присутствии прагматического компонента в структуре значения некоторых групп слов. Способные проявлять эмотивно-оценочное отношение вне контекста, они непосредственно ориентированы на выражение прагматического (т.е. не денотативного (номинативного), несигнификативного) содержания: «Тот факт, что реляционные единицы существуют в языке как знаки субъективного отношения (т. е. способны сигнализировать вторжение «я» в структуру текста), по-видимому, не требует специальных обоснований» [Ляпон, 1986:32]. К таким единицам относят модальные слова, вводные слова, многие частицы, междометия, часто называя их дискурсивными (имеющими доминирующий прагматический компонент значения). Они выражают уверенность, достоверность, сомнительность, реальность и другие значения высказывания. Сравним слова «к счастью» и «счастье». «Веричев, видимо предупрежденный Микулиным, строго и неподвижно глядел на улицу. Почему-то спереди он был очень похож на женщину, тогда как сбоку лицо его казалось большеносым и мужественным. Микулин только теперь заметил это и опять, уже совсем не к месту, улыбнулся. К счастью, никто не заметил этой улыбки»(В. Белов. Кануны). «Владимир Сергеевич прилег на сено, стал слушать кукование кукушки и шелест осин за стеной сеновала. Он был сейчас совершенно счастлив. Может быть, это ощущение полного счастья разом вскинуло его на ноги: он подтянул сапоги, отряхнулся, одернул жилетку. «Да, люди счастливы, пока они не замечают своего счастья. Оно, это самое счастье, исчезает, как только осознаешь его… Почему же оно исчезает как раз тогда, когда его осознаешь? И уже не возвращается больше…» (В. Белов. Кануны). Денотативный макрокомпонент вводного слова «к счастью» равен содержанию высказывания, т.е. конкретному событию действительности, которое вызвало у автора положительную эмоциональную оценку действительности. Второе же слово «счастье» обозначает «чувство и состояние полного, высшего удовлетворения» [Ожегов, Шведова 2003:783]. У подобных слов денотативно-сигнификативный компонент составляет понятие об эмоции или оценке. Для определения прагматического макрокомпонента и описания его типологии необходимо установление набора сем каждой прагматической языковой единицы, способной участвовать в связи самостоятельных предложений в тексте. Этот список значений может определяться как языковыми законами устройства прагмем, так и речевыми особенностями их функционирования. Однако многие учёные выделяют среди прагматических единиц (дискурсивных слов) такие, для которых характерно отсутствие денотата в общепринятом смысле, их значения непредметны и непонятийны, они специально предназначены для оптимальной организации речевого общения, для выражения позиции говорящего, для оформления дискурса. В контексте выше сказанного речь может идти, по нашему мнению, о несамостоятельности их денотативного макрокомпонента значения, например, у модальных частиц и междометий. Так, частице «именно» в «Словаре служебных слов русского языка» А.Ф. Прияткиной даётся следующее значение: «Говорящий утверждает, что данный известный предмет или признак является единственно истинным и важным в сообщении. Информация, передающаяся адресату: «не сомневайся», «обрати внимание» [Прияткина, 2001:30-31]. Как мы можем заметить, толкование даётся в описательной форме, что говорит о несамостоятельности денотативно-сигнификативного компонента её значения, но прагматическая сущность значения частицы определяется без затруднений – оценка важности, истинности предмета речи. Яркой иллюстрацией того факта, что частица «именно» объективно обладает прагматическим компонентом значения (то есть имеется ввиду его закреплённость за языковой единицей даже вне контекста), мы считаем возможность употребления её в качестве самостоятельного высказывания: «Когда-же снова выбрался он на простор, из-за диких лесистых холмов впереди вдруг глянуло на меня всей своей темной громадной пустыней, поднявшейся в небосклон, что-то тяжко-синее, почти чёрное, влажно-мглистое, еще сумрачное, только что освобождающееся из влажных и темных недр ночных, – и я вдруг с ужасом и радостью узнал его. Именно – вспомнил, узнал!» (И. Бунин. Жизнь Арсеньева). Эмотивно-оценочный компонент в подобных прагматических языковых единицах занимает всё поле значения, предметно-логический макрокомпонент (денотативно-сигнификативный) восстанавливается только за счёт контекста. Так как прагмемы передают отношение субъекта, нельзя не учитывать возможность расширения их смыслового диапазона за счёт авторских ассоциаций, мыслей, эмоций в конкретном тексте. Речь идёт о том, что любое слово или выражение может в определённых условиях стать прагмемой, т.е. приобрести внеязыковые коннотации. Дискурсивным словам, по своей природе обладающим закадифицированным списком прагматических значений, это характерно в большей степени. Анализ речевого контекста, позволяет определить под воздействием какого коммуникативного фактора возник тот или иной ассоциативный смысл. Таким образом, мы утверждаем необходимым различать лексику эмоций и оценок (в целом правомерно их считать прагматически нейтральными) и прагматическую лексику: а) слова, сочетающие эксплицитный денотативно-сигнификативный макрокомпонент с прагматическим (голословный) при главенстве первого; б) слова с доминирующим прагматическим макрокомпонентом значения при недостаточном или имплицитном (контекстуальном) денотативно-сигнификативном макрокомпоненте (модальные слова и частицы, междометия и т.п.). Однако мы склонны согласиться с Е.А. Арбузовой и призвать, что среди прагматических единиц есть и такие, которые не имеют не только денотативно-сигнификативного, но и прагматического макрокомпонента значения внеконтекстно, например, частицы же, -то и т.п. [Арбузова, 2001:105]. «Же» может обозначать эмоциональное выделение, подчёркивание, однако чаще в составе сложных частиц: «А песня… Что ж… Она дистанцирует исполнителей и слушателей от тех, кто уже в самом процессе катастрофы сделал сознательный выбор не в пользу России исторической..» (Л. Бородин. Без выбора). В данном примере частица употребляется для выражения сожаления по поводу содержания предыдущего высказывания, а также с целью подчёркнуть понимание говорящим неизбежности описанного порядка вещей. Совокупность сем конкретной прагматической единицы позволяет ей выполнять ряд функций: контактоустанавливающую, побудительную, эмоционально-оценочную, логико-прагматическую, этическую. Поэтому предлагаем такую классификацию языковых единиц, доминирующий прагматический компонент которых содержит информацию, соотносящуюся с обозначенной типологией языковых функций, поскольку функциональный анализ основывается на рассмотрении отдельных компонентов текста с точки зрения их роли в организации целого текста [Валгина, 2003:7]. К тому же большинство учёных утверждают невозможность понимания значения прагмем с ядерным прагматическим компонентом без учёта функции, назначения самой языковой единицы. Следовательно, функциональный анализ помогает определить содержательные качества текста. Вот эта классификация: Эмоционально-оценочная прагматическая информация – положительная или отрицательная интеллектуальная и эмоциональная оценка кого-чего-либо, выражение мнения. Эмоционально-оценочная сема – ядерная сема прагмем, предназначенных для выражения иррациональной эмоционально окрашенной оценки предмета речи или мнения; например, среди вводно-модальных слов можно выделить: а) оценку факта (к счастью, на беду), б) оценку достоверности информации (безусловно, несомненно), оценку соответствия ожиданию (конечно, естественно, разумеется, действительно, в самом деле) и др. [Падучева, 1996: 314]. Если применить эмоционально-оценочную информацию к классификации Ю.Д. Апресяна, она может быть 1) по отношению к действительности (общая оценка, оценка по параметру количества, оценка по параметру желательности/нежелательности); 2) по отношению к содержанию: достоверность, вероятность, сомнительность, невероятность; 3) отношение говорящего к адресату может либо включать адресата обращения в личную сферу говорящего, либо говорящий маркирует свой более высокий статус в административной иерархии по сравнению с адресатом [Апресян]. Например: «Я догадываюсь, о чём вы говорите... По правде, я давно удивляюсь, что вы меня об этом не спрашиваете» (В. Каверин «Силуэт на стекле»). Средство связи «по правде» в содержательном плане указывает на оценку субъектом речи своего высказывания как искреннего, правдивого, откровенного. Следующий пример: «Среди эмигрантских писателей я занимаю какое-то место. Увы, далеко не первое. И, к счастью, не последнее. Я думаю именно такое, откуда хорошо видно, что значит настоящая литература» (С. Довлатов. Филиал). Междометие «увы», выражая эмоциональное восприятие предыдущего высказывания, формирует субъективную модальность данного ССЦ, то есть общий эмотивный фон повествования. Следствием того процесса становится синтаксическая связь предложений. Денотативное значение междометия заключается в первом предложении, именно по отношению к содержанию этого высказывания у субъекта речи возникла эмоция сожаления, выразившаяся в междометии «увы». Косвенно на функцию связи этого слова указывает и тот факт, что автор текста употребил его как антоним к вводно-модальному сочетанию «к счастью», которое также обеспечивая субъетивно-модальное оформление текста, связывает самостоятельные предложения (второе с третьим). Есть в данном ССЦ и частица «именно», которая передаёт оценку объективного содержания высказывания (любого его предмета или ситуации) как истинного, важного как для него самого, так и для адресата. Связующая функция данной частицы несамодостаточна, она существует за счёт нахождения прагмемы при указательном местоимении (основном показателе связи) и пропуска определяемого для него слова. Контактная прагматическая языковая информация – информация о намерениях субъекта речи установить, сохранить или укрепить речевой контакт, она реализует отношение говорящего к адресату. Данной семой обладают прагмемы, предназначенные для установления и поддержания социально-массового и индивидуального контакта, в некоторой степени определяющего поведение адресата. Например, вводное слово «знаете (ли)»/«знаешь (ли)», которое обеспечивает привлечение внимания собеседника: «Я тоже... Знаешь ли, приехал, как в пустыню, и вдруг такая встреча! Знаешь ли, Николай Константиныч, при виде тебя так много зашевелилось в душе, так много воскресло в памяти воспоминаний...» (В. Гаршин. Встреча). Побудительная прагматическая языковая информация – информация о воле субъекта речи, аппеллирующая к воле адресата с целью побудить его к тем или иным действиям, иначе её ещё называют волеизъявительной. Например, вводно-модальное сочетание «веришь ли»: «Как завидели издали Слободу, остановились; еще раз помолились: страшно стало; не то страшно, что прикажет царь смерти предать, а то, что не допустит пред свои очи. Только ничего не случилось. Допустил нас царь. Как вошли мы, так, веришь ли, боярин, не узнали Ивана Васильича! И лицо-то будто не его; и волосы, и борода, почитай, совсем вылезли. Что с ним сталось, и царь, и не царь!» (А.К. Толстой. Князь Серебряный). Этим сочетанием субъект речи стремится сосредоточить внимание собеседника на предмете разговора, убедить его в истинности своих слов. Логико-прагматическая – информация о ходе рассуждения, мышления, изложения мыслей, выводов, замечаний, уверенность или неуверенность в разной степени в зависимости знаний, умений говорящего: так, в общем, например, (и, а) значит, наверное, в частности, во-первых, во-вторых и т.п. Например, И, как водится в этом мире, решить эту проблему было не так-то просто. В частности, из объяснений Инги Фёдоровны выходило, что найти химические вещества для уничтожения конопли … вполне возможно. (Ч. Айтматов. Плаха). Представленные виды практической информации, по нашему мнению, требуют специального исследования, поскольку они непосредственно определяют прагматический эффект сообщаемого, который достаточно лингвистически релевантен, т.е. включён в значение знака. Таким образом, семантико-прагматические средства связи являются мощным средством эффективной реализации речевых намерений говорящего в условиях речевой коммуникации, работая на обеспеченье как минимум четырёх основополагающих категорий текста: связности, цельности, модальности (субъективной) и интенциональности. Следовательно, необходимо признать тот факт, что прагматические исследования в области лингвистики чрезвычайно важны, и в первую очередь на уровне текста. |