Введение в Политологию (Соловьев, Пугачев). Аспект пресс москва 2000 введение
 Скачать 2.79 Mb.
|
|
§ 3. Политическое господство и легитимность Проявления власти в обществе чрезвычайно много- образны, изменчивы и относительны. Для того чтобы упорядочить их, стабилизировать власть в обществе и сделать ее функционально способной, ее необхо- димо институциализировать, закрепить в форме политического господства. Многие политологи, особенно европейские, считают категорию господства цен- тральной, базовой для понимания политики, а изучение системы политического господства — одной из первейших задач политологии. Политическое господство означает структурирование в обществе отно- шений командования и подчинения, организационное и законодательное оформление факта разделения в обществе управленческого труда и обычно свя- занных с ним привилегий — с одной стороны, и исполнительской деятельности — с другой. Оно возникает тогда, когда власть институциализируется, превра- щается в устойчивые отношения, когда в организации устанавливаются пози- ции, занятие которых позволяет принимать решения, приказывать, разрешать или запрещать. «Господство, — писал Вебер, — означает шанс встретить пови- новение определенному приказу» 59 Господство неразрывно связано с властью, является формой ее организа- ции в обществе. Политическая власть, опираясь на вооруженную силу, может возникнуть и до установления господства. Однако в этом случае она не сможет долго продержаться и выполнять свои функции в обществе. Научное понимание господства, в отличие от его трактовки в повседнев- ном языке, этически нейтрально и не связано с такими негативными атрибута- ми, как эксплуатация, угнетение, подавление. Господство — это политический 59 Weber M. Staatssoziologie. Berlin, 1966. S. 99. Понятие политического господства порядок, при котором одни командуют, а другие подчиняются, хотя первые мо- гут находиться под демократическим контролем вторых. Такой порядок может соответствовать интересам не только управляющего меньшинства, но и всего общества или, по крайней мере, его большинства, хотя в истории человечества политическое господство проявлялось обычно как форма закрепления и (или) средство приобретения социального господства, т.е. привилегированного поло- жения в обществе, связанного с социальным неравенством. В современных правовых социальных государствах связь политического господства с социальными привилегиями ослабла, хотя и не исчезла полностью. Альтернативой политическому господству является самоуправленческая орга- низация общества, осуществление которой в обозримой перспективе нереально. Господство как институциализировавшаяся власть может по-разному оцениваться гражда- нами. Положительная оценка, принятие населе- нием власти, признание ее правомерности, права управлять и согласие подчи- няться означает ее легатимность. Легитимная власть обычно характеризуется как правомерная и справедливая. Легитимность связана с наличием у власти ав- торитета, ее соответствием ценностным представлениям большинства граждан, с консенсусом общества в области основополагающих политических ценностей. Сам термин «легитимность» иногда переводят с французского как «за- конность» или «узаконенность». Такой перевод не совсем точен. Законность, понимаемая как действие через закон и в соответствии с ним, может быть при- суща и нелегитимной власти. Большой вклад в теорию легитимации господства (власти) внес Макс Бе- бер. В зависимости от мотивов подчинения он выделил три главных типа леги- тимности власти: 1. Традиционная легитимность. Она обретается благодаря обычаям, при- вычке повиноваться власти, вере в непоколебимость и священность издревле существующих порядков. Традиционное господство характерно для монархий. По своей мотивации оно во многом схоже с отношениями в патриархальной се- мье, основанными на беспрекословном повиновении старшим и на личном, не- официальном характере взаимоотношений между главой семьи и ее членами. Традиционная легитимность отличается прочностью. Поэтому, считал Бебер, для стабильности демократии полезно сохранение наследственного монарха, подкрепляющего авторитет государства многовековыми традициями почитания власти. 2. Харизматическая легитимность. Она основана на вере в ис- ключительные качества, чудесный дар, т.е. харизму, руководителя, которого иногда даже обожествляют, создают культ его личности. Харизматический спо- соб легитимации часто наблюдается в периоды революционных перемен, когда новая власть для признания населением не может опереться на авторитет тра- Политическая легитимность диций или же демократически выраженной воли большинства. В этом случае сознательно культивируется величие самой личности вождя, авторитет которого освящает институты власти, способствует их признанию и принятию населени- ем. Харизматическая легитимность базируется на вере и на эмоциональном, личностном отношении вождя и массы. 3. Рационально-правовая (демократическая) легитимность. Ее источ- ником выступает рационально понятый интерес, который побуждает людей подчиняться решениям правительства, сформированного по общепризнанным правилам, т.е. на основе демократических процедур. В таком государстве под- чиняются не личности руководителя, а законам, в рамках которых избираются и действуют представители власти. Рационально-правовая легитимность характерна для демократических го- сударств. Это преимущественно структурная или институциональная легитим- ность, основанная на доверии граждан к устройству государства, а не к отдель- ным личностям (персональная легитимность). Хотя нередко, особенно в моло- дых демократиях, легитимность власти может основываться не столько на ува- жении к выборным институтам, сколько на авторитете конкретной персоны ру- ководителя государства. В современном мире легитимность власти нередко отождествляют лишь с ее демократической легитимностью. Легитимность власти не ограничивается ее тремя, ставшими классически- ми типами. Существуют и другие способы легитимации и, соответственно, типы легитимности. Один из них — идеологическая легитимность. Ее суть состоит в оправдании власти с помощью идеологии, вносимой в массовое сознание. Идео- логия обосновывает соответствие власти интересам народа, нации или класса, ее право управлять. В зависимости от того, к кому апеллирует идеология и ка- кие идеи она использует, идеологическая легитимность может быть классовой или националистической. В странах командно-административного социализма была широко рас- пространена классовая легитимность. Во второй половине XX в. многие моло- дые государства в попытках получить признание и поддержку населения очень часто прибегают к националистической легитимации своей власти, нередко ус- танавливая этнократические режимы. Идеологическая легитимация основывается на внедрении в сознание и подсознание людей определенной «официальной» идеологии с помощью мето- дов убеждения и внушения. Однако, в отличие от рационально-правовой леги- тимации, апеллирующей к сознанию, разуму, она — однонаправленный про- цесс, не предполагающий обратных связей, свободного участия граждан в фор- мировании идеологических платформ или их выборе. Легитимность власти коренится в по- литической культуре населения и означает соответствие ее устройства ценностным представлениям граждан. Однако их отношение к власти может быть не только ценностным — с позиций норм нравственности, но и инструментальным — оценивающим ее с точки зрения того, что она дает или может дать людям. Та- кое инструментальное отношение между гражданами и властью характери- зуется понятием эффективности. Эффективность власти — это ее результативность, степень выполнения ею своих функций в политической системе и обществе, реализации ожиданий (экспектаций) граждан и прежде всего наиболее влиятельных слоев — элит. В современных условиях легитимность и эффективность власти — два важней- ших фактора ее стабильности, доверия к ней и поддержки ее гражданами. Несмотря на мотивационные различия легитимность и эффективность власти взаимосвязаны. В конечном счете любые типы легитимности власти очень во многом определяются надеждами населения на ее эффективность, т.е. удовлетворение его требований. Многие авторитарные режимы, первоначально страдающие дефицитом легитимности, например в Чили, Южной Корее, Бра- зилии, впоследствии в значительной мере приобрели ее благодаря успешной экономической политике, укреплению общественного порядка и повышению благосостояния населения. Однако достичь эффективности, не обладая легитимностью, т.е. одобре- нием и поддержкой граждан, достаточно сложно. В наши дни большое число государств переживает кризис легитимности. На протяжении многих десятиле- тий особенно остро он проявлялся в форме политической нестабильности, час- тых государственных переворотов в «третьем мире». В последние годы пробле- ма легитимности стала крайне актуальной для большинства посткоммунистиче- ских стран. Это связано с разрушением там традиционных, идеологических и харизматических механизмов легитимации, с отсутствием многих зрелых пред- посылок, необходимых для демократии, и с низкой эффективностью власти, сформированной по демократическим процедурам. Неспособность правящих режимов таких государств вывести свои страны из кризиса подрывает доверие населения к рационально-правовым способам ле- гитимации. Для большинства из них, относительно слабо укорененных в поли- тической культуре демократических ценностей, укрепление легитимности вла- сти возможно прежде всего на пути практической демонстрации способности решать острые экономические и социальные проблемы. Политическая власть распределена в обществе неравномерно. В любой стране мира, как в древности, так и сегодня, большинство людей не принимает непосредственного систематического участия в политике и управлении госу- дарством. Даже в условиях демократии (подробно о демократии см. разд. IV), Соотношение легитимности и эффективности власти основанной на признании граждан, народа источником власти, реальными по- вседневными ее носителями являются политические элиты и лидеры. Глава 7 СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ КАК СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИКИ § 1. Социальная стратификация В любом сложно организованном обществе люди все- гда отличаются друг от друга как по врожденным, так и по приобретаемым в процессе жизни характеристи- кам. В той мере, в какой они обладают одинаковыми чертами и свойствами, они образуют группы; различия же между этими группами создают тот уровень об- щественной дифференциации, который может иметь самые серьезные полити- ческие последствия. Как показывает опыт, именно переплетение интересов групп, их различ- ные связи и взаимоотношения оказывают существенное воздействие на содер- жание политических процессов. Характер влияния групп на политику определя- ется прежде всего сохраняющимися между ними различиями в обладании теми или иными ресурсами, которые они могут использовать для защиты своих инте- ресов. Другими словами, в качестве своего важнейшего источника политика имеет реально существующее расслоение населения, которое характеризует не- равенство общественного положения групп. Отношения общественного равенства и неравенства, а также права и обя- занности групп, вытекающие из занимаемых ими общественных позиций (ста- тусов), называются социальной стратификацией. Это понятие характеризует ту постоянно существующую асимметрию в отношениях групп, которая струк- турирует общество, но всегда является результатом воздействия конкретных социально-экономических и иных общественных отношений в конкретной стране. Как писал В. Парето, «изменяясь по форме, социальная стратификация существовала во всех обществах» и даже тех, которые «провозглашали равенст- во людей gene» 60 . В то же время социальная стратификация — это результат взаимодействия тенденций к расслоению населения и его преодоления. «В лю- бом обществе, в любые времена, — писал П. Сорокин, — происходит борьба между силами стратификации и силами выравнивания» 61 Некоторые специалисты полагают, что социальная стратификация выра- жает только иерархические связи между группами. Однако большинство уче- ных все же считает, что это понятие характеризует общественную дистанцию, складывающуюся между людьми не только по вертикали (к примеру, различия в 60 Pareto V. Traite de sociologio rale. P., 1919. Vol. l. P. 613. 61 Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992., С. 334. Понятие социальной стратификации положении генерала и рядового военнослужащего), но и по горизонтали (отно- шение между тем же генералом и соответствующим ему по рангу работником гражданского сектора в аппарате государственного управления). Разносторонность и многообразие социальной стратификации помимо фиксации групповых различий означает также и то, что человек одновременно принадлежит к разным социальным стратам (скажем, в одно и то же время яв- ляется отцом семейства, членом определенной профессиональной, а также на- циональной группы, жителем того или иного города и т.д.). Таким образом, со- циальная стратификация показывает, что человек обладает различными соци- альными статусами, среди которых, конечно, есть «главный статус» (Н. Мел- зер), обусловливающий наиболее важную для человека групповую характери- стику. В принципе люди стремятся воспроизводить действительность в соответ- ствии с нормами, соответствующими своему более высокому статусу. Однако «сопротивление» представителей других статусов чаще всего вызывает опреде- ленную конфликтность в восприятии своего места в обществе и как следствие — их обостренную политическую реакцию на жизненные ситуации. Таким об- разом, одна только разница социальных статусов («социальная декомпозиция») способна вызвать социальную и политическую напряженность в поведении че- ловека. Так, упоминавшееся стремление человека идентифицировать себя прежде всего с более высокой статусной группой, по замечанию американского ученого С. Липсета, на деле означает политическое давление, побуждающее людей ста- новиться более консервативными. Это служит известным доказательством су- ществующего в индустриальном обществе некоего «консервативного уклона», противостоящего влиянию антиэлитарных левых партий, апеллирующих к не- довольству и устремлениям менее привилегированных слоев. Как отмечает С. Липсет, «положение многих людей в различных измерениях стратифика- ционной системы подвергает их противоречивым политическим воздействиям... Как показали многочисленные исследования, когда люди занимают несовмес- тимые социальные положения, два взаимопротиворечивых статуса могут поро- дить реакции, отличные от действия каждого из них, взятого само по себе, а иной раз даже вызвать к жизни более экстремистскую реакцию» 62 Социальная стратификация в широком смысле включает в себя все груп- пы, обладающие различными, в том числе политическими, статусами и ресур- сами. Например, Г. Моска и В. Парето писали о властвующем меньшинстве (элите) и неэлитарных слоях общества, которые не выполняют в политике управленческих функций. Однако в узком, более специальном смысле важно различать собственно социальные и политические виды стратификаций. 62 Липсет С. Политическая социология//Американская социология. М., 1972. С. 217. Каждое общество обладает той или иной социальной структурой, но далеко не каждая группа способна включиться в политику, используя институты госу- дарственной власти для укрепления своей целостно- сти, завоевания новых ресурсов или достижения более высоких статусов. К примеру, многие группы могут строить свои отношения на идеях сотрудничест- ва и соучастия в разрешении тех или иных проблем без обращения за помощью к государству. В то же время в определенных, в частности, в тоталитарных сис- темах группы, как правило, являются объектами, а не субъектами власти. Поли- тическая пассивность групп может быть вызвана и их социальной инерцией, привычкой сохранять с государством достигнутый баланс отношений (как это было, к примеру, в 70-х гг. в СССР, когда политическая пассивность населения в значительной мере поддерживалась отсутствием явной безработицы, низкими ценами на жилье и товары первой необходимости, бытовой притерпелостью лю- дей к укоренившемуся образу жизни). Таким образом, социальная группа с политической точки зрения — это еще субъект в потенции. Становление ее реальным, действующим субъектом политических отношений, когда находящиеся в ее распоряжении ресурсы начи- нают использоваться для изменения характера функционирования государст- венной власти и управления, зависит от многих причин, прежде всего — от со- циальных противоречий и интересов групп, доминирующих ценностей, способ- ностей к самоорганизации и др. Первостепенным побудительным мотивом по- литической активности группы выступают, как правило, наиболее существен- ные, т.е. властно значимые, интересы, которые она не может реализовать без привлечения механизмов государственного управления. Как заметил по этому поводу Ф. Бро, задача политологии и состоит в констатации тех или иных раз- личающихся по определенным основаниям объединений людей с целью выяв- ления их специфических интересов по отношению к власти, поняв при этом «политические ресурсы», которыми они располагают, чтобы заставить государ- ство услышать свои требования 63 Властно значимые социальные интересы, воля групп подаются на «вход» политической системы в виде требований или солидарной поддержки властей с целью оказать воздействие на принимаемые политические решения. Однако не все требования становятся содержанием политических решений. Эффектив- ность воздействия непосредственно зависит от активности тех политических ас- социаций, которые как бы озвучивают и транслируют интересы групп в полити- ческом пространстве (по определению А. Токвиля, это такие «вторичные ассо- 63 См.: Бро Ф. Политология. М., 1992. С. 46—47. Система социального представительства циации», как группы интересов, партии, разнообразные институты власти, эли- тарные объединения и т.д.). Вообще интересы одного социального слоя могут представлять несколько политических объединений (например, на защиту интересов рабочего класса претендуют социалистические и коммунистические партии). Причем автоном- ность и самостоятельность этих объединений такова, что они в принципе могут представлять и защищать интересы даже несуществующих социальных групп (так, национал-социалистическая партия Германии пыталась говорить от имени несуществующей арийской расы; в 70—80-х гг. нынешнего столетия КПСС за- щищала интересы так и не ставшего устойчивой полиэтнической и мультисоци- альной группой советского народа и т.д.). Социальные группы участвуют в политической жизни не не- посредственно, а способствуя формированию для представительства своих ин- тересов специальных политических институтов. Сложное взаимодействие таких институтов, занимающих левые или правые, центристские, радикальные или иные политические позиции, и характеризует систему социального представи- тельства. Эти политические посредники между гражданским обществом и госу- дарством информируют последнее о существующих проблемах и противоречи- ях, способствуя тем самым консолидации и интеграции групп, а также коррек- ции политической линии властей. Деятельность таких объединений может серь- езно влиять на содержание интересов социальных групп, их ценности, стрем- ление к социальной замкнутости или открытости, и в конечном счете на харак- тер социального структурирования. В то же время, оказывая давление на госу- дарство, они предохраняют его от застоя, стремятся подчинить его службе об- ществу и интересам граждан. Направленность и интенсивность деятельности этих политических субъектов зависит прежде всего от характера различий и противоречий между социальными группами. Стратифицированное ранжирование (града- ция) групп может производиться по разным основаниям (ресурсам), каждый из которых имеет неодинаковую политическую значимость. В науке сложились раз- нообразные способы определения социальных различий между группами. Так, Р. Парк и Э. Богарадус интерпретировали эту проблему сугубо психологически: чем больше люди испытывают симпатию друг к другу, тем они более социально близки, и наоборот, испытывающие взаимную неприязнь и даже ненависть со- циально отдалены. У. Уорнер стратифицировал общество на основе «репутаци- онного метода», предполагающего самоидентификацию граждан, т.е. отнесения себя к той или иной социальной группе. В результате такого стратифицирова- ния он выделил следующие значимые для общества группы: высший слой выс- шего класса, низший слой высшего класса, высший слой среднего класса, низ- ший слой среднего класса, высший слой низшего класса и низший слой низшего Виды социальной стратификации класса. Достаточно типичны и характеристики социальной структуры как с точ- ки зрения выделения больших (классы, профессиональные группы, этнические общности и др.), средних (производственные и некоторые территориальные объединения) и малых групп (семьи, соседские общины и т.д.), так и с точки зрения указания на специфику целевых (функционирующих в соответствии с заранее установленными целями) и социально-психологических (неформаль- ных) объединений. Однако более распространенными оказались приемы, кладущие в основу социальной стратификации объективно существующие различия в обладании теми или иными ресурсами. Так, К. Маркс предложил вариант дифференциации общества на классы, разделяющий большие группы людей по их отношению к средствам производства и потому предполагающий жесткую привязанность ин- дивидов к такого рода группам. В противоположность ему Т. Парсонс и другие «интеграционисты» выдвинули идею, согласно которой социальная стратифи- кация представляет собой набор статусов и ролей, обозначающих гибкую, под- вижную и временную принадлежность людей к тем или иным группам. Широкое влияние на научную мысль оказал подход к социальному стра- тифицированию, разработанный М. Бебером. В качестве факторов, определяв- ших неравенство в распределении ресурсов между группами, он предложил рассматривать: богатство, определяющее положение социальной труппы в за- висимости от величины присваиваемых ею благ; престиж, выражающий приня- тые в обществе оценки и стандарты относительно образа жизни того или иного слоя; власть характеризующую способность различных объединений оказывать преимущественное воздействие на сферу управления. Дополняя и развивая положения М. Вебера, его многочисленные последо- ватели предлагали собственные варианты описания социальной структуры об- щества. Например, известный американский ученый Б. Барбер помимо профес- сионального престижа, степени властного могущества, а также различий в бо- гатстве предлагал учитывать также различия в образовании людей, религиозные признаки, родственные и этнические характеристики. По его мнению, в соот- ветствии с этими признаками можно выделить высшую страту профессионалов и администраторов, группу технических специалистов среднего уровня, ком- мерческий класс, мелкую буржуазию, группу техников и рабочих, осу- ществляющих руководящие функции, группу квалифицированных рабочих и группу неквалифицированных рабочих. В последнее десятилетие некоторые западные и отечественные ученые обратили внимание и на ряд сравнительно новых социальных источников поли- тических отношений. По их наблюдениям, в процессе интенсивного динамич- ного развития в позднеиндустриальных обществах наметились устойчивые тен- денции к диверсификации и индивидуализации общественного положения лю- дей. Это выразилось прежде всего в возникновении и даже усилении различий социокультурного характера. Так, в среде молодежи стали активно формиро- ваться группы устойчивых приверженцев альтернативных, контркультурных ценностей (хиппи); ряд традиционных социальных различий перестал отра- жаться на образе жизни отдельных групп (например, многие рабочие в силу по- вышения материального благосостояния стали вести образ жизни буржуазных слоев); в области семейных отношений начали появляться формы однополовых связей, ломающие привычные стандарты поведения людей, характерные для данной общности, и т.д. Таким образом, в результате ослабления, а подчас и разрушения социаль- ных привязанностей людей к традиционным общественным группам «люди становятся свободными от социальных форм индустриального общества — класса, семьи, слоя, обусловленного полом положения мужчины и женщины» 64 Причем, как было отмечено исследователями, такие социальные подвижки, но- вые социальные дифференциации людей коррелируют и с рядом устойчивых тенденций в политической жизни, например, с расширением форм индивиду- ального политического участия, ослаблением партийной идентичности, ростом поддержки независимых политических деятелей и т.д. Суммируя представления об имеющих политическое значение социаль- ных различиях, можно выделить следующие их разновидности, характеризую- щие социальную дистанцию между группами: — территориально-языковые (между жителями Приморья и Воркуты, Башкирии и Москвы и т.д.); — поло-возрастные (между молодежью и пенсионерами, женщинами и мужчинами, родителями-одиночками и родителями из полных семей и т.д.); — родственные и этнические (между теми или иными семейными груп- пами, национальными и этническими общностями); — конфессионально-религиозные (между верующими и атеистами, пред- ставителями различных вероисповеданий); — социокультурные (различия в стилях поведения, жизненных ориента- циях, доминирующих традициях и иных культурно значимых компонентах по- ведения граждан); — социально-экономические (различия в доходах, уровне образования, профессиональной компетенции тех или иных групп работников); — социальные различия по характеру оценки обществом важности и зна- чимости тех или иных сторон или форм поведения группы (престиж, уважение и честь разнообразных человеческих объединений в социуме); — различия по степени властного могущества и влияния (по возможности прямого или косвенного воздействия на принятие управленческих решений). Каждая из этих разновидностей групповых различий обладает собст- венными источниками политической активности граждан. 64 Beck U. Risikogesellschaft aut dem Weg in eine andere Moderne. F./a. M., Suhrkamp, 1986. S. 15. Политически значимым является не только харак- тер социальной дифференциации, но и способы ее изменения, которые обусловливаются активностью групп и граждан, пытаю- щихся преодолеть ограниченность собственных ресурсов и подняться вверх по социальной лестнице. В целом динамика преодоления социальной дистанции, со- провождающаяся повышением статуса (восходящая мобильность), как правило, всегда сопряжена с повышением политической напряженности, ибо такие про- цессы нередко ведут к понижению статуса других групп (нисходящая мобиль- ность), а порой и к уничтожению конкурирующей группы, что естественно по- вышает уровень социального сопротивления последней, провоцирует акти- визацию сил правого и левого экстремизма, вызывает массовое распростране- ние стрессов, зависти, предубежденности к другим людям. Особое возбуждение политических отношений вызывает восходящая ди- намика слоев, находящихся на самых нижних этажах социальной лестницы. Их известная «невстроенность» в общество, отсутствие должных внутренних свойств для продвижения наверх заставляет их ориентироваться на политиче- ские средства едва ли не как на единственные для улучшения своего общест- венного положения. Нередкая в таких случаях озлобленность по отношению к высшим, привилегированным слоям дополняет стремление к успеху устойчивой готовностью к постоянному перевертыванию статусов. Конечно, в обществе всегда есть группы, чье социальное положение отли- чается большей устойчивостью. Однако и их «ведущее» положение в достаточ- ной мере условно. Ведь усиление экономической конкуренции или структурная перестройка экономики, межнациональная напряженность или другие сущест- венные для данного общества противоречия могут не только перестроить ие- рархические связи в социальной сфере, но и сказаться на характере политиче- ских отношений. Как показали исследования, если групповые перемещения в области социально-экономических отношений не превышают привычных для общества показателей, т.е. совершаются в естественных для общества пределах, то это обходится без существенных политических потрясений. Если же эконо- мические изменения приобретают резкий и скачкообразный характер, то поли- тическая стабильность подвергается сильнейшему давлению, а отдельные демо- кратические режимы могут и погибнуть 65 . Значит независимо от уровня эконо- мического развития демократические страны должны последовательно стре- миться к постепенному уменьшению неравенства в доходах. Это положение, в частности, должно послужить предостережением и молодой российской демо- кратии, где одним из мощных источников политического напряжения сегодня 65 См.: Muller E.N. Democracy, Economic Development and Income Inequality// American Sociological Riview. N.Y., 1988. Vol. 53. № 2. P. 50-68. Социальная мобильность является 15-кратный разрыв в доходах между 10% самой обеспеченной части населения и 10% самой бедной 66 Негативные последствия социальной мобильности усиливаются в госу- дарствах, переживающих распад доминирующих социальных ценностей (ано- мию), особенно в тех случаях, когда социальная стратификация жестко ограни- чивает возможности овладения символами общественного успеха (Р. Мертон). Наибольшая политическая напряженность возникает, как правило, в тех стра- нах, где власти создают искусственные возможности для изменения социальных иерархий. Так, проводившаяся большевистским режимом в 20-х гг. политика раскулачивания (лишения собственности и ссылок в Сибирь зажиточных кре- стьян) порождала острую политическую борьбу в деревне и даже крестьянские восстания. Внутренним источником и одновременно составной частью групповой мобильности являются социальные перемещения отдельных граждан как внутри групп, так и между группами. Интенсивность этой разновидности социальной мобильности обусловлена, с одной стороны, границами, которые устанавливает общество для подобных перемещений, а с другой — субъективными устремле- ниями самих людей, стремящихся изменить свое общественное положение по причине ориентации на новые ценности, изменения жизненных планов, повы- шения образования и т.д. Приблизительно до середины XIX в. даже в капиталистических странах, как правило, доминировали нормы «органической идеологии», которая оправ- дывала стабильность занимаемого человеком положения и тем самым ратовала за сохранение неизменности социальной структуры. В противовес этой идее, К. Маркс выдвинул мысль о социальной революции, способной сломать непод- вижную стратификацию буржуазного общества. Однако развитие индустриаль- ного общества пошло другим путем. Оно резко расширило возможность пре- одоления социальных дистанций за счет поощрения индивидуальных переме- щений людей на основе их способностей и активности. Возобладавшая идеоло- гия «открытого класса» исходила из того, что индивидуальная мобильность яв- ляется неотъемлемым правом личности и важнейшей предпосылкой развития общества. Тем самым утверждалась и мысль о том, что социальные различия не предполагают возникновения разрушительных политических действий со сто- роны каких-либо социальных сил. При политике государственной поддержки статусного роста граждан не только «победители» обретают новый общественный статус, но и не сумевшие по какой-либо причине преодолеть социальную дистанцию не остаются «за бортом» жизни, лишь на время смиряя свои притязания, используя при этом помощь институтов власти в борьбе с безработицей, в повышении квалифи- кации, овладении новыми ценностями и т.д. 66 Социс. 1995. № 2. С. 23. Итак, обеспечение государством доступности ресурсов и статусов на ос- нове открытой индивидуальной мобильности служит важнейшей предпосылкой политической стабильности общества. При таком условии в обществе действу- ют естественные механизмы образования социальных слоев, укореняются демо- кратические ценности и идеалы. Противоположная стратегия неизбежно ведет к нарастанию политической напряженности, чреватой самыми непредвиденными трудностями для правящего режима. |