Б. П. Болдырев философия учебное пособие
 Скачать 2.29 Mb.
|
|
Ориген – александрийский священникбыл, практически, первым христианским теологом, попытавшимся создать оригинальную цельную философскую концепцию христианства, сознательно противопоставив ее взглядам язычников и гностиков. Бог Оригена един и неделим, а потому в нем нет различий. Ведь различия предполагают то, что различается между собой, а различаться между собой может многое, а не единое. А разв едином нет различий, в нем нечего различать, то есть познавать. Значит, Бог непознаваем. Как недоступный человеческому разуму, он может определяться человеком только через отрицательные дефиниции он непостижим, бестелесен, беспределен (ибо то, что бестелесно не может иметь предела, безначален и т.д. Но Ориген – Христианин. Для него Бог непросто предельная абстракция, но и личность, которая обычно характеризуется отношением к чему- либо. Поэтому Ориген наделяет своего Бога качествами доброты и любви по отношению к миру. В духе неоплатонизма Ориген считает, что качества Бога должны проявляться не в нем самом, а в его истечении, эманации. Однако, в отличие от неоплатоников, для которых эманация и была процессом становления мира, движением от общего единого) к частному (многому, а потому от лучшего к худшему, Ориген трактует ее как единичный акт порождения Богом по собственной воле Бога-сына (Иисуса Христа) и Бога-Духа Святого. Иисус Христос, которого философ, в соответствии с традицией, идущей от стоиков, называет Логосом, и становится, по сути, творцом мира. Христос-Логос творит постоянно, ибо миры во времени сменяют друг друга тоже постоянно. И процесс этот извечен, как сам Бог. Можно ли представить себе бездействующего Бога И поскольку это невозможно, следует с необходимостью признать, что Бог (посредством Логоса) извечно занят делом творения. Продуктами деятельности Логоса, осуществляющейся в соответствии с божьим промыслом, являются бестелесные духи. Их творение предвосхищало творение мира. Все они изначально одарены свободой воли и имеют абсолютно равные возможности. Но именно этот божественный дар приводит к возникновению различий между ними, которые становятся и различиями, проявляющимися сначала в иерархической структуре Космоса, а затем и человеческого мира. Дело в том, что духовный и материальный мир создаются творцом из одной субстанции – чистого огня (образ заимствован Оригеном у стоиков. Разница заключается лишь в степени его охлаждения, которое происходит по мере удаления от единого центра. Это удаление и остывание связано с грехопадением духов. Именно через них происходит формирование мира. Чем ниже падает дух в своем прегрешении, тем более связан он с материей – нижним пределом эманации. Совсем в традициях языческой философии, в которой демоны и боги отождествлялись с принципами и законами, по которым функционировал материальный Космос, Ориген отождествляет падших духов с принципами, представляющими в своей связи иерархию Космоса от ангелов к человеческим душам, а от них, через животный и растительный мир, к духам тьмы, где божественный огонь достигает предела своего охлаждения. Как все это далеко от библейского представления о грехопадении, как много здесь отдуха античной философии Но, пожалуй, наиболее разительный контраст с традиционным христианством представляет собой учение Оригена об «Апокатастаси- се. Логос-Христос (ив этом проявляется, по Оригену, его спасительная миссия и любовь, и доброта Бога) не дает божественному огню угаснуть, все духи получают от него возможность вернуться к Богу, к духовной полноте бытия. И даже Сатана вновь возвращается в свое первоначальное светлое духовное состояние, чтобы затем опять начать процесс отпадения от Единого. Несмотря на глубокие знания в области христианской веры и серьезные попытки Оригена отмежеваться от гностиков и языческих учений, его концепция оказалась неприемлемой для становящейся, формирующей свои догматы христианской церкви. Слишком произвольно и далеко от традиции даже для того времени трактовались в его концепции положения христианства. В 313 году христианство обретает право на легальное существование и фактически становится господствующей религией Римской Империи. В 325 году в г. Никее собирается первый Вселенский Собор христианской церкви, который закладывает основы догматизации христианства. В ближайшие после него десятилетия представления о Боге стабилизируются и уже не вызывают прежних ожесточенных споров. В патристике эпоха полемики с гностиками и язычниками сменяется временем становления капитальных систем христианской философии, первые попытки создания которых предпринял еще Ориген (185–253 гг.). Этот период связан прежде всего с деятельностью Августина Блаженного итак называемых «каппадокийцев»: Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского. Акцент в исследовательской тематике в эту эпоху существования патристики смещается на проблему взаимоотношения Бога и его творения. Дело в том, что все более усиливающееся мистическое направление в творчестве Отцов Церкви вылилось в создание так называемой апофатической теологии, которая отрицала одно за другим все качества Бога, ссылаясь на то, что он находится поту сторону бытия. Такой подход углублял пропасть между Творцом и миром, порождая определенный тип проблем, связанных с тенденцией обезличивания божества, что, в свою очередь, вело к пантеизму (от гр Pan – все и Teos – Бог, то есть растворению Бога в природе или природы в Боге. В основе всех этих тенденций лежало увлечение неоплатонизмом, который прочно вошел в арсеналы патристики с середины IV века вовремя краткого (361–363 гг.) правления римского императора Юлиана (ученика одного из крупнейших неоплатоников Ямвлиха), прозванного отступником за попытку реставрировать в Римской Империи язычество. Его активная пропаганда неоплатонизма привела к тому, что эта философия стала популярнейшей в империи. И ни один христианский философ, созидающий свою собственную концепцию, не мог не учитывать этого фактора, если не хотел потерпеть неудачу. Но как примирить христианский креационизм, проводивший мысль о творении мира Богом из ничего, с плотиновской эманацией, уравнивающей Бога с твар- ным миром Августин Блаженный (354–430 гг.) Эту проблему с определенной степенью успеха попытался решить христианский богослов Августин Блаженный из алжирского города Гиппона. В его трактовке Бог, естественно, непостижимый, но обладающий вполне конкретными личностными качествами, среди которых превалирующим является воля, творит мир из ничего, однако, беспрерывно мир погибнет, если Господь остановится в своем творении хотя бы на миг, так как все, что делается в нем, совершается Богом. Это утверждение придает процессу творения видимость эманации. Общим между ними является то, что Боги мир представляют собой единое целое. Но если в случае эманации зависимость Бога и мира взаимная (Бог есть мир, мир есть Бог, то у Августина их связь односторонняя мир зависит от Бога, без него он не существовал бы (ив этом смысле эта зависимость абсолютная, но Бог не есть мири не зависит от него. Однако, такое, даже не отождествление, а лишь уподобление творения эманации порождало непреодолимые трудности. К примеру, такую если Бог всемогущ и вседобр, и все, что ни делается на земле, зависит от него, то откуда в тварном мире зло Ав- густин, конечно, пытался решить и эту проблему, которая названа проблемой теодицеи (лат – оправдание Бога, хотя далеко не всех удовлетворил его вариант решения. Зла в мире нет, говорит он, есть лишь отсутствие добра. Ведь если лев убивает козленка для того, чтобы накормить своих детенышей, он делает это по необходимости. Следовательно, хотя в его действии не содержится добро, в нем нет и зла. Весьма оригинально трактует Августин и проблему познания. В своем апофатизме он идет дальше всех своих предшественников, отрицая возможность познания не только Бога, но и его творения, то есть мира. Ведь мир создан по божьему разумению, а божественный разум неизмеримо превосходит человеческий. Следовательно, его творения недоступны человеку. Но что же тогда представляют собой ощущения, восприятия, понятия человека, или все то, что мы обычно называем знанием И откуда они Все от Бога, отвечает Августин. Но это незнание. Это лишь ориентиры, которые даны человеку свыше, чтобы он не заплутал в этом мире, но которым не соответствует ничего в объективной реальности. Однако человек обладает некоторыми истинами, доставшимися ему от Бога. Среди этих истин – знание о том, что человек сомневается, откуда можно сделать вывод о его объективном существовании, и знание о существовании Бога. Тезис о том, что все от Бога, приводит Августина к формированию представления, ставшего впоследствии основополагающим для некоторых направлений в христианстве. Это представление о предопределении. Если все зависит от Богато из этого вытекает, что и добрые дела человека, и его прегрешения совершаются не по его воле и не могут ставиться ему в вину. Августин идет дальше этого утверждения, заявляя, что поступки людей предопределены Богом задолго до их рождения, вовремя творения мира. Человек однозначно предопределен не только к добрыми недобрым делам, но и к загробному воздаянию за них раю или аду. Третий период существования патристики связан с окончательным окостенением церковных догм, утратой традиций античной диалектики и энциклопедической систематизацией наук под эгидой теологии, связанной с именами Боэция (480–524 гг.) на западе и Леонтия (475–543 гг.) на востоке. Схоластика На смену патристике в западной Европе приходит схоластика. Она обычно определяется как совокупность средневековых религиозно-философских учений, которые в противоположность мистике (органично присущей большинству патристических учений) видели путь постижения Бога в рациональном рассуждении, в логике, а не в сверхразумном созерцании и чувстве. Для появления подобных учений была необходима смена общественного менталитета, что и произошло в Европе вовремя правления императора Карла Великого (768–814 гг.). Дело в том, что начиная с Ш века н.э., западная Европа постепенно осваивалась варварами, а местное население вытеснялось в Восточную Римскую империю (Византию. Кульминации этот процесс достиг в 410 году, когда вестготами Алариха был взят и разграблен вечный город Рим. Варваризация Западной Римской империи сопровождалась нарушением целостности государства, крушением экономики и катастрофическим падением культуры. Ко времени воцарения Карла Великого на территории Европы образовалось множество государств, население которых не только не имело представления о достижениях предшествующей им античной цивилизации, нов массе своей даже неумело читать и писать. Греческий язык был забыт, рукописи великих греческих и римских авторов погребены под руинами опустевших городов, а первые сведения о древних мудрецах, философствовавших когда-то на захваченных варварами территориях, новые правители Европы получили из рук своих заклятых врагов – мусульман, обосновавшихся на землях, входивших когда-то в единую Римскую империю. В м году Карл Великий объединяет ряд территорий западной Европы в границах Священной Римской империи, для руководства которой необходимо было создать сложную систему управления, опирающуюся на грамотных чиновников. Для них вводится своеобразный минимум, обязательный учебный курс, состоящий из трех искусств грамматики, риторики и диалектики (логики. Через преподавание этого тривиума (лат tri- vium – перекресток трех дорог) формальная логика становится достоянием большинства грамотных людей империи, а затем и западной Европы, и начинает определять стиль мышления европейцев. Принципы формальной логики возводятся ив принципы философии, когда Европа, наконец, поднимается в своем развитии до создания собственных философских концепций. А поскольку формальная логика была, по сути, наукой школьной, то и философия получила название схоластика (от лат sholastica – школьный, ученый. К этому времени христианство уже окончательно догматизи- ровалось, и всякая попытка как-то по-иному трактовать ее постулаты воспринималась как ересь. Иное, чем во времена патристики, было и отношение к произведениям древних философов. Вновь открытые после веков забвения, они явились людям как откровение и представлялись им святынями, в которых невозможно было изменить ни строчки. Новая европейская философия, как и патристическая, возникла как синтез христианства и древней античной мысли, нов совершенно иных условиях. Одно дело – прививать живую почку к живому развивающемуся дереву, другое – соединять в единое целое два застывших окаменевших остова. При недопустимости малейшего изменения нив одном из соединяемых начали при отношении взаимоисключения этих начал оставалось одно – по возможности формализовать их, и там, где исключалось непосредственное отождествление их элементов, по законам логики выводить из них следствия, которые, если между ними оказывалось нечто общее, синтезировать. Конечно, подобная схема синтеза не реализовалась полностью нив одном схоластическом учении. Были попытки изменить какие-то религиозные взгляды, кое-что подгонялось к христианской традиции в произведениях античных философов, нов целом тенденция соединить рациональное (философию) и иррациональное (религию) рациональными же методами (методами формальной логики, а непутем подтасовки или с помощью мистического тумана, прослеживается в схоластике с полной определенностью. Одной из первых философских систем схоластики является система ирландского философа Иоанна Скота Эриугены (810–877 гг.). Она родилась в результате работы Эриугены над неоплато- ническим произведением «Ареопагитики», к которому философ по поручению французского короля составлял комментарий. В силу религиозного мировоззрения автора комментарии были выдержаны в христианском духе и фактически отражали взгляды Эриугены, а не творца «Ареопагитик». Эти взгляды сводятся к следующему Бог – высшее запредельное начало. Он пределен для себя и беспределен для твари (даже для ангелов. Хотя Бог знает себя, он не знает, что собой представляет. Его неведение есть неизреченное постижение. Естественно, что человеку Бог непосредственно недоступен. Но для пытливого ума он проявляется в разнообразных творениях. В описании творения мира Бог Эриугены предстает как онто- 123 логизированное (имеющее объективное существование) абстрактное понятие. Оно настолько общее, что в нем нет никаких признаков. Ни о каких личностных качествах божества у философа речи не идет. Напротив, он, в духе неоплатонизма, отождествляет Бога с природой – несотворенной и творящей. Сам процесс творения предстает у него как нисхождение от этой несотво- ренной природы к природе сотворенной и творящей, то есть к Иисусу Христу (Логосу, а от нее к природе сотворенной и не- творящей – пространственно-временному множеству материального мира. Этот процесс нисхождения уравновешивается у него противоположным процессом восхождения от тварного мира к Богу – к природе несотворенной и уже не творящей. Но Эриугена – христианин, и тоже движение он описывает в образах христианского мировосприятия. Нисхождение от Бога к материальному миру у него предстает как акт грехопадения, возврат же к Богу, восхождение как акт искупления греха. Опосредует же, или соединяет, эти два взгляда на один и тот же процесс представление о нем как об онтологизированном, протекающем в самой реальной действительности логическом следовании от абстрактного к конкретному от общего понятия Бога, не имеющего ни единого признака, к частному (материальной природе, включающему в себя множество признаков. Это представление, по видимости, выявляет в них нечто общее, делающее возможным их отождествление. Хотя схоластика унаследовала от патристики почти всю ее проблематику, определяющими направление ее поисков стали проблема соотношения веры и разума и проблема триединства Бога, вылившаяся впоследствии в спор между номинализмом и реализмом. Эти течения появились в период ранней схоластики и были вызваны к жизни обсуждением догмата о Троице Единосущной. Положение о том, что единый Бог существует в трех ипостасях, получило разные толкования теологов. Одни говорили, что Бог есть нечто отличное от своих ипостасей Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого, другие же утверждали, что эти три ипостаси и есть Бог. В конце концов, этот важный, но частный вопрос превратился в общую проблему соотношения единичного и общего. Так называемые номиналисты (от лат nomen – имя) утверждали, что реально существует только единичное, а место общего – в мысли, в голове. Правда, по отношению к общему они делились на крайних и умеренных. Крайние придерживались той точки зрения, что общее – лишь термин, имя вещи. Умеренные же наделяли общее статусом понятия. В отличие от номиналистов реалисты признавали объективное (реальное) существование универсалий, то есть общего. Но и они делились на крайних и умеренных. Крайние реалисты считали, что универсалии существуют независимо от единичных предметов, умеренные размещали их в единичном, в отдельных вещах. К номиналистам относились такие представители ранней схоластики, как Росцелин, Беренгар Турский, Пьер Абеляр. К реалистам – Ансельм Кентерберийский, Гильом из Шампо и др. Период ранней схоластики характеризуется прежде всего ориентацией христианских теологов на платонизм в его различных формах. Однако начиная с XIII века в спор с платонизмом за влияние в схоластике вступает аристотелизм, который в результате побеждает, благодаря деятельности таких крупных теологов, как Альберт фон Больштедт и Фома Аквинский. Их жизнь и творчество приходятся на период поздней схоластики (Х вв.). Главной проблемой этого периода становится соотношение веры и разума. Сама сущность схоластики состоит в реабилитации человеческого разума в вопросах познания окружающего мира и Бога. Однако и здесь мнения схоластов расходились. Европейские последователи арабского философа Ибн Рушдa, так называемые Аверроисты и представители шартрской школы пытались разделить веру и разум, указывая на их несовместимость. Они сформулировали теорию двойственной истины. Причем аввероисты (Сигер Брабантский) придерживались того ее варианта, в соответствии с которым разум и откровение с необходимостью приходят в противоречие друг с другом. Сторонники же концепции шартрской школы (Иоанн Сол- сберийский) настаивали на том, что теология и философия немо- гут противоречить друг другу, так как имеют разные предметы. Философия занята опытным познанием мира природы логико- рациональными средствами, предмет теологии – сфера человеческого спасения, имеющая сверхъестественное происхождение. И те и другие, каждый своим способом, пытались устранить зависимость разума от религиозных догм, показать его состоятельность в вопросах познания. Ортодоксальные схоласты (Фома Аквинский) отрицали их точку зрения, указывая на то, что между верой и разумом немо- жет быть противоречий, так как оба они имеют своей целью истину, а истина всегда одна. Они тоже не отрицали состоятельности человеческого разума, но, отмечая его способность к заблуждению, выше него ставили божественное откровение. В определенной мерена дискуссию вокруг проблемы соотношения веры и разума влияли споры о том, совершается либо- жественная деятельность на основе свободы воли Бога, или в основе этой деятельности лежит божественный разум, которому подчинена его воля. Аввероисты считали, что божественная деятельность подчиняется не произволу, а необходимости, вытекающей из божественного разума. Иными словами, деятельность Бога протекает в соответствии с логикой божественного мышления. Такой, рационализирующий Бога, подход открывал дорогу к познанию Бога и его деятельности человеческому разуму. Другая точка зрения проводилась реалистом Иоанном Дун- сом Скотом и номиналистом Уильямом Оккамом. Первый, признавая наличие в божественном разуме определенных общих идей, универсалий, считал, однако, что Бог обладает свободой выбора между ними, а потому его творения определяются не логической необходимостью, а его желанием, свободой воли, и являются случайными. Оккам же, будучи номиналистом, вообще отрицал наличие в интеллекте Бога каких-либо идей и ставил божественную деятельность в зависимость от абсолютного произвола. Такой подход превращал Бога в существо совершенно иррациональное и исключал для человеческого разума возможность заниматься им как предметом своего исследования, оставляя на его долю предметы и явления тварного мира. |