Г. В. Залевский избранные труды в шести томах Том четвертый Психологическая практика
 Скачать 2.56 Mb.
|
|
Г.В. Залевский. Избранные труды 184 проста, чтобы изменить такие сложные комплексные феномены, как рас- стройства личности. Интересно, что в прошлом и психиатры, и психоте- рапевты не любили расстройства личности. А. Бек и др. (1993) понимают под чертами личности интерперсо- нальные стратегии, которые развиваются из взаимодействия диспози- ций с влияними окружающего мира. У людей с личностными расстрой- ствами специфические стратегии поведения либо сверхразвиты, либо свернедоразвиты (например, контроль / систематизированность vs спонтанность / радость vs Spielerischen у пациентов с навязчивостями), преобладают типичные аффекты (например, не выражаемая открыто злость у пассивноагрессивных личностей) и определяют на когнитив- ном уровне особенно ригидные и генерализованные на многие ситуа- ции, запускаемые «ядерные схемы» переработки информации и видения мира (напри- мер, «Другие люди являются потенциальными врагами с подозрительными мотивами» у параноидных личностей). Они оказыва- ют особенно влияние на самооценку (например, «Я жалкий, беспомощ- ный, слабый и некомпетентный» у зависимых личностей) и восприятие других (например, Другие – это размазни, безотвественны, «lassen sich gehen» – ненастойчивы у навязчивых личностей). В отличие от расстройств, где тоже имеет место искажение схемы самовосприятия и восприятия окружающего мира (например, страхи перед опасностями, депрессии на потерю), которые в то же время до- вольно быстро допускают под действием когнитивного переструктури- рования в смысле активирования смену конкурирующих более функци- ональных схем, при личностных расстройствах такая смена схем (cogni- tive shift) происходит c куда большим трудом, поскольку альтернатив- ные «benignere» схемы едва ли могут быть развиты в учебной истории – нет, так сказать, ничего, на чтобы пациенты могли бы «перепрыгнуть» (Ecker, 1994. S. 386). Психотерапевтические эвристики: – Бек с соавт. (1993) подчеркивают, что требуется терпение, име- ющим дело с ригидными ядерными и мало развитыми альтернативны- ми схемами при личностных расстройствах (Залевский, 1993; Salevski & Schueler, 1994). Они предупреждают, что надо иметь в виду, что мир этих пациентов постоянно подкрепляет ядерная схема или вносит свой вклад в развитие дефицита социальной компетентности и житей- ских умений, которые лежат в основе актуальных проблем комплай- енса. Когнитивно-поведенческая терапия при нарушениях личности 185 Главные цели терапевтической активности – в ослаблении ядерной схемы и построении альтернативной схемы. И формирование терапевти- ческих отношений ориентируется последовательно на эти цели и варьи- руют в зависимости от господствующей ядерной схемы. Ядерная схема представляется пациентам как «предубеждение про- тив самих себя». Для его идентификации и модификации могут быть использованы все обычные техники когнитивной терапии: Kogni- tionsevozierung, когнитивное называние по-новому, дневниковые за- писи негативных мыслей, упражнения на воображение и т.д. Отслеживание, сбываются ли предсказания из ядерной схемы с по- мощью так называемых «предиктивных дневников». Оживление для развития ядерной схеме релевантных ключевых сцен ранней истории обучения в психодраматической ролевой игре, чтобы легче было по- добраться к ядерной схеме и ее модифицировать. Реинсценируя прошлый опыт – опыт ребенка в родительской семье, пациент играет и роль отца, например, в то время как психотерапевт выступает в роли пациента, демонстрируя в качестве модели более адекватную схему: усиливает позицию ребенка через ассертивное пове- дение; отсюда пациент, выступая в роли отца, воспринимает и прини- мает к сведению изменение своего поведения по отношению к ребенку. Если пациент играет самого себя (как, будучи ребенком, он хотел бы вести себя по отношению к родителям), то это ведет к изменению обра- за и большему проникновению в роль поведения родителей для разви- тия схемы. Это должно сотрясти схему и индуцировать сомнения в ее соответ- ствии реальности. Честолюбивой целью психотерапии было реструктурование схемы (например, пациент с параноидными расстройствами личности становит- ся человеком, которые вполне доверяет другим людям); но чаще всего имеет место лишь модификация поведения (пациент научается доверять некоторым людям в некоторых ситуациях) или приходится быть вынуж- денным довольствоваться интерпретацией схемы: пациент относится с лучшим пониманием к своей схеме, например, также в смысле позитив- ного рефрейминга и в поисках того мира поддерживается, где, не взирая на его ядерную схему, он сможет функционировать (например, при навязчивых расстройствах допустимо рабочее место с добросовестным, но медленным выполнением обязанностей). Г.В. Залевский. Избранные труды 186 Литература Beck A.T. et al. Kognitive Therapie der Persoenlichkeitsstoerungen. Weinheim : Psychologie Verlags Union. Ecker W. Persoenlichkeitsstoerungen // Verhaltenstherapie / hrsg. M. Linden, M. Hautzinger. 2, ueberb. Berlin ; New York : U. Erw. Aufl. Springer-Verlag, 1994. S. 383–388. Linehan M.M. Dialektische Verhaltenstherapie dei Borderline_Persoenlichkeitsstoerungen. Pra- xKlin : Verhaltensmed Rehabil, 1989. S. 8–10. Young J., Swift W. Schema-focused cognitive therapy for personality disorders. Part 1 // Int Cognit Ther Newsletter. Vol. 4, № 1–2. Schueler P. Kognitiv-verhaltenstherapeutische Behandlung von Persoenlichkeitsstoerungen. Ein Traininsbuch. 1997 (Manuskript). Salevski G., Schueler P. Fixierte Verhaltensformen bei Persoenlichkeitsstoerungen // Schwer punkt Persoenlichkeitsstoerungen. Stuttgart ; Birkach, 1994. Залевский Г.В. Психическая ригидность в норме и патологии. Томск : Изд-во ТГУ, 1993. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СУПЕРВИЗИЯ Г.В. Залевский. Избранные труды 188 Психологическая супервизия 189 Посвящаю моим родителям Sed quis custodiet ipsos custodes? (Кто позаботится и защитит тех, кто сам оказывает заботу и помощь?) Ювенал О супервизии не надо говорить, супервизией надо заниматься. В.И. Кабрин ВВЕДЕНИЕ Супервизия сегодня – модная и в то же время амбивалентная и диффуз- ная тема. Она представлена как в контексте клинико-психологического про- странства (рубрика «Консультирование/терапия»), так и в контексте психо- социального сектора (рубрика «Социальная работа»). Нашла она свое место и в хозяйственной, и в деловой жизни (рубрики «Менеджмент», «Консуль- тация в сфере предпринимательства», «Развитие организации» и «Коучинг»). Соответственно, многообразны, если не сказать хаотичны, концепции, ис- пользования понятий, обоснования и подходы в контексте супервизии. Мнение Холивея и Джонстона о супервизии, что она «широко практику- ема, но плохо понимаема» («widele practiced but pooly under-stood»), описыва- ет ситуацию более чем двадцатилетней давности и сегодняшнюю очень точ- но (Holloway, Johnston, 1985). Супервизия сегодня как бы «в деле», многие ею занимаются, каждый приобщен к ней в какой-то форме, однако до сих пор отсутствует сколь-нибудь удовлетворительная ее рамочная концепция. Наряду с неясными представлениями о том, что следует понимать под су- первизией, существуют также и мифы о ней, например, 7 мифов о суперви- зии (Schmeltzer, 1997): 1. Существующая литература по супервизии содержит богатый опыт, который может помочь введению супервизорской практики. 2. Хорошие терапевты являются хорошими супервизорами. 3. Супервизор может всё. 4. Супервизия осуществляется во всех случаях по одному образцу. 5. Индивидуальная супервизия – самая лучшая форма супервизии. 6. Супервизия не нуждается в собственных этических стандартах. 7. Супервизоры не нуждаются в специальном образовании. Нередко с су- первизией связывают слишком большие надежды. На первое место я бы по- ставил «супервизию-утопию», за которой стоит надежда, что с ее помощью можно разрешить те проблемы, которые не были разрешены посредством Г.В. Залевский. Избранные труды 190 психотерапии или социальной работы. И обратное: существуют эмоциональ- ные предубеждения относительно супервизии. Некоторые авторы считают супервизию, по незнанию или из-за возможного изменения личности или личностной системы, рискованным мероприятием и опасаются её; другие видят в ней особенно изощренное манипулятивное средство контроля и надзора за сотрудниками в той или иной организации. Причиной этого мо- жет выступать негативный прежний опыт «плохой» супервизии, во время которой, возможно, наказывалась открытость или вместо улучшения условий труда практиковались самопознание или психотерапия, что отбивало инте- рес к любым новым попыткам проведения или участия в супервизии. Супервизия представляет собой «парадный» пример имеющейся пропа- сти между теорией и практикой (Schmeltzer, 1997). То, что многие модели супервизии не удовлетворяют претензиям в качестве научных теорий и едва поддерживаются результатами эмпирических научных исследований, не яв- ляется для некоторых авторов основанием для беспокойства, так как они ис- ходят из позиции «типичных практиков»; при этом интуиция и личный опыт выступают на первый план, а академические теории становятся необяза- тельными – вплоть до открытой враждебности по отношению к науке. По- этому неудивительно, что супервизия обнаруживается на арене «психобума», на которой, согласно тезису, «что-то происходит» – «anything goes» (Fey- erabend, 1983), с заметным отражением ситуации на «психорынке» – того нет, чего не существует. Супервизия начинает рассматриваться как форма жизни, как психокультура, как техника выживания для психосоциально заня- тых или как игровая лужайка для самопознания. Систематизирована критика ситуации с супервизией следующим образом: для литературы по супервизии в то время (начало 1970-х гг. – Г.З.) были характерны: 1) огромное число пустых формул; 2) множество смелых концепций, которые уходят от любого критического анализа; 3) почти полное отсутствие описаний того, что при супервизии действительно происходит; 4) отсутствие указаний о том, как проводить супервизию; 5) ничем не оправданная «мания консультирования или супервизии»; 6) повторяемые заверения о «помогающих» аспектах су- первизии без конкретизации, в чем суть помощи, или 7) понимание супер- визии, которое может рассматриваться как некоторое подобие самотерапии или самопознания (Huppertz, 1975). Критическая оценка сегодняшней ситу- ации создает впечатление, что за последние десятилетия ничего существен- ного, по крайней мере в качественном плане, не произошло. К. Гренинг (Gröning, 1993) обращает внимание на финансовые соблаз- ны и опасность того, что супервизия будет определяться больше через её Психологическая супервизия 191 вторичное подкрепление, чем через профессионально фундированные эф- фекты. Она пишет довольно резко о «юппифизации» супервизии, при ко- торой «лакированные обезьяны» в костюмах пытаются «снять сливки» («schnelle Mark»), например, с помощью «coach-ing» – «наставничества» в коммерческой сфере хозяйствования, в бизнесе и т.д. В некоммерческой сфере супервизоры также не совсем свободны от подозрения в том, что пытаются, как «косоухие, врывающиеся в двери домов рекламирующие товары агенты» («schlit-zohrige Haustürverkäufer»), «навешать» психосоци- альным работникам «лапшу на уши», в которой последние и не испытыва- ют нужды. Необходимость доказательства эффективности для легитимиза- ции профессиональной (и тем самым оплачиваемой) супервизорской рабо- ты все-таки рано или поздно не обойти. Несмотря на имеющие место несуразности, общественная «рыночная це- на» супервизии высока. Уже давно при определении должности (места рабо- ты) в психосоциальной сфере особенно подчеркивается факт необходимости регулярной супервизии; часто она определяется работодателями как важное условие. Описаны результаты опроса 46 немецких учреждений, где супер- визия востребована и стимулируется (Berker, 1989). Американские психоте- рапевты считают клиническую супервизию одним из важнейших вкладов в профессиональное развитие (Henry et al., 1973). Уже с 1947 г. супервизия является в США 1 важной составной частью подготовки психотерапевтов во всех учебных планах (graduate curricula); похожая ситуация и во всех аккреди- тованных образовательных курсах в Германии. Тем не менее остаются нере- шенными вопросы её права на существование и легитимность, в то время как супервизия является давно признанным фактом в психотерапевтической сфере и сфере социальной работы. Почти 2/3 занятых в консультировании и терапии психологов практикуют как клинические супервизоры. При этом не более 10–15% из них получили соответствующее образование. В нашей стране супервизия делает только первые шаги, что относится как к теории, так и к практике (Карвасарский, 1996; Эйдемиллер, 1998; Кулаков, 1 Известный английский психотерапевт Дерек Гэйл вспоминает: «Когда появился Британ- ский комитет по психотерапии, регистрирующий психотерапевтов, мне надо было доказать, что я достаточно компетентен. У комитета было два возражения. Первое – по поводу супер- визии, а второе касалось количества клиентов… я увеличил количество клиентов, прошел супервизию так, как они требовали, и через два года опять обратился в комитет с письмом, в котором сообщал, что выполнил необходимые требования. Меня спросили, как я выпол- нил эти требования, и в какой-то момент печать была поставлена» (Интервью с Дереком Гэйлом // Боб Мулан. Психотерапевты о психотерапии. М. : Класс, 1999. С. 23). Г.В. Залевский. Избранные труды 192 2002; Залевский, 1998–2002; Булюбаш, 2003). Фактически все еще нет теорети- ческих работ и основательных учебников, нет системы практики супервизии в сфере «помогающих профессий», как нет и системы подготовки профессио- нальных супервизоров (в Германии она уже существует – 2-летние курсы под- готовки дипломированных супервизоров). Нет пока и отмечаемого за рубежом печатного бума по этой теме. Но и там количество превосходит качество пуб- ликаций. Что же есть? Есть уже немало, если, например, заглянуть в Интернет, самозванных или «назначенных» супервизоров (нередко это «мальчики и де- вочки», без году неделя ставшие психологами), которые тем не менее широко и смело приглашают к участию в супервизии. Отставание супервизии от социальной и психотерапевтической практики можно, видимо, объяснить тем, что супервизия является в определённом плане – в отношении обширных областей эмпирической клинической психо- логии или терапевтических исследований – вторичной тематикой. Под этим понимается, что она основывается на достижениях последних, и в этом смысле они первичны. Из этого следует, что теория супервизии не может опережать их, так как должна обладать первичными знаниями. Но это не означает прямого переноса знаний в супервизию, по крайней мере не всегда. Удивительно, что в ряде случаев разрыв между психотерапевтической практикой и практикой супервизии был нередко довольно велик. Так, например, поведенческая и когнитивная (когнитивно-поведенческая, по- веденчески-когнитивная) терапии были долгое время – по меньшей мере эксплицитно – заметно сдержанны, когда речь шла о процессуальном и содержательном описаниях подготовки по психотерапии и супервизии. Сдержанность можно объяснить соответствующим теоретическим под- ходом, но странным является даже неупоминание термина «супервизия» в поведенческо-психотерапевтических работах, словарях и энциклопеди- ях. В некоторых изданиях 1990-х гг. лишь в виде придаточного предло- жения упоминается, что супервизия – в области проблем применения определенных техник или при выборе терапевтических целей – очень даже важна (Linden, Hautziger, 1993; Reinecker, 1994). С одной стороны, это было в традиции консультирования темы «терапевт – клиент – отно- шения», с другой стороны, супервизия фактически присутствовала в си- стеме подготовки в рамках поведенческой психотерапии. Надо отметить, что практикой супервизии уже занимался один из основателей поведен- ческой терапии, предложивший метод «систематической десенсибилиза- ции», – Й. Вольпе (Wolpe, Rachman, 1960; Wolpe, 1972–1973). Фактиче- ски супервизией, хотя, разумеется, так ее не называл, занимался и осно- Психологическая супервизия 193 ватель психоанализа З. Фрейд. Одним из первых объектов супервизии был «маленький Ганс», а супервизируемым – его отец. Состояние дел с супервизией в практике «помогающих профессий» се- годня убеждает нас в том, что ею, конечно, надо заниматься, но и говорить о ней надо, поэтому я не согласен в этом с В.И. Кабриным, мнение которо- го вынес в качестве одного из эпиграфов данной книги. Надо заниматься также подготовкой психологов-консультантов и психотерапевтов, психоло- гическим консультированием и психологической терапией, но о них надо и говорить, т.е. теоретически осмысливать, формулировать гипотезы, осу- ществлять теоретико-экспериментальные исследования, сближать фунда- ментальную науку и практику. Такая работа в нашей стране уже началась. Так, например, на факультете психологии Томского госуниверситета уже почти десять лет читается курс супервизии для клинических психологов, а в разных городах Сибири и Даль- него Востока более десяти лет проводятся циклы семинаров-тренингов по супервизии для профессиональных психологов, в которых принимают уча- стие и коллеги из зарубежных стран, например из Германии. Радует, что в новое поколение Госстандарта подготовки психологов будет, наконец, введен курс супервизии, в чем мы видим и нашу заслугу, поскольку вопрос о супер- визии в плане ее научных оснований, образования и практики поднимался нами не раз: на 4-м съезде Российского психологического общества (2006, Ростов-на-Дону), на 2-м Сибирском психологическом форуме (Томск, 2007), на «Всероссийской школе молодых психологов» (2008, Москва; Томск; Алтайский край). Проблемам теории и практики супервизии была посвящена фактически первая конференция с международным участием «Супервизия в помогающих профессиях: современное состояние и перспективы развития», организованная по инициативе кафедры генетической и клинической психо- логии факультета психологии Томского госуниверситета (19–20 ноября 2008 г.). Этому событию и теме супервизии был посвящен и специальный вы- пуск «Сибирского психологического журнала» (2008. № 30). В конце текста пособия приведен полный список иностранной литерату- ры, использованной автором. |