Хрестоматия по тгп Радько. Хрестоматия по теории государства и права

• Название: Хрестоматия по теории государства и права
• Анкор: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Дата: 09.03.2017
• Размер: 3 Mb.
• Имя файла: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Тип: Документы; #3590
• страница: 26 из 73

[...] Выражение юридических норм в обычаях и судебной практике всегда и по необходимости имеет казуистический и неопределенный характер. И юри­дический обычай и судебная практика слагаются мало-помалу, по мере повторения частных случаев приме­нения данной юридической нормы. Поэтому юридичес­кие нормы не могут в этих формах найти себе общего и достаточно определенного выражения. Эти недостат­ки дают все сильнее себя чувствовать по мере появле­ния с развитием общественной жизни более сложных и более разнообразных отношений. Государственная власть, призванная поддерживать и охранять господ­ство права, не может помириться с таким положением дела. Как только она достаточно окрепнет и организу­ется, она везде стремится поставить на место неопре­деленных начал обычного права в судебной практике ею самой формулированные, определенные и по воз­можности общие положения или законы [...].

(...) Закон в широком смысле есть всякая установ-ляемая органами государственной власти юридичес­кая норма. Нередко определяют закон, как выражение воли органов государственной власти или государства. Но такое определение слишком широко [...].

(...) Законы могут быть издаваемы вообще такими органами государственной власти, велениям которых подчинены органы, призванные применять закон на практике. В одном и том же государстве может быть несколько таких органов, а потому и законы различа­ются на несколько видов по различию субъектов, их издающих.

Так как обыкновенно издание более важных юри­дических норм предоставляется особому законодатель­ному учреждению, ведающему только законодатель­ством и надзором за управлением, а менее важные издаются теми же органами, которые выполняют фун­кции собственно исполнительной власти, то сообразно с этим установляемые органами государственной вла­сти нормы разделяются на законы (1о1, Сезе12, 1а\у) и указы (йесгех, Уегопншпд, огаег). Так как исполнитель­ные функции должны осуществляться сообразно с законами и самое осуществление их подлежит надзору законодательного учреждения, то и указы подчинены законами; указ обязателен лишь под условием непро­тиворечия его законам.

В основании такого формального различия зако­нов и указов, по различию властей, их издающих, ле­жит, конечно, мысль, что они различаются и по содер­жанию. Более важные юридические нормы, касающие­ся наиболее существенных интересов граждан, должны быть установляемы не иначе, как с их согласия или, по крайней мере, с согласия их представителей. Опреде­ление же второстепенных подробностей может быть предоставлено одностороннему усмотрению прави­тельства, более компетентного в вопросах технических подробностей [...].

(...) Закон тем существенно отличается от других источников права, что он представляет не акт приме­нения нормы, как обычай или судебная практика, а акт ее установления. Потому действие закона точно опре­делено не только по отношению к макету, но и по от­ношению ко времени. Законы действуют только с мо­мента своего издания, так что все совершившееся до его издания не подходит под его определения. Он мо­жет быть издан или на определенный срок, или бес­срочно, на неопределенное время. В первом случае действие закона прекращается с истечением срока. Во втором, действие закона прекращается отменой его или вновь изданным законом, или обычаем.

Основанием для определения момента вступления закона в действие принимается обыкновенно обнаро­дование. Обнародование законов совершается в насто­ящее время посредством печатания их в особо для того предназначаемом официальном издании [...].

Действие закона прекращается или истечением срока, если закон был издан на определенный срок, или изданием нового закона, его отменяющего. Издание новой конституции отменяет старую лишь в тех ее частях, которые заменены постановлениями новой. Остальные же постановления старой конституции, ничем не замененные в новой, сохраняют действие и только теряют значение конституционного закона. Так, по крайней мере, практикуется во Франции.

Законодательство слагается из ряда отдельных постановлений, издаваемых одно за другим, по мере надобности. Такая дробность уже сама по себе пред­ставляет большие неудобства, затрудняя ознакомление с законодательством. Но это неудобство еще усилива­ется тем, что эти отдельные постановления, относясь по своему происхождению иногда к весьма различным эпохам, представляются существенно разнородными, являясь выражением различных, или даже противопо­ложных, принципов, какими в разное время руковод­ствовалось правительство. В таком случае неизбежны несоответствие и противоречие отдельных частей за­конодательства между собой.

Поэтому систематическая обработка законодатель­ства, соединение отдельных его постановлений в одно систематическое целое представляется существенной практической потребностью: Такое объединение может совершаться двояким путем: посредством инкорпора­ции и кодификации.

Под инкорпорацией разумеют такую форму сис­тематической обработки законодательства, когда со­ставитель ограничен в выборе материала одним дей­ствующим законодательством, когда имеется в виду из­менить только форму, оставляя неизменным самое содержание. Инкорпорация дает объединение уже име­ющемуся налицо законодательному материалу. Поэто­му она, конечно, может дать только внешнее объедине­ние: противоречий в самом содержании она устранить не может.

Кодификация не ограничивается изменением толь­ко формы, она дает систематическое объединение и содержания, а потому кодификатор не ограничивается одним действующим в момент составления кодекса законодательством. Он может черпать свой материал и из обычного права, и из судебной практики, и из иностранного права, и из научной литературы. Кодекс является не новой только формой старого закона, а новым законом в полном смысле слова [...].
■ Толкование норм права

(приемы толкования правовых норм; виды толкования)

Коркунвв Н.М. Лекции пи ибщей теории права

Толкование. Критика установляет подлинность источника как в его целом, так и в частях. Принципы, определяющие взаимное отношение разновременных и разноместных законов, указывают какие именно нормы должны быть применены к тому или другому частному случаю. Но знать, какие именно нормы под­лежат применению, еще мало. Надо, кроме того, суметь применить эти нормы. А для этого прежде всего сле­дует выяснить смысл данной юридической нормы, что и составляет задачу толкования [...].

Толкование, как и критика, не составляет исклю­чительной принадлежности юридических наук; напро­тив, оно встречается во всех науках, имеющих дело с письменными источниками, напр., в истории, богосло­вии. И можно указать такие правила, которые имеют одинаковое применение, как в толковании и критике юридических норм, так и в толковании и критике па­мятников исторических или догматических религиоз­ных книг. Но критика или толкование юридических норм представляют и особенности, так, напр., в крити­ке вопрос о конституционности закона представляет исключительную принадлежность юридической кри­тики. Точно также и в толковании. Поэтому в нем мож­но различать два элемента: общий и специфически юридический.

Общий элемент заключается в общих приемах тол­кования: грамматическом и логическом. Каждый пись­менный источник содержит в себе человеческую мысль, выражаемую словом. Но и мысль, и слово подчиняют­ся известным правилам: логическим и грамматическим. Для понимания написанного, как и сказанного, необ­ходимо знакомство с этими правилами; истолкователь должен, по замечанию Савиньи, воспроизвести мыс­ленно весь тот процесс, каким данный закон сложил­ся, облекаясь в форму логическую и затем граммати­ческую, соответствующую его содержанию. Грамма­тические правила с течением времени изменяются; истолкователь должен поэтому применять к истолко­ванию каждого данного закона грамматические пра­вила того времени, когда он составлен, а не своего. Кроме того, подобно тому, как у каждого писателя имеются свои особенности языка, такие же особенно­сти могут существовать, и обыкновенно существуют, и в языке законодателя. Поэтому грамматическое толко­вание предполагает и изучение этих особенностей.

Логические правила неизменны, но те понятия, с которыми оперирует логическое мышление, меняют свое содержание, понимаются различно. Поэтому при истолковании норм надо обращать внимание на изме­нение значения содержащихся в них понятий [...].

(...) Больший юридический интерес имеет особен­ный, специфический элемент толкования, основываю­щийся на особенном соотношении между собой после­довательно сменяющихся и одновременно существую­щих норм. Это соотношение представляется далеко не тождественным с соотношением, напр., памятников исторических и литературных. Совокупность истори­ческих памятников, относящихся к определенной ис­торической эпохе, не составляет вовсе чего-либо цело­го. Каждый из них толкуется отдельно, и появление нового памятника не может изменить смысла прежде существовавших. Конечно, новые памятники могут помочь более правильному пониманию старых. Но смысл сам по себе от этого не меняется. Совокупность одновременно существующих юридических норм, на­против, представляет собою весь юридический поря­док данного общества, и притом так, что каждая норма имеет свою исключительную сферу применения: к одному и тому же предмету не может быть одновре­менно применяемо несколько норм. Поэтому совокуп­ность юридических норм есть одно целое, составляет одну связную систему, и появление новой нормы все­гда изменяет несколько смысл прежде существовав­ших норм, расширяя или ограничивая его. В этом от­ношении юридические нормы сходны с догматами религии, которые также составляют одно системати­ческое целое.

Что касается соотношения последовательно следу­ющих друг за другом норм, то и тут также сказывается этот взаимоисключительный характер: новая норма отменяет относительно определяемого ею вопроса дей­ствие прежде существовавших норм [...].

[...] Указанное нами взаимоисключающее соотно­шение юридических норм придает своеобразный ха­рактер юридическому толкованию, и смотря по тому, обращается ли внимание на соотношение одновремен­но существующих или последовательно следующих друг за другом во времени, различают толкование си­стематическое и историческое.

Под историческим толкованием разумеется объяс­нение смысла нормы из соображения ее с нормой, действовавшей по тому же предмету в момент установ­ления новой [...]. Необходимость исторического толко­вания обусловливается тем, что редко концепция ново­го закона всецело определяется содержанием им от­меняемого закона. Как иногда бывает, невозможно понять ответ, не зная вопроса, на какой он последовал, так и отменяющий закон иногда не может быть понят, если неизвестно содержание закона отменяемого.

Если дело касается обширных законов, объемлю­щих целую отрасль права, то только внимательным сличением старого и нового закона можно определить, вполне ли новый закон отменит старый, и это тем бо­лее, что в основу двух этих законов легко могут ока­заться положенными существенно различные понима­ния пределов данной отрасли права.

Новый закон может находиться в различном отно­шении к старому. Он может его или вполне отменить (аЪгодаИо), или заменить его смысл новым постановле­нием (оЬгодаНо), или изменить его отчасти (йегодаНо), или дополнять его (виогодаНо).

Под систематическим толкованием разумеется выяснение смысла нормы из соображения ее соотно­шения к общей системе права. Поэтому объяснение нормы по соображению с заголовком того отдела зако­нодательного акта, где она помещена, обыкновенно называемое у нас систематическим толкованием, есть только частная форма логического. Дело в том, что система законодательного акта, размещение в нем от­дельных постановлений, статей в том или в другом порядке есть продукт логического развития содержа­ния данного акта. Но нельзя же смешивать систему мышления законодателя, подчиняющуюся законам ло­гики, и систему норм, действующих в данном обществе, определяющуюся законом солидарности сосуществу­ющих явлений. Только последняя может служить ос­нованием систематического толкования. Если не делать этого различия, то получится такая несообразность: выяснение смысла закона по системе изложения от­дельной статьи (ибо в каждой статье есть своя система изложения) будет толкованием логическим; выяснение же по системе расположения статей друг за другом — систематическим. А между тем понятие статьи не есть определенное: от составителя закона вполне зависит слить несколько статей в одну, или наоборот. Поэтому 265 следует считать порядок изложения отдельной статьи и порядок расположения нескольких статей безразлич­но основой логического, а не систематического толко­вания [...].

[...] Кроме различия толкования по приемам, в ста­рое время различали его также по субъекту, от которо­го исходит толкование на доктринальное и легальное. Доктринальное толкование — это то, которое соверша­ется лицами, применяющими закон, и сила которого основывается на его разумности. Легальное — это тол­кование, установляемое обычаем (узуальное) или даже самим законодателем (аутентическое) и основывающе­еся не на разумности, а на авторитете обычая или законодательной власти. Но, как на это указал Сави-ньи, толкование мыслимо только как толкование докт­ринальное. Так называемое узуальное толкование — это не что иное, как обычай, так называемое аутенти­ческое закон. И практическое значение этого нелепого выражения — законодательное толкование закона сво­дится к тому, что иногда, прикрываясь им, придают закону обратную силу.

С толкованием не следует смешивать аналогичес­кого применения нормы. Толкование есть объяснение нормы, аналогия — применение нормы к случаям, ею не предусматриваемым, но представляющим в юриди­ческом отношении аналогию с теми случаями, для ко­торых они установлены. Смотря по тому, применяется ли таким образом правило, извлеченное из отдельного закона или из целой системы законодательства, разли­чают аналогию закона и аналогию права [...).
■ Юридические отношения

(правовые отношения и их элементный состав; тридические факты)
Коркунов Н.М. Лекции пи общей теории орава

[...] Определяя человеческую деятельность, юри­дические нормы придают существующим между людь­ми отношениям особый характер, превращая их из фактических отношений в юридические. Раз человек руководится в своей деятельности юридическими нор­мами, его отношения к другим людям определяются не тем, что представляется ему фактически возможным в каждом отдельном конкретном столкновении с ними, а тем, как разграничивает их интересы право. Опреде­ляемые юридическими нормами взаимные отношения людей слагаются из соответствующих друг другу и друг друга обусловливающих права и обязанности. Разгра­ничивая сталкивающиеся интересы, юридическая нор­ма, во-первых, установляет пределы, в которых данный интерес может быть осуществляем — это право; во-вторых, установляет в отношении к другому сталкива­ющемуся с ними интересу соответственные ограниче­ния — это обязанность. Отношение слагающееся из права и обязанности и есть юридическое отношение.

Таким образом, существование права выражается не только в существовании юридических норм, но так­же и в существовании юридических отношений. Юри­дические нормы и юридические отношения — это две различные стороны права: объективная и субъектив­ная. Юридические отношения называются правом в субъективном смысле, потому что право и обязанность составляют принадлежность субъекта. Без субъекта они существовать не могут: и право, и обязанность должны непременно быть чьи-нибудь. Напротив, юридические нормы не стоят в таком отношении к субъекту. Они имеют более общий и более отвлеченный характер, они не приурочены к определенному субъекту и потому, в противоположность юридическим отношениям, назы­ваются правом в объективном смысле. Нам и следует теперь обратиться к рассмотрению особенностей каж­дой из этих сторон права, объективной и субъектив­ной, и их взаимного соотношения. Мы начнем при этом с права в объективном смысле, так как субъективная сторона представляется обусловленной объективною и к тому же объективная сторона права, как более абст­рактная, легче поддается анализу.

Необходимо, однако, оговориться, что в историчес­кой последовательности не объективное право пред­шествует субъективному, а наоборот, субъективное — объективному. Историческое развитие всегда начина­ется с частного, а не с общего. Поэтому раньше созда­ются отдельные субъективные права, а уже потом об­щие регулирующие их нормы. Прежде чем слагается понятие об единой общей Фемиде, верят в существо­вание множества отдельных, частных фемид, представ­ляющих собою решения отдельных случаев. Древний суд не применяет уже существующей общей нормы к частным случаям, а для каждого частного случаи тво­рить новое право и только путем постепенного и мед­ленного обобщения этих частных решений слагаются со временем и общие правила представляющими к тому же первоначально весьма невысокую степень обобще­ния, являющаяся дробными, казуистическими прави­лами.

Но как бы то ни было, раз общие юридические нормы сложились, они уже необходимо обусловлива­ют собою субъективные права. Определение каждого отдельного субъективного права получает при этом характер силлогистического заключения. Юридическая норма выполняет роль большой посылки; данное фак­тическое отношение людей, выражающее столкнове­ние регулируемых нормой интересов, — роль малой посылки, а определение соответствующих прав и обя­занности есть заключение [...].

В силу всех этих условий, человеческая жизнь слагается из ряда самых разнообразных отношений к другим людям. Сами по себе эти отношения имеют чисто фактический характер, представляя собою фак­тическую зависимость и основанную на ней фактичес­кую же возможность воздействовать друг на друга. Но насколько люди в своей деятельности руководятся юридическими нормами, это приводить к превраще­нию фактических отношений в юридические, факти­ческой зависимости — в юридическую обязанность, фактической возможности воздействия — в право, пра­вомочие.