Сборник статей по результатам проведения xii всероссийской научнопрактической студенческой конференции с международным участием Актуальные проблемы современной юридической науки и практики
 Скачать 4.75 Mb.
|
|
Судебная практика как источник права Захарова Дарья Андреевна Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского (научный руководитель - кандидат юридических наук, доцент Цыганов В.И.) Вопрос о судебной практики как источника права, всегда привлекал внимание учёных, юристов практиков. Сейчас как не как остро вопрос о судебной практики, придает большое внимание, как со стороны теоретиков и практиков, внимательно изучают, дискуссируют. Стоит отметить тот факт, развитие суда и судебной практике в целом стало существенно отличаться в положительную сторону от того, каким оно было в советский период. Имеется не мало научно- исследовательских работ, журнальных изданий и юридических пособий, посвященных данной теме. Каждый из авторов, научных деятелей стремиться выделить то новое, что вносится в судебную практику России. А возросшие научные разработки, подогревают наш с вами интерес к данной теме, что говорит нам об отсутствии единства мнений. Растет необходимость признания функции источников права за актами судебных органов. Отсутствие понимания судебной практики в доктрине, об этом мы можем убедится из материалов, исследований на основании которых судебную практику приравнивают(отождествляют) с такими понятиями как прецедент, Постановления Пленума Высшего Суда Российской Федерации и любыми решениями суда. Современная отечественная юридическая доктрина выделяет два основных подхода, к пониманию судебной практике: 1. Широком смысле судебная практика охватывает деятельность всех судебных органов и всех без исключения решения, принимаемые данными органами. 2. Узком смысле судебная практика связана только с практической деятельностью судебных органов по принятию лишь тех решений, которые содержат правовые положения, регулирующие правовые положения. С целью грамотного исследования стоит целесообразно дать определение понятию судебной практики. Как в своей научно-исследовательской работе доктор юридических наук Братусь С.Н. отмечал: «В целом советская правовая наука в настоящее время исходит из правильных методологических позиций в определении судебной практики как деятельности судов по применению законов при разрешении спорных, подлежащих их компетенции ситуаций и использованию опыта и результатов этой деятельности в надлежащем осуществлении правосудия». 343 Возможно, что в советское время отрицалось возможность признания судебной практики, но в современный период, отношение к судебной практике все чаще подводит нас к признанию функции источников права за актами судебных органов. Л.И. Петражицкий отмечал, что судебную практику считают особым источником права (видом позитивного права) наравне с обычным правом и законами. Другие, не отрицая значения судебной практики как источника права, подводя ее под обычное право и считают особым видом права. Некоторые вообще отрицают значение судебной практики как источника права, указывая, что задача судов состоит не в создании, а в применении действующего права. 344 Встает вопрос о том, что Суды Российской Федерации в процессе своей деятельности, создают новые юридические нормы. По данному поводу нашлось не мало сторонников которые высказались и обосновали свои точки зрения такие как Р.З. Лившиц условно выделял три позиции: 1. Отрицает любую возможность рассмотрения судебной практике как источника Российского права; 2. Заключается в признании судебной практики источником права, но лишь в форме постановлений высших судебных инстанций; 3. Базируется на том, что вся судебная практика (в полном объеме, включая решения судов первой инстанции) является источником права. 345 343 Судебная практика в советской правовой системе/ Под ред. С. Н. Братуся. М.: Юрид. Лит., 1975. С. 3 344 Петражицкий Л.И. Теория права и государства. Спб.,2000.С.452 345 Лившиц Р.З. Судебная практика как источник права // Журнал российского права. 1997. №6. С.6. 225 Суд в государстве, занимает особое место. Некоторые полагают, руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации судебной практикой на том основании, что эти разъяснения, носящие общий характер и раскрывающие смысл общего правила, которое регулирует определенный вид общественных отношений, не являются решениями по конкретным делам. Владимир Ярков, профессор, доктор юридических наук, зав. кафедрой Гражданского Процесса УРГЮА, «Полагаю, что данное решение Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ интересно и направлено на усиление роли судебной практики высшего судебного органа не только для правоприменения, но и для правового регулирования, поскольку оно закрепляет особую роль и создает механизмы учета решений Президиума ВАС для гражданского оборота и публичных правоотношений. Время покажет, насколько эффективны новые подходы, а поскольку решение принято Пленумом ВАС, он сможет при необходимости изменить свою позицию или развить ее иным образом. Будучи сторонником признания судебной практики как одного из источников правового регулирования, я поддерживаю это решение». 346 Исходят из того, что закон не может охватить все многообразные, жизненные явления, нуждающиеся в правовом регулировании, как бы ни было совершенно законодательство, регулирование просто невозможно, возрастание пробелов и возможно правового вакуума, жизнь создает новые спорные ситуации, разрешить которые, дополняя закон, должен суд. Судебная практика в целом- специфическая область проявления общих закономерностей, обусловливающих практическую деятельность. Общественная практика выступает как деятельность, направленная на преобразование природы и общества, и как деятельность, ведущая к познанию определенных закономерностей такого преобразования, то есть выступает в диалектическом единстве непосредственной деятельности и итога, результата этой деятельности, которые находят свое опосредованное выражение в понятиях, принципах и категориях. Значимость состоит в ее единообразии применении Высшими судами общих положений, содержанию закона. В соответствии со статье 5 Федеральный конституционный закон от 05.02.2014 N 3-ФКЗ (ред. от 15.02.2016) "О Верховном Суде Российской Федерации" (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017), установлено, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации рассматривает материалы анализа и обобщения судебной практики и дает судам разъяснения по вопросам судебной практики в целых обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации. Бесспорно, можно сделать вывод, что судебная практика является мощным фактором, влияющим на развитие правовой системы и важна в структуре современного правового государства и жизни общества в целом. Роль судебной практики будет только возрастать, при выявлении недостатков законодательства связанных с существованием пробелов, коллизиями между нормативными актами, отсутствием единообразного толкования нормативного акта, работы законотворчеством и эффективности законодательства. Судебная практика является стимулом непрерывного развития и совершенствования законодательства, она «проникла» практически во все виды правоотношений. Стабильность и правовая определенность судебной практики обеспечение устойчивой правовой системы России. Разделение на множество «лагерей» по поводу признания судебной практики как источника права, заставляет задуматься всех, без исключения. В.В. Зорькин считает, что правовым позициям Конституционного Суда РФ присущи многие черты, характерные для источников права. Он пишет: «Во-первых, они отражают государственную волю, поскольку возникают как акт конституционного органа, уполномоченного выразить эту волю в предписанных законом форме и параметрах; во- вторых, имеют общеобязательный характер (и для законодателя и для правоприменителя) и обладают качеством регулятора определенного вида общественных отношений - конституционных отношений; в-третьих, обладают определенными внутренними свойствами, поскольку выполняют роль нормативной основы в правовой системе, а также служат ориентиром в правотворчестве и правоприменении». 347 А позиция Кошеловой В.В. которая полагает, что признание решений 346 Система Арбитражных судов Российской Федерации http://www.arbitr.ru/press-centr/smi/18801.html 347 Зорькин В.В. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда АР. 2004. № 2-3. С. 205-218. 226 Конституционного Суда Российской Федерации источниками права повлекло бы за собой нарушение принципа разделения властей и могло бы отрицательно сказаться на состоянии законности. Стоит заметить, тот факт признание судебной практики Российской Федерации будет противоречить Конституции Российской Федерации статьи 120 «Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону». А как же тогда быть с тем фактом, что судебная практика есть некий ориентир для судов нижестоящими судами, они руководствуются в вопросах применения и толкования права для устранения препятствий, а также применения аналогии закона, аналогии права. Юристы, судьи судебных органов стали ссылаться на принятые раннее решения судов аналогичным делам. Да, возможно в этом есть и плюсы, и минусы, а если нам представить, что принятое судебное решение раннее вступившее в силу по аналогии дела, то следует вопрос: Зачем принимать иное решение, если решение принято вышестоящим судом, то есть вероятность того, что данное решение, принятое «вопреки» будет отменено вышестоящими органами в ходе обжалования. Если суд захочет принять иное решение, то ему придется аргументированно обосновать, почему ранее интерпретация данной нормы была необоснованна или несостоятельна. Об обстоятельствах упоминалась трудах С.Н.Братусь и А.Б. Вангеров, считают, что устранение пробелов в праве путем применения аналогии закона или аналогии права является одной из функций судебной практики. 348 Несмотря на все нельзя не обратить внимание на то, что по характеру, принципу функционирования, является существенным дополнением для признания её в виде источника права. Для самого российского права признание способствует повышению уровня квалификацией российских судов, в частности судей, их ответственности и независимости. Еще стоит заметить, без социальной ответственности, правовой культуры не достичь желаемого результата. Подводя итог, можно сказать, судебная практика как источник права в Российской Федерации непризнанна официально, но выводы позволяют нам утверждать, что роль и значимость будет только возрастать. Судебная практика как некий существенный инструмент и прием, предоставляющий на основе закона наилучший в данном обществе правовое регулирование. Представляет собой живой опыт правосудия, выраженный в решениях по конкретным юридическим делам, реальной живой материи права. Поэтому в российской правовой системе использование нормативных решений высших судебных учреждений является неизбежно оправданным. Как мы заметили раннее разъяснения Верховного Суда Российской Федерации и Конституционного Суда Российской Федерации на данный момент не имеют обязательной силы, а носят лишь рекомендательный характер, говорить о том, что придании им обязательной силы ведь это не норма закона, а некий результат рассмотрения дел. Возможно придавать судебную практику не следует, а следует должным образом сделать так, чтобы данные решения были авторитетными, точными и корректными. 348 Судебная практика в советской правовой системе/ Под ред. С. Н. Братуся. М.: Юрид. лит., 1975 227 Добросовестность контрагентов: правовой и правоприменительный аспекты Звездина Яна Викторовна Нижегородский филиал Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (научный руководитель - кандидат юридических наук, доцент Сокова З.К.) На сегодняшний день законодатель стремится к закреплению в нормативно-правовой базе Российской Федерации категорий, берущих за основу нравственное и моральное начало 349 . Одной из новелл Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) является нормативное закрепление принципа добросовестности 350 . Эффективная реализация принципа добросовестности признается гарантией прав, свобод и законных интересов субъектов различных правоотношений. Отсутствие в законодательстве Российской Федерации легального толкования добросовестности и добросовестного поведения обусловливает проблемные вопросы, в том числе в правоприменительной практике. В результате судьи вынуждены руководствоваться не объективными, а субъективными критериями и личным пониманием добросовестности как принципа и правовой категории, что приводит к неоправданному расширению судебного усмотрения. Решение обозначенных проблем обусловливает актуальность темы. История возникновения и развития категории добросовестности вызывает интерес в научной среде, в связи с тем, что правовая природа категории берет истоки из римского частного права 351 Более того, обязанность контрагентов гражданско-правовых отношений действовать добросовестно продолжает функционировать в национальных правовых системах различных государств. В частности, основополагающим концептом французского договорного права является норма статьи 1134 Гражданского кодекса Франции «Code civil» 352 . Статья 1134 провозглашает обязанность добросовестного поведения контрагентов при заключении соглашений, которые заменяют закон для тех, кто их заключил. Аналогичная обязанность закреплена статьей 242 Германского гражданского уложения 353 Законодательством США также регламентирован принцип добросовестности, в качестве обязанности контрагентов, согласно статье 1-203 Единообразного торгового кодекса 354 . В статье 1- 201 Единообразного торгового кодекса закреплено определение добросовестности как «честность во всем, что касается поведения или сделки 355 ». Кроме того, принцип добросовестности закреплен международными правовыми актами, что обуславливает правовое значение добросовестности 356 Добросовестность введена в терминологию современной редакции ГК РФ Федеральным законом от 30.12.2012 № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой ГК РФ» 357 Однако ранее судебной практикой была выработана прямая обязанность участников гражданского оборота действовать добросовестно, например, Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 21.02.2012 г. № 12499/11 358 349 Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 7 октября 2009 г.) // Вестник ВАС РФ. 2009. № 11. 350 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ// СЗ РФ. 1994. № 32. Ст. 3301. 351 Дождев Д.В. Добросовестность (bona fides) как правовой принцип URL: http://www.igpran.ru/public/articles/Dojdev.Bona_fides.pdf (дата обращения: 15.05.17). 352 Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона). М.: Инфотропик Медиа, 2012. С. 97. 353 Германское гражданское уложение URL: http://pnu.edu.ru/ru/faculties/full_time/uf/iogip/study/studentsbooks/histsources2/igpzio63/ (дата обращения: 20.05.17). 354 Единообразный торговый кодекс США / Науч. ред. Лебедев С.Н. М.: Изд-во Междунар. центра финансово-эконом. развития, 1996. С. 213. 355 Там же. С. 212. 356 См., например, Принципы, определения и модельные правила европейского частного права. Проект общей справочной схемы (DCFR) / Науч. ред. Н.Ю. Рассказова. М.: Статут, 2013. С.530. 357 Федеральный закон от 30.12.2012 № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2012. № 53. Ст. 7627. 358 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21.02.2012 № 12499/11 // Вестник ВАС РФ. 2012. № 10. 228 Закрепление принципа добросовестности в нормах ГК РФ является, безусловно, позитивным вектором нормативно-правового регулирования гражданско-правовых отношений. Однако на федеральном уровне легально закрепленной дефиниции принципа добросовестности нет. Стоит обратить внимание на большое количество норм непосредственно ГК РФ, закрепляющих требования о добросовестности, однако не раскрывающих содержание принципа. Это обусловливает возникновение правоприменительных трудностей при определении, было ли поведение контрагента добросовестным или нет, что порождает разрозненную судебную практику. Статья 1 ГК РФ закрепляет, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного или недобросовестного поведения. В данном контексте добросовестность рассматривается как принцип гражданского права. Однако в п.5 ст.10 ГК РФ добросовестность нормативно закреплена как правовая презумпция, что освобождает сторону от доказывания добросовестности своих действий. Согласно п.2 ст.10 ГК РФ, добросовестное поведение является основанием для защиты гражданских прав. Важно отметить, что реализация принципа контрагентами имеет место быть на протяжении всех стадий гражданско-правовых отношений. Соответственно, категория добросовестность, закрепленная нормами ГК РФ, выполняет различные функции в гражданско-правовых отношениях, хотя правовой смысл имеет один и тот же. Как следствие, гражданское законодательство требует закрепления дефиниции «добросовестность». Представляется, что добросовестность - это сложившаяся в обществе и признанная законом, обычаями или судебной практикой система представлений о нравственности поведения в гражданско-правовых отношениях. Обязательственные отношения также выступили предметом реформы гражданского права в части изменений в вопросе реализации принципа добросовестности. Статья 307 ГК РФ в редакции Федерального закона от 08.03.2015 № 42-ФЗ раскрывает содержание принципа добросовестности в обязательствах 359 . В связи с этим определяется, что при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно. При этом добросовестным поведением признается учет прав и законных интересов контрагентами, взаимное оказание необходимого содействия для достижения цели обязательства, а также предоставление необходимой информации. Значимость редакции в том, что впервые законодателем детализирован легальный подход к принципу, в первую очередь к обязательствам. Однако представляется обоснованной позиция А.П. Сергеева, Т.А. Терещенко, что признаки, раскрываемые законодателем в п.3 ст.307 ГК РФ, относятся не только к исполнению обязательств, а также в целом к смыслу принципа добросовестности в гражданском праве 360 . Соответственно, уместно указанные признаки добросовестного поведения переместить в ст.1 ГК РФ. Кроме того, А.П. Сергеев и Т.А. Терещенко утверждают, что новеллы обязательственного права по большей части закрепляют подходы сложившейся судебной практики, а также отмечают тенденции унификации правового регулирования. Относительно принципа добросовестности, ученые уверены, что раскрытие признаков в п.3 ст.307 ГК РФ «свидетельствует о развитии законодательства в правильном направлении и даст возможность судебной практике в процессе формирования опереться на науку гражданского права», с чем нельзя не согласиться. Переходя к анализу реализации принципа добросовестности в обязательствах, стоит сказать, что законодатель, закрепляя признаки добросовестного поведения, в норме п.2 ст.335 ГК РФ, прибегает к характеристике добросовестного залогодержателя через субъективный подход посредством факта неосведомленности. Субъективный подход к определению содержания принципа означает, что добросовестность выступает в роли правового критерия, цель которого оценить поведение участника экономических отношений. Иначе говоря, по мнению Е.А. Суханова, принцип добросовестности в целом не включает нравственный и этический смысл 361 . То есть 359 Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2015. № 10. Ст. 1412. 360 Сергеев А.П., Терещенко Т.А. Реформа Гражданского кодекса Российской Федерации: общий комментарий новелл обязательственного права // Арбитражные споры. 2015. № 3. С. 145 - 166. 361 Суханов Е.А. Гражданское право: В 4 т. Том 1: Общая часть: Учебник. 3-е изд., перераб.и доп. М., 2008. С. 532. 229 действия контрагента рассматриваются с позиции его осведомленности или незнания с разумной степенью достоверности тех, или иных фактов. С другой стороны, наиболее обоснованным представляется объективный подход. Согласно позиции О.Н. Садикова, при этом подходе добросовестность как морально-нравственная категория аккомпанирует свободе воли, а действия сторон направлены на достижение взаимовыгодного и справедливого результата 362 . Иначе говоря, обязанность действовать добросовестно формирует эталонное поведение участника гражданско-правовых отношений. В основе добросовестного поведения должны находиться честность, правдивость, почтительность, вежливость и доброта, должное проявление уважения к справедливым интересам в правовом поведении 363 . В этой связи в статье А.И. Бибикова анализируются различные взгляды на понимание принципа добросовестности как правовой конструкции. В качестве итога автор приходит к выводу «о недостаточности и неэффективности оценки правоприменителями добросовестности как нравственного явления». Субъективный и объективный подходы к содержанию принципа добросовестности были сформулированы российскими учеными в XX веке. В современной цивилистике подчеркивается дуалистическая природа категории «добросовестность», рассматриваемой с правовой и моральной точек зрения. К такому выводу приходит Л.Ю. Василевская, проанализировав в монографии содержание принципа не только в российской цивилистике, но и в зарубежной 364 Частным случаем реализации принципа добросовестности в поведении контрагентов является норма п.3 ст. 432 ГК РФ путем закрепления правила эстоппель, что, согласно позиции А.В. Демкиной является одним из последствий нарушения обязанности добросовестного поведения 365 , с чем сложно не согласиться и нельзя не отметить как несомненно позитивную тенденцию правового регулирования. Кроме того, А.В. Демкина рассматривает в статье и иные последствия несоблюдения требования добросовестности при исполнении обязательств. Статья 434.1 ГК РФ закрепляет требование о добросовестном поведении контрагентов на стадии переговоров при заключении договора. Конкретизацией этого общего положения является правило статьи 507 ГК РФ о переговорах при заключении договора поставки. Очень важно, что законодатель называет конкретные признаки недобросовестного поведения. Во-первых, нежелание контрагента заключить договор, но при этом - намеренное вступление в переговоры, а также их продолжение без цели прийти к заключению соглашения. Во-вторых, умолчание о юридических фактах, предоставление неполной или недостоверной информации, что имеет принципиальное значение для заключения договора. В-третьих, неожиданное и необоснованное прекращение переговоров, когда контрагент разумно рассчитывал на заключение договора и не ожидал внезапного прекращения переговоров. Безусловно, указанные критерии нельзя назвать исчерпывающими. Однако, по мнению Сергеева А.П., Терещенко Т.А., эти признаки очерчивают общий вектор правоприменительного направления в части анализа недобросовестности контрагентов 366 . В.В. Витрянским было отмечено, что нововведения в ст. 434.1 ГК РФ будут способствовать «улучшению инвестиционного климата в стране и в целом оздоровлению имущественного оборота 367 ». Принцип добросовестности действует на всех стадиях обязательства. В частности, статьей 621 ГК РФ закреплено преимущественное право арендатора на заключение договора аренды после исполнения обязательства, которое сопутствует обязанности арендодателя. При этом, сторона до прекращения обязательства должна действовать добросовестно, чтобы заключить договор в последующем. После прекращения обязательства принцип добросовестности также предусматривается. Кроме того, требования разумности и добросовестности действий в пределах, определенных 362 Садиков О.Н. Гражданское право Российской Федерации. Т.1. М.: КОНТРАКТ, 2006. С. 49. 363 Бибиков А.И. Принцип добросовестности в цивилистичекой доктрине и судебной практике: проблемы толкования // Вестник костромского государственного университета им. Н.А.Некрасова. 2015. № 2. С. 196. 364 Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития: Монография /Под общ. ред. Л.Ю.Василевской. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2016. С.35-43. 365 Демкина А.В. Новые правила ГК РФ о добросовестности в обязательственном праве // Юрист. 2016. № 8. С. 15 - 20. 366 Сергеев А.П., Терещенко Т.А. Указ.соч. С. 145 - 166. 367 См.: Витрянский В.В. Общие положения о договоре в условиях реформирования российского гражданского законодательства // Кодификация российского частного права/ Под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2015 230 правилом п.4 ст.450 ГК РФ, установлены для контрагентов при изменении и расторжении договора. Подобным же образом принцип добросовестности раскрывается и для реализации права на отказ от договора в соответствии с нормой п. 4 ст. 451 ГК РФ. Представляется, что закрепление в нормах обязательственного права признаков добросовестного поведения стало позитивным вектором реформирования гражданских правоотношений. И, более того, указанные составляющие характерны для реализации принципа не только в обязательствах, а в гражданско-правовых отношениях в целом. Законодатель идет по пути закрепления принципа в отдельных нормах ГК РФ, устанавливая требования добросовестности, но, не раскрывая содержание добросовестного поведения. В связи с этим научный интерес представляют признаки добросовестного поведения. Представляется обоснованным, что единый перечень признаков добросовестного поведения будет способствовать формированию единой судебной практики, а также устранению проблемных вопросов в связи с необоснованным расширением судебного усмотрения. Важными признаками добросовестного поведения выступают: установление неосведомленности лица о наличии или отсутствии каких-либо юридических фактов; проявление разумности, осмотрительности, заботливости; запреты на неправомерные действия сторон, злоупотребление правом, обман и введение контрагента в заблуждение, создание препятствий для выполнения обязанностей, уклонение от сотрудничества для достижения общих для сторон целей обязательства, непредставление необходимой информации. Действия добросовестного контрагента гражданских правоотношений направлены на достижение взаимовыгодного, справедливого и законного результата сторон обязательства. В заключение, принцип добросовестности, закрепленный нормами ГК РФ относительно недавно, обусловливает правоприменительные трудности для судов, а также представляет научный интерес и вызывает споры в доктрине. Значение принципа обусловлено, не только многовековой историей со времен римского частного права, но также в связи с реализацией принципа в рамках европейского права, а также международного частного права. Тенденция, отмеченная доктриной, об уменьшении строгого правового регулирования гражданских отношений и переходом к регулированию путем закрепления морально-нравственных принципов 368 , имеет место и в гражданском законодательстве России. Гражданский кодекс Российской Федерации на сегодняшний день активно оперирует принципом добросовестности. Однако законодатель либо не раскрывает в нормах смысл принципа, либо определяет добросовестность поведения через факт неосведомленности лица о наличии или отсутствии каких-либо обстоятельств. Таким образом, принцип, закрепленный для укрепления нравственных устоев гражданско-правовых отношений, в нормах действующей редакции ГК РФ не отражает морально-нравственный смысл, закладываемый при закреплении. Поэтому ГК РФ требует внесения изменений путем закрепления легального подхода к содержанию принципа. Представляется, что добросовестность - это сложившаяся в обществе и признанная законом, обычаями или судебной практикой система представлений о нравственности поведения в гражданско-правовых отношениях. Принцип добросовестности закреплен с целью установить баланс между нормой закона и требованиями справедливости. Закрепление легального подхода к содержанию принципа добросовестности, а также его эффективная реализация контрагентами является неотъемлемой частью системы гражданского права. Морально-нравственные категории, в том числе принцип добросовестности, обусловливают справедливость требований права, предусмотренных нормами Конституции Российской Федерации и федерального законодательства. В силу этого, принцип добросовестности представляет интерес для дальнейшего научного исследования. 368 Василевская Л.Ю. Указ.соч. С.35-43. |