Б. Р. Мандель. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений бакалавриат, магистратура в помощь к подготовке к экзаменам Москва
 Скачать 4.2 Mb.
|
|
( др.-гр. lyra – музыкальный инструмент, под звуки которого исполнялись стихи) на первом плане единичные состояния человеческого сознания эмоционально окрашенные размышления, волевые импульсы, впечатления, внерацио- нальные ощущения и устремления. Если в лирическом произведении и обозначается какой-либо событийный ряд (что бывает далеко не всегда, то весьма скупо, без сколько-нибудь тщательной детализации (вспомним пушкинское Я помню чудное мгновенье Лирическое переживание предстает как принадлежащее говорящему (носителю речи. Оно не столько обозначается словами (это случай частный, сколько с максимальной энергией выража- ется. В лирике (и только в ней) система художественных средств всецело подчиняется раскрытию цельного движения человеческой души. Лирически запечатленное переживание ощутимо отличается от непосредственно жизненных эмоций, где имеют место, а нередко и преобладают аморфность, невнятность, хаотичность. Лирическая эмоция – это своего рода сгусток, квинтэссенция душевного опыта человека Лежащее в основе лирического произведения переживание это своего рода душевное озарение. Оно являет собой результат творческого достраивания и художественного преобразования того, что испытано или может быть испытано) человеком в реальной жизни. Даже в те поры, – писало Пушкине Н. В. Гоголь, – когда метался он сам в чаду страстей, поэзия была для него святыня, – точно какой-то храм. Не входил он туда неопрятный и неприбранный ничего не вносил он туда необдуманного, опрометчивого из собственной жизни своей не вошла туда нагишом растрепанная действительность ... Читатель услышал одно только благоухание, но какие вещества перегорели в груди поэта затем, чтобы издать это благоухание, того никто не может услышать. Лирика не замыкается в сфере внутренней жизни людей, их психологии как таковой. Ее неизменно привлекают душевные состояния, знаменующие сосредоточенность человека на внешней реальности. Поэтому лирическая поэзия оказывается художественным освоением состояний не только сознания, но и бытия Таковы философские, пейзажные и гражданские стихотворения. Лирическая поэзия способна непринужденно и широко запечатлевать пространственно-временные представления, связывать выражаемые чувства с фактами быта и природы, истории и современности, с планетарной жизнью, вселенной, мирозданием. При этом лирическое творчество, одним из начал которого в европейской литературе являются библейские Псалмы, может обретать в своих наиболее ярких образцах религиозный характер. Оно оказывается (вспомним стихотворение МЮ. Лермонтова Молитва) « соприродным молитве, запечатлевает раздумья поэтов о высшей силе бытия (ода ГР. Державина Боги его общение с Богом (Пророк АС. Пушкина. Религиозные мотивы весьма настойчивы ив лирик XX века у В. Ф Ходасевича 213 е А. А. Ахматовой, Б. Л. Пастернака, из числа современных отечественных поэтов – у О. АСедаковой. 197 , НС. Гумилева, Диапазон лирически воплощаемых концепций, идей, эмоций необычайно широк. Вместе стем, лирика в большей мере, чем другие роды литературы, тяготеет к запечатлению всего позитивно значимого и обладающего ценностью. Она неспособна плодоносить, замкнувшись в области тотального скептицизма и мироотвержения. Лирика обретает себя, главным образом, в малой форме. Хотя и существует жанр лирической поэмы, воссоздающей переживания в их симфонической многоплановости (Про это В. В. Маяковского, Поэма горы и Поэма конца МИ. Цветаевой, Поэма без героя А. А Ахматовой), в лирике, безусловно, преобладают небольшие по объему стихотворения. Устремленные к предельной компактности, максимально сжатые лирические тексты порой подобны пословичным формулам, афоризмам, сентенциям, с которыми нередко соприкасаются и соперничают. Состояния человеческого сознания воплощаются в лирике по-разному: либо прямо и открыто, в задушевных признаниях, исповедальных монологах, исполненных рефлексии вспомним шедевр С. А. Есенина Не жалею, не зову, не плачу, либо, по преимуществу, косвенно, опосредованно) в форме изображения внешней реальности (описательная лирика, прежде всего пейзажная) или компактного рассказа о каком-то событии (повествовательная лирика. И едва лине в любом лирическом произведении присутствует медитативное начало. Медитацией (лат. meditatio – обдумывание, размышление) называют взволнованное и психологически напряженное раздумье о чем-либо. Лирика, говоря иначе, несовместима с нейтральностью и беспристрастностью тона, широко бытующего в эпических повествованиях. Речь лирического произведения исполнена экспрессии, которая 214 здесь становится организующими доминирующим началом. Лирическая экспрессия дает о себе знать ив подборе словив синтаксических конструкциях, ив иносказаниях, и, главное, в фонетико-ритмическом построении текста. Лирическое произведение в подавляющем большинстве случаев имеет стихотворную форму, тогда как эпос и драма (особенно в близкие нам эпохи) обращаются, преимущественно, к прозе. Речевая экспрессия в лирическом роде поэзии нередко доводится до максимального предела. Такого количества смелых и неожиданных иносказаний, такого гибкого и насыщенного соединения интонаций и ритмов, таких проникновенных и впечатляющих звуковых повторов и подобий, к которым охотно прибегают особенно в нашем столетии) поэты-лирики, не знают ни обычная речь, ни высказывания героев в эпосе и драме, ни повествовательная проза, ни даже стихотворный эпос. В исполненной экспрессии лирической речи привычная логическая упорядоченность высказываний нередко оттесняется на периферию, а то и устраняется вовсе, что особенно характерно для поэзии XX–XXI вв., во многом предваренной творчеством французских символистов второй половины XIX столетия П. Верлен, С. Малларме). Вот строки советского Л. Н. Мартынова, посвященные искусству подобного рода И своевольничает речь, Ломается порядок в гамме, И ходят ноты вверх ногами, Чтоб голос яви подстеречь. Экспрессивность речи роднит лирическое творчество с музыкой. Об этом – стихотворение П. Верлена 215 Искусство поэзии, содержащее обращенный к поэту призыв проникнуться духом музыки За музыкою только дело. Итак, не размеряй пути. Почти бесплотность предпочти Всему, что слишком плоть и тело. Так музыки же вновь и вновь Пускай в твоем стихе с разгону Блеснут вдали преображенной Другое небо и любовь. Пер. Б. Л. Пастернака) На ранних этапах развития искусства лирические произведения пелись, словесный текст сопровождался мелодией, ею обогащался и с ней взаимодействовал. Многочисленные песни и романсы поныне свидетельствуют, что лирика близка музыке своей сутью. Существует, конечно, и принципиальное различие между лирикой и музыкой. Последняя (как и танец, постигая сферы человеческого сознания, недоступные другим видам искусства, вместе стем ограничивается тем, что передает общий характер переживания. Сознание человека раскрывается здесь вне его прямой связи с какими-то конкретными явлениями бытия. Слушая, например, знаменитый этюд Шопена до минор (ор. 10 № 12), мы воспринимаем всю стремительную активность и возвышенность чувства, достигающего напряжения страсти, ноне связываем это же с какой-то конкретной жизненной ситуацией или какой-то определенной картиной. Слушатель волен представить морской шторм, или революцию, или мятежность любовного чувства, или просто отдаться стихии звуков и воспринять воплощенные в них эмоции без всяких предметных ассоциаций. Музыка способна погрузить 216 нас в такие глубины духа, которые уже не связаны с представлением о каких-то единичных явлениях. В лирической поэзии чувства и волевые импульсы даются в их обусловленности ив прямой направленности на конкретные явления. Вспомним, например, стихотворение Пушкина Погасло дневное светило. Мятежное, романтическое и вместе стем горестное чувство поэта раскрывается через его впечатление от окружающего (волнующийся под ним угрюмый океан, берег отдаленный, земли полуденной волшебные края) и через воспоминания о происшедшем (о глубоких ранах любви и отцветшей в бурях младости. Поэтом передаются связи сознания с бытием, иначе в словесном искусстве быть не может. То или иное чувство всегда предстает как реакция сознания на какие-то явления реальности. Как бы смутны и неуловимы ни были запечатлеваемые художественным словом душевные движения (вспомним стихи В. А. Жуковского, А. А. Фе- таили раннего А. А. Блока, читатель узнает, чем они вызваны, или, по крайней мере, с какими впечатлениями сопряжены. Носителя переживания, выраженного в лирике, принято называть лирическим героем. Этот термин, введенный ЮН. Тыняновым в статье 1921 года Блок, укоренен в теории литературы и критике (наряду с синонимичными ему словосочетаниями лирическое я, лирический субъект. О лирическом герое как я- сотворенном (ММ. Пришвин) говорят, имея ввиду не только отдельные стихотворения, но и их циклы, а также творчество поэта в целом. Это – весьма специфичный образ человека, принципиально отличный от образов повествователей-рассказчиков, о внутреннем мире которых мы, как правило, ничего не знаем, и персонажей эпических и драматических произведений, которые неизменно дистанцированы от писателя. 217 Лирический герой непросто связан тесными узами с автором, сего мироотношением, духовно- биографическим опытом, душевным настроем, манерой речевого поведения, но оказывается (едва лине в большинстве случаев) от него неотличимым. Лирика в основном ее массиве автопсихо- логична. Вместе стем лирическое переживание не тождественно тому, что было испытано поэтом как биографической личностью. Лирика непросто воспроизводит чувства автора, она их трансформирует, обогащает, создает заново, возвышает и облагораживает. При этом автор в процессе творчества нередко создает силой воображения те психологические ситуации, которых в реальной действительности не было вовсе. Теоретики литературы неоднократно убеждались, что мотивы и темы лирических стихотворений АС. Пушкина не всегда согласуются с фактами его личной судьбы. Знаменательна и надпись, которую сделал А. А. Блок на полях рукописи одного своего стихотворения Ничего такого не было. В своих стихах поэт запечатлевал свою личность тов образе юноши- монаха, поклонника мистически таинственной Прекрасной Дамы, тов маске шекспировского Гамлета, тов роли завсегдатая петербургских ресторанов. Лирически выражаемые переживания могут принадлежать как самому поэту, таки иным, непохожим на него лицам. Умение чужое вмиг почувствовать своим такова, по словам А. А. Фета, одна из граней поэтического дарования. Лирику, в которой выражаются переживания лица, заметно отличающегося от автора, называют ролевой (в отличие от автопсихологической). Таковы стихотворения Нет имени тебе, мой дальний А. А. Блока – душевное излияние девушки, живущей смутным ожиданием любви, или Я убит подо 218 Ржевом АТ. Твардовского, или Одиссей Телемаку» И. А. Бродского. Бывает даже (правда, это случается редко, что субъект лирического высказывания разоблачается автором. Таков нравственный человек в стихотворении НА. Некрасова того же названия, причинивший окружающим множество горестей и бедно упорно повторявший фразу Живя согласно с строгою моралью, я никому не сделал в жизни зла. Приведенное ранее определение лирики Аристотелем (поэт остается самим собою, не изменяя своего лица, таким образом, неточно лирический поэт вполне может изменить свое лицо и воспроизвести переживание, принадлежащее кому-то другому. Лирике в ее доминирующей ветви присуща чарующая непосредственность самораскрытия автора, распахнутость его внутреннего мира. Так, вникая в стихотворения АС. Пушкина и МЮ. Лермонтова, С. А. Есенина и Б. Л. Пастернака, А. А. Ахматовой и МИ. Цветаевой, мы получаем весьма яркое и многоплановое представление об их духовно-биографи- ческом опыте, круге умонастроений, личной судьбе. Соотношение между лирическим героем и автором поэтом) осознается по-разному. От традиционного представления о слитности, нерасторжимости, тождественности носителя лирической речи и автора, восходящего к Аристотелю и, на наш взгляд, имеющего серьезные резоны, заметно отличаются суждения ряда ученых XX в, которые усматривали в лирике сложную систему отношений между автором и героем, я и другим, а также говорило неизменном присутствии в ней хорового начала. Именно полнотой выражения авторской субъективности определяется своеобразие восприятия лирики читателем, который оказывается активно вовлеченным в эмоциональную атмосферу произведения. Лирическое 219 творчество (и это опять-таки роднит его с музыкой, а также с хореографией) обладает максимальной внушающей, заражающей силой (суггестивностью. Знакомясь с новеллой, романом или драмой, мы воспринимаем изображенное с определенной психологической дистанции, в известной мере отстраненно. По воле авторов (а иногда и по своей собственной) мы принимаем либо, напротив, не разделяем их умонастроений, одобряем или не одобряем их поступки, иронизируем над ними или же им сочувствуем. Другое дело лирика. Полно воспринять лирическое произведение – это значит проникнуться умонастроениями поэта, ощутить и еще раз пережить их как нечто свое собственное, личное, задушевное. Чувства поэта становятся одновременно и нашими чувствами. Автор и его читатель образуют некое единое, нераздельное мы. Ив этом состоит особое обаяние лирики. Роды литературы не отделены друг от друга непроходимой стеной. Наряду с произведениями, безусловно и полностью принадлежащими к одному из литературных родов, существуют и те, что соединяют в себе свойства каких-либо двух родовых форм – « двухродовые образования. О произведениях и их группах, принадлежащих двум родам литературы, на протяжении XIX–XX вв. говорилось неоднократно. Так, Шеллинг характеризовал роман как соединение эпоса с драмой. Отмечалось присутствие эпического начала в драматургии АН. Островского. Как эпические характеризовал свои пьесы Б. Брехт 198 За произведениями М. Метерлинка и А. Блока закрепился термин лирические драмы. Глубоко укоренена в словесном искусстве лиро-эпика , включающая в себя лироэпические поэмы (упрочившиеся в литературе, начиная с эпохи романтизма, баллады (имеющие фольклорные корни, 220 так называемую лирическую прозу (как правило, автобиографическую, произведения, где к повествованию о событиях подключены лирические отступления, как, например, в Дон Жуане» Байрона и Евгении Онегине» Пушкина. В теории литературы еще в XX в. неоднократно делались попытки дополнить традиционную триаду эпос, лирика, драма) и обосновать понятие четвертого а то и пятого и т.д.) рода литературы. Рядом стремя прежними ставились и роман, и сатира, и сценарий. В подобного рода суждениях немало спорного, ноли- тература действительно знает группы произведений, которые не в полной мере обладают свойствами эпоса, лирики или драмы, а то и лишены их вовсе. Их правомерно назвать внеродовыми формами. Во-первых, это очерки . Здесь внимание авторов сосредоточено на внешней реальности, что дает литературоведам некоторое основание ставить их вряд эпических жанров. Однако в очерках событийные ряды и собственно повествование организующей роли не играют доминируют описания, нередко сопровождающиеся рассуждениями. Таковы Хорь и Калиныч» из тургеневских Записок охотника, некоторые произведения Г. И. Успенского 199 и ММ. Пришвина. Во-вторых, это так называемая литература потока сознания» , где преобладают не повествовательная подача событий, а нескончаемые цепи впечатлений, воспоминаний, душевных движений носителя речи. Здесь сознание, чаще всего предстающее неупорядоченным, хаотичным, присваивает и поглощает мир действительность оказывается застланной хаосом ее созерца- ний, мир – помещенным в сознание. Подобными свойствами обладают произведения М. Пруста, Дж. Джойса, Андрея Белого и др. 221 И, наконец, в традиционную триаду решительно не вписывается эссеистика , ставшая ныне весьма влиятельной областью литературного творчества. У истоков эссеистики – всемирно известные Опыты («Essays») М. Монтеня 200 Эссеистская форма – это непринужденно-свободное соединение суммирующих сообщений о единичных фактах, описаний реальности и (что особенно важно) размышлений о ней. Мысли, высказываемые в эссеистской форме, как правило, не претендуют на исчерпывающую трактовку предмета, они допускают возможность совсем иных суждений. Эссеи- стика тяготеет к синкретизму начала собственно художественные здесь легко соединяются с публицистическими и философскими. Эссеистика едва лине доминирует в творчестве В. В. Розанова 201 (Уединенное, Опавшие листья. Она дала о себе знать в прозе А. М. Ремизова 202 (« Посолонь»), в ряде произведений ММ. Пришвина вспоминаются, прежде всего, Глаза земли. Эссеистское начало присутствует в прозе Г. Филдинга и Л. Стерна, в байроновских поэмах, в пушкинском Евгении Онегине» (вольные беседы с читателем, раздумья о светском человеке, о дружбе и родственниках и т.п.), Невском проспекте Н. В. Гоголя (начало и финал повести, в прозе Т. Манна и др. писателей, где повествование обильно сопровождается размышлениями писателей. Основу эссеистики составляет особая концепция человека – как носителя не знаний, а мнений. Ее призвание не провозглашать готовые истины, а расщеплять закоснелую, ложную целостность, отстаивать свободную мысль, уходящую от централизации смысла здесь имеет место «сопребывание личности со становящимся словом. 222 13. Сюжет и фабула литературного произведения Сюжет от фр. sujet) – цепь событий, изображенная в литературном произведении, жизнь персонажей в ее пространственно-временных измерениях, в сменяющих друг друга положениях и обстоятельствах. Воссоздаваемые творцом события составляют основу предметного мира произведения, являются неотъемлемым звеном его формы. Как организующее начало большинства эпических и драматических произведений, сюжет может быть значимыми в лирическом роде литературы. Понимание сюжета как совокупности событий, воссоздаваемых в произведении, восходит к отечественному литературоведению XIX в Н. Веселовский водном из разделов монографии Историческая поэтика представил целостное описание проблемы сюжетов литературы сточки зрения сравнительно- исторического анализа. Вначале столетия советский писатель, литературовед В. Б. Шкловский и ряд представителей формальной школы литературоведения предприняли попытку изменить предложенную терминологию и связали сюжет произведения сего фабулой (от лат. fibula – сказание, миф, басня. Они предложили под сюжетом понимать художественно построенное распределение событий, а под фабулой – совокупность событий в их взаимной внутренней связи. Источники сюжетов – мифология, историческое предание, литература прошлых времен. Традиционные 223 сюжеты, те. античные, широко использовались драматургами-классицистами. Основу многочисленных произведений литературы составляют события исторического характера, или происходившие в близкой писателю реальности, его собственной жизни. Так, трагическая история донского казачества и драма военной интеллигенции вначале в, жизненные прототипы и другие явления реальности явились предметом авторского внимания в произведениях МА. Шолохова Тихий Дон, МА. Бул- гакова Белая гвардия, В. В. Набокова Машенька, ЮН. Тынянова Смерть Вазир-Мухтара» и др. Кроме того, в литературе распространены сюжеты, возникшие как плод фантазии художника. На этом материале созданы повесть Нос Н. В. Гоголя, романы российского фантаста АР. Беляева Человек- амфибия, Ариэль и пр, B. Обручева Земля Санни- кова» и огромное количество других произведений. Бывает, что событийные ряды в произведении уходят в подтекст, уступая место воссозданию впечатлений, раздумий, переживаний героя, описаниям природы. Таковыми выступают, в частности, рассказы И. А. Бунина, повести Л. Улицкой и т.д. Сюжет обладает диапазоном содержательных функций. Во-первых, он запечатлевает картину мира видение писателем бытия, обладающего глубоким смыслом, дающего надежду, – гармоничный миропорядок. Вис- торической поэтике этот тип взглядов художника определяется как классический, он характерен для сюжетов литературы прошлых столетий (творчество Г. Гейне 203 , У. Теккерея 204 , А. Моруа 205 , НМ. Карамзина, И. А. Гон- чарова, П. Чехова и др. И напротив, писатель может представлять мир в качестве безысходного, смертоносного существования, располагающего к душевному мраку. 224 Второй способ видения мира – неклассический – лежит в основе многих литературных сюжетов XX–XXI вв. Литературное наследие Ф. Кафки, А. Камю 206 , Ж.-П. Сартра 207 , Б. Поплавского 208 и др. отмечено всеобщим пессимизмом и дисгармонией общего состоянии персонажей. Во-вторых, событийные ряды в произведениях призваны обнаружить и воссоздать жизненные противоречия – конфликты в судьбе героев, которые, как правило, взволнованы, напряжены, испытывают глубокую неудовлетворенность в чем-либо. По своей природе, сюжет причастен тому, что подразумевается подтер- мином драматизм. В-третьих, сюжеты организуют для персонажей поле активного поиска, позволяют им полно раскрыться перед думающим читателем в поступках, вызывают ряд эмоциональных и умственных откликов на происходящее. Сюжетная форма удачно подходит для детализированного воссоздания волевого начала в человеке и характерна для литературы детективного жанра. Теоретики, профессиональные исследователи, редакторы литературно-художественных изданий выделяют следующие типы литературных сюжетов концентрические, хроникальные, а также находящиеся в причинно-следственных связях – |