Политология-учебникСазонова-хх. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Харьков фолио, 2001
 Скачать 4.56 Mb.
|
|
1.3. Теория консенсуса Р. Михельса "Реалистическая" линия анализа политических институтов и идеологии классической представительской демократии была продолжена Робертом Михелъсом (1876 - 1936), который как бы объединил и довел до логического завершения идеи, намеченные, во-первых, теориями элит Моски и Парето и, во-вторых, теорией типов господства М. Вебера. Первые две из них дали четкое понимание того, что парламентская демократия, в силу действия так называемого "железного закона олигархии", по сути есть новая модификация власти партикулярных элит (об этом подробно в гл. XIV "Политические элиты"), третья же наметила пути "нейтрализации" парламентаризма с помощью плебисцитарной диктатуры харизматического вождя. Позитивная программа Р. Михелъса состоит в разработке так называемой "теории консенсуса", создание которой "приходится на последний, итальянский период его творчества (20-30-е годы). В соответствии с этой теорией, система либеральной парламентской демократии, основывавшаяся прежде всего на выборных механизмах представительства и делегирования, в своей подлинной сути глубоко порочна. Развивая известные идеи Руссо, Михельс утверждает, что "выборы - это "внутренняя логическая невозможность". Ибо выборы - это передача воли. Волю же нельзя передать без отчуждения воли" [Михельс Р. Принципиальное в проблеме демократии // Социологический журнал.- 1994.- N° 3.- C.90J.B поиске альтернативы либеральной государственности Михельс обращается к понятию харизматического лидерства и плебисцитарной теории демократии М. Вебера. По мнению Михельса, харизматическое господство основывается на идее согласия (консенсуса) вождя и ведомых масс; это единство не есть некий рациональный выбор, а скорее акт коллективного волевого жертвоприношения. "При харизматическом руководстве масса передает (174) свою волю вождю, сознательно восхищаясь им и преклоняясь перед ним, едва ли не в форме само собой разумеющейся добровольной жертвы, - пишет Михельс, - в то время как при демократии в акте передачи воли сохраняется видимость, будто воля потенциально застывает в руках тех, кто ее отдает" [Там же. - С. 90]. Наиболее полное воплощение качеств веберовского харизматического вождя Михельс увидел в Бенито Муссолини, а итальянский фашистский режим в целом воплотил его альтернативу западным плутократиям - альтернативу, в которой существовало идеальное "господство диктатуры с согласия народа", а "единоположенность вождя и государства" основывалась не столько на силе власти, сколько на "аплодисментах общественного мнения". 2. ОСНОВНЫЕ ИДЕИ И НАПРАВЛЕНИЯ АМЕРИКАНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ 2.1. Общие черты американской политической науки Особенностью развития политической науки США является ее ярко выраженная эмпирическая направленность, упор на социологические и социально-психологические методы и подходы. Систематическое применение в ее рамках эмпирических методов исследования различных аспектов политической власти и политического поведения стимулировало бурный взлет доминирующего и самого влиятельного направления американской политологии - политической социологии. Концептуальной основой интерпретации данных эмпирических исследований стала новая аналитическая перспектива "реалистической" политической науки, разработанная в трудах М. Вебера, Г. Моски, В. Парето, Р. Михельса. Результатом эмпирического и теоретического планов анализа стало рождение целого ряда новых исследовательских парадигм ("политической системы", "политической культуры", "полиархии", "модернизации" и т. д.), которые позволили поднять уровень осмысления политических феноменов на качественно более высокую ступень. (175) Политико-социологическая ориентация политических исследований в США восходит еще к первой четверти XX в., когда обнаружилась недостаточность традиционных нормативно-юридических и сравнительно-исторических методологий при анализе таких явлений политического процесса, как соперничество различных ветвей системы государственного управления, общественное мнение и его влияние на политику, воздействие на политический процесс "заинтересованных групп" и т.д. Некоторые политологи и государствоведы (В. Вильсон, Ч. Бирд, Л. Лоуэлл, Г. Форд, А. Харт, Ф. Гуднау и др.) попытались в этой связи обратиться к помощи научных дисциплин, изучавших реальные социальные структуры и процессы, и прежде всего к быстро разви- вающейся социологии и психологии. Наиболее выпукло новые тенденции анализа политической жизни проявились в работе Артура Бентли (1870-1957) "Процесс правления" (1908), которая обычно рассмат-ривается как первое политико-социологическое исследование реальных политичес-ких процессов в США. А. Бентли исходит из того, что деятельность людей, определяемая их интересами, структурируется по тем или иным направлениям с помощью различных "заинтересованных групп". "Каждой группе соответствует интерес, каждому интересу - группа", - таково теоретическое кредо А. Бентли. В ходе политического процесса эти многочисленные группы и подгруппы свободно комбинируются, распускаются и вновь комбинируются в самых разных сочетаниях в зависимости от их внутреннего сцепления и силы влияния. Деятельность заинтересованных групп и их отношение друг к другу рассматривается А. Бентли как постоянно изменяющийся процесс, в ходе которого осуществляется давление олицетворяемых ими общественных сил (интересов) на правительство с целью принудить его подчиниться их воле. В этом процессе сильные группы доминируют, подчиняя и заставляя подчиниться более слабые, а само государст-венное управление включает в себя адаптацию, урегулирование конфликтов и достижение равновесия между соперничающими группами. При этом, по мнению А. Бентли, политическое управление значительно шире различных "официальных" взаимодействий в рамках ин(176)ституциализированных структур, поэтому необходимо эмпирически иссле-довать менее формальные механизмы взаимодействия различных "скрытых" малоинститу-циализированных групп и сил общества. Анализируя политический процесс сквозь призму борьбы интересов различных групп между собой, А. Бентли по сути намечает контур ключевых положений новой "реалистической" (процессуальной) интерпретации теории демократии. 2.2. "Бихевиоралистская революция" и ее особенности Двигаясь в русле обозначенных А. Бентли аналитических задач, "чикагская школа" политической науки (Ч. Мерриам, Г. Лассуэлл) в 20 - 30-е годы развивает принципиально новую, бихевиоралистскую парадигму политических исследований, сущность которой состоит в изучении эмпирически наблюдаемого человеческого поведения в институтах, группах и политическом процессе в целом. Для этого в качестве научного метода из экспериментальной психологии была заимствована идея изучения поведения людей с помощью анализа их установок (attitude), которые можно было выявить и даже измерить с помощью анкет и интервью. По мнению сторонников нового направления, это открывало путь к выяснению различных намерений и мотиваций, лежащих в основе фактического поведения как отдельных людей, так и целых групп. По классическому определению основателя и ведущего ученого этого направления Гарольда Лассуэлла (1902 - 1978), сформулированного им в этапной работе "Политика: кто получает что, когда и как" (1936), новой задачей политической науки становится "изучение влияющих и находящихся под влиянием" [См.: Оберемко О. А. Чикагская традиция и политическая наука Гарольда Лассуэлла // Социол. журн. - 1994.- № 1]. Бихевиорализм достаточно быстро завоевывает широкую популярность и после Второй мировой войны превращается в ведущее направление политической науки СИТА. "Бихевиоралистская революция" 50 - 60-х годов коренным образом изменяет содержание и методологию политических исследований: центром анализа теперь становится не государство, а политическая власть и политический процесс. От изучения формаль (177) ных институциональных структур политическая наука переходит к исследованию более широкого спектра общественных отношений и связей, отодвигаемых на задний план или вовсе игнорируемых традиционной политологией: изучению выборов и общественного мнения, политической социализации и политического рекрутирования, политических партий, неформальных групп давления, политического лидерства элит. В методологичес-ком плане бихевиорализм опирался на заимствованные из точных наук модели, теории и методы исследований. Одновременно политическая наука под его воздействием установила тесные междисциплинарные связи с другими социальными дисциплинами - культурной антропологией, психологией, историей и т.д. Эмпирические исследования власти и политического поведения, а также теории "среднего уровня" со второй половины 50-х годов дополняются разработкой в рамках бихевиорализма общих теоретико-методологических проблем. В основу таких более общих макротеорий были положены идеи системного и структурно-функционального анализа Талкотта Парсонса (1902 - 1979). Среди них следует выделить прежде всего три глобальные концепции, ставшие фундаментом современной политической социологии: теорию "политической системы", разработанную Д. Истоном, Г. Алмондом и К. Дойчем; теорию "политической культуры", предложенную Г. Алмондом, С. Вербой, Л. Паем и др.; теорию "модернизации", связанную с именами Д. Аптера, С. Хантингтона, Э. Шилза, С. М. Липсета, Ф. Риггеа и др. Каждая из них будет специально охарактеризована в дальнейших главах, а мы остановимся на перипетиях одного, но самого важного и сквозного для всей политической теории сюжета - становлении постклассической теории демократии и полемике вокруг нее. 2.3. Постклассическая теория демократии Наиболее важным концептуальным следствием утверждения бихевиоралистской методологии в политических исследованиях стало развитие новой постклассической парадигмы демократической теории – процессуальной (или конкурентной) теории демократии. В соответствии (178) с ней демократия перестает трактоваться как нормативная модель целевого долженствования ("правления народа посредством народа и для народа", как в формуле А. Линкольна), а становится прежде всего определенным методом, процедурным средством осуществления политической власти в обществе. Контуры такой постклассической интерпретации начинают просматриваться уже у М. Вебера, Р. Михельса, А. Бентли, но впервые наиболее четко формулируются австрийским экономистом И. Шумпетером (1883 - 1950) в работе "Капитализм, социализм и демократия" (1942). В этом произведении Шумпетер осуществляет программную модификацию исходной классической доктрины демократии, меняя местами ее важнейшие элементы. Поскольку в современном обществе вряд ли возможно непосредственное участие граждан как в законодательстве, так и в политическом процессе в целом, то на первый план в содержательном истолковании демократии выходит проблема способа определения лиц, которые будут осуществлять политические решения. По Шумпетеру, демократия является прежде всего определенным способом "институализации политических решений", при котором "индивиды добиваются власти для принятия решений средствами конкурентной борьбы за голоса народа". Либеральные принципы рыночных отношений переносятся Шумпетером на сферу политического: каждый политик выносит на продажу свой "товар", а избиратель волен сделать свой выбор в качестве потребителя. Демократия у И. Шумпетера сводится к методу, а точнее, становится побочным продуктом процедуры конкуренции в обновлении лидеров. Благодаря И. Шумпетеру, в демократической теории впервые обретают свое "законное место" 1) групповые и личные конфликты различных преследуемых интересов и 2) феномен политического лидерства. Их отныне начинают трактовать как важнейшие составляющие движения демократического процесса. Шумпотеровская линия рассуждений заложила основы постклассической демократической парадигмы, согласно которой демократия - это не способ правления (большинства или кого-то еще), но прежде всего способ определения, кто будет править и - в общем плане - с какой целью. (179) 2.4. Полемика элитистов и плюралистов Можно выделить две основные версии интерпретации "процессуальной" парадигмы демократической теории - плюралистическую и элитистскую. Сторонники первого варианта рассматривают демократию как политический механизм, регулирующий взаимодействие между конфликтующими интересами путем "демонополизации" законного доступа к "принятию решений". В рамках второго подхода демократия рассматривается как политический процесс, обеспечивающий осуществление демократических принципов отбора и функционирования политической элиты. Исходный тезис Шумпетера о демократии как системе конкурентной борьбы за позиции власти получает в первом и втором случаях разное прочтение. Развивая некоторые идеи А. де Токвиля, А. Бентли, Г. Ласки, сторонники плюралистской интерпретации "процессуальной" теории (Р. Даль, Д. Трумен, С. Липсет, Д. Рисмен и др.) подчеркивают диффузный и фрагментарный характер политической власти в демократическом обществе, ее рассредоточенность между многочисленными социальными группами и институциями. По аксиоматическому определению Р. Даля, вместо единого центра суверенной власти в обществе должно быть множество таких центров, ни один из которых не должен быть полностью суверенным. Механизм шумпетеровской конкурентной борьбы за власть рассматривается плюралистами как средство достижения относительно равного влияния основных социальных групп и одновременно как препятствие усилению независимости государства от гражданского общества. Поскольку процесс принятия решений и формирования политического курса осуществляется через систему "противоборства" различных полярных сил на некоем "среднем" пути, одинаково удаленном от наличных в каждом случае частных интересов и позиций, то монополизация политических решений со стороны отдельных общественных групп попросту невозможна [См.: Гуггенбергер Б. Теория демократии // Полис.- 1991.- № 4.- С. 141].Каждая из групп оказывает определенное влияние на процесс формирования политики, но ни одна из них не обладает монополией или решающей долей власти, так (180) как другие группы играют роль сдерживающего фактора. Подчеркивая, вслед за Шумпетером отличие этой системы от традиционных представлений о демократии, предполагающей не только равенство политических прав, но и действительное участие граждан в политической жизни, Р. Даль и Ч. Линдблом в работе "Политика, экономика и благосостояние" (1953) назвали ее "полиархией". "Полиархия, - отмечает Р. Даль, - означает значительную степень социального плюрализма, или разнообразие социальных организаций, сочетающееся со значительной степенью их автономии в отношении друг друга" [Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопр. филос. - 1994. - № 3. - С. 41]. Полиархическое распределение власти предполагает: во-первых, множественность инструментальных форм добровольных ассоциаций и допущение их публичных функций; во-вторых, институциональную и территориальную фрагментацию формальной публичной власти и децентрализацию неформальных видов политической активности. Даже если различные группы интересов, образующие гражданское общество, в свою очередь и контролируются элитами, это, по их мнению, - разные элиты, и их движение по орбите политического процесса препятствует формированию монопольных сил, способных контролировать сам политический процесс в целом. Политические партии и лидеры, нуждаясь в поддержке избирателей, по мнению плюралистов, вынуждены учитывать интересы голосующих за них социальных групп. Это позволяет говорить о том, что в определенном смысле большинство, по крайней мере большинство активных граждан, правит в полиархии. Рынок политики мыслится теоретиками плюрализма по аналогии с хозяйственным рынком: правительство и политики, в их представлении, способны откликаться на запросы, выражаемые через фракции и группы интересов, точно так же, как предложение откликается на спрос в экономике. Несколько иначе расставили акценты в шумпетеровской конкурентной теории демократии сторонники элитистской ее интерпретации. Если плюралисты сосредоточились на "горизонтальном измерении" процесса демократической политики, то элитисты обратили внимание прежде всего на ее вертикальное измерение – (181) проблемы компетентности элит и нейтрализации негативных эксцессов политической активности масс. По общему мнению элитистов, политическая компетентность народа не абсолютна, она не может притязать на подмену профессиональной политики: - представления о самоуправляющемся демосе основаны на несостоятельном мифе либо на демагогических лозунгах, которые в обоих случаях ведут к банкротству системы (Дж. Сартори); - политическая активность масс имеет тенденцию приобретать антидемократический характер и отвергать принципы свободной конкуренции и публичного обсуждения как основы для компромисса между различными частями общества (В. Корнхауз); - демократическая утопия всеобъемлюще активизированной общественности, выступающая в качестве программы действий, столь же тоталитарна, как и все утопии, к счастью, она столь же невозможна (Р. Дарендорф). "Ирония (парадокс) демократии" заключается в этом случае в том, что она (демократия) для последовательной реализации собственных принципов и для прочной стабилизации должна определенным образом ограничить и снизить степень непосредственной вовлеченности граждан в процессы выработки, принятия и реализации политических решений. Опасность для такой реализации, по мнению элитистов, проистекает не только и не столько со стороны отдельных кланов, которые аккумулируют в своих руках различные источники и ресурсы власти (как считают плюралисты), сколько и прежде всего со стороны масс, претендующих по сути на такую же безраздельную монополию. Поэтому именно массы, а не элиты, представляют, по их мнению, главную опасность для демократического порядка. Суммируя взгляды сторонников элитистской интерпретации теории конкурентной демократии, можно сказать, что, по их мнению, демократические системы с самой широкой представительностью как раз и приводят к неуправляемости государства, поэтому парламенты и правительства (правящие элиты в целом) должны обладать определенной "независимостью" от настроений "избирателей", иначе они не в состоянии нести ответственность за свою политику. В модели "полиархии" (182) Р. Даля акцент был сделан на "отзывчивости" политических элит на требования масс (взаимная конкуренция заставляет их чутко реагировать на нужды избирателей). Элитисты считают, что это открывает путь к популистской политике и охлократическим трансформациям демократической системы. Необходима не только "отзывчивость", но и определенное "дистанцирование" системы управления от требований масс. По мнению Сартори, современную демократию нельзя определить только лишь описательным (функциональным) образом, ибо она должна осуществлять не только выбор (элекцию) политических элит, но и их отбор (селекцию), то есть нести в себе не только количественные, но и качественные коннотации. "Определяя демократию только как выборную (элективную) полиархию, - пишет Дж. Сартори о позиции Р. Даля, - мы не обращаемся тем самым к налаживанию "хорошего" функционирования системы, поскольку конкуренция на выборах не обеспечивает качество результата, а только его демократический характер" [Сартори Дж. Вертикальная демократия // Полис.- 1993.- № 2.- С. 89]. Следовательно, современная демократия должна быть определена еще и с качественной стороны - как система отбора выборных конкурирующих меньшинств. Демократия, в соответствии с мнением Дж. Сартори, должна обеспечить реализацию не только горизонтального (арифметического) равенства, но и геометрического "равенства по вертикали", пропорционально заслугам и достоинству каждого. Поэтому она должна быть не просто выборной (элективной), но и, главное, селективной полиархией. Как мы видим, основные положения плюралистической теории демократии, сформулированные в 50- 60-е годы, подверглись существенным уточнениям и критике. Сторонники умеренного крыла плюралистической теории скорректировали свою позицию и сблизились с представителями элитистских концепций (к их числу можно отнести С. М. Липсета, С. Хантингтона, Р. Дарендорфа, Э. Шилза, Д. Белла и др.). Другая часть - в их числе такие крупные теоретики плюрализма, как Р. Даль и Ч. Линдблом, - эволюционировала в сторону так называемой партисипаторной демократии ("демократии непосредственного участия"). Последняя акцентирует (183) необходимость сочетания элементов представительной демократии на национальном уровне с прямым участием граждан в политическом процессе на уровне города и общины, подчеркивает необходимость обеспечения большего равенства политического влияния, важность возвращения к представлению о демократии не только как о средстве, методе, но и цели общественного устройства. Эволюцию далевской позиции в сторону демократии участия некоторые политологи характеризуют как движение от положений классического плюрализма ("плюрализма I") к "ревизированному плюрализму" ("плюрализму II"). |