Янчук_Введение_в_СП_2005. Учебное пособие для вузов. Мн. Асар, 2005. 800 с. Isbn 5736701460
 Скачать 9.82 Mb.
|
|
Зеркальное отражение. Откуда же появляются эти представления у человека? Стандартный ответ на этот вопрос предлагает символический интеракционизм – из реак- ций на себя со стороны других, точнее – из социально значимого окружения. Cooley опи- сывал понятие зеркальной самости как следствие воображений или предположений одни- ми людьми решений других людей в отношении их самости. Эта же идея была скрупулез- но проработана и Мидом, рассматривающим процесс формирования представлений о са- мом себе как интернализацию мнений и оценок значимых других. Появившись на белый свет, человек постепенно усваивает эти оценки и формирует на их основе свою собственную систему критериев и представлений. В многочисленных исследования показана зависимость Я-концепции от отношений с первичными воспитате- лями, ровесниками и иными значимыми другими. Особенно это влияние возрастает в от- ношении тех компонентов Я-концепции, для которых нет достаточных оснований для соб- ственных выводов и заключений. Не трудно представить, что если вам коллективно вну- шается мнение о бездарности, это может, как минимум, привести вас к вопросу об основа- ниях для подобного рода оценок. Чувствительность к ним вкупе с повышенной само- абсорбцией может привести к высокой изменчивости, которую М. Розенберг (Rosenberg, 1986) назвал «барометрической Я-концепцией», флуктуирующей от ситуации к ситуации в зависимости от реальных или воображаемых оценок других людей. Эта зависимость от других, от рефлексивного одобрения (неодобрения) во многом определяет проблемное поле челове . В частности, как свидетельствуют проведенные под Принципы формирования Я-концепции 295 моим руководством исследования феномена стигматизации, ситуация человека в роли «козла отпущения» во многом определяется его повышенной чувствительностью к нега- тивным оценк м других. Стал иваясь с ни и, о либо смиряется с ими, либо озлобляется, неадекватно реагируя на происходящее. Формирование этой предустановленности к не- доброжелательному отношению отрицательно проявляется и при смене социального ок- ружения. Попадая в новую среду, человек со страхом ожидает той же враждебности, что приводит к неадекватной интерпретации нейтральных реакций со стороны людей, к фор- мированию предубежденного отношения к ним. Еще несколько таких подтверждений соб- ственной стигматизации может вызвать полную беспомощность со всеми вытекающими отсюда последствиями. Короче, рефлексивное одобрение может привести к росту самоак- туализации личности, неодобрение – к краху ее; именно оно лежит в основе социальной адаптации лиц с отклонениями. В частности, в технологии, применяемой анонимными алкоголиками, упор делается на применение рефлексивного одобрения со стороны «друзей по несчастью» на заседаниях групп. Сталкиваясь в обычной среде с косвенными подтвер- ждениями своей собственной ущербности (предложение выпить, ирония, скепсис и т.п.), бывший алкоголик нуждается в поддержке, которую и получает со стороны таких же, как он. Во-первых, это круг общения, не связанный с необходимостью в алкоголе «для раскре- пощения». Во-вторых, никто иной, как бывшие алкоголики, не может так оценить и эмпа- тироваться к ситуации реабилитируемого, так как хорошо понимают, к каким посл а к м н н едстви- ям мо н о жет привести возврат к пьянству. Понятно, что возможности социального одобрения не безграничны, но по отноше- нию к определенным проблемам они обладают высоким позитивным потенциалом. В ис- следованиях Розенберга (1973) показано, что дети от 3 до 12 лет уже обладают потенциа- лом избирательности в отношении мнений значимых других. В частности, используя ме- ханизм дискредитации, Розенберг приходит к выводу, что мы склонны рассматривать себя подобно тому, как нам кажется, думают другие, являющиеся значимыми для нас, и чьему мнению мы доверяем (там же, с. 857). Эти другие представляют своеобразную внутрен- нюю референтную группу для нас, которая может быть реальной, а может и гипотетиче- ской. Мид по этому поводу говорил, что мы рассматриваем себя не так, как нас рассматри- вают другие, а скорее как генерализованные другие (1934). В свете современных представ- лений мнение значимых других выступает в качестве, во-первых, “повестки дня”, как бы формирующей круг вопросов, на который обращает внимание человек при оценке самого себя, во-вторых, интерпретацион ог фрейма, задающего характер и направленность ин- терпретации наблюдаемого и анализируемого. Социальное сравнение. По мере формирования критериев самооценки, человек на- чинает все больше сравнивать себя с другими. Этот процесс стал объектом серьезного психологического анализа в работах Джемса, затем Фестингера, разрабатывавших теорию социального сравнения. Определение самоуважения как результата деления успеха на уро- вень притязаний показывает, что чем он выше, тем сложнее его удовлетворить. Фестингер (1954) показал, что, сравнивая себя с другими, индивид получает возможность оценки соб- ственных способностей, привлекательности, качеств личности и корректности поведения или взглядов. Автор выделяет две функции сравнения человека себя с другими: норматив- ную и сравнительную. В первой он научается нормам, ценностям и аттитюдам, которые могут быть интернализованы и стать регулятором поведения; во второй – получает ин- Личность как субъект социальной активности 296 формацию о своих способностях, характеристиках и атрибутах. Фестингер считал первич- ной функцией социального сравнения точную оценку способностей и аттитюдов. Опираясь на принцип соц ального сравнения, можно сделать следующее определе- ние – человек, формируя представления о самом себе, сравнивает, во-первых, свое на- стоящее с прошлым, а притязания с достижениями; во-вторых, сравнивает себя с другими не в абстрактной, а в конкретной системе координат. Лучший ученик в никудышной шко- ле по самоощущению будет отличником, точно так же, как худший ученик элитного ли- цея, прошедший сложную процедуру отбора, по самоощущению будет середнячком. По- нятно, что человек живет не в замкнутой системе. Пользуясь средствами массовой комму- никации, вроде бы предлагающей ему массу оценочных эталонов и идеалов, в реальной жизни он все равно выходит в конкретную аудиторию и соотносит себя непосредственно с ней, получая от этого удовлетворение или разочарование. Обладая высокой степенью сво- боды и активности, он может сам стать эталоном, используя все наличные ресурсы куми- ризации и дискредитации. В ситуации конкуренции всегда есть возможность либо дискре- дитации, либо устранения конкурента, либо абсолютизации собственных достоинств заве- домо выигрышной системе координат. и Отмеченная Фестингером склонность людей сравнивать себя с другими, приводит порой к феномену своеобразного подыгрывания себе в верификации собственных выво- дов. К кому обращается человек, принимая решение по какому-либо значимому вопросу? К близким. Забывая при этом, что близкие или придерживаются сходных с ним взглядов, или не хотят обидеть его вынесением отличных, от косвенно навязываемых, оценок спра- шивающего. В то же время существует огромное количество людей, придерживающихся отличных, порой диаметрально противоположных, мнений и оценок. Роль принципа социального сравнения в формировании Я-концепции была показана во многих исследованиях. Вууд (Wood, 1989) обозначает три функции социального срав- нения: самооценку, саморазвитие и самовозвышение. В случае самооценки индивид срав- нивает себя с другими для диагностирования и дифференциации информации о своих спо- собностях. Получение такой информации создает основания для саморазвития, последнее в свою очередь создает предпосылки для самовозвышения. Сравнение является необходимым условием саморазвития и самоизменения. По этой причине, прогнозируя коррекционную работу по развитию тех или иных свойств и качеств личности, надо включать создание среды сравнения, на которой человек может фиксировать позитивную динамику. Если такой среды нет, сложно убедить человека в по- зитивных последствиях осуществляемых им действий. Самопрезентация и самоверификация. Формирование Я-концепции включает процессы самопрезентации и самоверификации. Формируя некоторый образ собственного Я, человек делает выверку адекватности представлений о самом себе, – моделирует свой образ в воображении, затем – в презентации; здесь антиципирует возможные реакции на данное предъявление его со стороны других в качестве основного критерия адекватности- неадекватности; затем сравнивает антиципируемую реакцию с реальной и, в случае субъ- ективной констатации совпадения, укрепляется в осознании адекватности, в случае несов- падения – предпринимает шаги по корректировке собственные представления о самом себе. Принципы формирования Я-концепции 297 Наиболее полно процесс самопрезентации представлен в работах Свана (Swann, 1987) в рамках теории самоверификации. Самоатрибуция. По мере накопления человеком некоторой суммы представлений о себе и об окружающем мире Я-концепция стабилизируется, и человек в большей степени начинает полагаться либо на собственное мнение, либо на устойчивые оценочные шабло- ны, зафикс рованные в опыте. т аспект связанный с эмпирической констатацией пола- гания на свои, пусть даже неадекватные, оценочные суждения, стал предметом теории са- мовосприятия Д. Бема (Bem, 1972). Бем отмечает, что в определенных случаях люди пр - ходят к постижению своих внутренних состояний из наблюдений за своим открытым по- ведением и / или из обстоятельств, в которых это поведение реализовывалось (там же, с. 5). В качестве примера он приводит ситуации, когда у людей нет необходимых оснований для объяснения тех или иных состояний, и, испытывая их, например, подавленность, они объ- ясняют это тем, что они пытаются найти этому внешние причины. и Это , и с ф н р а н Это же имеет место и по отношению к ситуационным факторам. Оказываясь в тех или иных обстоятельствах и испытывая соответствующее состояние, человек приписывает его их влиянию, хотя все дело в самой ситуацией. В частности, многим из нас известны примеры тенденциозных придирок к окружающим в состоянии раздражения. Причем че- ловек искренне верит в то, что именно они являются первопричиной. Bem отмечает, что в зависимости от степени неопределенности, размытости и трудно интерпретируемости внутренних импульсов человек функционально может оказаться в том же состоянии, что и наблюдатель, полагающийся на внешние сигналы, делая выводы о внутреннем состоянии наблюдаемого. В соответствии с принципом самоатрибуции, в проце се ормирова ия представле- ний о самом себе и причинности совершаемых действий, человек полагается на информа- цию из трех следующих источников: анализа внутренних импульсов; наблюдения за своим открытым поведением; анализа обстоятельств, в которых это поведение реализуется. Чем противоречивее и неопределеннее внутренние импульсы, тем в большей степени он пола- гается на свои поступки и обстоятельства, в которых они реализовывались. Причем этот принцип имеет место и на уровне общественного самосознания. Так, в 1960-70-е годы большинство жителей СССР легко «справлялись» с «происками» западной пропаганды в отношении недостатков социалистического строя, находя в качестве контраргументов многочисленные п имеры «язв капит лизма», подсовываемые отечестве ными средства- ми массовой информации. Когда же эта уверенность рухнула к концу 1980-х годов, они стали повышенно доверчивы к суждениям любого западного, да и отечественного шарла- тана. Иерархизация. По мере накопления представлений об особенностях формирования и проявления Я-концепции на первый план начали выходить исследования, связанные с выявлением ее структурной организации. М. Розенбергом (Rosenberg, 1986) предложил иерархическую структуру, в которой реализуется принцип соподчинения: вышестоящие элементы определяют нижестоящие и в конечном итоге – само- и мироотношение лично- сти. К ядру Я-концепции относятся те элементы, свойства, качества, социальные роли и т.п., которые оцениваются как субъективно значимые. Это своеобразные струны души че- ловека, к которым он особенно чувствителен. В качестве таковых могут выступать внеш- Личность как субъект социальной активности 298 ний облик в целом или какая-то его деталь, интеллект, положение в обществе, материаль- ные возможности и многое другое (курносый нос, веснушки, фирменная одежда и т.п.). Причем в тот или иной момент времени эта психологическая черта может быть доминант- ной, направлять все помыслы человека, например – стремление к косметической операции, встреча с кумиром и т.п. Психологические центральности индивидуализированы и обладают возрастной спецификой. Если человек чувствителен к своей внешности, любое критическое замечание в ее адрес может вызвать весьма болезненную реакцию. Если моральное Я находится на периферии, любое взывание к совести обречено и т.д. Смысловая интеграция. Вполне понят о, что все эти п инципы н функциони у- ют в отдельности, что они связаны друг с другом, и доминирование одного сказывается на других. Идею единства и смысловой интегрированности в формировании Я-концепции отмечал И.С. Кон, подчеркивавший, что «понятие смысловой интеграции – более емкое – подчеркивает не только системность, целостность «образа Я», но и его ценностно- смысловой характер, неразрывную связь когнитивных аспектов «самости» (что, насколько и благодаря чему осознается) с мотивационными» (1984, с. 240). Другое дело, что сама эта смысловая интегрированность далеко не всегда описывается в ее проявлениях рациональ- ностью и целостностью; что человек в своих проявлениях часто демонстрирует диамет- рально противоположные грани собственного Я, а это создает сложности в объяснении интегрированности его образа. н р е р о о в с Остановимся на возрастной динамике Я-концепции и ее особенностях. Возрастная динамика Я-концепции Вопрос о том, как и когда возникает Я-концепция, довольно труден для рассмотре- ния прежде всего по причине сложности вычленения из самосознания взрослого человека своеобразия его эволюции, а у ребенка – освобождения интерпретации его проявлений опять-таки от теоретическ го интерпретационног фрейма самого исследователя, идяще- го в тех или иных проявлениях либо подтверждение, либо опровержение своей модели. е щ Тем не м нее, об епризнанной считается точка зрения о том, что образ собственно- го Я первоначально неотделим от образа первичного воспитателя (Bretherton, 1988; Stern, 1985). В возрасте 9 месяцев образ Я у ребенка выступает в виде небольших отдельных эпи- зодов жизненных переживаний. Повторяясь, эти эпизоды организуются и предстают как генерализованные репрезентации взаимодействий. Посредством различного рода комби- наций вербальных и невербальных реакций первичный воспитатель формирует реакции младенца фиксируя их. Эти фик ации Стерн называет аффективными настройками, а сам тип этих взаимоотношений во многом сходен с «жестовым общением», посредством кото- рого формируется и уточняется образ Я. Большинство исследователей придерживаются точки зрения, что собственно о са- мости можно говорить лишь при появлении способности осознавать роль других, которая начинается после одного года. Именно эта модель определяет возрастающую способность ребенка управлять переживанием мира. В исследованиях последних лет она получила на- звание схемы самости, организующей репрезентации прошлых жизненных переживаний избирательно воздействует на переработку всего континуума информации, на кодирова- Возрастная динамика Я-концепции 299 ние, сохранение, воспроизведение, выведение, планирование и антиципацию, изменяясь и совершенствуясь по мере новых поступлений. С обретением языка начинается процесс дифференциации самости. Некоторые ас- пекты ее обозначаются и так м образом объективируются. Этот новый канал предоставля- ет возможность очень эффективного разделения жизненных переживаний; взаимозависи- мость между самостью и другими становится все более вербальной. Появление языка соз- дает предпосылки для обретения нового качества самости – личных жизненных пережива- ний, недоступных другим (Singer и Kolligian, 1987). Таким образом, субъективная самость отделяется от самости объективной, создавая основания для становления самости уни- кальной, осознания того, что наблюдаемое другими может отличаться от того, что есть на самом деле. С этого момента у ребенка начинает формироваться ряд схем самости. К 7-8 годам можно говорить о наличии у него стабильной, хорошо дифференцированной Я- концепции. и ос то н а о п еп етс ие Деймон и Харт (Damon, Hart, 1988) в процессе становления самости выделяют ряд последовательных стадий самопонимания. В раннем детстве оно обычно с редо чивает- ся на характеристиках собственного состоя ия, предпочтениях и антип тиях. В отрочестве дети предпочтительнее используют социальное сравнение относительно значимых других, описывая себя в определенной системе координат. В юности акценты смещаются на меж- личностные характеристики, в старости – на мировоззрение, философию и мораль. Розен- берг (1986), подчеркивая полностью межличностный характер самости на протяжении ее становления и развития, отмечает в то же время возрастное изменение ее формы. У детей характерной особенностью является включение других в самоописания, взрослые более склонны к включению в описания самих себя межличностных чувств, взаимодействий с другими людьми. В целом характеризуя возрастную динамику развития Я-концепции, можно отме- тить увеличение количества описательных категорий; гибкость и определенность в их ис- пользовании, повышение уровня избирательности, последовательности, сложности и ин- тегрированности информации; использование все более тонких оценок и связей между ними, способностей анализировать и объяснять поведение людей, большее внимание к изложению материала, желание сделать его более убедительным. В процессе взросления образы Я становятся: 1. более дифференцированными и многокомпонентными; 2. более бобщенными, переходя от фиксации случайных, внешних при- знаков к более широким поведенческим характеристикам и, наконец, к глубоким внутренним диспозициям; 3. более индивидуальными и психологическими, подчеркивая скрытые де- терминанты, мотивы поведения, свои отличия от других людей; 4. собственное Я кажется более устойчивым; 5. возникает и ост енно усилива я разграничен и противопоставле- ние наличного и идеального (желаемого, должного) Я; 6. меняется удельный вес и значимость осознаваемых компонентов и свойств самости (Кон, 1984, с. 189). Динамический аспект самости не исключает интереса к аспекту статическому. По- нимая, что аккумулируемая человеком информация должна создавать предпосылки для Личность как субъект социальной активности 300 постоянного изменения ег представлений о самом ебе, нельзя не аметить существенно- го элемента стабильности этих представлений. Рассмотрим этот элемент функционирова- ния самости ниже. о с з п й и о в е о н ч с х Психологическая устойчивость Я-концепции и механизмы ее поддержания Одной из центральных проблем рассмотрения специфики функционирования Я- концепции личности является проблема ее устойчивости. Констатация того, что человек находится в постоянном потоке информации, меняющей его представления о мире и о са- мом себе, сталкивается с фактами избирательного отношения к этой информации в целях некоторой устойчивости своих представлений. Подоплека этого понятна - если представ- ления будут изменяться по мере поступления любого нового знания, то человек будет про- сто дезориентирован в происходящем. Более того, у него не будет точек опоры как в миро-, так и самоотношении, нивелируя его способность к прогнозам развития событий. Как че- ловеку сохранить относительную стабильность в ориентирах? Чем он жертвует и во имя чего? Какие механизмы использует и как? Попытаемся ответить на эти и многие другие вопросы. Наша обыденность представляет столь огромное количество фактов, что человек часто не замечает очевидного для других, что он делает множество, казалось бы не имею- щих рационального объяснения ошибок. В чем их причина? Что кроется за ними? Видимо, желание устойчивого отношения к самому себе. Посредством каких механизмов? Посред- ством субъективной интерпретации происходящего, избирательного отношения к посту- пающей информации. Этот процесс, олучивши название соц ально-псих логической самозащиты, рассматривается современными авторами как один из наиболее мощных ре- сурсов поддержания устойчивости самости в целом и Я-концепции в частности. ш В ироком спектре психологической самозащиты особый интерес вызывает психо- динамический подход, предлагающий ряд механизмов как способов поддержания пред- ставлений чело ека в относит льно устойчив м и стабиль ом состоянии. Привлечение психодинамической традиции к анализу категории самости является тем более продуктив- ным, что именно в ее рамках появляется возможность нахождения достаточно оригиналь- ных и полезных решений по ряду вопросов, вызывающих сложности с позиций когнитив- ной и других социально-психологических традиций. Представления о психологической защите обычно ассоциируются с психоанализом З. Фрейда, хотя он по сути не был автором этого понятия и не считал теорию защитных механизмов проработанной. Упоминания о них разбросаны по различным его работам. В соответствии с его моделью структуры личности (бессознательные желания и инстинкты – «id», «ego», «super–Ego» – система интериоризованных норм и запретов) психологическая защита рассматривается как бессознательные, приобретенные в процессе личности спосо- бы «Я» достижения компромисса между противодействующими силами «оно» и «Сверх- Я» и внешней действительностью. Направлены они на уменьшение тревоги, вызванной интрапсихи еским конфликтом, и представляют обой специфические бессознательные процессы, с помощью которы Я пытается избегнуть неврозов, сохранить интегративность и адаптивность личности. Психологическая устойчивость Я-концепции 301 Описание механики психологической самозащиты как совокупности способов под- держания стабильности и устойчивости системы представлений человека о самом себе и окружающем его мире сопряжено с определенными сложностями. Во-первых, описано большое количество различных механизмов психологической самозащиты; во-вторых, они неопределенны и, как следствие, многотрактуемы; в-третьих, лишь часть из них имеет от- ношение к социально-психологической самозащите, направленной на поддержание устой- чивости представлений человека. Анна Фрейд указывает, что в работах ее отца насчитывается около девяти механиз- мов защиты. Она называет 15, считая, что в отдельные периоды жизни и в соответствии со своей собственной структурой индивидуальное «Я» выбирает то один, то другой способ защиты и может использовать как в своем конфликте с инстинктами, так и в защите от вы- свобождения аффекта. В дальнейшем последователи психоанализа чрезвычайно расширили этот перечень и даже классифицировали. Та , Г. Нанберг делит механизмы на две группы: примитив- ные(проекция, идентификация, обращение в противоположность, замещение) и более сложные, формирующиеся вслед за генезисом Я (вытеснение, регрессия, реактивное обра- зование, изоляция, уничтожение). Э. Гловер предлагает рассматривать их как бессозна- тельные механизмы, которые могут быть использованы не только для защитных целей, но и для более позитивных целей, выделяя примитивные и более сложные. Другие исследова- тели называют в этом ряду амбивалентность, дереализацию, деперсонализацию, торможе- ние и т.д. В работе шведского психоаналитика Х. Себэка приводится 27 защитных меха- низмов. Среди них наряду с теми, существование которых признается практически всеми авторами (проекция, интроекция, отрицание, интеллектуализация, рационализация, субли- мация), есть и такие, которые упоминают лишь немногие. к ж р е Общей чертой в традиционном представлении о психологической защите является их интраличностная локализация: вытеснение: психотравмирующий конфликт выносится за пределы «поля сознания», в область неосознаваемого; реактивное образование: процесс, который при возникновении какого- либо елания преобразуется в п ямо противоположное желани (напри- мер, преувеличенная «псевдолюбовь», за которой скрывается ненависть, и т.п.); проекция: перенос своих личностных черт на других людей; интроекция: восприятие черт «значимых других» как частей своего Я; идентификация: отождествление себя с каким-либо объектом внешнего мира; изоляция аффекта: мысль и действие отрываются от аффекта; отрицание: человек ведет себя так, будто не помнит о совершении какого- либо поступка, но без амнезии, сопровождающей истинное вытеснение; интеллектуализация: при воспоминании о психотравмирующей ситуации возникает повышенная речевая активность, на разговор ведется «вокруг да около», не касаясь основной проблемы, которая как бы «отвергается»; Личность как субъект социальной активности 302 рационализация: приведение логических рассуждений для маскировки же- лания («виноград, который недоступен, – зелен»), сознатель ое обесцени- вание утраченного; н о и л у н а маци х н т б н п г т сублимация: смена предмета катексиса (от сексуального объекта к друг - му, социально одобряемому объекту); регрессия: возвращение в условиях стресса к онтогенетически более ран- ним или менее зримым типам поведения; смещение: разрядка эмоции (обычно эмоции гнева) на объекты животных или людей, воспринимаемых индивидом как менее опасные, чем те, кото- рые действительно вызывают гнев. Сконцентрируемся на конкретных механизмах, так или иначе проявляющихся в обеспечении устойчивости самости. |