Типичные и синкретичные конструкции с союзом что. культура речи сборник 2016. армавирский государственный педагогический университет институт русской и иностранной филологии кафедра отечественной филологии и журналистики
 Скачать 3.63 Mb.
|
Примечания1. Гюльмагомедов А. Г. Толковый словарь лезгинского языка. Махачкала, 2003. 2. Диброва Е. И. Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц : В 2 ч. Ч. 1. М. : Академия, 2001. 3. Ефремова Т. Ф. Современный толковый словарь русского языка. В 3 томах. Том 3. М. : Академия, 2005. 4. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2003. 5. Талибов Б., Гаджиев М. Лезгинско-русский словарь / под ред. Р. Гайдарова. Махачкала : ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2009. 6. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. В 4-х т. Т. 4. М. : Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940. 7. Чумак-Жунь И. И. Лексико-семантическое поле цвета в языке поэзии И. А. Бунина: Состав, структура, функционирование : автореферат диссертации на соискание … к.ф.н. Киев, 1996. Л.А. Бондарева г. Армавир, Россия ОРФОЭПИЯ И ЕЁ СВЯЗЬ С ДРУГИМИ РАЗДЕЛАМИ ЛИНГВИСТИКИ. ИССЛЕДОВАНИЕ НОРМ ПРОИЗНОШЕНИЯ И УДАРЕНИЯ НА УРОКАХ РУССКОГО ЯЗЫКА Воспитание уважения к родному языку, сознательного отношения к нему как явлению культуры, осмысление родного языка как основного средства общения, средства получения знаний в разных сферах человеческой деятельности, средства освоения морально-этической ценности родного языка – важная задача для учителя-словесника в современной школе. Овладеть русским языком как средством общения в повседневной жизни и в учебной деятельности, развить готовность и способность к речевому взаимодействию, потребность в речевом самосовершенствовании, умении осуществлять речевой самоконтроль и самокоррекцию, извлекать и преобразовывать необходимую информацию из лингвистических словарей различных типов, включая СМИ и Интернет, - позволит школьникам исследование норм произношения и ударения в современном русском литературном языке. Устная речь обслуживает не только бытовое общение, но и активно проникает в другие сферы человеческого общения: науку, публицистику, средствах массовой информации. Поэтому возникает необходимость соблюдения норм устной речи. На самом деле, любые отступления от норм произношения и ударения приводят к отступлениям от точной передачи мысли, затрудняют общение, взаимопонимание, отвлекают от содержания речи и переключают внимание слушателей на её орфоэпические особенности, отличные от общепринятых. Отношение говорящего к установленным орфоэпическим нормам определяется прежде всего тем, как они были им усвоены в школе, так как интенсивный процесс усвоения норм языка происходит преимущественно в дошкольные и школьные годы жизни человека. Поэтому учащиеся должны овладеть нормами произношения и ударения на уроках русского языка и внеурочной деятельности по предмету. Они должны научиться осмысливать и оценивать речевую ситуацию, выбирая верные орфоэпические нормы и применять приобретённые знания, умения и навыки речевого общения в учебной деятельности и повседневной жизни. Орфоэпия – это самостоятельный раздел лингвистики, изучает нормы и правила устной речи и обеспечивает единство её звукового оформления в соответствии с нормами русского языка и исторически выработанными и закрепившимися в нём. Однако, орфоэпия тесно взаимодействует и другими разделами лингвистики. В этом и состоит её фундаментальность, ведь современные орфоэпические нормы регулируют процессы произношения звуков, их сочетаний, грамматических форм. Взаимосвязь офоэпии с другими разделами лингвистики очевидна и требует учёта на занятиях по русскому языку. Фонетика является тем фундаментом, на котором строится орфоэпия. Она даёт возможность познакомиться с составом фонем, классифицировать их с точки зрения артикуляции и акустики. Обучение орфоэпии в школе опирается на элементарные знания в области фонетики: различение твёрдых и мягких, звонких и глухих согласных, процессов количественной и качественной редукции безударных гласных, озвончения и оглушения согласных и прочих процессов в области фонетики. Поэтому фонетика и орфоэпия тесно взаимодействуют друг с другом. На уроках русского языка учителю очень важно систематически проводить эту параллель. Не может обойтись и лексика и без знаний орфоэпии, ведь для каждого звучащего слова есть его не только лексическое значение, но и нормы произношения. Следовательно, учитель на уроках, связанных с изучением лексики, должен организовать работу со справочной литературой не только по лексике (работа с толковыми словарями, словарями синонимов, антонимов, омонимов и др.), но и привлечь внимание школьников к произношению новых слов в соответствии с орфоэпическими пометами. Словообразование, морфология и орфоэпия. Часть правил орфоэпии регулирует произношение отдельных грамматических форм, например, глаголов с суффиксами –ся,-сь, прилагательных с окончаниями –ого, -его и т.п., поэтому решение орфоэпических задач будет затруднено без умения различать части речи , опознавать морфемы. Кроме того, ударение часто имеет словообразовательный характер, то есть передвигается с одного слога на другой в группе однокоренных слов. Так, например, от глаголов могут образовываться при помощи суффиксов существительные со значением отвлечённого действия и сохранением места ударения, свойственного неопределённой форме: формировАть-формировАние, завоевАть-завоевАние. Существительные женского рода на –а с уменьшительно-ласкательным суффиксом –к- принимают ударения на основу вне зависимости от места ударения у существительных, от которых они образованы: струнА-стрУнки,птИца-птИчка. Большинство слов служебных частей речи не имеют на себе ударения, примыкая к ударяемым знаменательным словам. Большие возможности для работы по орфоэпии открывает систематическое изучение синтаксиса с соответствующим подбором дидактического материала по орфоэпии. Это даёт возможность наблюдать, сравнивать произношение слов как в потоке речи - в предложении, фразе, словосочетании,- так и с вычленением их из контекста. Кроме того, на уроках по изучению синтаксиса обязательно нужно проводить работу над ударением, произношением слова, а ещё работать над логическим, смысловым ударением. Это служит цели обучения культуре устной речи в более широком плане, представляет возможность для закрепления орфоэпических навыков, полученных учащимися ранее. Из всего сказанного можно сделать вывод, что орфоэпия должна изучаться в тесной связи с другими разделами лингвистики. И в то же время надо помнить, что в понятие «произношение» не входят вопросы дикции, то есть чёткости и внятности произношения, выговаривания звуков и слов (учитывая, конечно, особенности речи конкретного человека: картавость, шепелявость и пр. и т.п.). Но это совсем не значит, что дикция не должна находиться в поле зрения учителя в связи с обучением орфоэпии в школе. Обучение офоэпии невозможно представить себе без учёта стилей произношения, а также диалектных особенностей той или иной местности. В этом плане эта работа требует создания вокруг учащихся образцовой речевой среды. Конечно же, в первую очередь это зависит от самого учителя-словесника, который обязан следить за своей речью и постоянно совершенствовать её. Задачей учителя является также систематическое использование на уроках орфоэпических словарей. Он обязан приучить учащихся пользоваться ими и регулярно к ним обращаться для решения конкретных вопросов произношения конкретных слов. Если занятия орфоэпическим образованием школьников проводить систематически и совместно с другими разделами лингвистики, то труд это принесёт конкретные результаты: разовьётся речевой слух детей, который поможет им не только слушать, но и слышать и правильно понимать речь учителя, сверстника, взрослого, диктора, артиста, воспринимать и анализировать её фонетические особенности с позиций правильности-неправильности, чёткости-нечёткости, выразительности-невыразительности. А самое главное - разовьётся речевой слух. Это самое главное и непременное условие не только грамотного говорения и чтения, но и грамотного письма. Кроме того, будут формироваться языковой вкус, языковое чутьё, негативное отношение к произносительным ошибкам, появится потребность в речевом самосовершенствовании, языковом самообразовании. Уроки русского языка, включающие в себя орфоэпию, будут способствовать повышению у школьников интереса к русскому языку как школьному предмету. Ещё необходимо сказать и о том, что вместе с учениками будет «расти» и сам учитель, так как ему надо будет тщательно готовиться к урокам, чтобы быть готовым ответить на вопросы учащихся. Примечания 1. Голуб И. Б. Русский язык и культура речи. М., 2001. 2. Горбачевич К. С. Нормы современного русского литературного языка. М., 1994. 3. Львов В. В. Обучение орфоэпии в 5-9 классах средней школы. М.,2011 П.С. Богатырева г. Армавир, Россия АССОЦИАТИВНО-СМЫСЛОВОЕ ПОЛЕ ПОНЯТИЯ «ВОЙНА» В РАННЕМ ТВОРЧЕСТВЕ Н.С. ГУМИЛЕВА Н.С. Гумилев – выдающийся поэт Серебряного века. Его творчество высоко оценили Ю. Айхенвальд, И. Анненский, В. Брюсов, В. Жирмундский, В. Иванов, С. Маковский, О. Мандельштам и другие. Современники видели в нем талантливого поэта, драматурга, прозаика, критика, одного из создателей акмеизма, соединившего в творчестве жизненные идеалы и высокие требования к словестному мастерству. Будучи одним из основателей такого литературного направления, как акмеизм, Н.С. Гумилев следовал его основным правилам: возвращению поэзии ясности и стремлению придать слову определённое, точное значение. Поэтому при анализе творчества поэта, на наш взгляд, необходимо уделить особое внимание ключевым понятиям. Одним из таких понятий является понятие «война». Уже в первом стихотворном сборнике Н.С. Гумилёва «Путь конквистадоров» (1905) обозначается одна из основных творческих установок поэта – отношение к жизни как к борьбе, борьбе трудной, даже кровавой («Путь конквистадоров»): …Тогда я сам мечту свою создам И песней битв любовно зачарую (выделено мной. – П.Б.). [Гумилёв. Забытая книга, 1989. С. 34]. В ассоциативно-смысловое поле понятия «борьба» здесь можно включить такие слова, как «буря», «пропасть», «конквистадор» и т.д. Не случайно современники называли Николая Степановича «поэт-рыцарь» (Ю. Айхенвальд) или «воин» (С. Маковский). Ощущение своего предназначения для непрекращающейся борьбы не оставляло поэта. Любовь в его восприятии – тоже борьба, что находит отражение в названии одного из стихотворений «Мечи и поцелуи», в котором он ясно даёт понять читателю, что может быть беспощадным: Я буду вихрем грозовым, И громом, и огнём! [Там же. С. 35]. Помимо понятий «вихрь», «гром» и «огонь» к ассоциативно-смысловому полю понятия «война» можно отнести и вынесенное в заглавие слово «мечи». Ещё более ярко мотив борьбы виден в поэме «Дева Солнца», где поэт говорит о том, что путь к сердцу возлюбленной может быть проложен кровью: И чтобы стать её достойным, Вкусить божественной любви, Я поднял меч к великим войнам, Я плавал в злате и в крови. [Там же. С. 42]. Ассоциативно-смысловое поле понятия «война» здесь представлено такими номинациями, как «буря», «пропасть», «бич», «кровь», «сталь» и т.д. Как мы видим, одним из центральных мотивов любовной лирики Н.С. Гумилёва является мотив смерти и отношение к ней. Этот же мотив станет ведущим во всём творчестве поэта, так как проблема жизни и смерти, их взаимоотношений, выбора «жить или умереть» всегда волновали его. Ещё И. Анненский отмечал, что поэзии Гумилёва присуща «чисто славянская мрачность» [Ермилова, 2001. С. 448]. В отношении поэта к вопросам смерти есть что-то мистическое: он как будто ждёт её, не успев родиться, понимает, что все смертны, но важно не то, когда мы уйдём из жизни, а то, как это произойдёт («Выбор»): Не спасёшься от доли кровавой, Что земным предназначила твердь. Но молчи: несравненное право – Самому выбирать свою смерть. [Там же. С. 82]. Наверное, именно поэтому Н.С. Гумилёв оставит стихотворение, ставшее пророческим для него («Я и вы»): И умру я не на постели, При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Утонувшей в густом плюще, Чтоб войти не во всем открытый, Протестантский, прибранный рай, А туда, где разбойник и мытарь И блудница крикнут: вставай! [Там же. С. 305]. Закономерно, что и при обращении к теме творчества и творческой личности Н.С. Гумилёв возвращается к проблеме смерти и борьбы. В его представлении творчество и поэзия подобны игре на «волшебной скрипке». Автор как бы предупреждает начинающего поэта о том, какие муки и страдания может принести творчество, характеризуя его как «тёмный ужас» [Гумилёв. Забытая книга, 1989. С. 87]. Человек, единожды начавший писать, должен будет работать над словом всю жизнь («Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам…»), иначе он будет растерзан. Истинным поэтом может считать себя лишь тот, кого не страшит подобная перспектива («Волшебная скрипка»): …Я вижу – ты смеешься, эти взоры – два луча. На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача! [Там же. С. 88]. Таким образом, обращаясь к ранним произведениям Н.С. Гумилева, можно отметить, что одним из ключевых понятий в творчестве поэта является борьба. И любовь, и творчество, и сама жизнь для Гумилева – борьба, борьба трудная, даже кровавая. Примечания Анненский И. О «Романтических цветах». [Электронный ресурс]. URL: https://gumilev.ru/ criticism/4/ (дата обращения: 30.09.2016). Гумилёв Н. Избранное. М. : Советская Россия, 1989. Гумилёв Н. Наследие символизма и акмеизм. М., 1913. [Электронный ресурс]. URL: https://gumilev.ru/clauses/2/ (дата обращения: 30.09.2016). Ермилова Е. В. Акмеизм / Русская литература рубежа веков (1890-е-начало 1920-х годов). Редакционная коллегия: Н.А. Богомолов, В.А. Келдыш, И.В. Корецкая, Д.М. Магомедова, А.П. Чудаков. Кн. 2. М. : ИМЛИ РАН «Наследие», 2001. Розанов В. Мысли о литературе. М. : Современник, 1989. Л.Ю. Буянова г. Краснодар, Россия Отражение конфессионально-культурных ценностей во фразеологической картине мира Сегодня отечественной филологией накоплен большой и достаточно репрезентативный научный материал, свидетельствующий о необходимости признания и введения в учебный процесс нового самостоятельного направления (комплексной дисциплины) в рамках лингвокультурологии, связанного с исследованием онтологии и корреляции таких взаимосвязанных и взаимообусловленных феноменов, как язык и конфессия (религия), которое постепенно набирает силу, характеризуясь в настоящее время особой актуальностью. Считаем, что логично и целесообразно назвать это направление лингвоконфессиологией: гносеологический акцент исследований в рамках этой дисциплины «падает» на выявление и описание тех или иных языковых феноменов и уровней национальных языков в зависимости от конкретной конфессиональной принадлежности этноса, преломившейся и отразившейся в первую очередь именно в языке как артефакте культуры. Кроме того, данный лингвистический термин (созданный и предложенный нами. – Л.Б.) органично включает в себя все необходимые смыслы – ведь религия народа репрезентирована в рамках конкретной конфессии, без чего она не может существовать, таким образом, любая конфессия – всегда религиозна [Буянова, 2014, 2015]. Именно способность национального языка осуществлять вербально-семиотическую репрезентацию конфессии и культуры обусловливает возможность и силу его воздействия на ментальность и специфику мировоззрения и миропонимания, типичную для той или иной лингвоконфессиональной общности. В процессах конфессиональной концептуализации средствами национального языка вербализуются и семиотизируются религиозные и этические понятия, представления, образы, символы, установки, приоритеты, стереотипы и оценки, связанные, например, с православием или другой конфессией (исламом, иудаизмом, католицизмом, протестантизмом, буддизмом и др.), которые отражают специфику национального менталитета и мировосприятия, систему религиозно-культурных отношений, конфессионально-обусловленных традиций, обычаев и основополагающих жизненных ценностей, характерных для той или иной культуры и конкретного социума. В зависимости от конфессии одни и те же денотаты в разных лингвокультурах номинируются по-разному. Так, например, место, строение, дом для службы репрезентируются лексемами храм, церковь, собор (православие, католицизм); мечеть (ислам); синагога (иудаизм) и т.п., причём разные номинации репрезентируют различные по архитектуре, общему виду и внутреннему убранству денотаты религиозных культов и т.д. Наиболее полно и чётко конфессионально-культурные особенности формирования и развития национального языка реализуются во фразеологии. Фразеологические единицы русского народа, формирующие фразеологическую картину мира, выполняют функцию национально-репрезентативных операторов и лингвистических маркеров русской народной аксиосферы. Они представляют собой кванты обыденного знания, в которых в образно-символьной форме кодируются и передаются от поколения к поколению в неизменном виде не только национально и культурно маркированные оценки и главные для русского этноса нравственно-этические, моральные нормы и стереотипы, но и конфессионально обусловленные духовные ценности. В этом проявляется феномен универсальности познавательных (когнитивных) механизмов человеческого восприятия мира. Фразеологическая картина мира (ФКМ) представляет собой сегмент языковой картины мира, которая, по мысли Е.С. Кубряковой, есть «особое образование, постоянно участвующее в познании мира и задающее образцы интерпретации воспринимаемого. Это – своеобразная сетка, накидываемая на наше восприятие, на его оценку, совокупность обозначений, влияющая на членение опыта и виденье ситуаций, событий и т.п. через призму языка и опыта, приобретенного вместе с усвоением языка и включающего в себя не только огромный корпус единиц номинации, но в известной мере правила их образования и функционирования» [Кубрякова, 1997:64-65]. Фразеологизмы, пословицы и поговорки выполняют функцию вербальных поведенческих регулятивов, отражающих в образно-экспрессивной форме квалификацию и оценку народом тех или иных лиц, явлений, событий, ситуаций, отношений, действий, поступков. Отражая народную мудрость, духовно-православную и ценностную картины мира русских, ФЕ, пословицы и поговорки отличаются высокой метафоричностью, образностью, чему способствует их двуплановость, наличие буквального и переносного смыслов. Они способны выражать как авторитарную, так и гуманистическую этические системы. Так, например, русские конфессионально-этические паремии с компонентом-лексемой «грех» и ей однокоренными репрезентируют и онтологическую греховность каждого человека (Рожденные во плоти причастны к греху. Грешна душа – во что Бог поставит); и то, что право и возможность выбора между добром и злом есть у каждого, что жизненный путь может выбирать сам человек (Не поддавайся черту, так ему и власти нет над тобой. Грешному путь вначале широк, да после тесен. Грехи не пироги, пережевав не проглотишь) и т.п. В конфессионально-национальных ФЕ и паремиях как этнокультурных константах запечатлено также особое отношение русского народа к таким важнейшим категориям, как деньги, богатство и бедность, причём, в соответствии с православной этикой, чаще всего богатство осуждается и определяется как великий грех перед Богом в случае, если оно нажито нечестным способом или неправедным трудом: Денежка – молитва, что острая бритва (т.е. все грехи сбреет). Деньга попа купит и Бога обманет (т.е. поп грехи скроет). Грехов много, да и денег вволю. Богатство перед Богом великий грех, а бедность перед людьми. Лучше жить бедняком, чем разбогатеть со грехом. Лингвоконфессиональный подход к исследованию языка свидетельствует о том, что национальные языки могут быть разными, но общая конфессиональная культура обусловливает наличие в них общих базовых лингвоконцептов, конфессиональных концептов и/или иных языковых явлений. Например, ключевым понятием православия и православной этики (русский, украинский, белорусский, греческий языки) выступает религиозный концепт «Душа», а протестантизма (английский, немецкий и др. языки) – концепты «Труд» и «Успех» и т.п. В русских ФЕ и паремиях одним из самых частотных компонентов выступает лексема «душа», а в английском и немецком – лексема «труд» и её дериваты. Например, в русском языке: по чью-то душу (приходить); душа в душу; по душам; для души; без души; читать в душе; на дне души; (со) всей душой; от всей души; душа нараспашку; широкая душа; душа Божья; простая душа; родственная душа; святая душа; душа надрывается; душа наизнанку; душа ноет; душа радуется; не чаять души в ком-либо; вдохнуть душу; вкладывать душу; выложить душу; заглянуть в душу; запасть в душу; и мн. др. Протестантская этика основывается на принципах бережливости, дисциплинированности и трудолюбия, в то время как православная этика подчёркивает необходимость для человека благодати, милости и прощения грехов, источником чего является Бог. Разная конфессиональная принадлежность – православие и протестантизм – через сакральные тексты обусловила разные контексты и ассоциации у многих слов и ФЕ русского и английского языков, в том числе и у лексемы «душа», которая в православном сознании имеет другие смыслы, сохранившиеся до настоящего времени в языковом пространстве. Фразеология каждого из языков репрезентирует уникальные конфессионально-культурные ценности в пространстве фразеологической картины мира. Каждый национальный язык не только закрепляет, аккумулирует и хранит в своих фразеологических единицах смыслы, символы, образы, ассоциации, знаки, концепты, постулаты, заповеди и установки конкретной конфессии, но и способствует тому, что все они воспроизводятся в конфессиональной памяти и менталитете народа из поколения в поколение. Русская культура, сотни лет транслирующая мировой цивилизации идеалы духовности, нестяжательства, взаимопомощи, сострадания, милосердия и т.д., запечатлена в национальном языке, в том числе в его фразеологическом фонде, который как этногенетический код сохраняет преемственность и константность национального мировидения и самоидентичности. Русский язык, как любой национальный феномен, является смыслотворящим посредником между действительностью и человеческим сознанием. Поэтому внутренняя, духовная жизнь человека, ценности материальной и духовной жизни, отношения между людьми и отношение к себе – все эти факторы, так или иначе, отражаются и выражаются в языке, поскольку именно он выступает совершенной символической системой, способной репрезентировать сложный многоуровневый мир человеческих знаний, понятий, идей. |