Никифоров А.Л. - Природа философии. - 1991. И с кус ст во. Философия bbн ере лиги я
 Скачать 5.02 Mb.
|
|
32 Н икиф оро в A.JI. Научный факт и научная теория / / Творческая природа научного познания М, 1984. 74 Некоторые особенности философского исследования рует к материальным интересам, прибегает к логике или к эмоциональному, образному стилю изложения и т.п. История философии свидетельствует о том, что крупные мыслители обычно заботились о литературной форме своих сочинений. Достаточно вспомнить сочинения Платона, Беркли, Дид ро, Ницше, Шпенглера и т.д. Современный упадок интереса к литературной форме философских работ — еще одно свидетельство бедности получаемых результатов (если отвлечься от дурного влияния позитивизма в этом отношении. Если вы придумали что-то новое и искренне верите, что это новое нужно, полезно, прекрасно, то вы постараетесь подать свои идеи в хорошей упаковке, будете стремиться изложить их так, чтобы читатель принял эти идеи и поверил в них. Если же вас интересует только гонорар, то что вам Гекуба? Какого же приема может ждать философская работа, содержащая новый результат Если иметь ввиду философское сообщество, то можно высказать следующее общее соображение чем ближе философу тема вашей работы, тем более критичным будет его отношение к ней. И это вполне естественно. Кто сам думал над решенной вами проблемой или над близкими проблемами, тот не примет вашего решения, ибо он уже пришел или стремится прийти к своему собственному решению. Поэтому он постарается найти в вашей работе реальные или мнимые недостатки, ошибки, пробелы. Из истории философии мы знаем, как резко и непримиримо относятся философы к своим непосредственным предшественникам, которым они больше всего обязаны. Вспомним о взаимоотношениях Фихте и Канта, Шел линга и Гегеля и о совсем недавней полемике Поппера с представителями логического позитивизма. Нес Ясперсом или Хайдеггером, нес Сартром или Гадамером спорил Поп пер, ас теми, кто работал рядом и над теми же вопросами Ш ликом, Нейратом, Карнапом и др. Те философы, интересы которых далеки от области вашего исследования, отнесутся к вашему результату более снисходительно, хотя эта снисходительность — чаще всего плод равнодушия. Таким образом, философ не может ждать признания со стороны коллег тот, кто способен понять и оценить оригинальность и важность вашей работы, будет с пристрастием критиковать ее тот же, кто отнесется к ней со снисходи- 75 Глава тельной доброжелательностью, обычно просто не в состоянии понять и по достоинству оценить ее. То обстоятельство, что многие наши работы не встречают горячей, резкой критики, свидетельствует не о том, что работы эти так уж безупречно хороши, а скорее о том, что они не содержат оригинальных идей, способных вызвать реакцию отторжения. Критика и поношение со стороны коллег — высшая степень признания философской работы, показатель того, что автору удалось высказать собственную, оригинальную точку зрения, неприемлемую для других самостоятельных мыслителей. «Обычные крики, — заметил Д. Беркли водном из своих писем, — направленные против любого мнения, как мне представляется, не только не опровергают его, но, напротив, могут с таким же основанием рассматриваться как согласие сего истинностью В конце концов, одному философу трудно, почти невозможно убедить в чем-то другого философа. Поэтому ценность философской работы определяется не тем, что с ней все согласны, а тем, что она содержит идеи, дающие импульс к самостоятельным размышлениями решениям. Наибольшего признания заслуживает работа, которая побуждает читателя найти собственный ответ на обсуждаемые в ней вопросы. И этот читатель, конечно, критически отнесется к ней с позиции найденных им ответов, но как раз эта критичность и показывает, что работа выполнила свою задачу. Скажем, книга Куна была хороша не тем, что дала приемлемые для всех ответы наряд методологических вопросов, а тем, что заставила всех нас размышлять над этими вопросами, искать собственные их решения и вызвала бурную полемику. Философская работа должна вызывать крики неприятия и даже злобной ненависти, иначе ее не стоит писать. Когда же работа вызывает всеобщее одобрение, это чаще всего говорит о том, что она носит вторичный характер и не содержит идей, с которыми стоит спорить. К сожалению, обилие вторичных работ в философской литературе воспитывает и читателя соответствующим образом. Когда философские работы на 99 % состоят из переложения «материа- 33 Беркли — Персивалю / / Беркли Д Соч. Мс Некоторые особенности философского исследования ла» по теме, к которому добавляются одна-две робкие мысли самого автора, то и читатель привыкает искать в философских работах так называемую информацию, а наори гинальные идеи автора почти не обращает внимания. Обилие ссылок в наших работах, длинные списки использованной литературы в конце статей и книг создают впечатление, что мы пишем рефераты, а не оригинальные работы. Парадоксально, но факт, что если вы напишите работу, не содержащую ссылок, излагающую только ваши собственные идеи, то ее никто не будет читать. Зачем В ней нет «информации»! Из этого, между прочим, можно извлечь два вывода. Во- первых, философ создает свои работы не только для коллег- философов, но прежде всего — для широкого круга читателей, питающих непрофессиональный интерес к философским проблемам. Вспомним, к примеру, Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии И. Г. Фихте или Слово к читателю, предпосланное Д. Юмом к третьему тому Трактата о человеческой природе, где он, в частности, пишет: «Я надеюсь, что она (эта книга. — АН будет понятна для обыкновенных читателей и не потребует большего внимания чем то, которое обычно уделяется научным книгам Именно такие обыкновенные читатели способны согласиться сего решением проблемы, принять его видение мира. Среди читателей философского произведения почти обязательно найдутся люди, духовный склад, темперамент, миросозерцание которых близки личностным особенностям автора, и они с благодарностью примут философскую концепцию, в систематической форме представляющую близкие им мысли и чувства. Надежда на то, что такие читатели в конце концов найдутся, воодушевляет философа в его работе. Второй же вывод состоит в том, что оценка философского сочинения со стороны коллег-философов для автора в значительной мере безразлична. Лучшее, на что он может надеяться, это критика или хула. Самый худший вариант — равнодушное непонимание или столь же равнодушное одобрение. Но свою награду философ уже получил сам процесс творческого самовыражения сего муками и радостями — 34 Ю м Д . Соч В 2 тт. М, 1965, т. 2, с. 601. 77 Глава вот его награда, которую никто не может отнять. Так нужна ли другая. О прогрессе в философии Каждый философ представляет определенную эпоху, определенный слой людей сих интересами, желаниями, отношением к миру, в котором они живут. Выражая их миросозерцание в своих концепциях, философ вносит вклад враз витие культуры. Но прогрессирует ли сама философия? Мы верим в прогресс научного познания, в то, что последующие теории дают нам все более полное и глубокое отображение внешней реальности, включая в себя элементы истины, содержавшиеся в предшествующих теориях. В науке более поздняя теория превосходит своих предшественниц, она снимает и отбрасывает их или, по крайней мере, ограничивает сферу их применимости. Конечно, далеко не все согласятся с таким изображением развития науки, но, как мне представляется, в отечественной литературе оно пока является наиболее распространенным. Во всяком случае, сейчас уже никто не будет отстаивать представления Дж. К. Максвелла об атоме, теорию катастроф Ж . Кювье, теорию света И. Ньютона или даже теорию цилиндрической Вселенной А. Эйнштейна. Обо всех этих вещах сегодня наука знает гораздо больше, глубже, точнее. Простое соображение легко убеждает в этом современный студент рассказал бы всем этим ученым об их собственных результатах гораздо точнее и проще, чем они это сделали сами. Конечно, это не заслуга студента, а результат прогресса науки. По-видимому, прогресс такого рода нехарактерен для философии. Едва ли кто из нас может похвалиться тем, что в своих философских воззрениях безусловно превзошел Платона или Аристотеля, Декарта или Юма, Ницше или Берг сона. Трудно найти диалектика, который в своих диалектических рассуждениях был бы столь же тонок и глубок, как Гегель. А как далеко мы еще порой отстаем даже от Канта в своем понимании и решении гносеологических проблем Поэтому в философии одновременно и параллельно сосуществуют концепции, созданные и сотни лет назад, и вчера. До сих пор жива философия Платона и Фомы Аквинского, Канта и Гегеля, Маха и Бергсона. Вот уже 150 лет существует и раз Некоторые особенности философского исследования вивается философия марксизма. В конце х гг. я написал статью под многозначительным (для того времени) названием Переживет ли марксизм перестройку. Я полагал тогда, что нет, не переживет. Это оказалось ошибкой. Конечно, та форма, которую марксизм получил в России залет его существования в качестве государственной идеологии, умерла. Однако в содержание учения, созданного Марксом и Эн гельсом, вошло много вечных идей, увлекавших человечество на протяжении тысячелетий. Это было показано ив работах философов-марксистов, ив интереснейшей работе И. Р. Шафаревича Социализм как явление мировой истории. Поэтому марксизм еще долго будет существовать, меняя кожу. Вообще, каждая философская система живет до тех пор, пока находятся люди, мировосприятию которых она отвечает. И новая философская система не лишает ценности и притягательности ранее созданные концепции. Все это говорит о том, что в философии нет прогресса в смысле углубления наших знаний. Однако вместо этого в ней имеется прогресс в простом, кумулятивном смысле каждый новый результат добавляется к существующими общая сумма идей, точек зрения, возможных мировоззрений постоянно возрастает. Подобно математике, философия создает и постоянно увеличивает запас возможных мыслительных схем, конструкций, решений, не заботясь о том, понадобятся ли они кому-нибудь. И как абстрактная математическая структура, созданная в результате чистой игры математической мысли, однажды вдруг находит применение в естествознании и позволяет нам глубже понять мир, точно также и ходы мысли, исследованные философом в качестве абстрактно возможных, однажды вдруг дают импульс к созданию научной теории или к социальным преобразованиям. Наука в своем прогрессивном развитии все время что-то уничтожает, отбрасывает, философия же — все сохраняет. Ив этом отношении она похожа на искусство, в котором Данте и Шекспир, Гете и Толстой, Рафаэль и Ренуар всегда сохраняют свою ценность и всегда находят почитателей. Философская система есть тоже произведение человеческого гения, созданное не пером, не кистью, но еще более тонким инструментом — мыслью. Конечно, накопленное богатство концепций и идей в каждый данный момент используется не полностью. Одни сис 79 Глава темы увлекают умы, другие — дремлют, незаметно питая создателей новых идей. Однако каждая историческая эпоха, любой социальный слой, каждый человек находят в философии идеи и концепции, помогающие им выработать собственное самосознание, найти собственное решение мировоззренческих проблем. Ив этом — великая общественная ценность философии Глава 5. ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ Над какими же проблемами размышляет философ В период монопольного господства в нашей стране марксистской философии главной и чуть лине единственной философской проблемой считался так называемый основной вопрос философии. «Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей философии есть вопрос об отношении мышления к бытию Все мы еще помним эти слова Энгельса. И многие из нас до сих пор убеждены в том, что это действительно так. Хотя все мыс большим или меньшим критицизмом относились к той философской системе, которая сложилась у нас в стране благодаря усилиям нескольких поколений советских философов, все-таки она оставила в наших душах свой неизгладимый отпечаток. При обсуждении самых разных проблем и событий мы продолжаем мыслить по-марксистски. По-ви димому, это вполне естественно, и мне трудно понять человека, который еще вчера громил церкви, а сегодня со свечкой в руке стоит в храме. Это — политик, превзойти которого в лицемерии и подлости может только журналист. Философы не таковы. Если взглянуть на наши учебники по философии, то практически в каждом из них мы обнаружим все тот же основной вопрос философии и все следствия, вытекающие из его признания. Да что там учебники Совсем недавно, в мае 2000 г, вышел толстый сборник учебных программ по всем разделам философии 36. Работа громадная и очень нужная, написанная ведущими философами Москвы и выпущенная под грифом Минобразования РФ и МГПУ. И там в общем разделе Философия ив разделе История философии присутствует основной вопрос. По Маркс К, Энгельс Ф Соч, т. 21, с. 382. 36 Философия. Сборник программ. М, 2000. 81 Глава этому мне кажется оправданным уделить внимание обоснованию тезиса о том, что никакого особого основного вопроса в философии нет и не может быть. Мне бы не хотелось, чтобы этот раздел был истолкован как критика марксистской философии. Я вовсе не хочу пинать ногами мертвого льва. Моя цель — поколебать некоторые убеждения, которых искренне придерживаются мои друзья и коллеги. В частности, В. В. Лузгин, написавший весьма основательную и интересную книгу Основной вопрос философии и природа философского знания. Казань, 1992. Основная мысль его работы выражена им прямо и ясно: «В предлагаемой концепции особо выделяется роль основного вопроса философии, который понимается как своего рода эпицентр, к которому сходятся и от которого расходятся все нити действительно философских исследований. Соответственно этому последовательно проводится известная мысль о том что основной вопрос философии выступает в качестве системообразующего (предметообразующего и структурообразующего) фактора философского знания 37. 5.1. Логико-метод о логический анализ Что мы имеем ввиду, когда называем вопрос об отношении материи и сознания (бытия и мышления, природы и духа и т.п.) основным вопросом философии Главным образом, то, что (1) каждая или почти каждая философская система отвечает на этот вопрос ив каждой философской системе то или иное решение данного вопроса существенным образом влияет на решение всех остальных вопросов Отсюда непосредственно следует, что (3) с самого начала своего возникновения философия должна была им заниматься и вся история философии вращается вокруг вопроса о том, что первично материя или сознание. Перечисленные утверждения, выражающие тот смысл, в котором вопрос об отно 37 Там же, с. 6. 38 См О йзерм ан Т. И. Главные философские направления М, 1971, сс. 6, 9 и др. Я буду опираться на эту книгу, ибо обширный комплекс проблем, связанных с основным вопросом философии, освещен в ней с такой полнотой и ясностью, что, по сути дела, почти вся аргументация, приводимая ниже, уже в ней содержится Основной вопрос философии шении мышления к бытию считается основным вопросом философии, столь очевидно неверны в глазах каждого человека, хоть сколько-нибудь знакомого с философией и ее историей, что люди со вкусом могли бы счесть попытку их опровержения банальной. Однако от бесконечного повторения эти утверждения приобрели, так сказать, прочность предрассудка в сознании многих отечественных философов — предрассудка, заслуживающего критики. Провозглашение вопроса о соотношении мышления и бытия основным вопросом всей философии опирается на неявное предположение о том, что он имеет один и тот же смысл в каждой философской системе. В самом деле, если бы каждая система придавала ему свой специфический смысл, то мы не могли бы говорить об одном основном вопросе, ибо получили бы столько же разных вопросов, сколько имеем разных философских систем. Вместе стем наш вопрос будет иметь один и тот же смысл только в том случае, если входящие в него термины материя, сознание, мышление сохраняют одно и тоже значение вовсе времена ив системах всех мыслителей прошлого и настоящего. Таким образом, неизменность значений философских терминов — необходимое условие для того, чтобы вопрос об отношении мышления к бытию или какой-то другой вопрос мог претендовать название основного вопроса философии. Если мы обратимся к работам, посвященным анализу научного познания, то увидим, что современные логико-мето- дологические, историко-научные, лингвистические исследования (я имею ввиду, в частности, работы JI.Витгенштей на, Н. Хэнсона, Т. Куна, П. Фейерабенда, М. Джеммера, Д. Дэвидсона, М. Даммита и др) показывают, что значения даже наиболее фундаментальных научных терминов изменяются стечением времени по мере развития научного знания. Например, такие термины, как твердое тело, масса, биологический вид, клетка и т.п., сегодня имеют далеко не тот смысл, который придавала им наука XIX вне говоря уже о более раннем периоде. Чем же обусловлено изменение значений научных терминов Прежде всего, изменением наших теоретических представлений. Фундаментальные принципы научной теории оказывают существенное влияние назначение ее дескриптивных терминов, поэтому изменение Глава этих принципов приводит и к изменению значений терминов. Все это является непосредственным следствием того простого факта, что контекст, в который включается некоторый термин, следовательно, связи этого термина с другими терминами существенно влияют на его значение 39. Но если основоположения теории и ее контекст в целом влияют назначения входящих в нее терминов, тов разных теориях один и тот же термин будет приобретать различные значения. Тривиальный пример значение термина атому Эпи кура, в атомистике Дж. Дальтона, в квантовой теории. При обсуждении проблем, связанных с изменением значений научных терминов, речь идет, как правило, о сменяющих одна другую теориях, те. о теориях, относящихся к одной и той же области, опирающихся на одни и те же факты, использующих одну и туже или похожую экспериментальную технику и т.п. Поскольку изучаемые объекты, факты и приборы могут оказывать влияние назначение терминов теории, постольку вопрос о значении научных терминов оказывается весьма сложными, хотя изменение основоположений научных теорий несомненно изменяет значение научных терминов, насколько велико это изменение — вопрос дискуссионный. К счастью, нам совсем ненужно вникать в эту дискуссию. В философии, как известно, нет ни наблюдений, ни экспериментальных данных, нет технических приложений, которые так осложняют картину в науке и ограничивают произвол теоретика. В философии трудно говорить даже о существовании определенной области исследования. Что же здесь есть Мы замечаем лишь разнообразные философские системы, которые похожи на построения теоретиков в науке, но без тех ограничений со стороны эмпирии, с которыми вынужден считаться ученый. Но если нет ни эмпирических фактов, ни экспериментальных данных, ни общего технического базиса, способных влиять назначения философских терминов, то их значение определяется только и целиком основоположениями и контекстом философской системы. Следовательно, философские понятия, такие, как «суб |