Никифоров А.Л. - Природа философии. - 1991. И с кус ст во. Философия bbн ере лиги я
 Скачать 5.02 Mb.
|
|
В то время я занялся изучением некоторых вопросов теории чисел, не получая при этом никаких существенных результатов и не подозревая, что это может иметь малейшее отношение к прежним исследованиям. Разочарованный своими неудачами, я поехал провести несколько дней на берегу моря и думал совсем о другой вещи. Однажды, когда я прогуливался поберегу, мне также внезапно, быстро истой же мгновенной уверенностью пришла на ум мысль, что арифметические преобразова- 65 Глава 4 ния квадратичных форм тождественны преобразованиям неев клидовой геометрии Возвращаясь к различиям между первичной и вторичной работами, мы можем теперь отметить, что инсайт присущ только первичной работе. Следовательно, если вы написали статью, не пережив его хотя бы в легкой форме, не преодолев разочарований и неудач, то почти суверенностью можно утверждать, что ваша работа — вторична. При этом следует иметь ввиду, что озарение возникает только благодаря предшествующему упорному труду — пусть безуспешному и разочаровывающему. Оно не приходит к тем, кто неспособен заставить себя упорно и неотступно думать над чем-то одним. Можно даже предположить, что величина способностей мыслителя прямо пропорциональна способности концентрироваться на интересующем его вопросе, и результат его будет тем значительнее, чем дольше и напряженнее он работал над его получением. Оставим, однако, психологию и допустим, что решение найдено, крик Эврика прозвучал. Простейшей ситуацией будет та, когда вам удалось изобрести совершенно новую мысль, никогда ранее не встречавшуюся в литературе. По-видимому, такие события иногда должны происходить, хотя и встречается мнение, что в философии уже все давно высказано и мылишь отряхиваем пыль со старых идей и понятий, возвращая их к новой жизни. Это мнение очевидно ошибочно, ибо из него следует, что мы уже потеряли способность изобретать новые понятия и устанавливать новые связи между ними. Развитие современной науки показывает, что это не так. Тем более это неверно по отношению к философии. Новые идеи в ней появляются, хотя, быть может, и реже, чем нам бы хотелось. Увы, гораздо чаще встречается случай, когда, предложив некоторое решение, высказав некоторую мысль, вы (сами или чаще с помощью коллег) обнаруживаете, что эта мысль, это решение или что-то весьма похожее уже давно кем-то высказано, и даже не один раз. По-видимому, в науке такое бывает гораздо реже. Встречаются, конечно, ситуации, когда одно открытие делается независимо разными людьми (известный пример открытие законов наследственности Где Пуанкаре А Математическое творчество / / Там же, с. 139. 66 Некоторые особенности философского исследования Фризом, К. Корреысом и Э.Чармаком в 1900 г. — законов, формулированных Г. Менделем в 1865 г, но вряд ли найдется ученый, который всерьез будет переоткрывать дифференциальное исчисление или заново формулировать известные газовые законы. В философии же это случается на каждом шагу. Человек изобретает, строит концепцию, а потом вдруг осознает, что найденное им решение весьма сильно напоминает построения Канта или Бергсона. Именно поэтому взаимная критика философов так часто начинается (а часто и заканчивается) с установления сходства идей критикуемого коллеги с идеями какого-нибудь известного философа. На этой же почве вырастают наши постоянные квалификации и ярлыки это — идеализм, позитивизм, гегели- анство и т.п.! И все-таки каждый философ знает, что здесь пет вульгарного плагиата. Конечно, ив философии один автор может просто переписать несколько страницу другого ивы дать их за свои. Речь не об этом. Если ты делаешь первичную работу, то снедающие тебя беспокойство и неудовлетворенность будут устранены только в том случае, если ты сам отыщешь свой ответ. Пусть этот ответ будет похож на ответы других. Близкие по душевному складу личности будут давать сходные ответы настоящие передними вопросы. Это объясняет взаимное сходство даже вполне самостоятельных решений. Важно то, что если такие ответы даются в разных исторических обстоятельствах, то они каждый раз будут содержать в себе нечто новое, те. будут сходны, ноне тождественны. Но что же представляет собой решение В науке это ответ на некоторый вопрос, решение задачи, доказательство како- го-то утверждения, открытие факта, формулировка закономерности, короче говоря, это — новое знание об исследуемой области явлений. Так, М. Фарадей установил законы электролиза, Д.И. Менделеев — связь между свойствами химических элементов и их атомными весами, А. Беккерель открыл радиоактивность и т.п. Философ, как правило, не открывает новых фактов и законов, не выдвигает проверяемых гипотез, не строит теорий для объяснения фактов. Его задача — выработать ив систематической форме выразить свое понимание мира и свое отношение к нему. Его основным инструментом является язык философ изобретает новые понятия или переинтерпретирует известные, изобретает Глава новые связи понятий, выявляет скрытое или придает новое содержание понятиям. Примером могут служить известные философские понятия материи, духа, субстанции, качества, добра, прекрасного и т.п., которые в каждой философской системе получают новое истолкование, новую интерпретацию. Оценивая философский результат в самом общем виде, можно сказать, что он всегда представляет собой создание нового смысла, те. лежит в плоскости языка и связан сего изменением. Итак, найден новый смысл, новая интерпретация. Но это — лишь первый, хотя и принципиально важный, шаг долгого пути. Разработка решения Мало изобрести новый смысл, придать новую интерпретацию понятию или утверждению, увидеть новую связь понятий. На это способны многие, но, увы, многие на этом и останавливаются. Немало встречается остроумных людей, высказывающих в коридоре или за чашкой кофе блестящие идеи, но пишущих мало и тускло. От философа требуется умение и желание развить найденное решение. В общем это развитие заключается в следующем опираясь на найденный смысл, философ переосмысливает (пере- интерпретирует) известные понятия и утверждения, находящиеся в связи сего результатом. Так формируется новый взгляд на мир. Чем более последовательно и широко способен философ развить следствия найденного решения, тем более значительным будет его достижение. Отметим некоторые фазы этого процесса. а) Опираясь на свой результат, философ переформулирует исходную проблему так, чтобы полученный результат оказался решением этой проблемы. Таким образом, сначала находится решение, а потом под это решение формулируется проблема. И это вовсе не какая-то неблаговидная уловка. Мы уже отмечали, что философское исследование чаще всего начинается с некоторой беспокоящей неясности. Когда вы находите понятия, утверждения, устраняющие беспокойство, вносящие ясность, только тогда вы получаете возможность четко осознать, что именно вас не удовлетворяло, и выразить это в виде явно сформулированной проблемы. По Некоторые особенности философского исследования этому не всегда следует верить философу, который пишет Передо мной встала проблема, я подумали решил ее Нет, часто он сначала находит некий результата затем изобретает задачу, решением которой будет этот результат. Это приводит к тому, что философские проблемы все время расщепляются на подпроблемы и постоянно изменяют свои формулировки. Поэтому, между прочим, бессмысленно составлять план будущего исследования, расписывая ожидаемые результаты. Такой план — чаще всего осознанная бюрократическая липа либо предпосылка целенаправленной вторичной работы. Если работа носит творческий характер, нельзя заранее знать, какие результаты вы получите ив каком направлении поведет вас первый же найденный результат. б) Философ отыскивает также основания своего результата, те. какие-то общепринятые положения, факты, данные науки и т.п., из которых полученный результат следует. Некоторые из них действительно могли подтолкнуть его в определенном направлении, однако теперь он собирает даже тот материал, о котором и не думал до того, как нашел решение. Это нужно ему для того, чтобы представить свой результат в качестве логического следствия подобранных оснований. Философы обычно избегают говорить Я принимаю это потому, что мне это нравится, что я так хочу, чувствую, верю. Вместо столь шокирующих заявлений они предпочитают создавать у читателя такое представление стояла некая проблема, был собран такой-то материал, который логически привел именно к данному решению проблемы. в) Развитие следствий полученного результата заключается, по сути дела, в разработке новой интерпретации известных понятий, утверждений, проблем. Хороший результат в идеале должен приводить к переинтерпретации всех философских понятий и к созданию нового взгляда на мир. Так возникают великие философские системы — Декарта, Спинозы, Канта, Гегеля, Шопенгауэра... Однако требуются чудовищные усилия для того, чтобы последовательно развить новое мировоззрение исправиться со всеми трудностями на этом пути. Взглянем, например, на Левиафан Томаса Гоббса. Он был свидетелем восстания против королевской власти, казни короля, братоубийственной гражданской войны. Много лет ему пришлось провести в эмиграции. Все это Глава потрясло его, и величайшим благом Гоббс стал считать сильную государственную власть. И вот его построение естественное состояние людей — это война всех против всех во избежание самоистребления люди уступают свои права избранной ими верховной власти власть эта абсолютна и безгранична, она имеет право цензуры любого общественного мнения и владеет всей собственностью. Разделение властей опасно, ибо это может привести к анархии бунты и восстания против власти недопустимы и должны подавляться с максимальной жестокостью. Самая деспотичная власть лучше анархии — вот та идея, которая пронизывает весь Левиафан. Обоснование этой идеи и ее последовательное проведение при рассмотрении всех общественных институтов потребовали от Гоббса большой изобретательности и упорного труда. У нас на это, как правило, не хватает времени, поэтому обычно мы ограничиваемся переинтерпретацией узкого круга понятий и утверждений, достаточной для написания очередной статьи. Да и найденный результат — исходный пункт нового воззрения — должен быть достаточно значителен и оригинален, чтобы его следствия охватили заметную сферу. Чем шире эта сфера, чем больший круг философских проблем и решений позволяет переосмыслить ваш результат, тем он значительнее. Ценность философского результата определяется несоответствием его фактам или научным данным, а его потенциальной способностью придавать новый смысл понятиям, вещам, явлениями показывать их в новом, необычном свете. Очень значительный результат дает философу возможность по-новому взглянуть на все, навесь мир. Один из недавних примеров — философия К. Поппера, выросшая из идеи фальсифицируемости. Отсюда вытекает, между прочим, вывод о том, что современная специализация в философии — свидетельство бедности получаемых результатов и, быть может, ограниченности умственных средств. В самом деле, если вы получили результат, способный послужить исходным пунктом для переосмысления значительной части философских понятий и проблем и у вас есть силы для осуществления такого переосмысления, то вы смело перешагнете границы сложившихся специальностей и областей Некоторые особенности философского исследования И, наконец, последнее психологическое, наблюдение. После того как решение найдено, философ перестает читать работы по той теме, которая еще совсем недавно поглощала псе его внимание. Теперь он читает литературу по смежным проблемам, по близким сферам философии, на которые стремится распространить найденную точку зрения. Его позицию теперь можно выразить так я знаю ответ, другие ответы меня не интересуют как заведомо для меня неприемлемые. И если в его руки попадает работа, посвященная той проблеме, которую он для себя решил, его критика бывает беспощадной, ибо в основе ее лежит стремление еще и еще раз подчеркнуть оригинальность и преимущества собственного решения. За примерами можно не ходить, и без того каждый из нас знает, что наиболее ожесточенные споры вспыхивают среди тех, кто разрабатывает одни и те же проблемы, хотя философам, работающим в соседних областях, поводы для этих споров порой представляются ничтожными. Со временем философ, по-видимому, совсем перестает читать философскую литературу. Зачем она ему Он — гуру он все знает, может дать ответ на любой философский вопрос, он только учит. С коллегами он почти не разговаривает на философские темы что могут они сказать ему Но охотно беседует с молодежью или с представителями других профессий. Пишет почти исключительно вторичные работы, повторяя, разъясняя, комментируя самого себя. Иллюстрация Для иллюстрации сказанного следовало бы проанализировать творчество какого-нибудь известного философа и поэтапно проследить за процессом создания одного из его трудов. Но рассуждения о работе другого человека, о его мотивах и последовательности действий всегда сомнительны и могут быть оспорены. Это всегда будет не более чем одной из возможных реконструкций. Поэтому лучше обратиться к личному опыту. Как бы скромен он ни был, это — реальный опыта не спекулятивные домыслы. Где-то в середине х гг. мы много размышляли и рассуждали о научных теориях, их структуре и их смене. Как разв г. вышел русский перевод знаменитой книги Т. Куна Структура научных революций. Слова парадигма, нор Глава 4 мальная наука, научная революция произносились так часто, что на одной из конференций выведенный из терпения известный историк химии возмущенно воскликнул Если я еще раз услышу здесь о Куне, ноги моей больше не будет на таких конференциях Как и многие другие, я долгое время находился под влиянием Р. Карнапа, К. Гемпеля, Э. Нагеля, и мне импонировала мысль о надежном эмпирическом базисе науки, о котором они так серьезно и убедительно писали. Но работа Куна сильно подорвала веру в этот несомненный эмпирический базис. Он доказывал, что сиз менением теоретических представлений меняется все — методы, объект исследования, весь мир ученого. Таким образом, перед нами встала дилемма сохранить верность позитивистской традиции и продолжать считать, что эмпирический базис науки сохраняется, несмотря на смену теорий, или согласиться с аргументами Куна и Фейерабенда и признать, что эмпирическая основа науки изменяется вместе со сменой теоретических представлений. Мне показалось, что в условиях данной полемики важно обратить внимание на понятие научного факта. В литературе на эту тему высказывались не только самые разнообразные, но порой и совершенно невразумительные вещи. Казалось, что понятие факта принадлежит к тем расплывчатым понятиям, которыми пользуются все, нов каком-то колеблющемся, неясном смысле, а попытки его уточнения почти сразу же приводят к непреодолимым трудностям. Довольно долго я вчитывался в описания различных научных фактов и истории их установления, стараясь понять, что же такое факт фрагмент действительности, чувственный образ, особое предложение языка науки или что-то еще Или все что угодно, как в Трактате Витгенштейна? И вот однажды откуда-то выскочила мысль а не есть ли факт нечто сложное, представляющее собой сплав нескольких компонентов Перед моим умственным взором возник образ круга, разделенного натри по-разному окрашенных сектора одна часть — предложение (я назвал его лингвистическим компонентом факта другая часть — соединенный с предложением чувственный образ (перцептивный компонент третья часть — приборы, инструменты и практические действия, навыки, используемые для получения Некоторые особенности философского исследования соответствующего чувственного образа («материально-прак- тический компонент. Например, тот факт, что железо плавится при температуре 1530 С, включает в себя соответствующее предложение, чувственный образ жидкого металла, термометры и оборудование для плавки металла. Легко понять, что факт не является лишь предложением или некоторым реальным положением дел, если задаться вопросом о том, как передать данный факт людям иной культуры, скажем, древним египтянам или грекам гомеровской эпохи. Совершенно недостаточно (если вообще возможно) перевести на их язык предложение Железо плавится при температуре 1530 С. Они его просто не поймут, а если бы и поняли, то отнеслись бык нему как к некоторой гипотезе или теоретической спекуляции. Данный факт может стать фактом только в той культуре, которая обладает соответствующей технологией и практическими навыками, нужными для воспроизведения данного факта. Вот так возникла первоначальная идея и нашлись соответствующие термины для ее выраж ения. Эта идея сразу же осветила основной недостаток существовавших подходов к истолкованию факта они помещали факты в какую-то одну плоскость — внешней реальности, чувственного восприятия или языка. Я назвал это одномерным пониманием фактов. Позицию сторонников Кар напа и Гемпеля я обозначил как «фактуализм», позицию Хэнсона и Куна — как «теоретизм». Так начала складываться определенная терминология, выражающая особый взгляд на методологические направления и проблемы. Из истории науки я извлек материал, показывающий, что мое истолкование факта дает более глубокое понимание истории, нежели ф актуализм и теоретизм. Стала формироваться структура изложения сначала я выделю два альтернативных подхода к пониманию научного факта ф актуализм и теоретизм; затем дам их критический анализу кажу неразрешимые для них проблемы после этого предприму экскурс в историю науки и как бы из историко научного материала извлеку свое собственное истолкование наконец, продемонстрирую его плодотворность, рассмотрев некоторые (удобные для меня) методологические проблемы Глава Я написал статью 32 и этим ограничился. Другие интересы увлекли меня, да и изобретенная конструкция факта казалась какой-то слишком искусственной, лишенной той простоты и ясности, которые отличают удачную мысль и вызывают к ней доверие. Кроме того, из нее следовало, что по мере развития знания изменяется и мир фактов, хотя и не так быстро и радикально, как теоретические представления. В то время этот вывод показался редактору издательства подозрительными его исправления моих ошибок и «немарксистских заявлений обозначили те границы, в которых я мог рассуждать на эту тему. Стоило ли рассуждать в границах»? Я думаю, читатель без особого труда найдет в моем рассказе все те элементы философской работы, о которых шла речь выше. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что, размышляя над природой научного факта, я не пошел в лабораторию и не стал спрашивать ученых, а постарался сам придумать такое определение этого понятия, которое позволило бы мне удовлетворительно ответить на некоторые интересовавшие меня вопросы. Это очень типично для философа он придумывает новые определения известных понятий или вводит новые понятия, а затем извлекает из этого неожиданные следствия, но при этом делает вид, что проникает в суть вещей. Восприятие и оценка результатов исследования Итак, исследование завершено, результат получен и развит. Пора выносить его на суд публики. Какую цель преследует философ, обнародуя результаты своих размышлений Основная и, если судить по большому счету, единственная цель предложить свое видение мира или решение отдельной проблемы другим людям. Однако в зависимости от темперамента и самооценки философ может ставить и более скромные цели привлечь интерес к своему подходу, ввести в оборот еще одно из множества альтернативных решений и т.п. Для достижения этих целей у философа имеется лишь одно средство — логическая стройность и стиль изложения. Поэтому он ссылается на данные науки, апелли |