Исследования Американской академии по проблемамглобальной безопасности
 Скачать 1.52 Mb.
|
|
ЗАКЛЮЧЕНИЕ России пришлось участвовать в конфликтах в Чечне и в зо( нах "южного пояса" СНГ и с большим или меньшим успехом применять военную силу ради обеспечения своих национальных интересов (как она их понимала), добиваясь в этих конфликтах исхода, соответствующего ее интересам. Однако для решения 88 Генерал(лейтенант Владимир Барвиненко, в репортаже Олега Фали( чева с совещания, Красная звезда, 28 июня 2003 г. 89 Генерал Владимир Лобов утверждал, что Ирак мог с успехом дать бой оккупационным силам даже с той военной техникой, которая осталась у него после 1991 года, Красная звезда, 12 апреля 2003 г. 90 Putin Hints Solution in Iraq Possible. – Moscow Times, September 22, 2003. Г ЛАВА 4. Россия, региональные конфликты и применение военной силы 189 этих задач, особенно для установления в районах конфликта порядка и обеспечения безопасности после прекращения основ( ных военных действий, необходимо провести реформу россий( ских вооруженных сил, военных структур и военного мышле( ния. Необходимо адаптировать их к потребностям конфликтов низкой интенсивности с участием группировок субгосударстве( ного уровня или миротворческих операций, включающих раз( личные уровни принуждения к миру. Такого рода адаптация не была проведена ни в ходе чеченских кампаний, ни в промежутке между ними и лишь частично осуществлена в отношении зон конфликтов на территории СНГ. Главный парадокс заключается в том, что Чечня, являясь основным стимулом для проведения – концептуально и органи( зационно – реформы, обеспечивающей снижение уровня отно( сительной интенсивности операций, оказалась также и основ( ным препятствием для таких преобразований и, возможно, даже для более широкого процесса военной реформы. "Досовремен( ный" стиль ведения боевых действий в Чечне и связанная с ними постоянная утечка ресурсов приводят к тому, что вооруженные силы выполняют на территории России не свойственную им роль и продолжают придерживаться принципа "цель оправдыва( ет средства". Следовательно, тяжелая чеченская кампания не дала никаких положительных уроков, которые российские воен( ные могли бы применить в других региональных конфликтах. Такой итог отражает тупик, в который зашли попытки прове( дения военной реформы, о чем говорится в других главах этой книги. Наступившие после распада СССР как крупной державы с общесоюзными военными структурами неразбериха и беспоря( док стали причиной того, что российское военное руководство было изначально занято решением других первостепенных задач. Но к 1992–1993 годам оно уже не могло отрицать существование рисков и наличие конфликтов вдоль "южного пояса" России. Основная проблема заключалась в том, что их профессио( нальная подготовка и психологические установки даже десяти( летие спустя после распада СССР побуждали их к планирова( нию крупномасштабных обычных военных кампаний, в целом направленных против Запада. Их нежелание всерьез переори( ентировать усилия в военной области на региональные конф( ликты с участием групп субнационального уровня укреплялось отсутствием военных ресурсов и ассигнований на развитие по( тенциала для ведения боевых действий в таких конфликтах "со( Рой Эллисон 190 временными" методами. Наоборот, российское высшее коман( дование уделяло, по(видимому, значительно больше внимания сценариям, предусматривающим эскалацию региональных кон( фликтов на периферии России и других государств СНГ вплоть до перерастания их в конфронтацию с ведущими региональны( ми державами – то есть выведение конфликта на уровень, обыч( но предусматриваемый учениями Генштаба. Однако приведен( ный выше анализ показывает, что российское руководство проявляло осторожность и не поощряло такую эскалацию. Некоторые российские операции в зонах конфликтов на территории СНГ после нескольких лет относительного мира ста( ли более регулируемыми и приобрели в некоторых отношениях сходство с миротворческими операциями. Однако чеченские кампании оставались "досовременными", а российское руковод( ство не имело политической воли принудить военное командо( вание к модернизации в ходе этих кампаний. В любом случае попыткам обновления, скорее всего, препятствовали, с одной стороны, насущные потребности ведущихся военных действий и инерция военной бюрократии – с другой. Ход российских операций в Чечне резко отличается от про( водимых западными странами кампаний в Косово, Афганистане и Ираке. Можно ожидать, что пример этих кампаний даст тол( чок радикальному переосмыслению понятия крупного регио( нального конфликта. Но этот пример не столько подтолкнул российское военное руководство к разработке новых систем вооружений и к изменению стиля операций, которые могли бы обеспечить успех в текущих или возможных будущих региональ( ных конфликтах, сколько к размышлениям о том, как отсутствие у России современного военного потенциала может сказаться на соотношении сил между Востоком и Западом – традиционно центральном вопросе для Генштаба. С вооруженными силами, лишь частично способными к уча( стию в региональных конфликтах разной интенсивности и мало( приспособленными к этому, и имея склонность чрезмерно опи( раться на использование военных средств, Россия может добиться лишь относительного успеха в военном вмешательстве в такие конфликты. Однако для современной России, видимо, до сих пор 191 сновные причины внезапного распада Советского Союза и многих экономических и военных проблем сегодняшней России можно связать с феноменом, который остался в значи( тельной мере незамеченным: со структурной милитаризацией советской экономики. В настоящей главе автором рассматрива( ются характеристики этого явления и дается оценка его послед( ствий для российского оборонного сектора и для страны в це( лом. ЧТО ТАКОЕ СТРУКТУРНАЯ МИЛИТАРИЗАЦИЯ? По данным архивов Государственного планового комитета (Госплана), рассекреченных в начале 1990(х годов, второй совет( ский пятилетний план (1933–1937 гг.) предусматривал сокраще( ние производства боевых самолетов с 3,515 тыс. до 2 тыс. еди( ниц, а танков – с 4,22 тыс. до 2,8 тыс. В то же время Госплан потребовал от оборонной промышленности резко увеличить ее мобилизационный потенциал: по самолетам – с 13,1 тыс. до 46,3 тыс. единиц, а по танкам – с 40,4 тыс. до 90 тыс. Информация о мобилизационном потенциале советской обо( ронной промышленности после Второй мировой войны остается засекреченной, однако примерные оценки сделать можно. В пе( риод с 1960(х по 1980(е годы советский Генеральный штаб утвер( ждал, что оборонная промышленность Соединенных Штатов могла производить от 50 до 70 тыс. танков в год (сильно преуве( личенная оценка, но этого вопроса мы здесь не касаемся). Еще в 1990 году высшее военное командование СССР считало, что в случае мобилизации США смогут через шесть месяцев довести ОБОРОННАЯ ЭКОНОМИКА В РОССИИ И НАСЛЕДИЕ СТРУКТУРНОЙ МИЛИТАРИЗАЦИИ В ИТАЛИЙ Ш ЛЫКОВ О ГЛАВА 5 Виталий Шлыков 192 производство танков до 50 тыс. единиц в год, а их западноевро( пейские союзники по НАТО – произвести еще 25 тыс. единиц. Однако, как и в случае с расчетами по США, мобилизационный потенциал стран НАТО, который позволил бы им превзойти Советский Союз по производству других видов вооружений (са( молетов, артиллерийских установок, снарядов и т.д.), также был сильно переоценен. Тем не менее Генеральный штаб использовал эти и другие завышенные данные для ускорения развития советской оборон( ной промышленности, пытаясь по уровню производства догнать НАТО. Исходя из предположения о том, что мобилизационные потребности Советского Союза в случае начала новой мировой войны были аналогичны американским и что Кремль был реши( тельно настроен достичь военного паритета со своим противни( ком по холодной войне, за основу для примерной оценки расче( тов советского Генерального штаба можно взять его оценки мобилизационного потенциала Соединенных Штатов. Это, в свою очередь, позволяет, используя таблицы межотраслевого баланса, приблизительно рассчитать то количество металла, не( фти, резины и других материалов, которое требовалось для про( изводства необходимого количества вооружения в указанные Генштабом сроки. Полученные при этом цифры поражают вооб( ражение в отношении не только экономики советского периода, но и российской экономики 1990(х годов. Для того чтобы удовлетворить мобилизационные потребно( сти вооруженных сил, советская промышленность была вынуж( дена постоянно поддерживать уровень производства металлов, горючего и других сырьевых материалов намного более высо( кий по сравнению с потребностями экономики в мирное время. Наглядным примером служит алюминиевая промышленность. В настоящее время Россия производит 3,4 млн. тонн алюминия в год. На внутреннее потребление идет около 300 тыс. тонн, весь остальной алюминий экспортируется. В Советском Союзе про( изводство алюминия составляло 4 млн. тонн в год. Но, поскольку алюминий считался стратегическим сырьем, правительство зап( ретило его экспорт. Советская оборонная промышленность по( требляла не более четверти выплавляемого в стране алюминия; основная же его масса шла на производство низкокачественных потребительских товаров или просто в металлолом. Это чрезмерное перепроизводство объяснялось необходимо( стью поддержания алюминиевой промышленности (не говоря Г ЛАВА 5. Оборонная экономика в России 193 уж о сталелитейной, титановой и других отраслях) в состоянии постоянной готовности к работе в условиях войны. Иными сло( вами, в случае мобилизации советских вооруженных сил у со( ветской оборонной промышленности должны были быть в рас( поряжении все ресурсы, необходимые для немедленного увеличения производства самолетов, танков и других вооруже( ний. С учетом столь гигантских объемов запланированного перепроизводства у советской экономики не было стимулов к повышению производительности или снижению уровня потреб( ления связанной с обороной продукции. Более всего от подобной политики страдал гражданский сек( тор советской экономики. В течение более чем полувека государ( ство направляло все лучшие технологии, материальные и люд( ские ресурсы в военные отрасли, в то время как гражданское производство и инфраструктура десятилетиями испытывали не( достаток внимания и становились все менее эффективными. Чем больше ресурсов направлялось на военное производство, тем сильнее увеличивалась отсталость гражданского сектора в Совет( ском Союзе. Ввиду крайней неэффективности экономики даже простое поддержание гражданского сектора требовало огромно( го количества основных ресурсов: сырья, энергии, промышлен( ных мощностей. В сельскохозяйственной отрасли, например, Со( ветский Союз должен был производить в 6–7 раз больше тракторов и в несколько раз больше удобрений, чем США, чтобы добиться аналогичных показателей выхода продукции. По сравнению с гражданским, советский оборонный сектор был значительно менее энерго(, материало( и трудоемким. Так, в 1970(е – 1980(е годы, когда объем выпускаемой ею продукции был максимальным, оборонная промышленность потребляла только от 6 до 9,3 процента стального проката, от 23,6 до 25 про( центов алюминиевого профиля, 1,7 процента стальных труб и 3 процента лесоматериалов, использовавшихся в советском на( родном хозяйстве. В оборонных отраслях было занято 10,45 млн. человек, или 8,4 процента от численности рабочей силы, состав( лявшей 135 млн. Экономика, высококачественные ресурсы которой сконцен( трированы в относительно небольшом оборонном секторе, тогда как прочие отрасли пребывают почти в полном небрежении, может функционировать только в том случае, если игнорируют( ся законы рынка. Она не реагирует на такие меры, как сокраще( ние расходов на оборону, и не допускает переброски ресурсов Виталий Шлыков 194 из военного производства в гражданский сектор экономики. Другими словами, она представляет собой структурно милита( ризованную экономику. В такой экономике даже при полном прекращении всяких закупок продукции военного назначения не произойдет соответствующего повышения эффективности гражданского сектора, не проявит себя "невидимая рука рынка" и не изменится к лучшему положение в экономике в целом. Если структурно милитаризованную экономику внезапно перевести на рыночную основу, то вся система связей между различными ее отраслями будет постепенно разрушаться и в конце концов распадется. Именно это и произошло в России в 1990(х годах. К моменту своего распада Советский Союз обладал огром( ными избыточными мобилизационными мощностями как в энер( гетике, так и в сырьевых отраслях. Эти накопленные в течение более чем 50(летней подготовки к мировой войне излишки были важным источником экспортных поступлений. В 1990(е годы они помогали также удовлетворять внутренний спрос. Действитель( но, в течение этого периода российское руководство сбывало эти излишки внутри страны по субсидируемым ценам в надежде, что это поможет предотвратить социальный взрыв. Даже сегодня природный газ продается потребителям внутри страны по ценам в семь раз ниже экспортных. РОССИЯ НА ПЕРЕПУТЬЕ Россия достигла поворотной точки. Ее резервы в значитель( ной мере иссякли, а отсутствие инвестиций все тяжелее сказы( вается на производительности экономики. Крах советской/рос( сийской структурно милитаризованной экономики обусловил необходимость перестройки российской оборонной промыш( ленности. Единственным исключением здесь могут быть некото( рые узкоспециализированные отрасли (например, предприятия по производству ядерного оружия и ракет). Российская оборонная отрасль насчитывает на настоящий момент 1,7 тыс. официально признанных предприятий, где заня( то около 2 миллионов человек; эти цифры не изменились с 1992 года и не включают данные по ядерной промышленности, которая по традиции учитывается отдельно. Эти данные говорят о том, что Россия еще не перешла к рыночной экономике. Кроме того, с начала 1990(х годов министерство обороны не оплачива( Г ЛАВА 5. Оборонная экономика в России 195 ло свои закупки вооружения у многих предприятий оборонной промышленности, если не считать случайных, в значительной мере символических выплат. В то же время нет никакой ясности в отношении того, что представляет собой оборонное предприя( тие. Официально предприятие считается относящимся к оборон( ной промышленности, если по меньшей мере 5 процентов про( изводимой им продукции имеет оборонное назначение. На самом же деле правительство признает, что 90 процентов пре( тендующих на это звание предприятий не имеют контрактов на производство и поставку военной продукции. Заявляя о своей принадлежности к оборонному комплексу, многие такие предпри( ятия надеются избежать необходимости платить, по крайней мере по некоторым своим счетам (например, оплачивать ком( мунальные услуги и платить налоги). Учитывая бесчисленные трудности, с которыми сталкивается российская оборонная про( мышленность, большинство средних и мелких оборонных пред( приятий, особенно поставщики запчастей и субподрядчики, переориентировались на значительно более привлекательный гражданский сектор. В отличие от своего советского предшественника, российс( кое правительство не может больше произвольно устанавливать и поддерживать искусственно заниженные цены на военную тех( нику. Оно не может также заставить частных поставщиков запча( стей и субподрядчиков выполнять военные заказы вопреки их желанию. Поэтому, если правительство хочет увеличить выпуск оборонной продукции, придерживаясь при этом экономической политики прошедшего десятилетия, ему придется значительно увеличить бюджетные ассигнования на военные закупки. Россия, однако, по(прежнему располагает одной из самых крупных в мире систем оборонного НИОКР как по количеству входящих в нее учреждений, так и по числу занятого в ней персо( нала. Российский оборонный НИОКР унаследовал около 80 про( центов из тех 450 научных и 250 конструкторских организаций, которые некогда входили в советский военно(промышленный комплекс (ВПК). Сегодня они являются составной частью того, что стало именоваться российским оборонно(промышленным комплексом (ОПК). Крупномасштабное производство современных вооружений в советскую эпоху было возможно благодаря уникальной неры( ночной системе, в рамках которой оборонный сектор в перво( очередном порядке обеспечивался любого рода ресурсами: ква( Виталий Шлыков 196 лифицированной рабочей силой, лучшими учеными и управлен( цами, новейшими технологиями и гарантированными поставка( ми сырья и материалов по существенно заниженным ценам. Отмена после 1991 года этой системы приоритетного снабжения нанесла, по сути, смертельный удар по оборонной промышлен( ности. Однако не все отрасли в этой сфере ощутили на себе эти удары одновременно или в одинаковой степени. Так, например, изменения в ядерной и ракетной отраслях происходили более медленными темпами, чем в электронной промышленности или судостроении. Данные о состоянии российского оборонно(промышленного комплекса, обнародованные президентом Владимиром Путиным в марте 2000 года, отражают крайне тяжелое положение, сло( жившееся в отрасли. Так, например, с 1996 года средний возраст работающих в оборонной промышленности увеличился с 47 до 58 лет (пенсионный возраст для мужчин в России составляет 60 лет). Средний возраст станков – 25–30 лет (по правилам, он не должен превышать 10–15 лет). Безвозвратно утеряно при( мерно 300 технологий производства вооружений, а советская система контроля за качеством продукции в настоящее время бездействует. С учетом столь масштабных изменений любая попытка вне( дрить в производства новые разработки, созданные в секторе оборонного НИОКР, наталкивается на два серьезных препят( ствия: (1) необходимость приобретения новейших зарубежных технологий, а также, в больших количествах, оборудования за( рубежного производства и (2) необходимость привлечения на работу и профессиональной подготовки практически совершен( но новых кадров для отрасли, которая для большинства россиян, особенно для молодых рабочих и ученых, утратила свою привле( кательность. Кроме того, при резком сокращении за последнее десятиле( тие объема государственного оборонного заказа и при отсут( ствии сколько(нибудь серьезной государственной поддержки оборонная отрасль стала неспособна реагировать на требования возобновить или ускорить выпуск существующих систем воору( жений, не говоря уж о разработке новых. Многие предприятия отрасли уже не считают военное производство основным на( правлением своей деятельности. Как указывалось выше, некото( рые из этих предприятий перешли на выпуск продукции граж( данского назначения. К их числу относится ряд предприятий, Г ЛАВА 5. Оборонная экономика в России 197 производящих оборудование для нефтяной и газовой промыш( ленности. Другие существуют благодаря тому, что сдают свои производственные помещения коммерческим организациям для самых разных целей (например, под офисы, склады и даже су( пермаркеты). Российский военно( или оборонно(промышленный комп( лекс больше не представляет собой отрасль, обособленную от остальной экономики и находящуюся под централизованным государственным управлением и контролем, как это было в со( ветскую эпоху. Все, что от него осталось, – это разрозненные предприятия, которые входят в оборонно(промышленный комп( лекс (преемник ВПК) и рассматривают свою принадлежность к нему как защиту от угрозы приватизации, банкротства или на( сильственного поглощения более успешными компаниями. Принадлежность к ОПК обеспечивает ряд преимуществ, которые в определенной степени помогли российским оборон( ным предприятиям, а иногда и их руководству компенсировать отсутствие государственных оборонных заказов. Во(первых, это позволило директорам оборонных предприятий вести дела так, как если бы они были их настоящими владельцами. Так, напри( мер, недавно службы безопасности в Москве обнаружили, что на строго охраняемом стратегически важном предприятии "Гра( нит" разместила свою штаб(квартиру крупная узбекская фунда( менталистская мусульманская организация. Более ста членов этой организации были арестованы после того, когда власти выяснили, что группа не только открыла в помещениях завода кафе и пекарню, но и выплачивает директору "Гранита" аренд( ную плату. Во(вторых, в 1990(е годы директора оборонных предприятий могли брать в коммерческих банках кредиты под государствен( ные гарантии. По данным государственных ревизионных служб, такая практика привела к появлению системы "отката", когда половина денег, выделявшихся государством на военные закуп( ки, шла банкам, которые выдавали эти кредиты. Неудивительно, что многие директора заводов на этом обогатились. Третий пример касается призыва на военную службу и по( могает понять, каким образом ОПК может подтвердить свое за( явление о наличии 2 миллионов сотрудников, несмотря на недо( статок военных заказов. Уклонение от призыва является широко распространенной практикой в России. Чтобы избежать службы в армии, чаще всего прибегают к следующему способу: платят Виталий Шлыков 198 призывным органам и врачам 5–10 тыс. долл. США за документ, удостоверяющий, что юноша не подлежит призыву по состоя( нию здоровья. Однако есть и другой способ. Власти позволяют государственным предприятиям давать своим работникам от( срочку от военной службы. По сообщениям средств массовой информации, лица, уклоняющиеся от службы в армии, платят руководству некоторых таких предприятий за зачисление в штат, хотя бы и без зарплаты. Несмотря на связанные с этим проблемы, недавно назначенный заместитель премьер(министра России Борис Алешин обещал распространить такое право и на частные предприятия оборонного сектора. В(четвертых, для региональных и местных властей также выгодно присутствие оборонных предприятий на их территори( ях. В советскую эпоху на базе крупных, стратегически важных научно(исследовательских центров и предприятий оборонной промышленности было создано около ста так называемых "зак( рытых" городов. Большинство из них по(прежнему пользуются преимуществами своего привилегированного статуса, в том чис( ле налоговыми льготами. Неудивительно, что в этом "налоговом оазисе" находили пристанище тысячи коммерческих предприя( тий. Это в первую очередь относится к космическому центру на Байконуре (Казахстан). По оценкам государственного конт( рольно(ревизионного управления, потери государства вслед( ствие непоступления налогов из этих городов достигают 60 про( центов оборонных расходов России. По данным обследования, проведенного в 2002 году непра( вительственной организацией "Лига содействия оборонным предприятиям", большинство руководителей оборонных пред( приятий считали, что центральные власти бросили их на произ( вол судьбы. В ходе обследования респондентам задавался воп( рос о том, какие правительственные учреждения оказали благоприятное либо неблагоприятное влияние на их работу (см. таблицу 5.1). Как явствует из таблицы, респонденты считают, что ни президент, ни Государственная дума не проявляют большого интереса к проблемам ОПК; более того, они по большей части лишь создают дополнительные трудности. Наименьшим влияни( ем (за это высказались 78 процентов опрошенных) пользовалось Министерство промышленности, науки и технологий, отвечаю( щее за реструктуризацию ОПК. Что касается так называемых российских федеральных оборонных агентств (авиационно(кос( мического, по обычным вооружениям, по системам контроля, по Г ЛАВА 5. Оборонная экономика в России 199 судостроению и по боеприпасам), то 78 процентов респондентов заявили, что ни одно из них не помогало им в налаживании ра! боты их предприятий. Интересно, что 69 процентов опрошен! ных выразили убеждение в том, что их предприятия в скором времени будут ликвидированы 1 ТАБЛИЦА 5.1 |