ыуавкп. Лексикология современного английского языка
 Скачать 0.89 Mb.
|
|
Глава вторая. СЛОВО КАК ЕДИНИЦА ЯЗЫКА 1. Проблема определения слова. 2. Отношение между сло- вом и обозначаемым (проблема знаковости). 3. Мотивировка слова. 4. Выделение слова в потоке связной речи (проблема от- дельности слова). 5. Выделение слова в языке (проблема тожде- ства слова). 1. Проблема определения слова § 22. Каждая наука выделяет в изучаемом объекте основные единицы и рассматривает их свойства, развитие и взаимодей- ствие. Для науки о словарном составе – лексикологии такими единицами являются слова, части слов или морфемы и эквива- ленты слов, т.е. устойчивые словосочетания. Слово и морфема являются не только единицами лексики, но и основными еди- ницами языка вообще, поскольку они, во-первых, сохраняют существенные общие признаки языка, т.е. обладают не только внешней звуковой стороной, но и значением, и, во-вторых, вы- ступают не как явление, созданное в речи, а как нечто уже суще- ствующее в языке и лишь воспроизводимое в речи. Что касается устойчивых сочетаний, то они тоже обладают значением и зву- чанием и не создаются, а только воспроизводятся в речи, но по- скольку содержатся они не в каждом высказывании, их следует признать единицами второстепенными. § 23. Основным объектом изучения лексикологии являет- ся слово, но общепринятого определения слова, четко отграни- чивающего его от других лексических единиц, в науке пока нет (хотя попыток дать такое определение в лингвистической лите- ратуре было достаточно много). Трудность определения слова так велика, что многие ученые считают эту задачу невыполни- мой и определения слова не дают. 29 Определение самых общих понятий вообще представляет большие трудности в любой науке, а задача определения сло- ва оказывается особенно сложной потому, что слово, являясь единством звучания и значения, оказывается своеобразным фокусом, в котором скрещиваются проблемы лингвистиче- ские, философские и психологические. Кроме того, слово яв- ляется основной единицей языка не только для словарного со- става, но и для грамматического строя языка и таким образом оказывается сложным соединением грамматического и лекси- ческого. Даже наиболее точное определение слова как «исторически сложившейся единицы звукового языка, являющейся формой существования понятия» не дает четкого критерия для отгра- ничения слова от других единиц языка и неполно отражает всю специфику слова. Все попытки определить слово на основе какой-нибудь одной стороны неизбежно оказывались малоудачными. Так, известное определение английского материалиста XVII в. Томаса Гоббса «Слова суть не пустые звуки, а имена ма- терии» касается только философской стороны вопроса. Предложенное представителем английской группы мла- дограмматиков Генри Суитом определение «Слова – потенци- альный минимум предложения» характеризует только синтак- сическую сторону слова. В науке о русском языке аналогич- ные односторонние определения слова давали Ф.И. Буслаев, А.М. Пешковский и Л.В. Щерба. Несколько более разностороннее определение, частично учитывающее семантическую сторону слова, дает известный американский лингвист Э. Сепир: «Слово есть один из мельчай- ших, вполне самодовлеющих кусочков изолированного смысла, к которому сводится предложение». В современной американской дескриптивной лингвисти- ке наибольшее распространение получила модифицированная формулировка этого определения; представители этого направ- ления называют слово минимальной свободной формой, т.е. 30 рассматривают слово как наименьшую единицу языка, которая может употребляться изолированно 1 Немецкий лингвист Карл Бюлер подчеркивает фонетиче- скую сторону слова и его знаковую функцию: «Слова – фонети- чески отчеканенные, общеупотребительные знаки языка». Каждое из этих определений страдает односторонностью, и потому оказывается неточным. Ни одно из них не позволяет от- граничить слово от словосочетания, с одной стороны, и от мор- фемы, с другой, не упоминает основной, т.е. назывной, функции слова, не ставит вопроса о соотношении разных форм одного слова, не позволяет показать различие и связь между словом и понятием. В худших случаях определение слова оказывается и методо- логически порочным, отражая методологически неверную кон- цепцию авторов, как это имеет место у некоторых структурали- стов, трактующих слово как произвольный условный знак. § 24. Советскими учеными (О.С. Ахмановой, Р.А. Будаго- вым, В.В. Виноградовым, Е.М. Галкиной-Федорук, А.И. Смир- ницким и др.) за последние годы написано немало работ с целью возможно более полного и всестороннего исследования теории слова, основанной на марксистско-ленинском учении о нераз- рывности связи языка и мышления. Основные положения этой теории могут быть сформулированы следующим образом. Слово – исторически сложившаяся основная единица зву- кового языка, являющаяся формой существования понятий, которые образуются как обобщенное отражение реальной дей- ствительности и закрепляются в значении слова. В этом смысле слова отражают действительность. Звуковая сторона слова не отражает, а называет действительность, и в этом смысле слово является знаком, но знаком не произвольным, а исторически мотивированным и закрепленным в практике общения. Слова 1 «Свободным» формам (boy, girl, play) противопоставляются «связан- ные» (-s, -ish, -ing в словах boys, girlish, playing), которые самостоятельно в речи не выступают. См.: Nida E.A. Morphology: The Descriptive Analysis of Words. Univ. of Michigan Press, 1946. 31 соединяются с другими такими же единицами в предложения, в связную осмысленную речь и тем отличаются от морфем, кото- рые вне слов в речи выступать не могут. В речи слова относи- тельно легко выделяются как отдельные смысловые и грамма- тически оформленные единицы, отличаясь от словосочетаний целостностью структуры, семантической сплоченностью и цель- нооформленностью. Целостность слова не позволяет вставить между частями одного слова какое-нибудь другое слово, а цель- нооформленность выражается в том, что его грамматическое и фонологическое оформление относится ко всем компонентам слова в целом. В каждом данном отрезке речи слово употребля- ется в каком-нибудь одном значении и определенным образом оформляется грамматически. В языке полисемантичное слово представляет собой целую систему значений, а грамматически изменяемое слово – целую систему форм. Эта развернутая характеристика слова не может служить определением в силу своей громоздкости, но имеет большое те- оретическое значение, так как отвечает на целый ряд не только лингвистических, но и философских вопросов, разработка кото- рых составляет теорию слова. К числу этих вопросов относятся так называемые проблема знаковости, проблема отдельности и проблема тождества слова. Проблема знаковости есть вопрос о том, в каком отношении находится слово к обозначаемым им предметам реальной дей- ствительности, есть ли связь между звуковой формой слова и обозначаемым им понятием и в чем она выражается. Проблема отдельности есть проблема разграничения слова и словосочетания, с одной стороны, и слова и морфемы, с другой, и вопрос о том, как выделяются слова в потоке связной речи. Проблема тождества касается выделения слов как отдель- ной системы форм и значений в языке, т.е. это вопрос о грани- це между многозначным словом и группой омонимов, и вопрос о том, следует ли считать грамматические формы слова за одно слово или за разные слова. Каждой из этих трех проблем ниже посвящается специаль- ный раздел. 32 2. Отношение между словом и обозначаемым (Проблема знаковости) § 25. Рассматривая слово как форму существования поня- тий, образующихся как обобщенное отражение объективной действительности и закрепляемых в значении слова, языкозна- ние основывается на теории отражения, которая учит, что все формы познания: ощущение, представление, понятие и сужде- ние – суть различные формы отражения нашим мышлением яв- лений действительного мира 1 Слово возникает одновременно с понятием, именно оно соз- дает ту возможность абстракции и обобщения, которая характе- ризует понятие по сравнению с представлением. Слово закре- пляет в нашем сознании обобщенное представление о действи- тельности. Отношение между словом и обозначаемым состоит, следовательно, в том, что, называя факты объективной действи- тельности, слово и отражает их, но не непосредственно, а через закрепленное в значении слова понятие 2 § 26. В приведенной выше характеристике слова следует обратить внимание на то, что слово рассматривается как форма существования понятия, а не - как условный знак понятия. Такая формулировка предполагает, что между звуковой формой слова и обозначаемым предметом также существует какая-то связь. Наличие этой связи многими оспаривалось и оспаривается. Против нее возражают и некоторые советские ученые. 1 Ощущения – суть отражения в сознании человека отдельных чув- ственных сторон предмета. Сочетание ряда ощущений от одного предмета, осмысливаемое как единое целое, есть восприятие. Образ предмета или яв- ления, в данный момент нами не воспринимаемого, называется представле- нием. Представление отражает единичный предмет (оно всегда конкретно). Понятие – высшая форма отражения в нашем сознании реальной действи- тельности. Основываясь на ряде конкретных представлений, понятие берет самые существенные признаки их и осуществляет абстракцию, отвлечение от предмета. Оно создает в нашем сознании не образ какого-либо конкретного предмета, а образ предмета вообще. 2 О соотношении значения и понятия см. след. главу. 33 Швейцарский ученый Ф. де Соссюр, определяя язык как си- стему условных знаков и считая, что «единственным истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в са- мом себе и для себя» 1 , тем самым отрицает всякую связь между обозначением, т.е. словом, и обозначаемым предметом и таким образом отрывает язык и мышление от реальной действитель- ности. В доказательство произвольности языкового знака, т.е. слова, он ссылается на тот общеизвестный факт, что одно и то же понятие обозначается в разных языках разными звуковыми комплексами и, наоборот, одинаковые или сходные звуковые комплексы обозначают разные понятия. Например, стол no-ла- тыни – mensa, по-гречески – trapeza, по-английски – table, по- немецки – Tisch и т.д. С другой стороны, русское сын и англий- ское sin ничего общего по значению не имеют. Казалось бы, что если между звучанием слова и выражаемым им понятием есть какая-то связь, то невозможно существование разных языков, так как все языки должны были бы пользоваться одними и теми же словами. В действительности различие звуковых комплексов, обозна- чающих одно и то же понятие в разных языках, свидетельствует не о произвольности языкового знака, как утверждал де Сос- сюр, а о том, что в разных языках в основу наименования могут быть положены разные признаки обозначаемого. Русское стол связано с глаголом стлать, английское table с латинским tabula доска; греческое trapeza указывает на что-то четырехугольное, а немецкое Tisch говорит о том, что предмет этот служил круглой подставкой для пищи (ср. греч. diskos диск для метания, англ. dish). Непосредственной прямой связи между обозначаемым и зву- чанием слова нет 2 , и в этом смысле слово, называя предмет, явля- ется знаком его; но этот знак отнюдь не произвольный. Для того, чтобы служить средством коммуникации, каждое новое слово 1 См.: Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М.: Соцэкгиз, 1933. 2 Ошибочное представление о том, что не только понятие, но и слово, включая его звуковую форму, является копией, отражением обозначаемого, мы находим в работах последователей Н.Я. Марра. 34 должно быть понятным, а это возможно только в том случае, если первоначально оно называет предмет на основе характерного для него признака, могущего служить представителем предмета, и возникает на базе уже существующих слов и понятий. В книге Л. Фейербаха «Изложение, развитие и критика фи- лософии Лейбница» сказано: «Что же такое название? Служа- щий для различения знак, какой-нибудь бросающийся в глаза признак, который я делаю представителем предмета, характери- зующим предмет, чтобы припомнить его в его целостности». Выбор признака, положенного в основу наименования, за- висит от объективных свойств обозначаемого. Он должен быть таким, чтобы по нему можно было узнать предмет, о котором идет речь. Каждое новое слово образуется из уже существо- вавших в языке названий для уже существующих понятий, так как в сознании человека нет ничего, что не имело бы причин во внешнем мире. Изучение языка подтверждает это положение. Действитель- но, в языке не образуется немотивированных новых слов, раз- витие языка происходит путем развития и усовершенствова- ния уже имеющихся элементов. Связь между звуковой формой слов, понятием и действительностью оказывается, таким обра- зом, не случайной, а исторически возникшей и в дальнейшем за- крепленной в практике языкового общения. Образующие слово морфемы в своем значении передают существенные признаки понятия, отличающие его от остальных символами действитель- ности. Ошибочность теории произвольности языкового знака, вы- двинутой де Соссюром, подтверждается также данными учения И.П. Павлова о высшей нервной деятельности. Поскольку вос- приятие и понимание каждого нового слова представляет собой cоздание нового весьма сложного условного рефлекса, а новый условный рефлекс может возникнуть только на базе уже имею- щихся и закрепленных условных рефлексов, то и новые слова, т.е. новые сигналы, не могут возникнуть произвольно, а должны обязательно базироваться на словах, уже имеющихся в созна- нии говорящих. 35 Таким образом, рассматривая слово с философской точки зрения, следует признать, что, поскольку в слове есть единство значения и звучания, в проблеме отражения словом действи- тельности также есть две стороны. Со стороны выражаемого словом понятия слово оказывается отражением, а не знаком действительности, звуковая же сторона не отражает, а обознача- ет действительность. Это – знак, но знак опосредствованный и не произвольный. 3. Мотивировка слова § 27. Каждый предмет или явление реальной действитель- ности имеет множество признаков, но при назывании выбира- ется только один из них, обычно заметный, но необязательно самый существенный, который и является в дальнейшем пред- ставителем всего целого. Птица снегирь в английском языке называется bull finch, потому что часто сопровождает стада. Общее для многих ма- леньких птичек название finch является, вероятно, звукоподра- жательным. Научное латинское название этой же птицы Pyrrh- ula от греч. pyrrho &s огненный дано ей по цвету, так как у снеги- ря-самца оперение на груди, шее и щеках ярко-красное. Другие птицы получили свое название по типичным для них движени- ям: duck утка – др.-англ. *ducan нырять; woodpecker дятел – to peck долбить, клевать; по характерному крику: cuckoo кукушка; и по разным другим признакам. Выражение в слове одного или нескольких признаков на- зываемого предмета, используемое в качестве названия данно- го предмета в целом, называется внутренней формой слова, его мотивировкой или этимологической структурой. Наиболее рас- пространенным из этих терминов является термин «внутренняя форма», но в настоящее время предпочтение отдается термину «мотивировка» как более ясному и однозначному. Мотивировка слова также показывает отношение между значением слова и теми признаками, которые положены в осно- 36 ву наименования, а также отношение слова к его предшествен- никам в языке. Если слово не потеряло семантической связи с тем словом или словами, от которых оно образовалось, говорят, что оно мо- тивировано, что у него ясная или прозрачная внутренняя фор- ма; если же связь эта утрачена, мы имеем дело со стершейся мо- тивировкой или деэтимологизацией. Подбирая название для нового предмета или явления, го- ворящий сравнивает его с другими, известными ему ранее. Так, barn трамвайный парк – потому что трамваи размещают- ся в больших помещениях, напоминающих сараи. Внутренняя форма в данном случае ясна в синхроническом плане; но при диахроническом подходе можно заметить, что у слова barn в его первоначальном значении сарай, которое возникло из описа- тельного др.-англ. термина ber-ern помещение для ячменя, вну- тренняя форма стерлась, поскольку слова bere ячмень и ern, ærn помещение выпали из языка, слово претерпело значительное фо- нетическое изменение, перестало быть сложным словом и стало употребляться в более обобщенном значении. Прозрачной является мотивировка в слове time-table, оба составляющих элемента которого сохранились в языке как са- мостоятельные слова. Первый элемент поясняет – что именно показано в таблице, названием которой является второй эле- мент. Слово speaker мотивировано потому, что суффикс ука- зывает, что слово называет деятеля, а корень раскрывает, какое именно действие осуществляет этот деятель. Глагол to face озна- чает смело встречать опасность или трудность; в основу наиме- нования положен тот же образ, что и в русском выражении ли- цом к лицу. Отчетливо сохранилась мотивировка в таких словах, как chairmanship председательство, co-existence сосущество- вание, co-operation сотрудничество, foresee предвидеть, fruit ful плодотворный, ice-cream мороженое, indeed действительно, ho- use-warming новоселье, to mirror отражать, noteworthy досто- примечательный, pigtail косичка, unintelligible непонятный, to safeguard предохранять, и во многих других. Внутренняя форма всех приведенных примеров отчетливо связывает их с называе- 37 мыми ими предметами реальной действительности, с одной сто- роны, и с другими элементами английской лексики, с другой. Видный русский лингвист XIX в. А.А. Потебня, уделявший проблеме внутренней формы слов очень много внимания, пи- сал, что известное звучание ассоциируется с известным значе- нием не само по себе, не в силу какого-то сходства между ними, а благодаря тому, что при своем возникновении слово содержит указание на признак или признаки, положенные в основу наи- менования. Но, выясняя мотивировку одного слова или целой группы семантически родственных слов, мы в конце концов до- ходим до простого коренного слова, которое никак не мотивиро- вано. Вопрос о том, как возникли такие совершенно немотиви- рованные для нас наименования, упирается в вопрос о том, как вообще возникли первые слова. Эта последняя проблема до сих пор не решена, хотя было предложено немало гипотез. § 28. Многократные фонетические и семантические изме- нения, происходившие в корневых словах древнейшего проис- хождения, затемняют морфологическую структуру многих слов даже для историка языка. Вместе с тем мотивировка многих слов, неясных для современного языкового сознания, вскрыва- ется с помощью этимологического анализа. Примерами тому может служить разобранное выше слово barn, а также слово night ingale соловей из др.-англ. nihte-gale ночной певец (niht ночь иgalan петь). Мотивировка этих слов стерлась в связи с выпа- дением из словарного состава английского языка существитель- ных bere и еrn и глагола galan 1 Бывает и так, что слово с течением времени утрачивает се- мантическую связь с теми словами или словом, от которых оно образовалось, хотя последнее в языке сохранилось. Например, instead взамен, вместо – не ассоциируется со словом stead ме- сто, которое сохранилось как отдельное слово в некоторых диалектах и широко представлено в сложных словах и устойчи- вых словосочетаниях: bedstead кровать, homestead фермерская 1 См. с. 106. 38 усадьба, to stand somebody in good stead оказаться полезным для кого-либо. В ходе исторического развития лексики и при изменении звукового состава слов вследствие фонетических сдвигов связь между родственными словами может затемняться или совер- шенно стираться. Действующее значение опирается тогда на практику языкового общения, а мотивировка может даже прий- ти в противоречие со значением, как в следующем примере: Black berries are red when they are green. Черника красная, когда она зеленая (т.е. неспелая). Процесс, при котором слово со сложным морфологическим составом фонетически и структурно изменяется так, что мор- фологические его элементы уже не распознаются больше, на- зывается опрощением, а возникающие таким образом основы – опрощенными основами 1 . Утрата внутренней формы приводит к тому, что слово перестает ассоциироваться с другим словом или словами, с которыми оно было первоначально связано, и оказы- вается в этом смысле как бы изолированным в языке. Как правило, иноязычные заимствования не мотивированы для говорящих на английском языке. Например: expression, coun- tenance, complexion, temperament. Однако, если заимствуются целые более или менее значительные гнезда однокоренных слов, их этимологическая и морфологическая структура может осо- знаваться говорящими. Примерами могут служить упомянутые выше co-existence, co-operation, ср. также co-education, co-pilot. В большинстве исконных сложных слов мотивировка ясна. Ясные мотивировки входят в число тех связей, которые превра- щают лексику любого языка в систему взаимообусловленнных элементов. § 29. Интересно отметить, что для слов с неясной мотиви- ровкой говорящий коллектив нередко ищет, а иногда и создает собственные объяснения, подсознательно пытаясь восстановить исчезнувшую системность. В качестве примера можно привести 1 Примеры опрощения первоначально сложных основ приведены на с. 166. 39 объяснение слова cockney (название уроженцев восточной ча- сти Лондона и просторечия, употребляемого ими). Рассказыва- ют, что слово возникло потому, что жители Лондона не имеют понятия о деревенской жизни, так что, когда один маленький лондонец попал в деревню и услышал ржание лошади, он закри- чал: The horse is barking, его поправили: The horse neighs. Вскоре после этого он уже кричал: Oh! the cock neighs, за что и был про- зван cockneys. Большой Оксфордский словарь дает другое объ- яснение, в котором предполагается, что слово произошло от ср.- англ. coken-ey т.е. петушиное яйцо, так называли очень мелкие или изуродованные яйца, затем иронически избалованных детей, а затем жителей Лондона, подчеркивая изнеженность горожан по сравнению с деревенскими жителями. Существует целый ряд подобных объяснений для слов Yankee, okay, jeep и других. В результате попыток осознать слово с неясной мотиви- ровкой на основе неправильной ассоциации его с другими сло- вами, которые в действительности никакого отношения к нему не имеют, нередко происходит искажение звукового и морфо- логического состава слова. Явление известно под названием на- родной этимологии (folk etymology) и чаще всего затрагивает заимствованные слова, хотя иногда наблюдается и в исконных. В качестве примера можно привести историю заимствованного из латыни слова asparagus спаржа, которое в силу своей этимо- логической неясности было изменено в sparrow grass; sparrow grass в языке, однако, не удержалось, и теперь вновь вытеснено словом asparagus. Слово shamefaced застенчивый, пристыженный – измени- ло под влиянием народной этимологии не только внутреннюю форму и звучание, но и значение. Первоначально это было sha- mefast. Первый элемент означал скромность, второй – с основ- ным значением твердый – широко использовался для образова- ния прилагательных. Таким образом, слово означало скромный в положительном смысле. В современном языке shamefaced имеет отрицательную эмоциональную окраску. Слово cutlet происходит не от глагола to cut, а от француз- ского cotelette, где cote значит бок. Французское слово cariole повозка превратилось в carryall. Казавшееся непонятным фран- 40 цузское etiquette превратилось в просторечное выражение quite the ticket вполне прилично, правильно. Характеристика мотивированности слов представляет боль- шой интерес и помимо проблемы знаковости слова, поскольку от нее в значительной степени зависит своеобразие лексики каждого языка. § 30. Мотивировка однозначных слов в двух разных языках, даже родственных, часто бывает различной, что очень важно не только теоретически, но и для практики преподавания иностран- ных языков, так как от мотивировки зависит и развитие системы производных значений каждого слова, а следовательно, и несо- впадения таких значений в аналогичных словах разных языков. Например, английский составной глагол find out перево- дится на русский язык глаголом узнать, выяснить. Но глагол узнать далеко не всегда можно перевести глаголом find out, по- скольку этот последний мотивируется как переносный от зна- чений найти, отыскивать и поэтому предполагает, что субъект действия активно стремится получить информацию; в тех слу- чаях, когда имеется в виду, что сведения получены случайно, непреднамеренно, говорят learn. Сравните: Where can I find out his address? I learned about it during the recess. Five o'clock, так же как five hours, в переводе на русский язык пять часов. Но o'clock возникло из сокращения сочетания of the clock. Поэтому понятно, почему именно это слово может употребляться только для обозначения момента времени, а для обозначения срока употребляется другое слово – hour. 4. Выделение слова в потоке связной речи (Проблема отдельности слова) § 31. Трудный вопрос о выделении слов в потоке связной речи, т.е. о границах между словом и словосочетанием, с одной стороны, и словом и морфемой, с другой, интересовал многих 41 ученых. Наиболее полное освещение в советской литературе эта проблема получила в трудах профессора А.И. Смирницко- го. В качестве основного критерия А.И. Смирницкий выдвинул цельнооформленность слова, противопоставляемую раздельно- оформленности словосочетания. Цельнооформленность слова следует понимать как наличие общего грамматического оформления для всех составляющих слово элементов. Раздельнооформленность словосочетания, напротив, пред- полагает, что каждый компонент его имеет отдельное граммати- ческое оформление. Сущность различия между цельнооформленностью слова и раздельнооформленностью словосочетания А.И. Смирницкий показывает, сопоставляя состоящие из одинаковых корневых элементов слово shipwreck кораблекрушение и словосочетание (the) wreck of the ship. Совершенно очевидно, что, не отлича- ясь существенно по значению, эти образования принципиально различны в своем отношении к грамматическому строю, т.е. по- разному оформлены. В слове грамматическое оформление осу- ществляется единожды ship-wrecks, в словосочетании столько раз, сколько в нем компонентов: (the) wreck of (the) ships или (the) wrecks of (the) ships. Предложенный А.И. Смирницким критерий, по мысли его автора, должен подходить для слов любого языка. В действи- тельности же, будучи полностью применим для слов русского языка, он не всегда оправдывает себя в отношении английских слов по причине бедности этого языка морфологическими сред- ствами. Критерий оказывается, например, непригодным, если сопоставить такие образования, как snowstorm и snow mounta- in, где первые элементы одинаково лишены морфологического оформления как в слове, так и в словосочетании. Так возникает характерная и важная для английского языка проблема о при- роде образований типа stone wall, speech sound, train track, street lamp, lunch room, coal mine, radio station. Проблема эта так и на- зывается проблемой stone wall и подробно разбирается в главах шестой и седьмой. 42 Кроме того, критерий грамматической цельнооформленно- сти нуждается в дополнениях и поправках в таких специфиче- ских для английского языка случаях, когда формант притяжа- тельного падежа -s относится к целому сложному образованию the queen of England's hat. Однако в действительности раздельнооформленность на- блюдается и в этих случаях, поскольку категория числа мо- жет быть выражена при этом раздельно: The kings of England's tombs. Кроме того, здесь налицо раздельнооформленность фоно- логического и синтаксического порядка, так как в образовании имеется два самостоятельных ударения и оформлено оно в со- ответствии с нормами синтаксиса (ср. противоречащее нормам синтаксиса следование элементов в таких сложных словах, как sunburnt, outcast, fur-coated). Цельнооформленности соответствует смысловая цель- ность слова, так как словом обозначается явление в целом, а не отдельные его стороны. Следует, однако, иметь в виду, что се- мантическим критерием единства слова можно пользоваться только как подсобным, поскольку в этом отношении возможны значительные субъективные расхождения. Кроме того, семанти- ческий критерий не позволяет отграничить слово от фразеоло- гического сочетания. Если сравнить сложное слово blackbird и словосочетание queer bird чудак, то окажется, что степень иди- оматичности, т.е. семантической спаянности и невыводимости значения целого из значения компонентов, у фразеологизма мо- жет быть даже большей. Существенным дополнительным критерием, помогающим разграничить слово и словосочетание, является целостность слова, не допускающая включения между его частями других слов, как это возможно для словосочетания. Например, выраже- ние to turn to account обратить в свою пользу можно усилить, вставив в него слово good или даже very good: I shall turn it to very good account. (Shaw) Я это очень хорошо использую. Ср. также: day after day и day after useless but precious day. (Wilson) От одного бесполезного, но драгоценного дня до другого. 43 § 32. Разграничение слова и морфемы также представля- ет известные затруднения. Содержащееся в определении слова указание на то, что оно может соединяться с другими такими же единицами в предложении, образуя связную, осмысленную речь, определяя слово с чисто лингвистической стороны, от- граничивает его от морфемы. Морфемы несамостоятельны, они входят в слово в качестве его составных частей и отдельно вне слова в речи выступать не могут, хотя и являются значимыми единицами языка. Вместе с тем между словом и морфемой много общего, они нередко в английском языке оказываются омонимичными (ср. in- come, n. – come in, v.; output, n. – put out, v.). Некоторые специфи- ческие особенности английской лексики делают задачу разграни- чения слова и морфемы в английском языке особенно сложной. Сколько, например, отдельных слов в предложении: I kept on walking along? Являются ли on и along самостоятельными словами или морфемами, т.е. пять здесь слов или три? В последнее время все чаще и чаще высказывается мнение о том, что это словообразовательные элементы, следовательно, не слова, а морфемы. Но графическая и фонетическая раздель- нооформленность (слова on и along несут на себе ударение) и то обстоятельство, что между walking и along можно вставить еще какое-нибудь слово, например steadily, заставляет отнести on и along к отдельным словам, a walking along к словосочетаниям и считать, что приведенное выше предложение содержит пять слов. Подробнее такие элементы будут рассмотрены в главе о словосложении. Некоторые языковеды, например французский ученый Ван- дриес, склонны приравнивать к морфемам все служебные слова, поскольку они не выделяются в речи ни паузой, ни ударением. С таким смешением слова и морфемы нельзя, однако, согла- ситься, так как самостоятельность и смысловая законченность слов всегда больше, чем у морфем. Служебные слова, даже вы- полняя грамматические функции, сохраняют, за редкими ис- ключениями, свое лексическое значение. Так, например, пред- 44 логи, выражая отношения между членами предложения, в то же время подразделяются по лексическому значению. В противном случае, в чем же была бы разница между on, in, under и т.д.? Наличие у предлогов лексических значений легко прове- рить методом подстановки разных предлогов в тот же контекст. Например: They went to (across, from, into, round, out of, through) the park. В зависимости от лексического значения предлога смысл этого высказывания коренным образом меняется, хотя грамматическое значение остается неизменным. Однако все это затруднения только теоретического порядка, так как в практике языкового общения, а также в изучении ино- странных языков и в терминологической и даже в лексикогра- фической работе отдельные слова легко вычленяются говоря- щими из общего потока речи, причем разными людьми в основ- ном одинаково. То обстоятельство, что в потоке устной речи слова выделя- ются далеко не так четко, как в письме, «белые» промежутки в письме не всегда соответствуют паузам в речи и далеко не все слова, написанные отдельно, имеют на себе ударение, давало по- вод утверждать, что эти «белые» промежутки в письме не могут быть признаны границами слов. И все-таки существование во всех языках расчлененного на слова письма свидетельствует о том, что в сознании говорящих слова, за небольшими исключе- ниями, выделяются как языковые единицы одинаково. Трудность разграничения слова и морфемы заключается еще в том, что могут существовать одноморфемные слова, со- стоящие только из корня. Таких слов особенно много в англий- ском языке 1 1 Возможна и другая точка зрения, согласно которой в словах name и move содержатся по две морфемы: одна корневая и другая словоизменитель- ная нулевая. Но в одном случае этот нуль является показателем общего паде- жа и единственного числа существительного, а во втором случае характеризует инфинитив глагола или любое лицо и число настоящего времени, кроме 3-го лица ед. числа. Такое искусственное введение большого числа нулей, передаю- щих разные грамматические значения и, следовательно, друг другу не равных, не помогает, а затрудняет раскрытие специфики структуры английского слова, а потому вряд ли целесообразно. 45 Таким образом, в английском языке получается известная омонимия слов и морфем, но это не опровергает того положе- ния, что морфемы сами по себе (вне слов) не могут сочетаться в предложении для выражения той или иной мысли. В этом и заключается их существенное отличие от слов. Они выражают понятие, лишь предварительно объединяясь в слова или (как в случае одноморфемных слов) становясь словом. § 33. Вопрос о том, какая из рассмотренных единиц, сло- во или морфема, является главной, основной единицей языка, также является спорным. В советском языкознании принято считать главной единицей языка слово, поскольку морфемы самостоятельно, вне слов в речи, не встречаются, и грамматика языка занимается именно изменением слов и сочетанием их в предложении. Американское языкознание в лице Блумфильда и некото- рых других структуралистов считает основной единицей языка не слово, а морфему как единицу, с одной стороны, более мел- кую, а с другой – более постоянную. По вышеуказанным сооб- ражениям этот тезис в общем виде неприемлем. Однако следует иметь в виду, что выбор единицы должен зависеть от цели ис- следования. Для некоторых практических задач, например для целей машинного перевода, морфема действительно является более удобной единицей, так как наличие в языке огромного ко- личества слов не позволяет составить задание (программу) для машины. С другой стороны, для общего языкознания, для лек- сикографии, для стилистики и, естественно, для науки о слове, лексикологии, основной единицей является слово. 5. Выделение слова в языке (Проблема тождества слова) § 34. Рассмотрение в предыдущем разделе проблемы от- дельности слова имело целью установить границы между слова- ми в потоке связной речи. Поэтому основным вопросом, кото- 46 рый надо было решить при анализе примера I kept on walking along, было: сколько в этом предложении отдельных слов. Если же задача заключается в установлении границ между разными словами не в речи, а в языке, в разграничении омонимов, то возникает так называемая проблема тождества слова, и основ- ной вопрос, который задает себе исследователь, это вопрос о том, сколько в словарном составе языка в том или ином случае име- ется равнозвучащих или почти равнозвучащих, но разных слов. Сколько должно быть в англо-русском словаре слов saw, чтобы можно было перевести, например, английскую скороговорку: "Of all the saws I ever saw saw I never saw a saw saw as that saw saws"? Сколько я ни видел, как пилят пилы, я никогда не видел, что- бы пила пилила так, как пилит эта пила. Со звуковой и графической сторон здесь как будто бы два разных слова: saw и saws. В действительности же пример содер- жит трижды повторенное существительное saw пила, причем один раз во множественном числе, трижды повторенный глагол того же корня saw пилить, в том числе один раз в 3-м лице ед. числа наст. вр., т.е. в форме омонимической, форме множ. числа существительного, и, наконец, дважды употреблено прошедшее время глагола see, являющееся случайным частичным омони- мом (омоформой) двух предыдущих. Будучи единицей словарного состава, слово в то же время имеет и грамматическую сторону, т.е. передает не только лекси- ческое, но и грамматическое значение, является той основной единицей, с которой имеет дело и грамматика. Слова могут при помощи морфем, флексий или супплетивно менять свою форму. Способность слова грамматически изменяться, сохраняя лекси- ческое значение, делает его потенциально целой системой форм. Ввиду чрезвычайной многозначности слова «форма» удобнее пользоваться термином «словоформа» 1 . Словоформами назы- ваются те видоизменения одного и того же слова, которые, не различаясь по лексическому значению, передают разные грам- матические значения. В своих различных словоформах слово 1 Термин «словоформа» заимствован у А.И. Смирницкого. 47 остается тождественным себе, а совокупность всех словоформ характеризует и определяет принадлежность слова к тому или иному лексико-грамматическому разряду, т.е. части речи. Наличие у слова saw пила двух словоформ: saw для един- ственного числа и saws для множественного – характеризует его как единицу, принадлежащую к определенному разряду слов, а именно к существительным. Вторая из указанных словоформ омонимична словоформе saws пилит, т.е. форме третьего лица единственного числа на- стоящего времени изъявительного наклонения действительно- го залога глагола saw, которая входит в другую систему слово- форм: saw, saws, sawed, sawing и вместе с ними характеризует saw пилить как глагол. Таким образом, в английском языке два разных слова saw, каждое из которых образует систему форм, т.е. имеет свою пара- дигму 1 Что же касается saw прошедшего времени глагола видеть, то оно самостоятельным словом признано быть не может, а яв- ляется словоформой от слова see видеть. § 35. Современная дескриптивная лингвистика подходит к вопросу о тождестве слова иначе, полагая, что, строго говоря, при каждом изменении значения или звучания получается но- вое слово, т.е. считается, например, что ряд pavement, pave, pav- es, paved, paving состоит из пяти различных слов. Разница меж- ду ними заключается только в том, что первое является произ- водным, второе корневым, а остальные – флективными. Но проводится эта точка зрения не очень жестко, и удобства ради в одно слово объединяются «близкие формы, образующие одну парадигму и имеющие семантическую и формальную об- щность» 2 , т.е. получается, что pave, paves, paved, paving – формы одного слова; pave – pavement – два различных слова. 1 Парадигма (от греч. paradeigma пример, образец) – система форм словоиз- менения, свойственная тому или иному лексико-грамматическому классу слов. 2 Nida Е.А. Morphology: The Descriptive Analysis of Words. Univ. of Michigan Press, 1946. P. 20. § 36. Проблема разграничения разных слов в языке имеет и еще одну сторону – семантическую, это проблема разграниче- ния между полисемантичными словами и омонимами. Слово может иметь не только несколько форм, но и не- сколько значений. Так, прилагательное sweet может означать: сладкий, нежный, мягкий, привлекательный, милый, пресный. Но это не значит, что в английском языке имеется пять прилага- тельных sweet. Поскольку все эти значения семантически тесно между собой связаны, их следует считать за систему значений одного слова. В «Оде к жаворонку» Шелли спрашивает птицу, о чем она думает: "Teach us, sprite or bird, what sweet thoughts are thine"; здесь слово sweet является образным, но это то же самое слово, что и в бытовой фразе: "I take my tea very sweet and very hot". Только в том случае, когда семантическая связь между сло- вами утрачена и несколько значений одного звукового комплек- са не имеют общего семантического центра, различают разные слова-омонимы, например, bill счет (документ) и bill законо- проект; stand fast стоять неподвижно и run fast бежать быстро. Многозначное слово, имея много значений, не перестает быть единым, семантическое единство системы его значений определяется общими семантическими закономерностями си- стемы языка в целом. Четкой границы между полисемантичным словом и омо- нимами, однако, не существует, и возможны многочисленные спорные случаи. |